«Духовность России — это Христос. О

Он был уже иеромонахом Василием, когда прихожане Оптинского подворья в Москве задали ему вопрос: «Батюшка, а у вас есть какое-нибудь самое заветное желание?» - «Да,- ответил он. - Я хотел бы умереть на Пасху под звон колоколов». Это сбылось.

Пасхальным утром 18 апреля 1993 года в Оптиной Пустыни сатанистом были убиты три её насельника: иеромонах Василий (Росляков), иноки Трофим (Татарников) и Ферапонт (Пушкарев). Иноки Ферапонт и Трофим звонили на колокольне, возвещая Пасхальную радость, - они были убиты первыми, иеромонах Василий шёл в скит исповедовать молящихся, но у скитских врат, спеша на помощь братьям, был настигнут убийцей.

Могучими и высокими трое монахов были при жизни. Инок Ферапонт пять лет в армии изучал японские боевые искусства и, говорят, имел черный пояс. Инок Трофим своими могучими ручищами кочергу завязывал буквально бантиком. Иеромонах Василий был мастером спорта международного класса, капитаном сборной МГУ по ватерполо, членом сборной СССР. О нем и будет этот рассказ.

«Я, Росляков Игорь Иванович, родился 23 декабря 1960 года в г. Москве. Окончил среднюю школу № 466 Волгоградского района г. Москвы. После школы один год работал на автомобилъном заводе. В 1980 году поступил в Московский Государственный университет на факультет журналистики. В 1985 году закончил МГУ с квалификацией - литературный работник газеты. В составе университетской ватерпольной команды выступал на всесоюзных и международных соревнованиях. Выполнил норматив на звание мастера спорта. Был женат, развод произошел в ЗАГСе Волгоградского района г. Москвы. Детей от брака нет. С 1985 года по 1988 год работал инструктором спорта в Добровольном спортивном обществе профсоюзов».

Эту автобиографию Игорь написал при поступлении в монастырь.

Из воспоминаний классного руководителя и преподователя литературы школы №466 г. Москвы Натальи Дмитриевны Симоновой: «Когда в школу приезжала комиссия с проверкой, учителя старались вызвать к доске Игоря Рослякова, зная, что в этом случае школа «блеснет». Он с отличием шел по всем предметам и был настолько скромным, что хотелось бы, сказать: вот обыкновенный школьник. Но это не так. Это был человек одаренный и отмеченный свыше.

Ему рано были знакомы понятия «долг» и «надо». Уже с 3 класса жизнь Игоря была расписана по минутам, и собранность у него была необыкновенная. Уезжая на соревнования, он отсутствовал в школе по 20 дней. Учителя возмущались: «Опять уехал!» А по возвращении выяснялось, что Игорь уже прошел самостоятельно учебный материал и готов сдать сочинения и зачеты. Это впечатляло - особенно одноклассников.

Он очень много читал, и в 17 лет был уже взрослым, думающим человеком. И одновременно это был живой, элегантный парень - он прекрасно танцевал, любил поэзию, музыку, живопись, а в те годы следил еще за модой. Однажды, вернувшись из-за границы, он пришел в школу в джинсах, а у нас их еще тогда не носили. Ему сделали замечание, и больше этого не повторялось. Вот удивительное свойство Игоря - у него никогда не было конфликтов с людьми, он так просто и искренне смирялся перед каждым, что его любили все.

Класс был дружный. Многие знали друг друга еще с детского сада и любили собираться вместе вне школы. Помню, в шестом классе на вечеринке Игорь по-мальчишески закурил и попробовал вина. Но все это ему так не понравилось, что было вычеркнуто из жизни уже раз и навсегда. И когда уже взрослыми одноклассники собирались вместе, все знали - Игорю нужно, чтоб был чай, а еще он любил сладкое.

Почти все девочки в классе были тайно влюблены в Игоря, а мальчики тянулись к нему, как к лидеру. Но сам он никогда не хотел первенствовать и отводил себе самое скромное место.

Он стал нашим духовным лидером, когда ушел в монастырь. Но случилось это не сразу, и сначала было общее потрясение: «Как - Игорь Росляков монах? Такой блестящий, одаренный молодой человек! Да он же был восходящей звездой!» Многие ездили тогда в монастырь, чтобы спасти его.

Помню свою первую исповедь у иеромонаха Василия и чувство неловкости, что я, учительница, должна исповедовать грехи своему ученику. И вдруг о. Василий так просто сказал об этой неловкости, что я почувствовала себя маленькой девочкой, стоящей … перед Отцом Небесным, которому можно сказать все.»

Из письма преподавателя физкультуры школы № 466 Анатолия Александровича Литвинова: «Игорь Росляков был самым одаренным учеником нашей школы и, бесспорно, лучшим спортсменом ее. Конечно, он был известен как мастер спорта международного класса, капитан сборной МГУ и член сборной СССР. Но он входил еще в сборную команду школы и выступал на районных соревнованиях и на первенстве Москвы по легкой атлетике, лыжному кроссу и волейболу. Игорь был не просто загружен, а перегружен. И меня очень тронуло, когда он пожертвовал престижными соревнованиями, чтобы помочь школьным товарищам в финальном матче по волейболу.

Он был скромным, прилежным тружеником. А еще он был молчалив. Какая-то скорбь была в его глазах, улыбался он редко. Внешние данные у него были прекрасные И я удивился, когда он ушел в монастырь. Ведь ему, очень умному и способному человеку, успешно окончившему факультет журналистики МГУ и блестяще выступавшему в большом спорте, открывалась такая богатая перспектива в жизни!

Рассказывает тележурналист, мастер спорта Олег Жолобов, член сборной команды МГУ по водному поло: «О дарованиях Игоря Рослякова говорили: «Его Бог поцеловал». Это был выдающийся спортсмен нашего века, так и не раскрывшийся, на мой взгляд, в полную меру своих возможностей. Сначала этому помешало то, что Игорь стал «невыездным». Несколько лет подряд он завоевывал звание лучшего игрока года, и при этом его не выпускали на международные соревнования. Потом началась перестройка, Игорю стали давать визу, правда, в пределах соцстран. Он выполнил тогда норматив мастера спорта международного класса, был на взлете и вдруг ушел в монастырь.

Помню прощальный вечер, когда мы собрались командой, провожая Игоря в Оптину. Все охали, переживали и, как ни странно, понимали его. Все мы были еще неверующими, но уважали веру Игоря и знали: он не может иначе и все. И как когда-то он вел нашу команду в атаку, так, став о. Василием, он привел нашу команду к Богу, не навязывая своей веры никому. Он убеждал нас не словами, но всей своей жизнью. И вот отдельные случаи, запомнившиеся мне.

Игорь очень строго соблюдал посты и в Великий пост это было видно по его ребрам. Когда после смерти о. Василия я со всей моей семьей и еще одним членом команды крестился в Оптиной, то впервые понял, как непросто выдержать пост, даже если сидишь дома, а жена готовит вкусные овощи. А каково поститься на выездных турнирах, где спортсменов кормили в основном мясом? А Игорь Великим постом даже рыбы не ел.

Из-за его постничества в команде было сперва недовольство. Он был ведущим и самым результативным игроком команды, и мы боялись проиграть, если он ослабеет постом. Помню, Великим постом сидели мы с ним на бортике бассейна в Сухуми, и Игорь сказал: «Главное, чтобы были духовные силы, а физические после придут. Дух дает силы, а не плоть». На следующий день у нас был решающий финальный матч с «Балтикой», очень сильной командой в те годы. И как же стремительно Игорь шел в атаку, забивая и забивая голы! Мы победили, и пост был оправдан в наших глазах.

Носить нательный крест в те года было нельзя. Но Игорь не расставался с крестом, а на соревнованиях прятал его под спортивную шапочку. Помню, в Сухуми мы пошли искупаться в море, а тут начальство на пляж приехало. Увидели, что Игорь ныряет в море с крестом, и в крик: «Позор! Безобразие! Скажите ему, чтобы немедленно снял крест!» Начальство уехало, а мы лишь переглянулись и не сказали Игорю ничего. Мы настолько уважали его, что знали: раз он носит крест - значит, так надо.

В команде у Игоря было два прозвища: «рослый» - из-за его высокого роста, и «немой» - настолько он был молчалив. На сборах кто на пляж пойдет, кто к телевизору сядет, кто в карты режется, а Игорь все над книгой сидит. Читал он очень много, а мы тянулись за ним. Помню, купил он себе за границей Библию, и мы Библии покупать. А еще помню, как один человек из команды попросил Игоря написать ему какую-нибудь молитву. Он написал ему молитву по церковно-славянски, сказав: «Лишь монахи сохранили язык».

Слово Игоря было в команде решающим. Соберется, бывало, команда - говорят, говорят, а Игорь молчит. А зайдет дело в тупик - он скажет краткое слово, и все знают - решение принято. Помню, когда началась перестройка и разговоры о демократии, на собрании команды тоже заговорили про демократию в спорте. Говорили, говорили, а Игорь подвел итог: «Команда - это монархия. Если не подчинить игру единой воле, то какая будет игра?» В Оптиной пустыни о. Василий стал духовным отцом для многих членов нашей команды. Но еще до монастыря мы обращались к нему со словом: «батя». Помню, мы были в Югославии на день Победы. Игр 9 мая у нас не было, но была с собой бутылка хорошего вина. Помялись мы и пошли к Игорю: «Батя, как благословишь?» И он благословил устроить праздник. Поехали мы на природу, накрыли стол и пели песни военных лет. Пел Игорь прекрасно. А Отечество и память военных лет - это для него было свято.

У нас была сильная команда мастеров спорта, лидировавшая в те годы. И когда мы выматывались на чемпионатах, начальство посылало нас на месячный отдых к морю. И вот все едут к морю, а Игорь в Псково-Печерский монастырь, и месяц «вкалывает» там на послушаниях.

Мы любили в те годы собираться командой на домашние праздники. Соберемся и один вопрос: «А Игорь придет?» Он был душою компании, хотя обычно сидел и молчал. Давно нет нашей команды, но мы по-прежнему собираемся вместе. Место сбора теперь - Оптина пустынь. И в дни памяти о. Василия мы бросаем все дела и едем на могилу нашего «бати».

Из воспоминаний врача Ольги Анатольевны Кисельковой: «В свое время Игорь Росляков был довольно известным человеком в Москве. Мне столько рассказывали о его дарованиях, что однажды, возвращаясь из гостей, я спросила знакомых: «Да когда же вы меня познакомите с вашим знаменитым Игорем?» - «Как? - удивились они. - Ты же весь вечер сидела рядом с ним». И тут я вспомнила гиганта в кожаной куртке, молча сидевшего весь вечер в углу. Говорил Игорь очень мало, но когда бросал реплику, чувствовалось, что это живой остроумный человек. Помню, мы вместе разговлялись на Пасху, а Игорь шутил: «Из поста надо выходить аккуратно. Положите мне, пожалуйста, еще пару котлет». А в Оптиной эта гора мышц обтаяла буквально у меня на глазах. Я даже сказала: «Батюшка, благословите подкормить Игоря, а то он так похудел». Принесла ему банку варенья, а он мне икону Державной Божией Матери подарил.

В 1997 году мы гостили у родственников, и сын смотрел по телевизору матч сборной страны по ватерполо. «Вот, - говорю сыну, - о. Василий тоже в сборной играл». Сын мне не поверил: «Ну, как о. Василий мог протыриться в сборную? Ты хоть знаешь, кого туда берут? Вечно ты, мам, что-нибудь выдумаешь!» Только я хотела обидеться, как по телевизору забили гол, а комментатор воскликнул: «Да-а, такую игру мог прежде показать лишь мастер спорта Игорь Росляков!» Сын был поражен: «Мам, а ведь правда!» А я удивилась, как быстро «откликнулся» о. Василий и поддержал мой родительский авторитет».

Преподаватель МГУ Тамара Владимировна Черменская вспоминает: «На втором курсе университета Игорь подошел ко мне и сказал: «Тамара Владимировна, а я женился». Событие это всегда радостное, но он был такой невеселый, что меня стали мучить после этого тяжелые сны. Однажды мы вместе гуляли, и я сказала: «Игорь, мне почему-то снятся про вас странные сны». - «Скоро эти сны кончатся», - ответил он. Брак был недолгим, всего полгода».

Мастер спорта Борис Костенко, режиссер фильма «Оптинские новомученики»: «Профессионального спорта у нас в те годы как бы не было, и мы с Игорем должны были показывать в автобиографии то, что значилось в трудовой книжке: работу на заводе, в ДСО и т. п. На самом деле мы были студентами - днем учились, а вечером зарабатывали себе спортом на жизнь. Отца у Игоря в живых уже не было, мать была пенсионеркой, и он не мог не работать. Кстати, у Игоря было два высших дневных образования - институт физкультуры и университет. Поступал он туда на общих основаниях, хотя мастера спорта, как известно, поступали иначе. Сначала мы с ним поступили на дневное отделение института физкультуры, а потом, сдав экстерном за первый курс, Игорь поступил сразу на второй курс университета. В общем, девять лет были студентами, и институт физкультуры давался тяжелее факультета журналистики - там была анатомия, физиология и очень строгая кафедра военного дела, заменившая в итоге армию. Два диплома достались трудно. Но мы с Игорем рассудили, что все же нужен запасной диплом тренера, чтобы не лгать ради денег в газете. Правда, и спорт отвращал. Помню, мы сидели в келье о. Василия, а я стал вспоминать, сколько жизней сломал большой спорт и через какую грязь пришлось тут пройти. «Забудь об этом, и не оглядывайся назад», - сказал о. Василий».

«Если я в день час-другой не побуду один, то чувствую себя глубоко несчастным»,- говорил еще в миру Игорь Росляков. В квартире родителей у него была восьмиметровая комнатка-келья. И об этой комнатке сохранились стихи:

«Сегодня ты чего-то невеселый», -

Подметит разговорчивая мать.

И мы, словно соседи-новоселы,

Расходимся по комнатам молчать.

И слышу я, как швейная машинка

Справляется с заплатанным шитьем.

И кто-то, разгулявшись по старинке,

О ночке запевает за окном.

Написано стихов было немало. Но ни поэтом, ни журналистом он не стал, отвергнув в итоге этот путь. Пророки и лжепророки - вот тема, над которой часто размышляет в своих стихах молодой журналист Игорь Росляков, сделав в итоге обдуманный выбор. Он наотрез отказался от приглашений на работу в самые престижные по тем временам газеты, сказав другу: «Я не хочу лгать». Он пишет о журналистике: «Да, новости - творенье черта».

С его способностями он мог бы создать себе имя в журналистике и в литературе. Но он трезво понимает свое место в том мире, где искусство давно уже стало «нервирующим зрелищем». Чтобы стяжать успех, надо лжепророчествовать, нервировать, ошеломлять.

Игорь был вхож в редакции, но стихи по редакциям никогда не носил. Он писал их, как пишут дневник, не помышляя о публикациях и зная уже: есть что-то главное в жизни, что он не понял еще. А что можно сказать людям, не поняв главного? Вот появится духовный опыт, тогда!..

Он многое сжег или бросил в виде ненужных уже черновиков. Шел такой стремительный духовный рост, что он быстро перерос свою поэзию.

И тогда ничего мне не стоит

Бросить все и уйти в монастырь

И упрятать в келейном покое,

Как в ларце, поднебесную ширь.

Мыслей о монашестве еще не было, но душа уже слышала зов.

Встреча с Богом была для Игоря огромным потрясением.

Сразу после обращения он создает два больших цикла стихов на темы Евангелия и Псалтири. Пишет он в эту пору много, горячечно, чтобы в итоге бросить писать. В Оптину пустынь о. Василий пришел уже человеком «не пишущим», и из-за этого был даже конфликт. Вскоре после открытия монастыря здесь начали выпускать свою газету «Обитель». Но если желающих писать было много, то умеющих - мало. И тут обнаружили, Что о. Василий профессиональный журналист, а стало быть, должен писать для газеты. Отец Василий отказался.

ДНЕВНИК 1988 ГОДА

Дневник о. Василий начал вести еще перед уходом в монастырь. Вот выдержки.

По благословению о. А. (по второму) пытаюсь начать дневник. Вечером беседа. Все мои слова не по существу. Не могу точно выразить свои основные духовные проблемы, поэтому беседа течет сама по себе и не утоляет моей жажды.

Утро. Мать нашла мой крещальный крестик. Мне 27 лет. Я надел этот крестик впервые после крещения, бывшего 27 лет назад. Явный знак Божий.

Во-первых, указующий (может быть, приблизительно) день моего крещения (мать не помнит) - это радостно.

Во-вторых, напоминающий слова Христовы: «...возьми свой крест и следуй за мной» - это пока тягостно.

14-19 марта 1988г. г. Тбилиси 5 игр. Пост. Познал опытно слова Давида: «Колена мои изнемогли от поста и тело мое лишилось тука». Господи, спаси и сохрани!

Не сидел я в кругу захмелевших друзей,

Не читал им Рубцова и Блока.

Опечалился я, и с печалью своей

Я сидел у икон одиноко.

Выставка работ К. Васильева. Небольшой зал в здании Речного вокзала. Вся выставка работ 30. Интересно, талантливо, красиво, т.е. душевно, а хочется духа! Людям нравится, говорят - возвращение к истокам(!) Каким? Истоки Руси в христианстве, а не в дремучем лесу. Васильев, видно, увлекался Вагнером (хоронили под его музыку), есть несколько работ о Нибелунгах. Поэтому и в картинах о Руси тот же языческий привкус (глаза). Соколиный взгляд, волчьи глаза. А хочется побольше доброты, любви, милосердия. Но тут уже Христос: «милости хочу, а не жертвы».

В богослужении задействованы все пять чувств человека.

…О трех видах искусств: литература (слово), музыка (звук), художество (цвет). Синтез = содержание + форма.

Слово сильнее, чем звук и цвет.

Звук - более тонок, как бы расплывчат, а потому менее конкретен, определен.

Цвет - более определен, оформлен, но менее тонок. И в том, и в другом как бы существуют начатки слова, потому и звук и цвет словесны и потому они смогли составить в синтезе слово.

Слово - достояние человека и явление его Божественной сущности. У животных есть и музыка и художества. Например, пение птиц и изящество форм и красок у бабочек, отсюда древние культы обожествления животных. Христианство же по сути словесно, потому и человечно. «Слово было Бог». Не звук, не цвет, но Слово!!!

Иначе Евангелисты должны были написать симфонии и картины, чтобы возвестить о Христе.

Итак, слово - это оформленный, окрашенный звук или наполненный, озвученный цвет.

Слово - меч, оно имеет в себе направленность, вектор действия, оно заставляет определиться и потому создает отношения, чувства, т.к. они существуют только по отношению к чему-то, к кому-то. Звук и цвет скорее опахало. Они приближают красоту и соединяют душу с нею, но всю (!) душу, т.е. все, что в ней хорошего и плохого. Здесь синтез, а в слове анализ.

В звуке и цвете нет критерия истины.

В музыке и живописи это гармония, т.е. осмысленный порядок, словесный порядок. Здесь есть слово, хотя сокрыто, но есть.

Слово - все осмысливает, оценивает и потому побуждает действовать: совершенствовать или изменять, а не просто наслаждаться красотою и гармонией (как в музыке и живописи).

Осмысливаем, значит, сравниваем. С кем? Со Словом Божиим - оно критерий истинности всего.

Всенощная в Богоявленском соборе. Физическое ощущение присутствия благодати Божией. «Глас хлада тонка». Был даже момент благоухания во время чтения Евангелия. Я ощутил запахи пещер Псково-Печерского монастыря.

Литургия в Пушкино.

Будущее - в руках Божиих. Задача темных сил - формировать природу людских отношений лишь… для запугивания, порабощения нашего духа, дабы он не вырос в меру полной свободы, в полную меру возраста Христа. Если такое случается, бессильны становятся легионы тьмы против одного воина Христова.

Моя третья Пасха.

Почему мы должны быть добродетельными? Почему мы должны творить добро? Отвечают: потому что это радость для людей, потому что «добро побеждает зло», а значит, лучше быть на стороне сильного: потому что добро - это хорошо, а зло - это плохо и т. п.

То есть добродетель утверждается логикой, умонастроением. Это приемлемо как первая ступень на лестнице восхождения к доброте. Это приемлемо для младенцев, не имеющих чувства и навыка в различении добра и зла. Это молоко, а не твердая пища.

Если только на этом будет зиждиться понятие добра, то оно зыбко, а во многих случаях - мертво. В нем говорит ум, а сердце молчит.

Нужно сердцем ощутить вкус добродетели, ее сладость и истинность. Тогда доказательство необходимости творить добро будет находиться в самом добре. Тогда не надо и доказательств. Я делаю добро и через это делание убеждаюсь, что следую истине. Я творю добро, потому что это добро. Я люблю добро, и я понимаю, что надо творить добро - не однозначные выражения.

Итак, почему я должен быть добродетельным? Потому что я люблю добродетель.

Смерть страшна, потому что она знает обо мне все, потому что она обладает мною, распоряжается мною, как госпожа своим рабом. Христианство дает знание о смерти и о будущей жизни, уничижая этим власть смерти. Да, и о христианине смерть знает все, но он знает о ней ровно столько, чтобы не бояться ее.

«Красота спасет мир» - писал Достоевский. Красота - это Бог. Сколько бы мы ни исследовали нашу жизнь, сколько бы ни расчленяли на составные части, вроде бы для того, чтобы понять ее механизм, жизнь в своей целостности будет всегда прекрасной, Божественной и не познаваемой до конца, как не познаваема красота.

Сколько бы мы ни исследовали состав почвы, находя в ней все новые и новые металлы и соли, сколько бы мы ни проникали в тайны наследственности, создавая новые отрасли науки, умножая академии, институты, лаборатории, все равно цветок, выросший на изученной земле, цветок, взошедший из хрестоматийного семени, повергнет в изумление своей красотой.

Радость, которую дарует знание, должна дополняться радостью созерцания, тогда она будет совершенна. «Все знаю, все понимаю и все равно удивляюсь», - говорит человек. Изумление перед всем, изумление, несмотря ни на какие звания, ни на какие беды, - это красота, это спасение миру, это путь к Богу. А жизнь без изумления пред красотой, а значит, и без Бога пуста и ничтожна.

30 августа 1988 года Игорь Росляков уехал из Оптиной в Москву, чтобы, завершив все расчеты с миром, вернуться в монастырь уже навсегда. А далее в дневнике идут две нестыкующиеся записи: 15 сентября - «Уехал в Оптину», 17 октября -»Пришел в монастырь».

Игумен Владимир рассказывал: «Отец Василий был на голову выше всех нас. Все мы пришли в монастырь молодыми и по запальчивости, бывало, начнем осуждать, а о. Василий тут молча выйдет из кельи. Это подтягивало, и в Оптиной уже знали - при о. Василии нельзя осуждать, иначе он уйдет. Точно так же он ушел от людей, перешедших позже в раскол. Никакого раскола еще в помине не было, но был уже дух осуждения и вражды к нашей Церкви, и о. Василий тут же отошел от тех людей». «Без попущения искушений невозможно нам познание истины», - писал преподобный Исаак Сирии. И Господь попустил о. Василию пройти через боль искушения, уготовляя из него огненного защитника православия и нашей Церкви. Он вел катехизаторские беседы в тюрьме г. Сухиничи, беседы с баптистами в тюрьме г. Ерцево, воскресную школу в г. Сосенском и школу для паломников в Оптиной. А сколько людей обрели веру после личной встречи с ним! Вспоминают, что свет в келье отца Василия не гас порой до утра, а сосед через стенку слышал звуки земных поклонов и тихие слова молитвы о заблудших и погибельными ересями ослепленных, «ихже Сам просвети, Господи!»

Из письма И., прихожанки Оптинского подворья в Москве: «Однажды разговорились с 90-летним дедушкой, перешедшим на старости лет из православия к адвентистам. Свой поступок дед объяснял тем, что адвентисты помогают ему в быту, а помощи от своей приемной дочери он принимать не хотел. Адвентисты так запутали дедушку, что было жаль его, и мы уговорили деда сходить с нами в православную церковь. Храм деда умилил, хотя службу он почти не слышал, так как был глуховат. А мы попросили о. Василия поговорить с дедушкой. Дед долго рассказывал о. Василию, как помогают ему адвентисты и «нехорошо после этого их предать». От волнения дед совсем перестал слышать, не реагируя на доводы батюшки. Тогда о. Василий подвинулся к нему поближе да как крикнет: «Дед, помирать скоро! Бросай ты своих адвентистов и возвращайся в православие!» Дед смутился и засобирался домой. Отец Василий просил нас не оставлять дедушку, сказав, что будет молиться за него. Но по дороге из церкви мы с дедом поссорились - он обиделся на мои слова, что все мы грешные, заявив: «У меня грехов нет!» Поручение о. Василия не оставлять деда осталось не выполненным. А он своего обещания не забыл и от всего сердца, видно, молился за деда, потому что когда мы пришли через полгода приложиться к Плащанице, то глазам своим не поверили - в храме сидел, опираясь на палочку, и молился наш дедушка».

Рассказывает монахиня Феодора: «Летом 1990 года наш молодежный лагерь жил в палатках возле Оптиной. Многие еще только готовились к крещению, и отцы Оптиной вели с нами катехизаторские беседы. Кто-то на беседе задал вопрос о Зарубежной Церкви, и о. Василий рассказал о своей встрече с американцами «зарубежниками»: «Мы думали, - говорили они, - что ваше православие погибло вместе с катакомбной церковью. А теперь видим у вас такую истинную, живую православную веру, какой у нас давно нет. Вы выше нас!»- Он рассказывал нам о красоте и величии православия по книгам свт. Игнатия Брянчанинова, а мы слушали, затаив дыхание, и так хотелось эти книги прочесть! Я попросила о. Василия помочь достать мне книги святителя, и мне выслали почтой том «Приношение современному монашеству». Я была тогда солисткой филармонии и читала о монашестве, приняв после убийства о. Василия монашеский постриг».

Рассказывает монахиня В.: «Моя родная сестра не ходила в церковь и никакие уговоры на нее не действовали. А тут приехала навестить меня в монастырь и захотела поисповедаться. На исповеди она стала рассказывать про свои аборты, и прочую скверну в таких несдержанных выражениях, что батюшка, не выдержав, сказал: «Иди к о. Василию». Подвела я ее к аналою о. Василия, и батюшка долго беседовал с ней. Даже в алтарь сходил за требником и читал над сестрою молитвы. Уж как моя сестра была довольна! «Такого умного человека, - говорит, - я за всю мою жизнь не встречала. Да сколько же я потеряла, что не ходила в церковь! Теперь обязательно буду ходить».

Из воспоминаний Петра Алексеева, студента Свято-Тихоновского Богословского института: «Мне было 13 лет, когда по благословению архимандрита Иоанна (Крестъянкина) мы с мамой переехали из Москвы в Оптину пустынь, купив дом возле монастыря. Мама писала иконы для Оптиной, а я работал тут на послушании. Отец Василий очень любил о. Иоанна (Крестъянкина) и, узнав, что мы батюшкины чада и часто ездим к нему, расспрашивал меня по возвращении из Печор: как там батюшка и что он говорит? В келье о. Василия висел портрет архимандрита Иоанна, и он с любовью говорил о нем: «Вот истинный старец. Вот молитвенник. Как же мне близок его дух!» Какаято близость тут правда была. И как из кельи о. Иоанна я выходил, будто умытый, так и рядом с о. Василием возникало чувство чистоты. Как многие мальчики я был любопытен и, вслушиваясь в пересуды о людях, тоже начинал осуждать. А о. Василий никого не осуждал, и рядом с ним у меня даже мысли не возникало осудить кого-то.

Мальчиком я был обидчив и, бывало, обижался, что приедешь в монастырь, а кто-то хлопнет тебя панибратски по плечу и скажет, читая надпись на майке: «О, Пан-Америка! Как ты разоделся?! М-да, мир во зле лежит». А о. Василий моей одежды просто не замечал. В нем было столько благоговения, что даже от его обычного иерейского благословения я чувствовал радость в душе. Мне очень нравился о. Василий и нравилась его келья. Ничего лишнего - иконы, книги, стол, топчан. Это была монашеская келья, а в ней монашеский дух. Игорь носил в миру короткую стрижку и таким пришел в монастырь. Потом волосы отросли, но неровно - бахромою, и кто-то подстриг ему эту бахрому. В 13 лет я был страшный дерзила и тут же бросился поучать: «Игорь, зачем вы постриглись? Ведь монахи волос не стригут». А он сокрушенно: «Действительно, зачем? Ты прав, Петька. Как же ты прав!» Тут моя мама запереживала из-за моей дерзости: «Петя, как ты можешь так говорить?» А о. Василий ей: «Он прав». В ту пору меня очень занимала моя родословная. Я обнаружил, что в роду у мамы были иконописцы, купцы, дворяне. Я стал рассказывать о. Василию, что все думаю о своей родословной, а он говорит: «Не думай об этом, Петька. У нас совсем другая родословная». И святые, говорит, наши родные, а в Царстве Небесном откроется, кто наш истинный друг и родня.

Стал я ходить к о. Василию со всеми своими скорбями и однажды рассказал, как трудно мне было в школе из-за того, что я верующий и отказался вступить в пионеры. Особенно меня преследовала одна учительница, оказавшаяся, как выяснилось, экстрасенсом. «Я рад за тебя, - сказал о. Василий и добавил. - Мужайся!» Он часто говорил мне в искушениях: «Тут надо мужество. Мужайся!» Отец Василий сначала нес в монастыре послушание гостиничного, а потом его перевели в иконную лавку. Лавку тогда на обед не закрывали, и я по послушанию носил ему туда обеды из трапезной, поневоле наблюдая, как он становился все воздержанней в еде. Когда о. Василий был послушником, у него в келье водились продукты. Привезут ему друзья что-нибудь вкусное, а он зовет меня: «Петька, приходи, передача пришла», И с удовольствием скармливал мне лакомства, а я не отказывался. Потом продуктов в келье не стало. Знаю это потому, что на Рождество мы ходили с детьми по кельям славить Христа и везде нас угощали. Отец Василий был очень тронут, что дети славят Христа, и так хотел угостить нас, но дать ему было нечего. Шарил он, шарил по своей пустой келье, наконец, нашел лимон и дал его нам. Это было так трогательно. Когда о. Василий служил на подворье в Москве, там кормили необыкновенно вкусными омлетами, взбитыми сливками и т. п. Отец Василий сказал мне, что это не монашеская еда, попросив привезти ему из Оптикой «витамины», то есть лук и чеснок. Отец келарь добавил в посылку рыбные консервы, а о. Василий, рассказывали, уже не появлялся в трапезной, питаясь у себя в келье хлебом и «витаминами». У меня была одна-единственная исповедь у о. Василия, изменившая, однако, многое во мне. Я поступил тогда в Московское художественное училище 1905 года и, попав в богемную среду, стал лицедействовать с удовольствием играя в те современные игры, когда каждый создает себе имидж, стараясь казаться лучше, чем он есть. Когда я рассказал об этом о. Василию, он ужасно разволновался: «Зачем? Зачем? Это тебе не идет». Потом он молча молился, сказав: «Не твое это!» Причем сказал с такой силой, что страсть к лицедейству он во мне разом пресек. Сострадание к немощным сочеталось у отца Василия с долготерпением и какой-то особой духовной силой. Помню, жил тогда в монастыре болящий паломник М. Раньше М. увлекался наркотиками, и его психика была так расстроена, что духовный отец не справлялся с ним и отсылал его на исповедь к о. Василию. М. не мог причаститься и убегал от причастия, а о. Василий мог буквально догнать и помочь причаститься. Однажды Великим постом М. так закрутило, что он лежал пластом в своей келье и не мог ходить ни в трапезную, ни в храм. Как же выхаживал его о. Василий - ежедневно носил ему просфорки, обеды из братской трапезной и очень часто исповедовал и причащал прямо в келье. М. поправился, а потом долго жил и работал в монастыре, и все с радостью отмечали его духовный рост. А когда о. Василия не стало, то без его поддержки М. уже не мог справляться с монастырским режимом и вынужден был уехать из монастыря. Лишившись поддержки о. Василия, уехали и другие болящие. И тогда вдруг открылось - сколько же немощных людей он тянул на себе! На Пасху 1993 года в шесть утра, то есть в час убийства, у нас дома раздался грохот в святом углу - упала лампадка на высокой ножке, забрызгав маслом все вокруг. Ближе всего к лампадке стояла написанная мамой для Оптиной икона Пресвятой Живоначальной Троицы, установленная позже над мощевиком в Свято-Введенском соборе. В первую очередь масло должно было залить ее, испортив готовую работу. Но вопреки всем законам физики брызги масла обогнули ее. (От редактора: 19 февраля 1995 года эта икона мироточила, а в декабре 1998 года было многодневное и обильное мироточение.) На погребении я сильно плакал и одновременно ни минуты не сомневался, что о. Василий святой. Когда я иду сдавать экзамены, то беру с собой фотографию своего духовного отца, блаженной Матронушки и о. Василия. Когда о. Василий учился в семинарии, он блестяще сдавал экзамены, и я прошу его: «Батюшка, помоги мне!» Помощь о. Василия я чувствую, а его фотография стоит у меня на столе. Один взгляд на эту фотографию удерживал и удерживает меня от многих прегрешений».

«Он был монахом из старой Оптиной» - сказал об о. Василии иеромонах Даниил. А в старину оптинских монахов отличали прежде всего по одежде - грубые, тупоносые «оптинские» сапоги и дешевая мухояровая ряса. Ряса у о. Василия была выношенная и в заплатах, а его единственной обувью были кирзовые солдатские сапоги. Когда о. Василий служил на подворье в Москве, его не раз пытались переобуть в легкие ботинки, но из этого ничего не вышло. Между тем стояло такое жаркое лето, что на солнцепеке плавился асфальт.

Из воспоминаний монахини Ксении (Абашкиной): «Когда о. Василий пришел в монастырь, то они с о. Ф. решили подвизаться, как древние, имея одну одежду и одни казенные сапоги. Потом у о. Ф. заболели ноги, и он сменил обувь, А о. Василий в великом терпении так и дошел в своих сапогах до райских врат. Помню, в Москве мы поехали с ним освящать квартиру моих родителей. Жара была умопомрачительная - градусов 30, а о. Василий был в шерстяной рясе, в кирзовых сапогах и нес большую сумку. Я спешила, а он меня попросил идти медленней, сказав, что после службы ноги болят. Как раз перед этим он ездил отпевать старушку, так разложившуюся на жаре за четверо суток, что все избегали подходить к гробу. И вот идем мы с батюшкой по жаре, а навстречу четыре милиционера. Вдруг они разом, как по команде, отдали батюшке честь. Отец Василий удивился: «С чего это попу честь отдают?» А поразмыслив сказал: «Они люди служивые. Кому, как не им, понять попов? Простому человеку не прикажешь стоять на жаре рядом с четырехдневным разлагающимся трупом».

(«Святой праведный Иоанн Кронштадтский в воспоминаниях современников». Москва, 1998. )
Преподобный Серафим Вырицкий
Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) (Валерия Посашко )

П одлинно, только вы люди, и с вами умрет мудрость!"

"Я желал бы только отстоять пути мои пред лицем Его! И это уже в оправдание мне, потому что лицемер не пойдет пред лице Его!" (Иов. 13, 15-16)

"Ты говоришь: горе мне! ибо Господь приложил скорбь к болезни моей; я изнемог от вздохов моих, и не нахожу покоя"... так говорит Господь: вот, что Я построил, разрушу, и что насадил, искореню, - всю эту землю. А ты просишь себе великого: не проси; ибо вот, Я наведу бедствие на всяку плоть, говорит Господь, а тебе вместо добычи оставлю душу твою во всех местах, куда ни пойдешь" (Иер. 45, 3-5).
"Не сидел я в собрании смеющихся и не веселился: под тяготеющею на мне рукою Твоею я сидел одиноко, ибо Ты исполнил меня негодования.
За что так упорна болезнь моя, и рана моя так неисцельна, что отвергает врачевание? Неужели Ты будешь для меня как бы обманчивым источником, неверною водою? На сие так сказал Господь: если ты обратишься, то Я восставлю тебя, и будешь предстоять пред лицем Моим; и если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста. Они сами будут обращаться к тебе, а не ты будешь обращаться к ним" (Иер. 15, 17-19).

"И к одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте, исторгая из огня..." (Иуд. 1, 22-23).

"Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак. Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником" (Гал. 2, 17-18).

"Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас" (Флп. 1, 22-24).
"Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою" (Павла к Филлипийцам, 3, 7).
"Впрочем, до чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить" (Флп. 3, 16).
"... ибо я научился быть довольным тем, что у меня есть. Умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии" (Флп. 4, 11-12).

"Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу; ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно" (Кол. 2, 8-9).

"Изучение христианства доказывает со всею определенностью и решительностью истину его. Убеждение, доставляемое правильным изучением христианства, убеждение в существовании всего невидимого, преподаваемое христианством, гораздо сильнее, нежели убеждение в существовании видимого, доставляемого чувствами".

Еп. Игнатий. О христианстве

"Истина одна и потому она по самой природе своей непоколебима и не подлежит перемене под влиянием личных мнений или ходячих идей времени. Напротив - ложь многообразна и самопротиворечива".

Св. Феодор Студит

"Сыне, даждь ми сердце твое, а все прочее Я Сам приложу тебе".

Сирах

NB! Вспомнить и записать хотя бы основные вехи, этапы, случаи, происшествия из прошлого.

По благословению пытаюсь начать дневник. Вечером беседа. Все мои слова не по существу. Не могу точно выразить свои основные духовные проблемы, поэтому беседа течет сама по себе и не утоляет моей жажды.

Утро. Мать нашла мой крещальный крестик. Мне 27 лет. Я надел этот крестик впервые после крещения, бывшего 27 лет назад.
Явный знак Божий:
1. указующий, может быть приблизительно, день моего крещения (мать не помнит) - это радостно.
2. напоминающий слова Христовы: "... возьми крест свой и следуй за Мной" - это пока тягостно.
На всенощном бдении - вынос Креста (Крестопоклонная неделя Великого поста).
Воистину крестный день!

Литургия в Церкви Пророка Илии.
Тренировка. В гостях у Левана.

5 игр. Пост. Познал опытно слова Давида: колени мои изнемогли от поста и тело мое лишилось тука.
Господи, спаси и сохрани!

Литургия. Богоявленский собор

Иеремия 15; 17-19

Не сидел я в кругу захмелевших друзей,
Не ругался (смеялся), как нынче все плохо.
(Не читал я Рубцова и Блока)
Опечалился я, и с печалью своей
Я сидел у икон одиноко.

И зачем так упорны недуги мои
И печаль моя так неисцельна,
Что, отвергнув лекарства - вино и стихи,
По квартире шатаюсь бесцельно.
(Я режим применяю постельный)
(Я гляжу в этот мрак беспредельный)
(Свою жизнь выявляю бесцельной).

Неужели и Ты, Кому сердце вверял,
(От печали желая укрыться),
(Кому страстно учился молиться),
Кому стал доверять и молиться,
Неужели и Ты переменчивым стал
И оставишь, коль что-то случится.

(Ответила совесть как)
И на это ответил мне голос с небес:
Обрати на Меня свое око,
И Я дам тебе силы для свершенья чудес
(Ты увидишь истоки времен и чудес)
(Среди будней увидишь ты тыщи чудес)
И печальную участь пророка.

Отыщи драгоценное средь суеты,
И ты станешь Моими устами -
Ты не будешь слова расточать о любви,
(За любовью придут к тебе сами)
Люди сами придут за словами.

Выставка работ К. Васильева

Небольшой зал в здании Речного вокзала. Вся выставка - работ 30. Интересно, талантливо, красиво, т.е. душевно. А хочется духа! Людям нравится, говорят, возвращение к истокам. Каким? Истоки Руси в христианстве, а не в дремучем лесу. Васильев, видно, увлекался Вагнером (хоронили под его музыку), есть несколько работ о Нибелунгах. Потому и в картинах о Руси тот же языческий привкус (глаза). Соколиный взгляд, волчьи глаза. А хочется побольше доброты, любви, милосердия. Но тут уже Христос: "Милости хочу, а не жертвы".
Васильев умер в 34 г.
Я сжег "Иудейские древности". Они были написаны в марте 1986 г., т.е. ровно год назад.

В культе, в богослужении задействованы все 5 чувств человека.
Зрение - иконы, утварь, одежды священников, т.е. все убранство храма.
Слух - песнопения; обоняние - кадильный фимиам, благовония; осязание - крестное знамение; вкус - принятие Св. Христовых Таинств. Цель - облаготворить человека, в пределе - возвысить, выявить божественную его сущность, дать ему самому ее ощутить, насладиться ею и пробудить стремление к умножению этой духовной красоты, которая, несмотря на наше греховное упорство, доходящее до полного отрицания существования этой красоты, все же не оставляет и не покидает нас.
После долгих раздумий над чем-то очень важным для нас и требующим обязательного разрешения, вдруг рождается примиряющая мысль. Именно рождается: мы были чреваты этой мыслью, вынашивали ее, испытывали муки и боль и, наконец, радуемся ее появлению. Радуемся искренне, как дети. Эту радость мы принимаем порой за истинность, считая, что мы много трудились и потому достойны ее. Но все подлежит проверке опытом. Мысль может быть убедительной, изящной, интересной, но не всегда истинной.

О трех видах искусства.

Литература музыка художество
слово звук цвет

Слово сильнее, чем звук и цвет. Звук более тонок, как бы расплывчат, а потому менее конкретен, определен. Цвет более определен, оформлен, но менее тонок. И в том, и в другом как бы существуют начатки слова. Потому и звук, и цвет словесны и потому они смогли составить слово.
Слово - достояние человека и явление его божественной сущности. У животных есть и музыка, и художества. (Отсюда древние культы обожествления животных.) (Христианство же по сути словесно, потому и человечно.) "Слово было Бог". Не звук, не цвет, а Слово!!! Иначе евангелисты должны были написать симфонии или картины, чтобы возвестить о Христе.
Итак, слово - это оформленный, окрашенный звук или наполненный, озвученный цвет:
Слово - меч, оно несет в себе направленность, вектор действия, оно заставляет определиться и потому рождает отношения, чувства, т.к. они существуют только по отношению к чему-то, к кому-то. Звук и цвет скорее опахало. Они приближают красоту и соединяют душу с нею, но всю (!) душу, т.е. все, что в ней хорошего и плохого. Здесь синтез, а в слове анализ.
В звуке и цвете нет критерия истины. В музыке и живописи это гармония, т.е. осмысленный порядок. Здесь есть слово, хотя скрыто, но есть. Здесь синтез, а в слове анализ.
Слово - все осмысливает, оценивает и потому побуждает действовать - совершенствовать или изменять, а не просто наслаждаться красотой и гармонией (как в музыке и живописи).
Осмысливаем - значит, сравниваем. С чем? Со Словом Божиим - оно критерий истинности всего.

Всенощная в Богоявленском соборе. Физическое ощущение присутствия благодати Божией. "Глас хлада тонка". Был момент даже благоухания: во время чтения Евангелия. Я ощутил запахи пещер Псковского монастыря.

Литургия в Пушкино. Проповедь о евхаристии.
1. Уже 1000 лет Господь отбирает слуг Себе для Града Небесного - нового Иерусалима - из народа русского (1, А) - толкование св. отцов.
2. Беды земли нашей от непонимания (а поэтому и умаления) священством частого евхаристического общения (о. Иоанн Крестьянкин). Свт. Игнатий Брянчанинов
3. Евхаристия - по-русски причастие.
4. Не созерцательное присутствие в храме, а деятельное.

Литургия в Пушкино. Чтение 12-ти Евангелий в Пушкино.
Беседа: 4 столпа жизни православного подвижника: 1. вера, 2. любовь, 3. отдание себя в волю Божию, 4. смирение.
NB! Будущее в руках Божиих, прошедшее - в Книге жизни, настоящее - в наших руках, т.е. творение жизни возможно лишь стоя во Христе, - тем величественнее наша духовная свобода и ведение судеб Божиих, т.е. судеб мира. Пределы духовной свободы - это пределы вселенной.
Идея романа: искра подвижничества высекается от столкновения воли Божией и хотения человеческого;
советы и оправдания греха;
свобода и рабство миропорядка.
3 плана, круга: вселенский,
исторический,
бытийный.

Моя третья Пасха.
Литургия в Пушкино. Отдохнул в алтаре. И в 6 ч. еще одна литургия. Время - мистическая сущность. Спрашиваю себя: был пост или не был? Служба была или нет? Так придется когда-нибудь спросить и о своей жизни. Что же реально существует? Душа. Очищенная от греха или еще замаранная им.
"Ликуй ныне и веселися, Сионе..." - именно ликуй! Это состояние духа, а не временное.
"Ибо всякий дом устрояется кем-либо; а устроивший все есть Бог" (Евр. 3,4)

"Добродетель мы должны почитать не ради других, но ради ее самой" (свт. И. Златоуст)
Почему мы должны быть добродетельны? Почему мы должны творить добро? Отвечают: потому что это радость для людей; потому что "добро побеждает зло", а значит, лучше быть на стороне сильного; потому что добро - это хорошо, а зло - плохо и т.д.
То есть добродетель утверждается логикой, умонастроением. Это приемлимо, как первая ступень на лестнице восхождения к добру. Это приемлимо для младенцев, не имеющих чувства навыка в различении добра и зла. Это молоко, а не твердая пища.
Если только на этом будет зиждиться понятие добра, то оно зыбко, а во многих случаях - мертво. В нем говорит ум, а сердце молчит.
Нужно сердцем ощущать вкус добродетели, ее сладость. Тогда доказательство необходимости добра будет находиться в самом добре. Тогда не надо и доказательств. Я делаю добро и через это убеждаюсь, что следую истине. Я творю добро, потому что это добро. Я люблю добро, и я понимаю, что надо творить добро - не однозначные выражения.
Итак, почему я должен быть добродетельным? Потому что я ЛЮБЛЮ добродетель.

Выпустило книгу «Буду верен словам до конца». Жизнеописание Иеромонаха Василия (Рослякова). Помимо биографии, в нее вошло богатое творческое наследие отца Василия - дневники, письма, проповеди, стихотворения, цитаты… Все это позволяет приоткрыть сокровенную жизнь монаха-мученика, прикоснуться к его внутреннего миру.

Ниже мы публикуем отрывок из книги «Буду верен словам до конца».

«Чем больше любовь, тем больше страданий душе,

чем полнее любовь, тем полнее познание,

чем горячее любовь, тем пламеннее молитва,

чем совершеннее любовь, тем святее жизнь».

«Любить Бога никакие дела не помешают».

Что надо делать, чтобы иметь мир в душе и в теле?

Для этого надо любить всех, как самого себя, и каждый час быть готовым к смерти.

Отдельные мысли и выписки из книг:

«Горе отнимающим плату у наемника, потому что отнимающий плату - то же, что проливающий кровь».

«В меру жития бывает восприятие истины».

Преподобный Исаак Сирин

Прежде всего:

1. Сознание своей немощи

2. Терпение

3. Самоукорение

Это путь к смирению (преподобный Амвросий).

Библия - ключ к истории. Дух истории. Потом археология, геология и т.д.

«Крепко сказал Господь!» (Один старый иеромонах.)

Крапива выше меня ростом

Растет у стен монастыря.

Лишь на заброшенном погосте

Так буйно всходят семена.

Лишь на местах минувшей славы,

Среди стареющих святынь

Такие вырастают травы…

Крапива да еще полынь.

Прочитанные книги:

1. «Жизнеописание старца Амвросия». Прот. Четвериков.

2. «Жизнеописание преподобного Амвросия». Иеромонах Андроник. Материалы к канонизации.

3. «Оптина пустынь и ее время». Концевич.

4. «Историческое описание Оптиной пустыни». Архим. Л. Кавелин.

5. «Священная поэзия». Схиархим. Варсонофий.

6. преподобного Иоанна.

7. «Иеромонах Климент Зедергольм». К. Леонтьев. Мир существует только до момента его окончательного самоопределения в сторону добра или зла.

«Мир существовал ради Тайны».

Схиархим. Варсонофий

19 ноября 1988 г. Получил известие о гибели о. Рафаила. Он разбился 18 ноября на машине, 60 км от Новгорода.

ОТЦУ РАФАИЛУ

Нашел бы я тяжелые слова

О жизни, о холодности могилы,

И речь моя была бы так горька,

Что не сказал бы я и половины.

Но хочется поплакать в тишине

И выйти в мир со светлыми глазами.

Кто молнией промчался по земле,

Тот светом облечен под небесами.

«Откровенные рассказы странника духовному своему отцу»:

«Когда сильный холод прохватит меня, я начну напряженнее говорить молитву и скоро весь согреюсь. Если голод меня начнет одолевать, я начну чаще призывать имя Иисуса Христа и забуду, что хотелось есть! Когда сделаюсь болен, начнется ломота в спине и ногах, стану внимать молитве и боли не слышу. Кто когда оскорбит меня, я только вспомню, как насладительна , - тут же оскорбление и сердитость пройдет и все забуду».

Милосердый Господи! Да будет воля Твоя, хотящая всем спастись и в разум истины приити: спаси и помилуй раба Твоего (имя рек). Приими сие желание мое, как вопль любви, заповеданной Тобою.

3. 01. 89

Глас 4

Свято-Введенская обитель/ Оптина пустынь достоблаженная,/ присно уповающая на милость Богоматери/ и на брегах реки, текущей в живот вечный,/ возрастила чудное древо старчества/ и уподобиласяеси граду, сошедшему с небес,/ идеже Бог обитает с человеки,/ отымая от очей их всякую слезу./ Темже возликуем, братие,/ Христа Царя и Бога нашего воспоим/ и Владычицу мира Пречистую Деву восславим,/ яко дарова нам пристанище во спасение:/ наставников - отцев преподобных.

Колико одежду раздеру на себе, окаянный, и покоя душевного достигну? колико пепла возложу на главу срамную свою и не иму помышлений лютых? в кое вретище облекусь и не узрю беззаконий своих? всуе мятуся, всуе замышляю покаяние. Но Ты, Владыко, глаголавый: без Мене не можете творитиничесоже, пройди во уды моя Словом Своим, рассеки каменную утробу мою и изведи источники слез покаяния.

Тебе, Владыко, приношу житие мое и тайную надежду полагаю в крепости своей; славу Тебе воссылаю и сокрыть тщуся лукавство словес моих (часть некую лукавства своего). Господи, не презри сердечного покаяния моего и помилуй (очисти) мя.

О всеславный отче Амвросие, стяжавший всеми дарами дориносима Духа Святаго! Нынешнее приими приношение, от грядущих зол соблюди чад твоих и на Страшнем Судищи заступи, да с тобою воспоим: Аллилуйя.

17 апреля 1989 г. Вывешено распоряжение о. наместника о принятии в послушники 10 рабочих. Среди них мое имя.

Издательство «Никея»

В 1988 году выпускник престижного факультета журналистики МГУ, мастер спорта международного класса, капитан университетской сборной и член сборной СССР по водному поло Игорь Росляков приехал в возрождающуюся Оптину пустынь и остался в ней навсегда. Пасхальным утром 18 апреля 1993 года иеромонах Василий (Росляков) был жестоко убит вместе с двумя другими насельниками монастыря.

К 20-летию его мученической кончины издательство «Никея» выпустило книгу «Буду верен словам до конца». Жизнеописание Иеромонаха Василия (Рослякова). Помимо биографии, в нее вошло богатое творческое наследие отца Василия - дневники, письма, проповеди, стихотворения, цитаты… Все это позволяет приоткрыть сокровенную жизнь монаха-мученика, прикоснуться к его внутреннего миру.

Ниже мы публикуем отрывок из книги «Буду верен словам до конца».

Христианство превращает смерть из убийцы во врача, из незнакомца в товарища.

Сколько б ни рассуждали о смерти атеисты и интеллигенты, она для них остается незнакомкой, явлением, не вписывающимся в круг жизни, явлением потусторонним, потому что они не имеют знания о смерти.

Мы боимся в темноте хулигана, потому что он не знаком нам, мы не знаем его намерений, а с близким человеком и в темноте встреча становится радостной.

«Красота спасет мир», - писал Достоевский. Красота - это Бог. Сколько бы мы ни исследовали нашу жизнь, сколько бы ни расчленяли ее на составные части вроде бы для того, чтобы понять ее механизм, жизнь в своей целостности будет всегда прекрасной, Божественной и не познаваемой до конца, как не познаваема красота.

Сколько бы мы ни исследовали состав почвы, находя в ней все новые и новые металлы и соли, сколько бы мы ни проникали в тайны наследственности, создавая новые отрасли науки, умные академии, институты, лаборатории, все равно цветок, взошедший на изученной земле, цветок, взошедший из хрестоматийного семени, повергает в изумление своей красотой.

Радость, которую дарует знание, должна дополняться радостью созерцания, тогда она будет совершенна. «Все знаю, все понимаю и все равно удивляюсь», - говорит человек. Изумление перед всем, изумление, несмотря ни на какие беды, - это красота, это спасение миру, это начало пути к Богу. А жизнь без изумления перед красотой, а значит, и без Бога пуста и ничтожна.

Икона Казанской Божией Матери и икона Преподобного Амвросия источали миро. Матерь Божия, укрепи нас! Старец святый, заступись за обитель!

Старец Силуан:

«Чем больше любовь, тем больше страданий душе,

чем полнее любовь, тем полнее познание,

чем горячее любовь, тем пламеннее молитва,

чем совершеннее любовь, тем святее жизнь».

«Любить Бога никакие дела не помешают».

Что надо делать, чтобы иметь мир в душе и в теле?

Для этого надо любить всех, как самого себя, и каждый час быть готовым к смерти.

21 июня - 29 августа. Оптина пустынь.

Отдельные мысли и выписки из книг:

«Горе отнимающим плату у наемника, потому что отнимающий плату - то же, что проливающий кровь».

Преподобный Ефрем Сирин

«В меру жития бывает восприятие истины».

Преподобный Исаак Сирин

Прежде всего:

1. Сознание своей немощи

2. Терпение

3. Самоукорение

Это путь к смирению (преподобный Амвросий).

Библия - ключ к истории. Дух истории. Потом археология, геология и т.д.

«Крепко сказал Господь!» (Один старый иеромонах.)

Крапива выше меня ростом

Растет у стен монастыря.

Лишь на заброшенном погосте

Так буйно всходят семена.

Лишь на местах минувшей славы,

Среди стареющих святынь

Такие вырастают травы…

Крапива да еще полынь.

Прочитанные книги:

1. «Жизнеописание старца Амвросия». Прот. Четвериков.

2. «Жизнеописание преподобного Амвросия». Иеромонах Андроник. Материалы к канонизации.

3. «Оптина пустынь и ее время». Концевич.

4. «Историческое описание Оптиной пустыни». Архим. Л. Кавелин.

5. «Священная поэзия». Схиархим. Варсонофий.

6. «Лествица» преподобного Иоанна.

«Мир существовал ради Тайны».

Схиархим. Варсонофий

19 ноября 1988 г. Получил известие о гибели о. Рафаила. Он разбился 18 ноября на машине, 60 км от Новгорода.

ОТЦУ РАФАИЛУ

Нашел бы я тяжелые слова

О жизни, о холодности могилы,

И речь моя была бы так горька,

Что не сказал бы я и половины.

Но хочется поплакать в тишине

И выйти в мир со светлыми глазами.

Кто молнией промчался по земле,

Тот светом облечен под небесами.

«Откровенные рассказы странника духовному своему отцу»:

«Когда сильный холод прохватит меня, я начну напряженнее говорить молитву и скоро весь согреюсь. Если голод меня начнет одолевать, я начну чаще призывать имя Иисуса Христа и забуду, что хотелось есть! Когда сделаюсь болен, начнется ломота в спине и ногах, стану внимать молитве и боли не слышу. Кто когда оскорбит меня, я только вспомню, как насладительна Иисусова молитва, - тут же оскорбление и сердитость пройдет и все забуду».

3. 01. 89

Глас 4

15 апреля 1989 г. Похвала Богородице.

17 апреля 1989 г. Вывешено распоряжение о. наместника о принятии в послушники 10 рабочих. Среди них мое имя.

Сегодня, 23 декабря 2015 года, могло бы исполниться 55 лет... В этот день мы публикуем последнее известное интервью, которое отец Василий дал незадолго до Светлого Христова Воскресения 1993 года, когда в Оптиной пустыни.

— Отец Василий, как Вы думаете, оживет ли Оптина пустынь, возродится ли она?

— Святое Писание говорит нам, что Бог не есть Бог мертвых, но есть Бог живых. У Бога все живы. Мы служим именно такому Богу, Который воскрес и победил воскресением смерть; у Него нет смерти, в Боге нет смерти, она существует только вне Бога. Поэтому вполне естественно, что Оптина жива, для человека верующего даже вопроса такого не существует.

— И старцы живы?

— Конечно.

— Все-таки, — что это такое?

— Духовность России — это Христос. Он говорит нам: «Я есмь истина, и путь, и жизнь». А постольку поскольку духовности не может быть вне Христа, для России она одним словом выражается — Христос. Вот и все.

— Может быть, отсюда и наша трагедия?

— Без сомнения.

— Мы преданы Христу, и поэтому нас так мучают?

— Без сомнения, так. Христос сказал: «В мире скорбны будете, но не бойтесь, Я победил мир». Так что обетования Господни непреложны, и никто никогда их отменить не может. Мы и живем сегодня только по этим обетованиям. Только так.

— Я понимаю, что это, наверное, нельзя спрашивать, и все-таки, скажите, насколько это возможно, какая Ваша внутренняя жизнь?

— Внутренняя жизнь Оптиной — тайна, таинство. Ведь наша Церковь содержит семь Таинств, если Вы знаете. На этих Таинствах зиждется все. И всякое Таинство имеет какую-то внешнюю окраску — совершаются какие-то молитвы, производятся какие-то действия, — но в это время в этом Таинстве действует Сам Христос, невидимо и незримо. Именно Его благодатью совершается само Таинство. Так и внешняя жизнь Оптиной и ее внутренняя жизнь. Вы внешнее видите, а внутреннюю жизнь нельзя рассказать. Опять же: внутренняя жизнь — Сам Христос. Только если мы к Богу приобщаемся, мы можем понять эту внутреннюю жизнь. А по иному она нам никак не откроется. «Аз есмь дверь, — говорит Господь, — аще Мною кто внидет, спасется. И внидет, и изыдет, и пажить обрящет». Вот эта дверь к внутренней духовной жизни Оптиной — Христос.

— И все это несказанно?

— Несказанно, потому что как рассказать о том, как действует Бог? Это невозможно.

— Но можно рассказать то, что ты чувствуешь, например?

— Можно. Возьмите псалмы Давида. Он говорит: «Вкусите и видите, яко благ Господь». Пожалуйста — вкушайте, и увидите. «Кого люблю, — говорит Господь, — того и наказую», «биет же Господь всякаго сына, егоже приемлет». Мы возлюбленные сыны у Бога ради того, что мы содержим истину Православия, Поэтому, естественно, мы и наказываемся, ибо Господь нас особенно любит. Как любой отец, который любит своего сына, без наказания его никогда не оставит. Он наказывает по любви, не по жестокости, понимаете? Мы привыкли к тому, что мы наказываем только с жестокостью. Нам неизвестно такое чувство — любовь, неизвестно, что такое наказание с чувством любви. Господь нас наказывает именно с любовью, ради того, чтобы нас вразумить. Ради этого только нам посылаются какие-то скорби — ради вразумления нашего, чтобы нам познать истину Христову. Вот и все. Поэтому в этом ничего страшного нет, надо быть всегда готовым ко всем скорбям. И я вас уверяю, что нет такого человека на земле, который бы никогда не скорбел, нет. И то, что у нас так — я считаю, что у нас лучше всех. Мы хороши лишь только потому, что мы православные, если мы православные. Не то, что лучше нас нет, но, если мы содержим Православие, тогда мы хорошие.

— А почему Христос выбрал нас?

— Ну, взял и выбрал. Откуда мы знаем Промысл Божий? Когда Он учеников Своих собрал, то сказал им: «Вы думаете, что вы Меня избрали? Нет, но Я вас избрал и поставил служить вас». Почему Господь избрал иудейский народ? Мы не знаем. Почему даровал им святых пророков, Ветхий Завет? Почему Он избрал русский народ и вот так дал ему хранить истину Православия? Мы не ведаем пути Божии, и для нас это закрытая тайна, запечатанная, может быть, даже навсегда. Даже, может быть, после смерти она нам не откроется. Но поскольку этот дар нам дан, мы обязаны его хранить и свято блюсти. А как и почему — это не наше дело.

— Что такое для вас служба?

— Мы совершаем службу, службу Богу. Господь говорит: «Вы Мне будете поклоняться и духом, и истиною, на всяком месте». Вот что такое служба — это общение с Богом, разговор. Молитва — это наш разговор с Богом, Ему предстояние, Ему служение. Поэтому это всегда живо, всегда неумирающе, тут жизнь, тут присутствует Сам Христос.

— А вы не устаете от этой службы?

— Ну мы же не ангелы, конечно, устаем. Мы же люди. Но Господь нас укрепляет настолько, насколько Он это считает нужным. Дает нам и уставать, и потрудиться. Преподобный Исаак Сирский пишет: «Если твоя молитва была без сокрушения сердца и без труда телесного, то считай, что ты помолился по-фарисейски». Так что надо и пот пролить, и тело свое понудить, ну и душу, конечно. Так что это труд. А помните, как говорит старец Силуан: «Молиться за мир — это кровь проливать». Вот такой труд молитвенный. А вот, пожалуйста, возьмите Евангелие — как Господь молился о Чаше: «И пот Его был, как капли крови». Вот какая молитва может быть. Нам она неведома и непонятна, но такая молитва тоже есть.

— Получается, чтобы достичь чего-то, нужно всегда пройти через боль?

— Обязательно. Это закон жизни. Его установил Сам Господь. Зачем же Он претерпевал Крест, зачем Он терпел?

— Каждый через свой крест должен пройти, иначе ничего не получится во внутренней жизни?

— Никак не получится. «Возьми крест свой и следуй за Мной», — это же Господни слова. Значит, надо обязательно взять крест и с верою идти за Господом. «Отвергнись себя, возьми свой крест и следуй за Мной, и будешь Моим учеником». Вот и весь закон. Но в основном, как учат Святые Отцы, все то, что исполняет инок, должен исполнять и благочестивый христианин. За исключением, пожалуй, того, что мы даем обет безбрачия. Раньше так и было. По жизни древние христиане мало чем отличались от монахов.

— Но ваша жить все равно более внутренняя...

— Это не нам судить. Господь Судья — где мы есть. Он знает, чем мы живем, и как мы живем.

— Как же вам трудно, и просто больно!

— «Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех» и «паки реку — радуйтеся!» Вот какие мы обетования имеем. А Вы говорите — трудно.

— Ну все равно же, вам трудно?

— Нам помогает Господь. Поэтому нам легче.

— Он всем помогает, а вам все равно труднее.

— Ведь есть у отца любимые сыновья, да? Вот монахи — это любимые сыновья. Кого Бог больше любит, кому больше помогает? Монахам. Поэтому нам легче. А вот люди, которые отдалены от Бога, они как бы становятся теми блудными сыновьями. Вот тогда им становится трудно. Трудно почему? Потому что Самому Господу труднее им помочь. Понимаете? Вот отчего трудность-то возникает в жизни — когда человек берет на себя что-то и отстраняет от себя Бога, Который помогает ему. Вот мир и несет все эти скорби, потому что от Бога отошел, отстранился от Христа, и тащит на себе этот воз непосильный. А мы пришли к Богу, и Господь их Сам за нас несет и все делает.

— Но опять же, если более любимые, тогда и больше страданий, хотя они и внешне не видны?

— У каждого человека есть боль, у каждого есть страдания. Монахи — это возлюбленные Господни дети. Вот, старцев, пожалуйста, возьмите. Ведь к чему они пришли? — К непрестанной радости. Они у нас были источниками радости. Представьте, что Вы подходите к батюшке Амвросию и говорите: «Батюшка, отец Амвросий, да Вы скорбите, наверное, да?» Глядя на них, таких вопросов не возникало. Это глядя на нас, таких вот немощных, такие вопросы могут возникнуть.