Храм Державной иконы Божией Матери г. Ижевск

18 августа 2016 года – в день 50-летия преставления Кубанского митрополита Виктора (Святина), последнего начальника Русской Духовной Миссии в Китае, на его могиле была отслужена панихида.

Почтить память почившего архиерея собрались прихожане разных храмов столицы Кубани. Панихиду возглавил протоиерей Роман Андропов, штатный священник храма преподобного Илии Муромского, что на Славянском кладбище. Ему сослужил иерей Георгий Темиров из Свято-Ильинского храма.

Украшением соборной молитвы стало служение и пение протодиакона Михаила Околота из Свято-Троицкого собора, видевшего митрополита Виктора при жизни. Среди молящихся была приехавшая из Москвы внучатая племянница владыки Виктора – Людмила Петровна Клеева, профессор, доктор экономических наук, а также несколько человек, знавших владыку в детстве, двое из которых – Людмила Олеговна Южанина и Татьяна Алексеевна Хаиндрова приехали на Кубань из Китая вслед за владыкой.

После теплого проникновенного молитвенного пения, временами подхватываемого всеми, к собравшимся обратился отец Роман, отметивший подвиг приснопамятного архиерея, разделившего трудности того нелегкого времени со своей паствой и своей страной. Затем ко всем присутствующим обратился раб Божий Николай, знавший митрополита Виктора подростком.

Он поделился воспоминаниями необычным образом – в стихах. После панихиды стараниями Ангелины Петровны Чалой с группой прихожанок Свято-Ильинского храма была организована поминальная трапеза.

«К делу бодрого строительства Церкви Православной и жизни по заветам Христовым зову я ныне вас — во славу Единого Господа нашего Иисуса Христа».

Митрополит Виктор (Святин)

«Кто в состоянии сам помочь – неси свою лепту на дело Христово; кто нуждается в помощи – прими ее во имя Христово. Всякую жертву церковь и ее учреждения примут с благодарностью, всякую помощь окажут с радостью, зная, что этим творится воля Божия», – писал митрополит Виктор, обращаясь к китайской пастве в мае 1935 года, в связи с 250-летием Православной Российской Духовной Миссии в Китае. Так жил и сам владыка Виктор всегда.

Верный Евангельскому Слову, неукоснительно соблюдающий монашеские обеты. Смиренный, кроткий, душу готовый положить за свою паству и свою горячо любимую родину. Удивительным сокровищем мы обладаем! Именно к нам, в Краснодар, направлен был владыка из столицы Китая, где был последним начальником последней Миссии в далеком 1956 году. Ровно 10 лет был на владыка.

Именно у нас, на Славянском кладбище, покоятся его святые останки. Именно благодаря его подвигу не был в 60-х годах уничтожен кафедральный Свято-Екатерининский собор. А понимаем ли мы, чем обладаем? Благодарим Господа? Молимся о почившем архиерее, прося себе заступления пред Богом по его святым молитвам?

Гораздо чаще обращаемся к святителю Иоанну Шанхайскому. А ведь епископ Иоанн (Максимович) был в Китае в подчинении у владыки Виктора. Леонид Викторович Святин родился 2 (15) августа 1893 года в городе Верхнеуральске в семье священнослужителя. Мать Леонида умерла рано, оставив пятерых детей.

Детей воспитывала бабушка, мать отца Мария Федоровна Святина. Леонид с детских лет стремился к монашеской жизни и просил у отца благословения вступить на этот путь, еще учась в Казанской Духовной Академии. Но со второго курса Академии с началом первой мировой войны Леонида Святина, согласно казачьему происхождению, мобилизовали.

В конце 1919 года в составе отряда генерала Бакича Леонид он стал участником Голодного похода из Тургайских степей в Семиречье. На границе с Китаем его, больного тифом, нашел дядя, родной брат матери – генерал Гервасий Петрович Жуков. Так промыслом Божиим Леонид оказался в Китае.

В начале 1921 года стал послушником Успенского монастыря Российской Духовной Миссии в Бэй-гуане – северном подворье Пекина. Тишина здесь нарушались только колокольным звоном. Сохранилось прошение Леонида Святина о постриге на имя Преосвященного Иннокентия (Фигуровского), начальника 18-й Миссии: «Мой покойный отец очень желал видеть меня служителем Церкви Христовой…

Я вполне разделял его взгляды, но Господь судил иначе. Мировая война бросила меня в бурные волны житейского моря, а налетевший шквал революции разбил мой отчий кров. …Надеюсь на Господа Иисуса. Он поможет мне очистить душу от греховных страстей, укрепит и наставит меня.

Я верю, что Сын Божий не оставит меня и раскроет в моем грешном сердце источник христианской спасительной любви, а «любовь рождает знание», следовательно мне не так будут страшны часы испытания и дни уныния». И удивительная приписка в конце: «Прошу Вашего разрешения при пострижении дать мне имя отца, т. е. назвать меня Виктором».

Чем еще мог засвидетельствовать свое почтение отцу послушный сын, оторванный от Отечества своего? 20 июня 1921 года Леонид Викторович был пострижен в монахи с именем Виктор. 24 июня – рукоположен в сан иеродиакона и 27 июня – в иеромонаха. И с тех пор он никогда не снимал монашеской рясы.

И всегда был верен монашескому обету нестяжания: все, чем обладал, раздавал нуждающимся. В 1922 году отец Виктор назначен настоятелем Тяньцзинского храма на берегу Желтого моря. Это было трудное время для Миссии. Число беженцев из России по некоторым источникам доходило до 700 тысяч.

Всех надо было обустроить. В Тяньцзине отец Виктор полностью отдается служению милосердия. Его скромное жилье в полуподвале церкви звали «Отель Виктор». Он старается всех накормить, приютить, устроить на работу и каждому хватало места.

При отце Викторе часовня на братской могиле русских воинов преобразовалась в большой храм Покрова Пресвятой Богородицы. Открылась русская школа, русская больница, было благоустроено русское кладбище. В 1929 году иеромонах Виктор был возведен в сан архимандрита.

А в 1932 году Япония оккупировала Манчжурию. Начался исход русских в южный Китай. Чтобы встретить, обустроить беженцев в Шанхае, туда перевели архимандрита Виктора. В том же 1932 году отец Виктор был возведен в сан епископа, а в 1933 году, после смерти архиепископа Симона (Виноградова), епископ Виктор (Святин) был назначен начальником Духовной Миссии в Китае.

На его место в Шанхай потом был прислан епископ Иоанн (Максимович). Получив Миссию из рук митрополита Иннокентия, любимым учеником которого он был, и архиепископа-подвижника Симона – своего духовника, владыка Виктор в тяжелых, подчас опасных для жизни, условиях не только сохранил все имущество Миссии, но даже и увеличил его. Было упорядочено хозяйство, подсобные фермы помогали безработным, бесплатно кормили учеников школ Миссии. В трех школах для китайских детей обучалось 600 детей, был бесплатный детский сад на 240 детей. Открывались новые храмы. С 1937 года, во время Японской оккупации, Миссия стала убежищем для всех нуждающихся, как русских, так и китайцев.

Наступил 1941 год. Российское население Китая поделилось на две части – победителей и пораженцев. Победители – за победу СССР. Пораженцы – за победу Германии. Владыка всей душой был со страждущей Родиной. Еще в 1935 году он писал, что русские «были вынуждены отойти за границу, унося с собой из Родины только тяжелую скорбь о потерянном и честное русское имя да великое сокровище – святую православную веру».

В его сейфе в Бэй-гуане, по воспоминаниям сестры, ничего не было, кроме мешочка с русской землей. С начала войны прервалась связь с Архиерейским Синодом Зарубежной церкви в Югославии. Миссия оказалась в изоляции. Архиепископ Виктор принимает решение о переходе в Московскую Патриархию. Епископ Иоанн (Максимович) выразил согласие с принятым решением.

О беспримерном подвиге соратников владыки Виктора мы писали не раз. Старейший русский священник Михаил Рогожин был отправлен в Японию. А когда вопрос не решился, муж сестры Владыки Борис Кеппинг, под штыками японских винтовок, передал письмо с просьбой о переходе в советское посольство.

В мае 1945 года Духовная Миссия в Китае была принята под омофор Московской Патриархии. Это известие дошло до владыки только в 1 февраля 1946 года – из-за гражданской войны в Китае. А в мае 1946 епископ Иоанн, (Максимович) изменил свое решение о переходе в Московскую Патриархию. Когда удалось установить связь с Зарубежной церковью, он счел себя обязанным оставаться в повиновении ее первоиерарха.

Как написал позже митрополит Виктор, епископ Иоанн, «находившийся под сильным влиянием митрополита Анастасия, отошел от избранного им верного пути, впал в раскол». Гоминдановские власти поддержали епископа Иоанна. А когда 19 октября 1946 года по нуждам Миссии владыка Виктор прибыл в Шанхай, его арестовали прямо в архиерейском доме. Посадили в тюрьму, в общую камеру с китайскими преступниками. На рясу поставили арестантский номер. Китайские власти Гоминьдана обвинили архиерея в участии в антикоминтерновском союзе, связи с фашистскими организациями и сотрудничестве с японцами, всего двадцать пунктов обвинения.

Весть об этом всколыхнула весь многонациональный Шанхай. Через пять дней при активном вмешательстве советских дипломатов владыка был освобожден без права выезда из Шанхая. И попал в больницу с инсультом. Управление Миссией, чтобы предотвратить ее разграбление, принял отец Михаил Рогожин.

Только в середине апреля 1947 года судебное дело закрылось, и владыка Виктор вернулся в Бэй-гуань. В октябре 1949-го провозглашена Китайская Народная Республика. Но мы можем и должны видеть во всем руководящий промысл Божий. Архипастыри остались со своей паствой. При этом надо заметить, что владыка Иоанн, несмотря на запрет митрополита Анастасия о поминовении патриарха Алексия, говорил: «Я каждый день на проскомидии поминаю патриарха Алексия.

Он патриарх. … Административно нам приходится, ради нашей паствы… идти этим путем, но это нисколько не нарушает таинственного единства всей Церкви». Святитель Иоанн (Максимович) – великий аскет, подвижник и чудотворец. Но ведь не только чудесной помощи Божией нам надо просить у святых.…

Как-то спросила у одного священника, когда мне лучше причащаться – 21 мая – в день апостола Иоанна Богослова, или 22-го – на память святителя Николая? «А вы, как хотите?» – спросил он в ответ. Я хотела в день Иоанна Богослова. И тут батюшка сказал замечательные слова: «Если бы все те люди, которые пойдут в храм к святителю Николаю, пришли бы к апостолу Иоанну, в мире было больше любви». Именно любви – жертвенной, милующей, неперестающей – мы можем учиться у нашего кубанского владыки – митрополита Виктора (Святина). Любви и смирению. А любовь эта выплавляется в горниле страданий. Страдания испил владыка полной чашей. Государственный атеизм в Китае процветал. Русская эмиграция разъезжалась: кто-то возвращался в Россию, кто-то ехал дальше – в Австралию и США.

Архиепископ Виктор направил целый ряд рапортов патриарху Алексию, в которых он, описывая имущество Миссии – одно его перечисление занимает несколько страниц, – просит, умоляет патриарха прислать в Китай новую Миссию: «Не хватает материальных средств, не хватает рабочих рук, нет должного хозяйственного руководства. Необходимы героические усилия со стороны самой Миссии, необходима забота и помощь Родины».

«Миссия могла быть и должна быть полезной святой православной Церкви и Отечеству». «Протяните ей в наступающий двенадцатый час спасительную отеческую руку». Но Москва 21-ю Миссию так и не прислала. В 1950 году архиепископ Виктор в сопровождении протоиерея албазинца Феодора Ду был приглашен в Москву, где был назначен экзархом Восточно-Азиатского экзархата.

С этого времени начался тяжелый труд по созданию Китайской Автономной Церкви. Труд без должной отдачи со стороны китайской паствы. Владыка видел, что «нельзя спешить оставлять епископат, клир и паству китайской национальности без непосредственного руководства».

Но приказ есть приказ, и церковная жизнь готовилась к автокефалии. В апреле 1956 года начальник отдела культов при Госсовете КНР дал свое согласие на назначение архимандрита Василия (Шуана) епископом Пекинским. Архиепископу Виктору было предложено сдать ему все церковные дела и имущество Пекинской епархии. 30 марта многомиллионное недвижимое имущество Русской Православной Церкви в Китае было безвозмездно передано государственным властям КНР. Подсобные предприятия, долгое время служившие источником дохода, переданы советскому посольству, как и вся территория Бэй-гуаня с его старинными храмами. 10 лет провел архиепископ в неизвестности. Надежда на спасение Миссии не покидала его. Но сколько боли от неопределенности, от оставленности, от невозможности ничего изменить.

Храм при архиерейском доме в Бэй-гуане был освящен в честь святителя Иннокентия Иркутского, которого при Петре I готовили в начальники второй Православной Миссии в Китае. Шесть лет ждал владыка Иннокентий своего назначения: «Что ми хощет Святейший Синод творить и куда обратить? Ибо зело печален есть, не ведая пути, в оньже пойду». А потом, из-за наименования его в рекомендательной грамоте «великим господином», святитель так и не был принят в Китае. И назначен на Иркутскую кафедру, управлял которой всего два года. Не прошло и сорока лет после его преставления, как была явлена святость архиерея множеством исцелений.

Подвиг святителя Иннокентия – первого архиерея, предназначенного для Китайской Миссии – в безропотном терпении неизвестности и всех тягот с нею связанных. Но не нес ли последний начальник последней Миссии подобные тяготы? И не больнее ли было оставлять все, оставлять диаспору казаковалбазинцевев, испокон веков селившихся вокруг Бэй-гуаня, оставлять неокрепших священнослужителей с их 20-тысячной китайской паствой?

270 лет окормляла их Миссия, сохраняя веру православную. 24 мая 1956 года архиепископ Виктор (Святин) навсегда покинул Китай. А в январе 1957 года Миссия подверглась страшному разрушению. Были взорваны колокольня и величайшая святыня православного Китая – храм Святых Мучеников. Уникальную библиотеку и архив Миссии два дня жгли на костре.

Борис Александров, внук Бориса Кеппинга, внучатый племянник митрополита Виктора, им воспитанный до семи лет вместе с братом-близнецом в Краснодаре, положил много сил на то, чтобы возродить память о Миссии в Китае. Он определил с точностью место нахождения храма Всех святых мучеников. И с великими трудностями смог увековечить память о Миссии, поставив в апреле 2007 года Поклонный Крест и памятную плиту на месте этого храма. Ради славы Божией.

По призыву последнего начальника Миссии: «Я хочу верить, что вы услышите мой призыв и пожелаете трудиться с нами над строительством жизни по заветам Божиим. От этого и ваша жизнь станет светлее и спокойнее, ибо легко жить среди людей, послушных закону Христовy, имя которому – любовь. Немало трудностей еще предстоит нам преодолеть в этом святом делании. Но не станем унывать; воспрянем душой и наляжем на весла, твердо веря, что кормчий наш Сам Господь Иисус Христос, обетовавший Церкви Своей, что врата адовы не одолеют ее».

Святитель Виктор (Островидов), епископ Глазовский, исповедник

Священноисповедник Виктор (в миру Константин Александрович Островидов) родился 20 мая 1875 года в семье псаломщика Троицкой церкви села Золотого Камышинского уезда Саратовской губернии Александра и его супруги Анны. В семье, кроме старшего сына Константина, было трое детей: Александр, Мария и Николай.

В 1888 году, когда Константину исполнилось тринадцать лет, он поступил в приготовительный класс Камышинского духовного училища, а через год был принят в первый класс. По окончании в 1893 году училища он поступил в Саратовскую Духовную семинарию и окончил ее по первому разряду со званием студента в 1899 году. В этом же году Константин Александрович поступил в Казанскую Духовную академию. Ему, как успешно выдержавшему приемные экзамены, была предоставлена стипендия.

В студенческие годы ярко проявились гуманитарные дарования Константина Александровича, интерес к отечественной словесности, философии и психологии. Он стал одним из активнейших деятелей и товарищем председателя студенческого философского кружка.

В 1903 году Константин Александрович был пострижен в мантию с именем Виктор, рукоположен во иеромонаха и назначен в город Хвалынск настоятелем Свято-Троицкого общежительного подворья Саратовского Спасо-Преображенского монастыря.

В 1905 году иеромонах Виктор был зачислен в состав Иерусалимской Духовной Миссии и выехал в Иерусалим.

13 января 1909 года старший иеромонах Иерусалимской Духовной Миссии Виктор был назначен инспектором Архангельского духовного училища и 27 января награжден наперсным крестом.

Не чувствуя призвания к духовно-учебной службе, отец Виктор подал прошение об увольнении его от должности инспектора духовного училища для поступления в число братии Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры, которое было удовлетворено 15 октября 1909 года.

22 ноября 1910 года иеромонах Виктор был назначен настоятелем Зеленецкого Свято-Троицкого монастыря Санкт-Петербургской епархии с возведением в сан архимандрита. Троицкий Зеленецкий монастырь находился в пятидесяти семи верстах от уездного города Новая Ладога. “Круглый год в церкви пустынного Зеленецкого монастыря, окруженного на большое пространство глухим лесом, мхами и топкими болотами, нет почти никого, кроме братии, - писал автор очерка о монастыре протоиерей Знаменский. - Только в дни памяти преподобного Мартирия Зеленецкого (1 марта и 11 ноября), в праздники Живоначальной Троицы и Благовещения Пресвятой Богородицы бывает большой приток богомольцев из окрестных селений” [*4].

В сентябре 1918 года архимандрит Виктор был назначен наместником Александро-Невской Лавры в Петрограде. Но недолго пришлось ему здесь прослужить. Новые открывавшиеся викариатства требовали поставления новых архиереев из числа образованных, ревностных и опытных пастырей, и через год, в декабре 1919 года, архимандрит Виктор был хиротонисан во епископа Уржумского, викария Вятской епархии. Прибыв в январе 1920 года в Вятскую епархию, он со всем тщанием и ревностью приступил к исполнению своих архипастырских обязанностей, просвещая и научая паству вере и благочестию и с этой целью организуя общенародное пение. Безбожным властям не понравилось столь ревностное отношение епископа к вере и Церкви, и он был арестован.

“Начало его деятельности, - писал епископ Вятский и Глазовский Николай (Покровский), - не понравилось коммунистам; его проповедь, сам проповедник и высшая церковная власть, открывшая Уржумскую епископию, вышучивались в «Деревенском коммунисте», чем, видимо, не смущался владыка и продолжал свое дело, свою проповедь, привлекавшую в храм народные массы. В среду на первой неделе поста, после литургии, в церкви владыку Виктора арестовали и отправили в заключение”.
Преосвященного Виктора обвинили в том, что он будто бы агитировал против медицины, и приговорили за это к лишению свободы до окончания войны с Польшей.
Епископ Виктор своей ревностью в вере, благочестием и святостью жизни поразил вятскую паству, и она всем сердцем полюбила святителя, который явился для нее и любвеобильным, заботливым отцом, и вождем в деле веры и противостояния надвигающейся тьме безбожия, и мужественным исповедником православия.

Образ его жизни и то, как он держался перед властями, привлек к нему сердца не только тех верующих, которые не имели отношения к новому государственному аппарату, но и некоторых государственных чиновников, как например секретаря губернского суда Александра Вонифатьевича Ельчугина. Он добился разрешения у председателя революционного трибунала навещать заключенного епископа в тюрьме и посещал его, как только представлялась возможность. Власти продержали владыку в заключении пять месяцев. Узнав, в какой день освободят епископа Виктора, Александр Вонифатьевич поехал за ним и перевез его из тюрьмы на квартиру и впоследствии бывал у него почти каждый день.

Он принес ему по его просьбе считавшиеся секретными приказы ВЧК о порядке изъятия имущества и помог составить прошение властям о возвращении изъятого у него при обыске. Впоследствии Александр Вонифатьевич рассказывал епископу обо всех готовящихся против Церкви мероприятиях, к чему побуждали его вера, религиозные чувства и преданность владыке, к которому он проникся большим доверием, видя его самоотверженное служение Богу и Церкви.

В 1921 году владыка Виктор был назначен епископом Глазовским, викарием Вятской епархии, с местом жительства в Вятском Трифоновом монастыре на правах настоятеля. В Вятке владыка был постоянно окружен народом, который видел в никогда не унывающем и твердом архипастыре поддержку для себя среди неустройств и тягот жизни. После каждого богослужения люди окружали его и провожали до кельи в Трифоновом монастыре. Дорогой он неторопливо отвечал на все многочисленные вопросы, которые ему задавали, всегда и при любых обстоятельствах сохраняя дух благожелательности и любви.

Владыка был характера прямого, чуждого лукавства, спокойного и жизнерадостного, и, может быть, поэтому он особенно любил детей, находя в них нечто сродное себе, и дети в ответ любили его беззаветно. Во всем его облике, образе действий и обращении с окружающими чувствовался подлинный христианский дух, чувствовалось, что для него главное - это любовь к Богу и ближним.
Весной 1922 года было создано и поддержано советскими властями обновленческое движение, направленное на разрушение Церкви. Святой Патриарх Тихон был заключен под домашний арест, передав церковное управление митрополиту Агафангелу, которому власти не допустили приехать в Москву, чтобы приступить к своим обязанностям. 5 (18) июня митрополит Агафангел обратился с посланием к архипастырям и всем чадам Русской Православной Церкви, советуя архиереям впредь до восстановления высшей церковной власти управлять своими епархиями самостоятельно.

В мае 1922 года во Владимире был арестован епископ Вятский Павел (Борисовский) и обвинен в том, что изъятые из храмов ценности не соответствуют указанным в официальных описях. Временно в права исполняющего обязанности управляющего Вятской епархией вступил епископ Виктор. К нему и направил свое письмо 31 мая председатель обновленческого ВЦУ епископ Антонин (Грановский). В этом письме он писал: “Позволяю себе осведомить Вас о главном руководящем принципе нового церковного строительства: ликвидация не только явных, но и потайных контрреволюционных тенденций, мир и содружество с советскою властию, прекращение всяких оппозиций ей и ликвидация патриарха Тихона, как ответственного вдохновителя непрекращавшихся внутрицерковных оппозиционных ворчаний. Собор, на который возлагается эта ликвидация, предполагается созвать в половине августа. Делегаты Собора должны явиться на Собор с ясным и отчетливым сознанием этой церковно-политической задачи”.

В ответ на действия обновленцев, пытавшихся разрушить каноническое церковное устроение и внести смуту в церковную жизнь, владыка Виктор составил письмо к вятской пастве, объясняя суть нового явления. В нем он писал: “Умоляю вас, возлюбленные во Христе братья и сестры, а наипаче вас, пастыри и соработники на ниве Господней, отнюдь не следовать сему самозванному раскольническому соборищу, именующему себя «церковью живой», а в действительности «трупу смердящему», и не иметь какого-либо духовного общения со всеми безблагодатными лжеепископами и лжепресвитерами, от сих самозванцев поставленными. … Таковы и ныне те, которые не по неведению, но по властолюбию вторгаются на епископские кафедры, добровольно отвергая истину Единой Вселенской Церкви и взамен того своим самочинством создавая раскол в недрах Русской Православной Церкви к соблазну и погибели верующих. Будем являть себя мужественными исповедниками Единой Вселенской Соборной Апостольской Церкви, твердо держась всех ее священных правил и божественных догматов. И особенно мы, пастыри, да не преткнемся и не будем соблазном в погибель врученной нам от Бога пастве нашей, помня слова Господни: «Аще убо свет иже в тебе, тма есть, то тма кольми» (Мф. 6, 23), и еще: «аще же соль обуяет» (Мф. 5, 13), то чем осолятся миряне.

Молю вас, братия, блюдитесь от тех, кто производят распри и раздоры вопреки учению, коему научились вы, и уклоняйтесь от них, такие люди служат не Господу Иисусу Христу, а своему чреву, и ласкательством и красноречием прельщают сердца простодушных. Ваше же послушание всем известно, и радуюсь о вас, но желаю, чтобы вы мудры были во всем во благо и просты (чисты) для всякого зла. Бог же мира сокрушит сатану под ноги ваши вскоре. Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами. Аминь (Рим. 16, 17–20)”.

После недолгого пребывания в заключении епископ Вятский Павел был освобожден и приступил к исполнению своих обязанностей. Это было время, когда обновленцы пытались захватить церковную власть в епархии или хотя бы добиться нейтрального отношения епархиальных архиереев к себе. 30 июня 1922 года Вятская епархия получила следующую телеграмму от центрального организационного комитета “Живой церкви”: “Организуйте немедленно местные группы Живой церкви на основе признания справедливости социальной революции и международного объединения трудящихся. Лозунги: белый епископат, пресвитерское управление и единая церковная касса. Первый организационный всероссийский съезд группы Живая церковь переносится на третье августа. Выбирать на съезд по три представителя от прогрессивного духовенства каждой епархии”.

6 августа живоцерковники созвали в Москве съезд, по окончании которого были посланы уполномоченные во все российские епархии. 23 августа прибыл уполномоченный ВЦУ и в Вятку.

Сразу же от епископа Павла уполномоченный ВЦУ отправился к владыке Виктору в Трифонов монастырь, несмотря на то, что многие люди, которым владыка был известен как ревнитель чистоты православия, пытались отсоветовать ему идти к епископу и предупреждали, что тот отнесется к обновленческой затее отрицательно.
Так и случилось. Владыка не принял уполномоченного ВЦУ и отказался взять от него какие-либо бумаги. В тот же день преосвященный Виктор составил письмо к вятской пастве, которое было одобрено и подписано епископом Павлом и разослано по храмам епархии. В нем говорилось: “В последнее время в Москве открыла свои действия группа архиереев, пастырей и мирян под названием «живая церковь» и образовала из себя так называемое «высшее церковное управление». Объявляем вам во всеуслышание, что эта группа самозванно, без всяких на то канонических полномочий захватила в свои руки управление делами Православной Российской Церкви; все ее распоряжения по делам Церкви не имеют никакой канонической силы и подлежат аннулированию, которое, надеемся, и совершит в свое время канонически правильно составленный Поместный собор. Призываем вас не входить ни в какие сношения с группою так называемой «живою церковью» и ее управлением и распоряжения ее отнюдь не принимать. Исповедуем, что в Православной кафолической Церкви Божией группового управления быть не может, а существует от времен апостольских только единое соборное управление, на основе вселенского сознания, неизменно сохраняемого в истинах святой православной веры и апостольском предании.
«Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они…» (1 Ин. 4, 1).

Вместе с сим умоляем вас повиноваться человеческому начальству, гражданской власти Господа ради, не за страх, а за совесть, и молиться о преуспеянии добрых гражданских начинаний во благо родины нашей. Бога бойтеся, власти чтите, всех почитайте, братство любите. Всемерно заповедуем всем быть вполне корректными и лояльными в отношении к существующей власти, отнюдь не допускать так называемых контрреволюционных выступлений и всеми зависящими мерами содействовать существующей гражданской власти в заботах и предприятиях ее, направленных к мирному и спокойному течению общественной жизни. … Аминь”.

Уже на следующий день, 25 августа, епископы Павел и Виктор и с ними несколько священников были арестованы, а 1 сентября был арестован секретарь губернского суда Александр Вонифатьевич Ельчугин.

На допросе 28 августа владыка Виктор на вопрос следователя, кто составил послание против обновленцев, ответил: “Воззвание против ВЦУ и группы «Живой церкви», обнаруженное при обыске, составлено мной и разослано в количестве пяти–шести экземпляров”.

Вятское ГПУ сочло, что дело имеет важное значение, и, учитывая популярность епископа Виктора в Вятке, решило отправить обвиняемых в Москву, в Бутырскую тюрьму.
Верующим стало известно, что владыку отправляют из Вятки в Москву. Узнав время отправления поезда, люди устремились на вокзал. Они несли продукты, вещи, кто что мог. Для разгона пришедших провожать епископа власти направили отряд милиции. Поезд тронулся. Люди устремились к вагону, несмотря на охрану. Многие плакали. Епископ Виктор из окна вагона благословлял и благословлял свою паству. В тюрьме в Москве преосвященный Виктор был снова допрошен. На вопрос следователя, как он относится к обновленцам, владыка ответил: “Признать ВЦУ я не могу по каноническим основаниям…”

23 февраля 1923 года епископы Павел и Виктор были приговорены к трем годам ссылки. Местом ссылки для владыки Виктора стал Нарымский край Томской области, где его поселили в маленькой деревеньке, расположенной среди болот, с единственным путем сообщения - по реке. К нему туда приехала его духовная дочь монахиня Мария, которая помогала ему в ссылке и впоследствии сопровождала его во многих скитаниях и переселениях с места на место.

Срок ссылки закончился 23 февраля 1926 года, и ссыльным архиереям было разрешено вернуться в Вятскую епархию. Весной 1926 года владыка Павел, возведенный после окончания ссылки в сан архиепископа, и епископ Виктор прибыли в Вятку. За время ссылки архиереев-исповедников епархия пришла в плачевное состояние. Один из викариев Вятской епархии, епископ Яранский Сергий (Корнеев), перешел к обновленцам и увлек за собой много священнослужителей. Некоторые из них, хорошо сознавая пагубность обновленческого движения, не в силах были устоять перед страхом угрозы ареста и ссылки, когда примеры, сколь легко исполнялись эти угрозы, были у всех перед глазами; перейдя к обновленцам, они постарались скрыть это от своей паствы.

Прибывшие в епархию архиереи-исповедники сразу же принялись за восстановление разрушенного епархиального управления, почти в каждой проповеди они разъясняли верующим о пагубности обновленческого раскола. Архиереи обратились к пастве с посланием, в котором писали, что единственным законным главой Русской Православной Церкви является Местоблюститель патриаршего престола митрополит Петр, и призывали всех верующих отойти от раскольничьих группировок и объединиться вокруг митрополита Петра.

Для Вятской епархии вернувшиеся из ссылки архиереи-исповедники были единственным законным священноначалием, и после их обращения к пастве и ее увещания начался массовый возврат приходов в Патриаршую Церковь. Обеспокоенные обновленцы потребовали от архиереев прекратить свою деятельность против них, а иначе, поскольку обновленцы - единственная подлинно лояльная советской власти церковная организация, действия православных епископов будут расценены как контрреволюционные. Архиереи не уступили обновленческим угрозам и отказались вести с ними какие бы то ни было переговоры.
Созидательная деятельность в епархии архиепископа Павла и епископа Виктора, направленная на исцеление духовных ран паствы, нанесенных обновленческой лестью, и утверждение в вере пошатнувшихся и поддержку ослабевающих, продолжалась немногим более двух месяцев, после чего безбожные власти приняли решение арестовать архиереев.

Архиепископ Павел был арестован 14 мая 1926 года в Вятке, в доме, где он жил при Покровской церкви. Власти обвинили его в том, что он в проповеди говорил о гонениях на православную веру, о том, что “мы живем в век фальсификаторов и богоборцев”, призывал верующих стойко стоять за веру православную и “лучше пострадать за веру, чем поклоняться сатане”.

Епископ Виктор был арестован в поезде, когда тот проезжал через Вологду. Он был обвинен в том, что содействовал и помогал архиепископу Павлу в его мероприятиях и произносил проповеди, которые, по мнению властей, имели контрреволюционное содержание.

Сразу же после допроса архиереи были направлены под конвоем в Москву, во внутреннюю тюрьму ОГПУ, поскольку вопрос об управлении Церковью и дальнейшей судьбе архиереев Русской Православной Церкви решался центральной гражданской властью в Москве. Другой причиной столь спешной отправки в Москву вятских архипастырей была любовь к ним верующего народа и опасение того, что верующие попытаются их освободить.

Через некоторое время архиереи были переведены из внутренней тюрьмы в Бутырскую. Здесь им объявили, что Особое Совещание при Коллегии ОГПУ от 20 августа 1926 года постановило лишить их права проживания в Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону, Вятке и соответствующих губерниях, с прикреплением к определенному месту жительства сроком на три года. Место пребывания можно было до некоторой степени выбирать самому, и архиепископ Павел выбрал город Александров Владимирской губернии, где он когда-то был викарным епископом, а епископ Виктор - город Глазов Ижевской губернии Вотской области, поближе к своей вятской пастве.

Во время своего краткого пребывания в Москве после освобождения из тюрьмы владыка встретился с заместителем Местоблюстителя митрополитом Сергием и в соответствии со своим местом ссылки был назначен епископом Ижевским и Воткинским, временно управляющим Вятской епархией. ОГПУ, узнав, что владыка еще в Москве, потребовало, чтобы он не позже 31 августа покинул город. В этот день преосвященный Виктор выехал в Глазов.

29 июля 1927 года митрополит Сергий выпустил по требованию властей декларацию, публикация которой была поставлена как одно из условий легализации церковного управления. Разномыслие иерархов после опубликования декларации оказалось столь велико, что поставило их на грань разрыва, который не произошел лишь благодаря главе Русской Православной Церкви святому митрополиту Петру, который, благословляя митрополита Сергия на дальнейшее исполнение обязанностей заместителя Местоблюстителя, в то же время просил его избегать тех действий и шагов в области церковного управления, которые ведут к смятению в Церкви.

Преосвященный Виктор принадлежал к тем, кто не считал публикацию декларации полезной и нужной. Человек прямой, лишенный лукавства, епископ Виктор не счел возможным прочитать декларацию верующим и таким образом публично выразить согласие с ее содержанием, он отослал декларацию обратно митрополиту Сергию.
В конце февраля 1928 года епископ написал “Послание к пастырям”, в котором подвергал критике позиции, обозначенные в декларации.

Прошло чуть больше месяца со времени написания этого послания, как в Секретном отделе ОГПУ появилось распоряжение от 30 марта 1928 года арестовать епископа Виктора и доставить в Москву во внутреннюю тюрьму ОГПУ. 4 апреля владыка был арестован и доставлен в тюрьму в город Вятку, где ему 6 апреля было объявлено, что он находится под следствием.

В безбожной прессе началась кампания против епископа Виктора и других исповедников; в газетах писали: “В Вятке ГПУ открыло организацию церковников и «монархистов», возглавлявшуюся Вятским епископом Виктором. Организация имела в деревне свои ячейки из женщин, именуемые «сестричествами»”.
Вскоре преосвященный Виктор был отправлен под конвоем в тюрьму в Москву.

В мае следствие было закончено, и владыке было предъявлено обвинение: “…епископ Виктор Островидов занимался систематическим распространением антисоветских документов, им составляемых и отпечатываемых на пишущей машинке. Наиболее антисоветским из них по содержанию являлся документ - послание к верующим с призывом не бояться и не подчиняться советской власти как власти диавола, а претерпеть от нее мученичество, подобно тому как терпели мученичество за веру в борьбе с государственной властью митрополит Филипп или Иван, так называемый «креститель»”.

18 мая 1928 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило епископа Виктора к трем годам заключения в концлагерь. В июле владыка прибыл на Попов остров и затем в Соловецкий концлагерь. Начался исповеднический путь святителя в узах. Епископа определили в 4-е отделение Соловецкого лагеря особого назначения, расположенное на главном Соловецком острове, и назначили на работу бухгалтером канатной фабрики. Профессор Андреев, находившийся в Соловецком концлагере вместе с владыкой, так описывает его жизнь в лагере: “Домик, в котором находилась бухгалтерия и в котором жил владыка Виктор, находился… в полуверсте от кремля, на опушке леса. Владыка имел пропуск для хождения по территории от своего домика до кремля, а потому мог свободно… приходить в кремль, где в роте санитарной части, в камере врачей, находились: владыка епископ Максим (Жижиленко)… вместе с врачами лагеря доктором К. А. Косинским, доктором Петровым и мною……

Владыка Виктор приходил к нам довольно часто вечерами, и мы подолгу беседовали по душам. Для «отвода глаз» начальства роты обычно мы инсценировали игру в домино за чашкой чая. В свою очередь мы все четверо, имевшие пропуска для хождения по всему острову, часто приходили… якобы «по делам» в домик на опушке леса к владыке Виктору.

В глубине леса, на расстоянии одной версты, была полянка, окруженная березами. Эту полянку мы называли «кафедральным собором» нашей соловецкой катакомбной церкви, в честь Пресвятой Троицы. Куполом этого собора было небо, а стенами - березовый лес. Здесь изредка происходили наши тайные богослужения. Чаще такие богослужения происходили в другом месте, тоже в лесу, в «церкви» имени св. Николая Чудотворца.

На богослужения, кроме нас пятерых, приходили еще и другие лица: священники отец Матфей, отец Митрофан, отец Александр, епископы Нектарий (Трезвинский), Иларион (викарий Смоленский)…

Владыка Виктор был небольшого роста… всегда со всеми ласков и приветлив, с неизменной светлой радостной тонкой улыбкой и лучистыми светлыми глазами. «Каждого человека надо чем-нибудь утешить», - говорил он и умел утешать всех и каждого. Для каждого встречного у него было какое-нибудь приветливое слово, а часто даже и какой-нибудь подарочек. Когда после полугодового перерыва открывалась навигация и в Соловки приходил первый пароход, тогда обычно владыка Виктор получал сразу много вещевых и продовольственных посылок с материка. Все эти посылки через несколько дней владыка раздавал, не оставляя себе почти ничего…

Беседы между владыками Максимом и Виктором, свидетелями которых часто бывали мы, врачи санитарной части, жившие в одной камере с владыкой Максимом, представляли исключительный интерес и давали глубокое духовное назидание…
Владыка Максим был пессимист и готовился к тяжелым испытаниям последних времен, не веря в возможность возрождения России. А владыка Виктор был оптимист и верил в возможность короткого, но светлого периода, как последнего подарка с неба для измученного русского народа” [*5]. В Соловецком концлагере владыка пробыл все три года

В 1929 году преосвященный Виктор, ни в чем не считая себя перед гражданской властью виновным, написал прошение с просьбой о досрочном освобождении. 24 октября того же года Коллегия ОГПУ приняла решение: в просьбе ему отказать.

4 апреля 1931 года кончился срок заключения, но епископ Виктор не был освобожден, как и многие архиереи, являвшиеся образцом пламенной веры. Преосвященный Виктор был обречен властями до смерти терпеть узы неволи, и 10 апреля 1931 года Особое Совещание Коллегии ОГПУ приговорило его к ссылке в Северный край на три года.

Местом ссылки епископу была назначена деревня Караванная вблизи районного села Усть-Цильмы, расположенного на берегу широкой в этом месте и быстрой течением реки Печоры. Все село раскинулось на высоком левом берегу, с которого открываются просторы Печоры и низкий противоположный берег, почти от края которого тянется бесконечная тайга. Здесь епископу стали помогать монахиня Ангелина и послушница Александра, подвизавшиеся ранее в одном из монастырей Пермской епархии, сосланные сюда после закрытия монастыря.

В Усть-Цильме в это время находилось много ссыльных, в том числе священников и православных мирян. Незадолго до приезда в Усть-Цильму преосвященного Виктора власти закрыли в селе православную церковь, и ссыльные вместе с местными жителями пытались добиться разрешения на ее открытие. Уже найден был священник, у которого кончился срок ссылки и который дал свое согласие остаться в селе и служить в храме, если бы его удалось отстоять перед властями. Но пока служб не было, ключи от храма находились у верующих, и они пускали ссыльных священников и мирян в храм для спевок.

Местные власти и ОГПУ здесь, в местах ссылок, преследовали ссыльных и особенно духовенство еще более рьяно, чем в других местах. И в конце концов решили арестовать ссыльных священников и мирян в Усть-Цильме.

Среди других, 13 декабря 1932 года был арестован и епископ Виктор. На следствии из показаний хозяев, у которых были поселены ссыльные, выяснилось, что они получали помощь продуктами, деньгами и вещами из Архангельска, откуда некоторые из них были родом. Стало известно, что помощь ссыльным оказывал епископ Архангельский Аполлос (Ржаницын), и власти арестовали его, а вместе с ним были арестованы благочестивые женщины, возившие продукты и вещи из Архангельска в Усть-Цильму.

Кроме обвинений в помощи друг другу и другим ссыльным, а также помощи крестьянам в писании разных прошений властям, которые те подавали в официальные учреждения, за ссыльными не было ни малейшей вины. Воспользовавшись тем фактом, что ссыльные ходили друг к другу в гости, власти обвинили их в создании антисоветской организации.

Сразу же после ареста начались допросы. Следователи требовали, чтобы владыка подписался под таким текстом протокола, который был нужен им, требовали, чтобы святитель оговорил других арестованных. В течение первых восьми суток допросов ему не разрешали присесть и не давали спать. Протокол с нелепыми обвинениями и лживыми показаниями был заготовлен заранее, и сменяющие друг друга следователи сутками повторяли одно и то же - подпиши! подпиши! подпиши! Однажды владыка, помолившись, перекрестил следователя, и с тем случилось нечто подобное припадку беснования - он стал нелепо подпрыгивать и трястись. Епископ помолился и попросил Господа, чтобы не случилось вреда этому человеку. Вскоре припадок прекратился, но вместе с этим следователь снова приступил к владыке, требуя, чтобы тот подписал протокол. Однако все усилия его были напрасны - святитель не согласился оговорить себя и других.
После первых допросов часть арестованных была заключена в тюрьму в Архангельске, а часть была под конвоем доставлена в тюрьму в Усть-Сысольск [*7], куда был отправлен и епископ Виктор.

Больше владыку не допрашивали. На следствии он явил пример мужества, сохраняя мир души и неизменно радостное настроение. Он выбрал путь исповедничества, не ждал от безбожных властей пощады и готов был пройти уготованный ему крестный путь до конца. Его душу не расслабляла возможность грядущей свободы, жизни на воле. По всему было видно, что гонения с годами только усилятся, и потому когда они и окончатся, то их конец увидят люди другие, пожиная плоды терпения и страданий своих предшественников - мучеников и исповедников, которым Господь судил встретить бурю гонений во всей ее беспощадности.

В тюрьме владыка сам убирал камеру, и ему приходилось участвовать в различных хозяйственных работах. Однажды, вынося мусор на помойку в тюремном дворе, он увидел среди отбросов блестящую дощечку и попросил у конвоира разрешение взять ее с собой. Тот разрешил. Эта дощечка оказалась иконой, на которой был написан образ Христа Спасителя, копия с чудотворного образа, находившегося в Свято-Троицком Стефано-Ульянском монастыре Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии. Впоследствии владыка стал хранить в киоте этой иконы антиминс, освященный в свое время священномучеником Амвросием (Гудко), епископом Сарапульским, викарием Вятской епархии.

10 мая 1933 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило владыку к трем годам ссылки в Северный край. Владыка этапом был отправлен в тот же самый Усть-Цильмский район, но только в еще более отдаленное глухое село Нерицу, расположенное на берегу довольно широкой, но мелкой, бродной реки, впадающей в Печору. Храм в селе был давно закрыт. Власти поместили его в доме председателя сельсовета и первого организатора колхоза в этих местах. Сюда к нему приехала послушница Александра, а монахиня Ангелина осталась в Усть-Цильме. Поселившись в Нерице, владыка много молился, иногда для молитвы уходя далеко в лес - бесконечный, бескрайний сосновый бор, местами перемежавшийся глубокими топкими болотами. Работа епископа здесь заключалась в пилке и колке дров.
Хозяева дома, где жил епископ Виктор, полюбили доброго, благожелательного и всегда внутренне радостного владыку, и хозяин часто приходил к нему в комнату поговорить о вере.

Жизнь в селе в условиях Севера, да еще после того, как здесь прошла коллективизация и почти все запасы продовольствия были вывезены из сел и деревень в города, настала необыкновенно тяжелая, пришел голод, а с ним и болезни, от которых многие умерли в зиму 1933–1934 годов.

Была при смерти и дочь хозяев, девочка двенадцати лет. Епископ время от времени получал от своих духовных детей из Вятки и Глазова посылки, которые почти целиком раздавал нуждающимся жителям. Из присланного он поддерживал во время болезни и дочь хозяев, каждый день приносил ей несколько кусочков сахара и горячо молился о ее выздоровлении. И девочка по молитвам епископа-исповедника стала поправляться и в конце концов выздоровела.

Несмотря на то, что в селе до начала гонений был православный храм, здесь, как и на родине владыки в Саратовской губернии, жило много старообрядцев, прадеды которых переехали сюда из Центральной России, но даже и они, видя, какую праведную и подвижническую жизнь он проводит, невольно проникались к нему уважением, никогда себе не позволяя смеяться над ним или заводить пустые словопрения.

После суровой зимы, которая здесь почти вся проходит в темноте и сумерках из-за короткого зимнего дня, когда невозможно далеко отойти от села без риска заблудиться, при наступлении весны преосвященный стал часто и надолго уходить в лес.

В конце апреля владыка написал монахине Ангелине в Усть-Цильму, приглашая ее приехать. Он писал, что близятся тяжелые, скорбные дни, которые будет легче перенести, если молиться вместе. И в субботу 30 апреля она была уже в Нерице у владыки. В этот день у него поднялась высокая температура и появились признаки болезни. Пришедший к преосвященному врач-священник сказал, что владыка заболел менингитом. Через день, 2 мая 1934 года, преосвященный Виктор скончался.
Сестрам хотелось похоронить владыку на кладбище в районном селе Усть-Цильме, где жило в то время много ссыльных священников и где была церковь, хотя и закрытая, но не разоренная, а село Нерица и маленькое сельское кладбище казались им настолько глухими и отдаленными, что они опасались, что могила здесь затеряется и станет безвестной. Им с большим трудом удалось выпросить лошадь, якобы для того, чтобы отвезти заболевшего владыку в больницу. Они скрыли, что епископ скончался, из-за боязни, что узнав об этом, лошадь не дадут. Они положили тело епископа в сани и выехали из села. Пройдя некоторое расстояние, лошадь остановилась, положила голову на сугроб и не пожелала двигаться дальше. Все их усилия не привели ни к чему, пришлось развернуться и ехать в Нерицу и хоронить епископа на маленьком сельском кладбище. Они долго потом горевали, что не удалось похоронить владыку на кладбище большого села, и только впоследствии выяснилось, что Господь Сам заботился, чтобы честные останки священноисповедника Виктора не были утрачены - кладбище в Усть-Цильме было со временем уничтожено, и все могилы срыты.
Незадолго до сорокового дня после кончины святителя монахиня Ангелина и послушница Александра обратились к хозяину дома с просьбой наловить рыбы на поминальную трапезу, но хозяин отказал, сказав, что сейчас не время для лова по причине широкого разлива реки, когда люди от дома до дома на лодках плавают. И тогда святитель явился во сне хозяину и трижды попросил удовлетворить их просьбу. Но и здесь рыбак пытался объяснить епископу, что ничего нельзя сделать по причине разлива. И тогда святитель сказал: “Ты потрудись, а Господь пошлет”. Чудесный лов рыбы произвел огромное впечатление на рыбака, и он сказал жене: “Не простой человек у нас жил”.

1 июля 1997 года были обретены мощи священноисповедника Виктора, которые затем были перенесены в город Вятку в женский Свято-Троицкий монастырь. В этом можно видеть особый знак Промысла Божьего, так как владыка почти всю жизнь служил в Троицких храмах, отстаивая дух и букву православной церковности и чистоты Церкви.

В 1970 г. окончил 8 классов средней школы № 2 г. Камбарки. В 1974 г. окончил Камбарский машиностроительный техникум. В 1979 г. окончил механико-технологический факультет Ижевского механического института.

С 1973 г. работал на Камбарском машиностроительном заводе. В 1979-1987 гг. работал по распределению на производственном объединении «Ижмаш».

В 1987-1989 гг. — ассистент кинооператора 2-й категории на Удмуртском телевидении. В 1989-1992 гг. — кинооператор документальных и игровых фильмов на разных киностудиях, в том числе, в Ижевской киностудии «Кайрос».

В 1991 г. окончил заочное отделение кинооператорского факультета Всесоюзного государственного института кинематографии.

В 1992 г. занимался на епархиальных катехизаторских курсах. С февраля 1993 г. проходил клиросное послушание в Никольском храме с. Завьялово Удмуртской Республики, с 15 июня 1993 г. проходил клиросное послушание в Троицком кафедральном соборе г. Ижевска.

21 июля 1993 г. в Казанско-Богородицком храме с. Можга Удмуртской Республики рукоположен в сан диакона, а 8 августа в Троицком кафедральном соборе г. Ижевска — в сан священника.

С 20 сентября 1993 г. — настоятель Михаило-Архангельского храма с. Малая Пурга Удмуртской Республики.

С 28 июня 1994 г. — штатный священник Александро-Невского кафедрального собора г. Ижевска. С 9 января 2000 г. по совместительству председатель совета Братства святого благоверного великого князя Александра Невского г. Ижевска. С 4 сентября 2000 г. — настоятель молитвенной комнаты в честь великомученика и целителя Пантелеимона в больничном комплексе «Автозавод» (медсанчасть «Ижмаш»).

С 12 мая 2006 г. — настоятель храма святых Царственных мучеников г. Ижевска. С 28 августа 2006 г. — председатель совета Братства благоверного великого князя Александра Невского г. Ижевска.

7 августа 2007 г. по благословению митрополита Ижевского и Удмуртского Николая от Ижевской епархии включен в состав совета Всероссийского Иоанно-Предтеченского православного братства «Трезвение». Был координатором Иоанно-Предтеченского братства по Приволжскому федеральному округу.

С 9 июля 2008 г. — настоятель храма Преображения Господня г. Глазова Удмуртской Республики и благочинный Глазовского округа Ижевской епархии.

С 31 августа 2011 года — по совместительству настоятель храма иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Глазова. С 20 августа 2013 г. — настоятель храма святых Царственных мучеников г. Ижевска.

С 1 ноября 2013 г. — руководитель отдела по утверждению трезвости и профилактике зависимостей Ижевской епархии. С 20 марта 2014 г. — руководитель отдела социального служения и церковной благотворительности Ижевской епархии.

11 апреля 2014 г. архимандритом Ювеналием (Рожиным) пострижен в монашество с наречением имени Виктор в честь священноисповедника Виктора, епископа Глазовского.

27 июля 2014 г. за Литургией в кафедральном соборе святого благоверного князя Александра Невского г. Ижевска митрополитом Ижевским Николаем

, Бийский район , Алтайский край

Виктор (в миру Виктор Иванович Пивоваров ; 8 февраля , село Верх-Катунское , Бийский район , Алтайский край) - деятель неканонического православия с титулом «архиепископ Славянский и Южно-Российский», не находящийся в какой-либо юрисдикции. Богослов, публицист.

Биография

По окончании семилетней школы в селе поступил в техникум.

В 1951 году в их семье на положении квартиранта поселился катакомбник Яков Аркатов (1904-1991), который прожил у них три года. Храм Московской патриархии он никогда не посещал и после 1937 года уже не получал причастия. Именно Аркатов дал ему «первое духовное образование»: «Для своего ученика он открывал сокровенные тайны Божии, а для других так и оставался нищим и юродивым мужиком» .

Отучившись в техникуме год, оставил его (видимо, под влиянием Аркатова), «чтоб быть всегда простым рабочим» и избежать вступления в комсомол . Пытался с двумя дружками уйти в тайгу, жить среди зверей, «находя это более приемлемым, чем жизнь в коммунистическом „рае“. Но через четыре дня, во время перехода одной дороги, они „случайно“ встретились по смотрению Божию с близкими родственниками, отправившимися на розыски». Пытался начать юродствовать , но безуспешно .

В 1970 году отчислен с последнего курса МДА из-за участия в «малой оппозиции» Поместному собору Русской православной церкви 1971 года .

В 1970 году женился. Потом считал это «величайшей ошибкой своей жизни» . В 1982 году брак по требованию жены был расторгнут .

Не желал устраиваться на официальную работу в силу принятого ещё в 1962 году решения не участвовать в строительстве социализма . Зарабатывал на жизнь наёмническим трудом в храмах Московской патриархии без оформления на работу. Занимался ремонтом храмов, иконостасов , работой по двору или сторожеванием. Одновременно занимался «проповедью антисергианства» .

В 1992 году узнал об открытии приходов Русской православной церкви заграницей в России. Прибыв к епископу Варнаве (Прокофьеву) , был им 5 апреля 1993 года рукоположён в сан диакона .

Будучи диаконом, написал «антисергианскую» статью «Кто такие карловчане» в казачьей газете, после чего архиепископ Краснодарский и Кубанский Исидор (Кириченко) призвал избегать какого-либо общения с Виктором Пивоваровым .

31 декабря 1993 года епископом Варнавой был рукоположён в сан священника . Как указано в анонимной статье на сайте, принадлежащем РИПЦ: «Приезжает правящий архиерей и узнает, что без его ведома, у него на приходе появился священник. Владыка опротестовал, но Синод РПЦЗ УГОВОРИЛ нашего архиерея принять, чтоб не ставить на посмешище в России всю РПЦЗ» .

23 марта/5 апреля 1994 года Архиерейский синод РПЦЗ, рассмотрев обстоятельства этой хиротонии , постановил: «Преосвященный Епископ Варнава Каннский совершил над Вами чин рукоположения в пресвитерский сан (18/31 декабря 1993 года), не имея на это права, так как он был освобожден Архиерейским Синодом от всякой деятельности в России и находился там исключительно для того, чтобы собрать свой архив. Ввиду неканоничности Вашей хиротонии, совершенной архиереем на территории чужой епархии, Архиерейский Синод вменяет Вам в обязанность явиться к Преовященному Вениамину, епископу Черноморскому и Кубанскому, для совершения над Вами хиротесии и назначения на приход ». Во исполнение данного решение епископ Вениамин (Русаленко) 7 января 1995 года совершил над Виктором таинство хиротесии .

4-5 сентября 2001 года в храме иконы Божией Матери «Взыскание погибших» в Воронеже принял участие в «I-м Всероссийском Совещании архиереев, духовенства и мирян РИПЦ - РПЦЗ», в котором участвовали Лазарь (Журбенко) , Вениамин (Русаленко) , Агафангел (Пашковский) , 23 священника и 13 мирян. Собрание в послании митрополиту Виталию выразило «полную поддержку Вашему Окружному посланию от 22 июня 2001 г. <…> В связи с этим мы продолжаем Вас считать единственно законным Первоиерархом Русской Зарубежной Церкви и сыновне просим Вас не оставлять пост Первоиерарха в это смутное время» .

Архиерейский собор РПЦЗ(В) 2003 года объявил епископа Вениамина уклонившимся в раскол и выбывшем из Церкви, а иерей Виктор Пивоваров, напротив - решением Архиерейского собора РПЦЗ(В) от 17 мая 2003 года был избран викарием Европейской епархии с титулом епископа Славянского и Южно-Российского .

10 июня 2003 года Виктор Пивоваров окончательно урегулировал своё семейное положение и получил церковный развод .

28 ноября 2003 года решением Архиерейского синода РПЦЗ(В) назначен правящим епископом Славянским и Южно-Российским. В его епархию вошли: Северо-Западный , Центральный , Приволжский , Южный федеральные округа , а также Грузия «при выделении тех приходов, священники которых желают продолжать поминать Архиеп. Варнаву». 17 декабря данное решение было скорректировано особым указом за подписью митрополита Виталия (Устинова) и протоиерея Вениамина Жукова; указ устранял выделение «приходов, священники которых желают продолжать поминать Архиеп. Варнаву»

С 6 февраля по 8 февраля 2004 года в пригороде Алексина Тульской области под председательством епископа Виктора (Пивоварова) состоялось пастырское совещание, в котором приняли участие 24 клирика и 28 мирян .

18 мая 2006 года получил официальное приглашение митрополита Виталия на получение временной визы для пребывания в Канаде в течение двух недель . 28 мая указом митрополита Виталия и его заместителя архиепископа

епископ Глазовский Виктор

Родился 20 мая 1875 года (село Золотое Камышинского уезда Саратовской губернии) в семье псаломщика Троицкой церкви Александра и его супруги Анны. Кроме старшего сына Константина, в доме было ещё трое детей: Александр, Мария и Николай.

По окончании Камышинского духовного училища в 1893 году Константин поступил в Саратовскую Духовную семинарию и окончил ее по первому разряду в 1899 году. В этом же году Константин Островидов поступил в Казанскую Духовную академию. По окончании академии он был удостоен степени кандидата богословия (1903) с правом преподавания в Духовной семинарии.

В 1903 году Константин Александрович был пострижен в мантию с именем Виктор, рукоположен во иеромонаха и назначен в город Хвалынск настоятелем Свято-Троицкого общежительного подворья Саратовского Спасо-Преображенского монастыря. Вёл миссионерскую деятельность среди чувашей. В основу миссионерского дела было положено обучение чувашей грамоте и совершение богослужения на родном для них языке.

В 1905-1908 - иеромонах Иерусалимской духовной миссии (служил до 1908 года).
С 13 января 1909 - смотритель Архангельского духовного училища.
С 15 октября 1909 - иеромонах Александро-Невской Лавры.
22 ноября 1910 года иеромонах Виктор был назначен настоятелем Зеленецкого Свято-Троицкого монастыря Санкт-Петербургской епархии и возведен в сан архимандрита.
В сентябре 1918 года архимандрит Виктор назначается наместником Александро-Невской Лавры в Петрограде.

В декабре 1919 года архимандрит Виктор был хиротонисан во епископа Уржумского, викария Вятской епархии. В 1919-1920 подвергался кратковременным арестам. Прибыв в январе 1920 года в Вятскую епархию, он приступил к исполнению своих архипастырских обязанностей, просвещая и научая паству вере и благочестию. Безбожным властям не понравилось столь ревностное отношение епископа к Церкви, и он был арестован. Преосвященного Виктора обвинили в том, что он будто бы агитировал против медицины, и Вятский губревтрибунал приговорил его за это к лишению свободы до окончания войны с Польшей. Находился в заключении в течение 5 месяцев и был освобожден.

В 1920 - епископ Слободский, викарий Вятской епархии.
В 1921 году владыка Виктор был назначен епископом Глазовским, викарием Вятской епархии, с местом жительства в Вятском Трифоновом монастыре на правах настоятеля. В Вятке владыка был постоянно окружен народом и служил ему поддержкой среди неустройств и тягот жизни в безбожном государстве. Владыка был характера прямого, чуждого лукавства, спокойного и жизнерадостного.

С 14 сентября 1921 - епископ Глазовский, викарий Вятской епархии.

Весной 1922 года активизировалось обновленческое движение, направленное на разрушение Церкви. Святой Патриарх Тихон был заключен под домашний арест, передав церковное управление митрополиту Агафангелу, которого власти не допустили в Москву. В июне митрополит Агафангел обратился с посланием к архипастырям и всем чадам Русской Православной Церкви, советуя архиереям до восстановления высшей церковной власти управлять своими епархиями самостоятельно.

Еп. Виктор решительно выступил против обновленческого движения. Писал своей пастве: «…умоляю вас, возлюбленные во Христе братья и сестры, а наипаче вас, пастыри и соработники на ниве Господней, отнюдь не следовать сему самозванному раскольническому соборищу, именующему себя „церковью живой“, а в действительности „трупу смердящему“, и не иметь какого-либо духовного общения со всеми безблагодатными лжеепископами и лжепресвитерами, от сих самозванцев поставленными».

В мае 1922 года во Владимире был арестован епископ Вятский Павел (Борисовский). Обязанности управляющего Вятской епархией временно перешли к епископу Виктору. К нему и направил свое послание председатель обновленческого ВЦУ «епископ» Антонин (Грановский): «Позволяю себе осведомить Вас о главном руководящем принципе нового церковного строительства: ликвидация не только явных, но и потайных контрреволюционных тенденций, мир и содружество с советскою властию, прекращение всяких оппозиций ей и ликвидация патриарха Тихона, как ответственного вдохновителя непрекращавшихся внутрицерковных оппозиционных ворчаний…»

После недолгого пребывания в заключении владыка Павел был освобожден. Это было время, когда обновленцы пытались захватить церковную власть в епархии или же добиться нейтрального отношения к себе епархиальных архиереев.

В августе 1922 года обновленцы созвали в Москве съезд, по окончании которого были посланы уполномоченные во все российские епархии. Прибыл уполномоченный ВЦУ и в Вятку, где он встретился с епископом Павлом и попросил его содействия в деле созыва общегородского собрания духовенства, чтобы информировать о состоявшемся в Москве съезде.

Владыка не принял уполномоченного и отказался взять от него какие-либо бумаги. Епископ Виктор тем временем составил письмо к пастве, которое было одобрено и подписано владыкой Павлом и разослано по храмам епархии:

«В последнее время в Москве открыла свои действия группа архиереев, пастырей и мирян под названием "живая церковь" и образовала из себя так называемое "высшее церковное управление". Объявляем вам во всеуслышание, что эта группа самозванно, без всяких на то канонических полномочий захватила в свои руки управление делами Православной Российской Церкви; все ее распоряжения по делам Церкви не имеют никакой канонической силы и подлежат аннулированию, которое, надеемся, и совершит в свое время канонически правильно составленный Поместный собор. Призываем вас не входить ни в какие сношения с группой так называемой "живой церкви"...»

Уже на следующий день, 25 августа, владыка Павел и епископ Виктор, а с ними несколько священников были арестованы. Вятское ГПУ сочло, что дело имеет большое значение, и решило отправить обвиняемых в Москву. Люди, узнавшие время отправления поезда, устремились на вокзал. Они несли продукты, вещи, кто что мог в то тяжелое время. Для разгона православных власти направили отряд милиции. Поезд тронулся. Многие люди плакали. Епископ Виктор из окна вагона благословлял и благословлял свою паству.

23 февраля 1923 приговорён к трём годам ссылки, которую отбывал в маленькой деревне в Нарымском крае Томской губернии. К владыке приехала его духовная дочь, монахиня Мария, которая помогала ему в ссылке и впоследствии сопровождала во многих скитаниях.

В 1926 вернулся в Вятскую епархию. За три года отсутствия архиереев-исповедников епархия пришла в плачевное состояние. Один из викариев Вятской епархии, епископ Яранский Сергий (Корнеев), перешел к обновленцам и увлек за собой много священнослужителей.

Архиереи-исповедники сразу же принялись за восстановление разрушенного епархиального управления, напоминая верующим почти в каждой проповеди о пагубности обновленческого раскола. Архиереи обратились к пастве с посланием, в котором писали, что единственным законным главой Русской Православной Церкви является местоблюститель патриаршего престола митрополит Петр, и призывали всех верующих отойти от раскольничьих группировок и объединиться вокруг митрополита.

Поскольку для Вятской епархии вернувшиеся из ссылки архиереи-исповедники были единственным законным священноначалием, после их обращения к пастве начался массовый возврат приходов в Патриаршую Церковь. Созидательная деятельность владыки Павла и епископа Виктора продолжалась чуть большне двух месяцев, после чего власти приняли решение арестовать архиереев. Владыка Павел был арестован 16 мая 1926 года. Вскоре арестовали и епископа Виктора, который обвинялся в том, что содействовал архиепископу Павлу и произносил проповеди, которые, по мнению властей, имели «контрреволюционное содержание».

Сразу же после допроса архиереи были направлены под конвоем в Москву, во внутреннюю тюрьму ОГПУ, а затем переведены в тюрьму Бутырскую. Здесь им объявили, что Особое Совещание при Коллегии ОГПУ от 20 августа 1926 года постановило лишить их права проживания в Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону, Вятке и соответствующих губерниях с прикреплением к определенному месту жительства сроком на три года. Место пребывания можно было до некоторой степени выбирать самому, и архиепископ Павел выбрал город Александров Владимирской губернии, где он когда-то был викарным епископом, а епископ Виктор - город Глазов Ижевской губернии, поближе к своей вятской пастве.

Во время своего краткого пребывания в Москве после освобождения из тюрьмы владыка встретился с заместителем местоблюстителя митрополитом Сергием и в соответствии с местом ссылки с осени 1926 был назначен епископом Ижевским и Воткинским, временно управляющим Вятской епархией.

В 1927 отказался признавать Декларацию Заместителя Патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского). Человек прямой, лишенный лукавства, епископ Виктор решил не читать декларацию верующим, чтобы не выразить публичного согласия с ее содержанием. Владыка отослал декларацию обратно Сергию. Обратился также к митрополиту с просьбой пересмотреть свою позицию, но в ответ владыка Виктор был перемещён на должность епископа Шадринского, викария Екатеринбургской епархии. Нового назначения не принял.

Необходимо заметить, что епископ Виктор еще в 1911 году официально высказывался о митрополите Сергие как о иерархе, могущем принести Церкви потрясения:

«Его заблуждения о Церкви и спасении в ней человека мне ясны были ещё в 1911 году, и я писал о нём в старообрядческом журнале, что придет время и он (митрополит Сергий) потрясет Церковь...» (Из письма другу, еп. Уржумскому Авраамию Дернову). В том же московском старообрядческом (в синодальных журналах не позволили бы критиковать таких видных богословов как Сергий и Антоний) журнале Святитель и опубликовал статью «Новые богословы» , где разбирал антиправославные взгляды Сергия Страгородского и Антония Храповицкого. Самой важной в статье, очевидно, является та мысль, что митр. Антоний и Сергий совершенно отрицают сверхъестественную сторону спасения, заменяя ее чисто естественным развитием самой церковной организации. Это природное развитие - преодоление с помощью «любви» греховной раздробленности человеческого естества.

В декабре 1927 обратился с «Письмом к ближним» , в котором называл Декларацию явной «изменой Истине» и предупредил паству, что если подписавшие воззвание не покаются, то «надо беречь себя от общения с ними». В том же месяце Духовное управление Воткинской епископии приняло постановление о прекращении епархией молитвенно-канонического общения с митрополитом Сергием (Страгородским) и единомышленными ему епископами как предавшими Церковь Божию на поругание, впредь до их раскаяния и отречения от Декларации. Это постановление было утверждено еписком Виктором. 23 декабря 1927 был запрещён в служении «синодом» митрополита Сергия, запрещения не признал и перешёл на самоуправление. Сторонники митрополита Сергия называли движение, возглавлявшееся епископом Виктором, «викторианским расколом». Митр. Сергий Таинства, совершаемые им и другими иосифлянами, признал недействительными и безблагодатными.

Еп. Виктор возглавил движение исповедников Православия в Вятской и Вотской епархиях. Объединил приходы в Вятке, Ижевске, Воткинске, в Глазовском, Слободском, Котельническом и Яранском уездах. Находился в тесном общении с «ленинградскими» иосифлянами. Не подчинялся указам сформированного Е.Тучковым «синода», возглавляемого митр. Сергием (Страгородским). В письме к митр. Сергию (от 23.12.1927), а также в многочисленных посланиях к духовенству и пастве обличал сергианскую политику полного порабощения Церкви богоборческому государству. Отстаивал духовную свободу Церкви, был одним из активных организаторов Катакомбной Русской Церкви.

В конце февраля 1928 года епископ написал «Послание к пастырям» , в котором обличал декларацию митр. Сергия. В частности, он писал:

« Иное дело - лояльность отдельных верующих по отношению к гражданской власти, и иное - внутренняя зависимость самой Церкви от гражданской власти. При первом положении Церковь сохраняет свою духовную свободу во Христе, а верующие делаются исповедниками при гонении на веру; при втором положении она (Церковь) лишь послушное орудие для осуществления политических идей гражданской власти, исповедники же веры здесь являются уже государственными преступниками...
Ведь так рассуждая, мы должны будем считать врагом Божиим, например, святителя Филиппа, обличавшего некогда Иоанна Грозного и за это от него удушенного, более того, мы должны причислить к врагам Божиим самого великого Предтечу, обличавшего Ирода и за то усеченного мечом».

Прошло чуть больше месяца, и в Секретном отделе ОГПУ появилось распоряжение от 30 марта 1928 года арестовать владыку. Вскоре преосвященный Виктор был отправлен под конвоем в Москву.

4 апреля 1928 был арестован в Глазове. Обвинён в том, что «занимался систематическим распространением антисоветских документов, им составляемых и отпечатываемых на пишущей машинке. Наиболее антисоветским из них по содержанию являлся документ - послание к верующим с призывом не бояться и не подчиняться советской власти как власти диавола, а претерпеть от неё мученичество, подобно тому, как терпели мученичество за веру в борьбе с государственной властью митрополит Филипп или Иван, так называемый „креститель“» . Перед отправкой в лагерь он передал свои приходы в управление епископу Гдовскому Димитрию (Любимову), одному из ближайших соратников митрополита Иосифа (Петровых).

18 мая 1928 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило епископа Виктора к трем годам заключения в концлагерь. В июле владыка прибыл на Попов остров и затем был определен в 4-е отделение Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН), расположенное на Большом Соловецком острове, где назначен на работу бухгалтером канатной фабрики.

Участвовал в тайных богослужениях вместе с другими «катакомбными» епископами и священниками, находившимися в заключении. Среди них были епископы Нектарий (Трезвинский), Иларион (Бельский), Максим (Жижиленко). Весной 1930 переведён на материк (командировка Май-Губа). Информация о том, что, будучи на Соловках, он примирился с митрополитом Сергием, не подтверждается абсолютно никакими источниками.

По воспоминаниям профессора И. М. Андреевского, также бывшего заключённым на Соловках, «владыка Виктор был небольшого роста, всегда со всеми ласков и приветлив, с неизменной светлой радостной тонкой улыбкой и лучистыми светлыми глазами. „Каждого человека надо чем-нибудь утешить“, - говорил он и умел утешать всех и каждого. Для каждого встречного у него было какое-нибудь приветливое слово, а часто даже и какой-нибудь подарочек. Когда после полугодового перерыва открывалась навигация, и на Соловки приходил первый пароход, тогда обычно владыка Виктор получал сразу много вещевых и продовольственных посылок с материка. Все эти посылки владыка раздавал, не оставляя себе почти ничего».

Будущий известный академик, соузник еп. Виктора, Д.С. Лихачёв писал о той роли, которую, по его мнению, играл епископ Виктор на Соловках: «Иосифлян было большинство. Вся верующая молодежь была с иосифлянами. И здесь дело не только в обычном радикализме молодежи, но и в том, что во главе иосифлян на Соловках стоял удивительно привлекательный владыка Виктор Вятский (Островидов). Он был очень образован, имел печатные богословские труды, но видом напоминал сельского попика. Встречал всех широкой улыбкой (иным я его и не помню), имел бороду жидкую, щеки румяные, глаза синие. Одет был поверх рясы в вязаную женскую кофту, которую ему прислал кто-то из его паствы. От него исходило какое-то сияние доброты и веселости. Всем стремился помочь и, главное, мог помочь, так как к нему все относились хорошо и его слову верили».

Святитель Виктор в отличие от его соратника (с которым он сошелся на Соловках) еп. Максима (Жижиленко) отличался оптимистическим взглядом на историю России. Он надеялся на возрождение Православия.

10 апреля 1931 приговорён к ссылке в Северный край на три года. Жил в деревне Караванная вблизи райцентра Усть-Цильма. 13 декабря 1932 был арестован в ссылке. Сразу же после ареста начались допросы. Следователи требовали, чтобы святитель оговорил других арестованных. Протокол с нелепыми обвинениями и лживыми показаниями был заготовлен заранее, и сменяющие друг друга следователи сутками повторяли одно и то же: «Подпиши! подпиши! подпиши!» Однажды владыка перекрестил следователя, и с тем случилось что-то вроде беснования - он стал нелепо подпрыгивать и трястись. Епископ помолился, чтобы не случилось вреда этому человеку. Вскоре припадок прекратился, но следователь снова приступил к владыке, требуя, чтобы тот подписал протокол. Однако все усилия его были напрасны - Святитель не согласился оговорить себя и других.

До самой своей кончины Святитель был ревностным служителем Истинно-Православной Церкви, за что и подвергался арестам.

В 1997 г. мощи Святителя были обретены нетленными, что еще раз доказало его святость.

Святый священноисповедниче отче святителе Викторе, моли Бога о нас!