Опредмечивание ценностей. Понятия потребности, мотива

Опредмечивание и распредмечивание – категории, выражающие диалектически взаимосвязанные стороны предметной деятельности человека. Данные категории получили своеобразное развитие в философии Гегеля, применительно к описанию процесса духовного генезиса человечества. В «Феноменологии духа» (1807 г.) духовная культура человечества представлена в ее закономерном развитии как постепенное выявление творческой силы «мирового разума», или «духа». Воплощаясь в последовательно сменяющих друг друга образах духовной культуры, мировой дух одновременно познает и осознает себя как их творец. Исходную точку этого развития Гегель усматривает в способности человека к познанию «самого себя». Согласно его схеме, «дух» как способность к самопознанию просыпается в человеке сначала в виде слова, речи, языка, осуществляется в других феноменах духовной культуры. Орудия труда, материальная культура, цивилизация предстают как производные формы воплощения (опредмечивания) той же творческой силы духа (мышления).

К. Маркс отметил методологическую ценность гегелевской универсальной схемы творческой деятельности, но в той мере в какой он (Гегель) «ухватывает сущность труда». Предметная, в основе своей преобразующая природу деятельность человека осуществляется в исторически конкретных формах труда. Опредмечивание – одна из сторон этой деятельности, раскрывающая процесс, в котором человеческие способности воплощаются в предмете, благодаря чему последний становится «человеческим предметом». 1 Иными словами тот же продукт труда, рассматриваемый как результат предметно-преобразующей деятельности человека является не только предметом потребления, или удовлетворения человеческих потребностей, но и его социально-культурным достоянием (артефактом). Продукт труда несет на себе своеобразный «отпечаток» того уровня производительных сил, технологии, развития культуры общества в целом, который отличает данный исторический период. В каждом продукте труда как бы «закодированы» человеческие достижения определенной эпохи и предшествующих эпох. Таким образом, своим трудом, если рассматривать труд в достаточно широком контексте предметной деятельности, человек активно преобразует, «очеловечивает» мир, создавая свою особую человеческую действительность.

«…История промышленности и сложившееся предметное бытие промышленности являются раскрытой книгой человеческих сущностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой психологией, которую до сих пор рассматривали не в ее связи с сущностью человека, а всего лишь под углом зрения какого-нибудь внешнего отношения полезности… В обыкновенной, материальной промышленности … мы имеем перед собой под видом чувственных, чужих, полезных предметов… опредмеченные сущностные силы человека». 1

Деятельность человека опредмечивается не только во внешних результатах (предметах и орудиях труда, средствах производства, формах культуры), но и в качествах самого субъекта. Изменяя мир, человек изменяет самого себя. Опредмечивание с общеисторической точки зрения есть способ самоосуществления и самореализации человека. В принципе именно здесь заложен источник самодвижения труда: потребности человека - распредмечивание - опредмечивание - результат (продукт труда, потребление, новые потребности и т.д.). Опредмечивание фиксирует лишь одну из диалектически связанных сторон в механизме самоосуществления, саморазвития человека и формирования его человеческого предметного мира. И в этом плане опредмечивание, с одной стороны, является способом существования конкретного труда как процесса творческого созидания определенной полезности и ценности, так и абстрактного труда как процесса создания общественной формы существования меры стоимости.

Распредмечивание – диалектически связанный с опредмечиванием процесс, в котором свойства предмета становятся достоянием субъекта, особым образом «овнутряются» в его способностях, благодаря чему его способности развиваются и наполняются предметным содержанием. Человек распредмечивает как природные явления, которые он тем самым включает в свой очеловеченный мир, так и человеческие достижения предшествующих эпох. Особо следует отметить значение распредмечивания способов производства и воспроизводства общественной жизни, воплощенных в исторически конкретных формах организации и разделения труда и формах социальной жизни. Благодаря механизму опредмечивания и распредмечивания труда обеспечивается, с одной стороны, непрерывность процесса производства материальных основ жизни человека и воспроизводство самого человека, а с другой - преемственность и наследование самих способов производства и форм социальной жизни людей.

Отсюда можно заключить, что сущностью опредмечивания (распредмечивания) является разрешение противоречия между субъективной и объективной сторонами человеческой предметно-преобразующей деятельности (труда в широком смысле). А именно, между мерой познания человеком законов природы (как окружающей его, так и своей собственной) и степенью овладения их силами, или иначе степенью распредмечивания свойств природы и форм социальной жизни в растущих потребностях человека, знаниях и навыках их удовлетворения и степенью подчиненности материала природы и форм организации труда и социальной жизни субъекту труда. Развитие этого противоречия приводит к превращению субъективной стороны труда в научный процесс и самоопредмечивание, преодолевая односторонность и жесткую регламентированность процесса труда. Труд становится более свободным и творческим, предоставляя человеку возможность наиболее полного человеческого проявления, развития человека и как субъекта труда, и как личности.

Опредмечивание (распредмечивание) - вечное естественное условие развития человеческого труда; имеет атрибутивный характер. Оно присуще труду на всех стадиях его развития, однако на разных стадиях имеет существенные отличия. Прежде всего необходимо понять, чем определяются общественные особенности этого процесса в том или ином типе общества.

К. Маркс исследовал законы движения и развития определенной формы общественного производства – капиталистической, свойственной определенной эпохе (последним векам) и определенным народам (европейским или вышедшим из Европы). За прошедший XX век капиталистический способ производства практически стал повсеместным и господствующим в мире, хотя и претерпел некоторую трансформацию. Вследствие этого существенным является вопрос о генезисе этого способа производства, его дальнейшем развитии и преобразовании. Ключ к пониманию логики развития общественного производства находим в анализе характера изменений опредмечивания и распредмечивания человеческого труда.

Исследование особенностей опредмечивания и распредмечивания труда в истории человечества позволяет выявить следующие основные моменты. Эпоха собирательства и охоты - это период экстенсивного приспособления людей к окружающей среде с целью обеспечения баланса обмена веществ с природой путем активной территориальной мобильности и длительного накопления технических навыков; использования в качестве подручных средств камня, дерева, кожи и кости. На этой стадии труд синкретичен, не разделен на конкретный и абстрактный. Труд еще не имеет своей собственно экономической (стоимостной) стороны. Поэтому само опредмечивание - распредмечивание труда предстает здесь как непосредственное отношение с природой, ограниченное только самим собой, то есть уровнем или степенью соответствия действий человека закономерностям развития природы (как своей собственной, так и природной среды) 1.

Так, согласно Л.Н. Гумилеву, этносы могут уцелеть, только если приспособятся к природным и климатическим условиям, в которых им приходится жить. В силу этого люди вынуждены корректировать свое поведение, создавая определенные правила отношения к природе (нормы хозяйствования) и взаимоотношений в обществе. В результате поведение людей становится стереотипным; усвоенные стереотипы, освященные традицией, составляют культуру, отличающую членов одного этноса от другого. Однако влияние разных природных сред на стереотипы поведения людей и развитие их культуры могло проявляться в механизме приспособления по-разному, например, следующими способами: 1) естественные медленные изменения в среде вели к медленному развитию и закреплению правил поведения (охотничий образ жизни был практически одинаков на севере Европы, в Сибири, Аляске, и Канаде); 2) природное разнообразие приводило к соответствующему разнообразию стереотипов поведения, освоению людьми разнообразных видов деятельности и к умению быстро приспосабливаться к разного рода изменениям.

Отсюда становится понятным следующее, что сам способ охотничьего хозяйствования, даже совершенствуя орудия охоты и рыбной ловли, как таковой не ведет и даже препятствует расширению общественного производства за пределы родоплеменного сообщества. Хотя здесь уже находим зачатки разделения труда и планомерного сотрудничества (кооперации). Члены первобытного сообщества сообразно своим способностям выполняют различные работы, которые совершаются по общему плану. Охотничья добыча является результатом совместного исполнения различных работ – «обмена деятельностью», как выражается Маркс в «Наемном труде и капитале».1 Но эта добыча не обменивается, а делится (распределяется).

Расширение производства за пределы сообщества предполагает создание определенных излишков продуктов потребления. Охота же основана на балансе, на использовании природных ресурсов без накопления излишков. Поэтому охотничьи племена не могут перейти на более высокую ступень социальной организации через саморазвитие, поскольку у них нет необходимости отказываться от охотничьего способа хозяйствования. Лишь контакты охотников с племенами, живущими в принципиально иных условиях и имеющими в результате иного природопользования другие продукты - земледельческие, скотоводческие, - приводят к возникновению потребности в продуктах земледелия и животноводства, а это дает начало собственному производству, вынуждает отказаться от охоты как единственного способа хозяйствования. В земледельческих же сообществах перемены в труде могут происходить не только из-за природного разнообразия, но также из-за изменений в среде обитания, вызванных самой человеческой деятельностью. Так, истощение верхних слоев почвы требует более глубокой обработки земли, что влечет за собой дальнейшее техническое развитие: появление плуга, разведение крупного рогатого скота как тягловой силы и т.д. Поэтому следующий период в развитии человечества - период земледелия и скотоводства, обеспечил более зримый, качественный скачок в производстве и соответственно в общественном развитии, как результат перехода к интенсивным способам приспособления.

Если в эпоху собирательства и охоты для прокормления одного человека требовалось около двух квадратных километров площади, то в начале ХХ века в Китае для этих целей достаточно было уже 100 квадратных метров, т.е. человек сумел в 20 тыс. раз повысить отдачу земли. Успех земледелия и оседлый образ жизни уже в течение первых тысячелетий привели к росту численности населения. По оценкам демографов в этот период население увеличилось в 10 раз и к началу 4-го тысячелетия до н.э. составило около 87 млн. чел.

В целом тот же механизм кооперации и распределения совместно произведенного продукта сохраняется и в земледельческой общине, и в патриархальной крестьянской семье. По сравнению со способом охотничьего хозяйствования последние представляют более развитые виды общественного производства. Однако и здесь при высокоразвитом разделении труда, видим совместный труд и распределение продуктов.

Период земледелия и скотоводства - это период относительно стационарной жизнедеятельности. Развитие опредмечивания конкретной стороны труда в этих условиях привело к возникновению его новых видов. Примерно 100 - 40 веков назад возникает гончарное дело, ремесло; на смену более или менее эпизодическим формам обмена приходит устойчивая форма организации обменов - торговля. Торговля также становится особой сферой занятий. Формируются стационарные центры обмена продуктами земледельческого труда и скотоводства со своей инфраструктурой – зародыши будущих торговых городов. На основе этих элементов складывается товарное производство. Свидетельством этому являются переходные, «доденежные» средства обмена, например, мелкие предметы из обожженной глины, в больших количествах обнаруживаемые археологами. По утверждению специалистов, они являлись частью системы учета и информации о товарах. Они обозначали различные товары, а также служили измерительными величинами при торговых операциях.

В этот период (примерно 90 веков назад) оседлый образ жизни приводит к формированию агроурбанизированных регионов с относительно крупным и сильным центром в городе Иерихоне, с населением 3 тыс. человек. 1 Города становятся центрами административного, экономического и культурного притяжения для окружающих территорий, своеобразными «точками кристаллизации», инициирующими процесс формирования социального и экономического пространства «большого общества». Именно в городах сформировалась достаточно развитая речь и способность теоретического мышления, а вместе с ними преемственность в производстве и передаче сложного знания и письменность, правила администрирования и нормативно-правового регулирования. Зарождаются собственно управленческая и научная деятельность, формируются ремесленничество и торговля как особые виды занятий определенных слоев населения. Возникает общественный труд в собственном смысле как целостный процесс, охватывающий и цементирующий общество.

Предполагают, что примерно с середины 4-го тысячелетия до н.э. агроурбанизированные регионы Ближнего Востока и Египта начали объединяться в этноэкономические и социально-политические образования - государства.1 Общественный процесс труда того времени в своей доминирующей аграрной форме непосредственно начинает включать в себя и науку 2, и управление, и промыслы, а его результат становится объектом торговли. На этой стадии развития общественный труд достигает достаточно высокой зрелости; он становится источником создания не только потребительной, но и меновой стоимости. Однако формирование и развитие двойственного характера труда в этот период еще не могло служить фундаментом экономической (и на этой основе политической и социальной) дифференциации общества. Напротив, на этом уровне развития общественного производства, совпадающем по времени и соответствующем по типу рабовладению и феодализму, сам труд, его абстрактная (экономическая) и конкретная (хозяйственная) стороны испытывают определяющее влияние доминирующей в обществе социально-политической и военной структуры. Значительная часть земли переходит в собственность государства и землевладельцев. Работник становится лично зависимым и прикрепленным к основному средству производства - земле.

Соответствующим образом это проявилось в процессах опредмечивания и распредмечивания труда. Наследственное прикрепление работника к одной сфере занятий или даже к одной профессии (как у ремесленников) давало возможность каждому работнику досконально изучить свою работу и в течение многих поколений накапливать мастерство. Тем не менее, пожизненная привязка субъекта труда к одному рабочему месту, а также отсутствие достаточной экономической заинтересованности у работников в повышении производительности своей трудовой деятельности, культивируемое элитарными группами общества презрительное отношение к физическому труду существенно ограничивали опредмечивание и распредмечивание труда. Именно на этой стадии происходит «раздвоение» человека на работника и на личность. Объективная потребность развития самого общественного труда (производства) требует существования одних видов труда за счет других, соответственно, и разнохарактерного развития субъектов труда. Процесс опредмечивания и распредмечивания труда, особенно для эксплуатируемой части общества, все более выхолащивается, теряет свою целостность как способ развития человека и в качестве работника, и в качестве личности. Неразвитость абстрактной стороны труда, ограниченной внеэкономическим принуждением работников, прямым отчуждением и присвоением продуктов труда (не только рабов, но в немалой степени и труда общинных крестьян, ремесленников путем налогов) сводила на нет заключенные в конкретной стороне труда позитивные моменты для развития личности. Именно в этот период истории труд стал восприниматься как наказание человеку свыше за его грехи, превратился в безысходное страдание и вечное проклятье.1

Уже в древнем мире сформировалось пренебрежительное, презрительное отношение к труду и это запечатлелось в языке самых различных народов. Например, в древнегреческом языке слово "ponos" означает мучение и тяжесть, позднее в латинском языке "labor" слово означало то же самое. В английском языке это же слово "labor ", как мы отмечали выше, получило негативный смысл в противовес "work", обозначавшему деятельность в положительном смысле. Во французском языке "travail" первоначально обозначает средство усмирения буйволов и лошадей при их приручении и ведет свою этимологию уже от другого латинского "tripatium" (обозначающего "три столба" - инструмент пытки). Приблизительно такого же происхождения испанское "trabajar". Немецкое слово образовано от "arbeit", имеющего тот же корень: мучение, тяготы. Готское слово "arbas" означает нужду. В славянском языке "работа" ведет истоки от корня "раб".2

С этого исторического периода ведет свое начало социальное неравенство и развитие небольшой части общества за счет эксплуатации труда другой его части. Особенно ясно это обнаруживается в социально-экономическом аспекте, в сфере становящегося абстрактного труда, а именно в таких моментах как исключение участия работников в общественной организации труда и в распределении произведенного общественного продукта, неравном отношении к средствам производства. В определенном смысле исключение здесь составляет пожалуй общинное хозяйствование. Однако к тому времени оно занимает уже подчиненное положение по отношению к системе государственного хозяйства.

Таким образом, хотя опредмечивание еще имеет преимущественную направленность в сторону природы (в ней человек находит источник удовлетворения базовых потребностей, средство и объект опредмечивания), с разделением труда на его конкретную и абстрактную стороны, с формированием отношений обмена и появлением меновой стоимости оно существует уже в рамках определенных социально-экономических отношений, шире – в системе исторически определенных общественных отношений.

Итак, опредмечивание как способ реализации конкретного труда диалектически связано с абстрактной стороной труда и в этом смысле оно существует и в сфере экономических (стоимостных) отношений. С этой точки зрения оно означает воплощение объединенной производительной силы людей в формах социальной организации труда и экономической жизни, или определенном способе производства, соответствующем уровню развития его конкретной стороны. В широком плане опредмечивание труда означает воплощение в формах социальной жизни людей вообще. Отсюда видно, что ведущей стороной противоречия труда на докапиталистической стадии выступает его конкретная сторона. Последняя определяется еще недостаточно высоким уровнем развития производительных сил общества, а также выраженным инерционным характером развития социальных форм организации труда и социальных форм жизни людей вообще.

Возникновение капитализма сначала в Северной Италии, его классическое проявление в Англии характеризуется бурным развитием торговли, коммуникаций, территориальной мобильности, процветанием ремесел, ростом профессионального мастерства, градом изобретений и революционным становлением технологической мысли. Происходит концентрация производственной, культурной и политической жизни в городах. П. Кууси отмечает, что активизация торговцев, ремесленников и в целом развитие городской культуры вызвали оживление взаимоотношений между городом и селом, от которых выигрывали обе стороны: с развитием торговли и производства крестьяне получали новые стабильные рынки сбыта своей продукции. 1

Капиталистическая стадия внесла революционные изменения в процесс опредмечивания-распредмечивания. Капитализм отбросил преимущественную форму внеэкономического принуждения к труду и тем самым совершил гигантский по историческим меркам шаг к освобождению труда. 2 Этот переворот изменил место и роль труда, а равно и историческое предназначение трудового человека в сознании общества. Европейское Возрождение возвеличило фигуру мастера, возвысило его над другими людьми, уподобило Творцу. Мастер получил возможность увековечить свое имя в истории. На место среденевековых анонимов встали Джотто, Микеланджело, Леонардо да Винчи…

Сформировался особый буржуазный этос, с его отношением к труду. Он провозгласил труд добровольным и почетным делом каждого. Отныне главным законом, определяющим труд как общественное отношение, стал экономический закон, главным интересом в сфере труда - экономический интерес. Возникло понятие «люди свободных занятий» (профессий). Но одновременно с этим расширилась сфера отчужденного труда. На историческую арену вышел наемный труд.

Обширные исследования, проведенные М. Вебером, показали, что лишь в эпоху Реформации и на фоне активности протестантства и пуританского кальвинизма формируются принципиально новые представления о трудовой деятельности человека. Р. Штольберг период формирования новых представлений о труде относит к 17 веку н.э. Дело, видимо, объясняется тем, что именно в этот исторический момент совершаются глубокие изменения в сознании общества Западной Европы. Труд начинает рассматриваться как долг человека и цель его жизни. Протестанская этика провозглашает целью труда получение и приращение доходов, а стремление к трудовому приумножению своего имущества оправдывает как образ жизни, согласующийся с требованиям веры.

Капиталистический труд в марксистской традиции всегда характеризовался лишь с точки зрения эксплуатации трудящихся, игнорировалось прогрессивное значение капиталистического способа организации трудовой деятельности человека.

Наиболее выдающимся достижением капиталистической организации общественной жизни является вовлечение ею в производственную, трудовую и в целом социальную активность десятки и сотни миллионов людей. Результатом этой качественно новой жизни стало резкое снижение смертности: уже в конце ХIХ века в странах Западной и Северной Европы ежегодная смертность была сокращена до 20 человек на тысячу. При практически неизменном уровне рождаемости (более 30 человек на тысячу в год) население Европы в течение этого столетия удвоилось. Как отмечают исследователи, этот рост населения в истории человечества как биологического вида был наибольшим. Без сомнения, в этих революционных изменениях немалая роль принадлежит позитивным моментам в развитии трудовых отношений.1

Смена отношений «личной зависимости» отношениями «вещной зависимости» приводит к смене парадигмы экономического мышления. Возникает экономическая наука, исследующая законы обезличенной вещной связи - «политэкономия капитала».2 Эта обезличенная вещная связь – капитал – образует отныне основу общества. «Капитал – это господствующая над всем экономическая сила буржуазного общества», отмечал К. Маркс. 3

На этой стадии в развитии общества и человека доминирующую роль стала выполнять абстрактная сторона труда; противоречие труда проявилось как собственно экономическое противоречие, которое пронизало и детерминировало развитие всех основных компонентов экономической структуры и в целом социальной структуры общества. С одной стороны, оно сформировало новую направленность экономической активности субъектов труда. Опредмечивание труда впервые в истории получило характер экономической заинтересованности, которая по мере развития данного общества постоянно воспроизводит максимальную самоотдачу участников производства. С другой стороны, оно развивает формы социально-политической активности наемных работников против данной (капиталистической) абстрактной стороны труда, персонифицированной в капиталисте. Объективно это означает конфликтную направленность общественного движения, прежде всего, против капиталистического характера абстрактного труда - неадекватного стоимостного отношения между классами капиталистов и рабочих.

Капитализм эффективно овладел всем набором средств повышения трудовой активности и реализации трудовой инициативы в сфере конкретного труда, в процессе созидания потребительной стоимости. Широкое применение науки по экспоненте повышает эффективность производства. В сфере же абстрактного труда, стоимостных отношений между наемными работниками и работодателями дело обстоит иначе: работники не имеют реального допуска к контролю над определяющими функциями в системе стоимостных отношений. На этом фоне реализуются разного рода технологии «участия» главным образом имитирующие возможность влияния на стоимостные процессы, поскольку работодатели вынуждены реагировать на происходящие в обществе изменения и производить контролируемые ими перемены в области трудовых отношений, в целом сохраняющие их стоимостную неадекватность. Например, в США, где традиционно высока стоимость рабочей силы на рынке по сравнению с другими странами, кроме этого широко практикуется привлечение рабочих к участию в распределении прибыли. В частности, автомобильная компания «Линкольн» выплачивает своим рабочим не только традиционную почасовую заработную плату, но и дополнительное годовое вознаграждение, размеры которого в среднем равны сумме заработной платы, полученной в течение всего года. В результате в этой компании в течение десятилетий отсутствует текучесть кадров, а производительность труда в ней в три раза выше, чем на аналогичных предприятиях. В настоящее время примерно три четверти американских работодателей используют подобные, «бонусные» формы вознаграждения рабочих и служащих (лат. bonus – добрый, хороший), направленные на сглаживание противоречий в системе неадекватных стоимостных отношений. Но по сути своей эти отношения остаются неизменными в рамках капиталистической системы. Так за последние десятилетия XX века в тех же Соединенных штатах Америки фиксировалось устойчивое падение реальной заработной платы. Если в 1979 году еженедельная зарплата в США составляла 387 долларов, то в 1989 году она сократилась до 335 долларов. Между 1979 и 1995 годами существенно увеличилась дифференциация доходов между «высшими» и «низшими» социальными слоями: 20 % наиболее богатых увеличили свои реальные доходы на 26 %; доходы бедных, напротив, уменьшились на 9 %.1

Об «остроте» социальной поляризации позволяют судить результаты исследования Фрэнка Леви из Массачусетского технологического института: если в конце 70-х годов 1% самых богатых семей США владел 13% материальных ценностей, то к 1995 году та же группа владела уже 38,5% общего национального богатства. При этом с 1979 года около 97% совокупного повышения семейных доходов приходятся на 20% богатейших семей США.

Однако самой примечательной чертой современных социально-экономических тенденций является сокращение так называемого «среднего класса», то есть групп населения со средним уровнем доходов. По официальным данным Бюро статистики США, число американцев со средним уровнем доходов упало с 71% в 1969 году до 63 % в начале 1990-х. И этот процесс набирает силу. В связи с этим, трудно согласиться с утверждениями типа: «американское общество в ХХ в. претерпело глубокую социальную эволюцию» и что «в рамках эволюционного процесса формируются общественные отношения принципиально нового типа». 2

Тенденция не только сохранения, но и усиления эксплуатации наемных работников по всему миру приобрела в настоящее время некоторые новые особенности, связанные с глобализацией экономики и изменившимся характером опредмечивания и распредмечивания.

«В зависимости от того, насколько именно американцы, занятые в мировой торговле, богатеют за счет остального мира, они будут располагать средствами для оплаты персональных услуг, единственной формы экономики, основывающейся на "просачивании благ сверху вниз"», - писал в начале девяностых Роберт Райх, бывший тогда экономическим советником президента США Билла Клинтона. Такую пирамидную структуру американская экономика приобрела в результате целенаправленной политики, проводимой вашингтонской администрацией.

Впрочем, эта тенденция отчетливо проявилась еще в 70-х годах. Тогда, после отказа от золотого стандарта, сложились условия для становления системы плавающих обменных курсов и появления международных финансовых рынков, позволяющих США финансировать торговый дефицит за счет притока капитала. В конце 1970-х США не смогли ответить на экономический «вызов» Японии, и был выдвинут план перехода в постиндустриальное общество. США произвели массированный вывоз производства за пределы своей национальной территории, создав по всему миру сеть филиалов и отделений американских фирм и оставив только отрасли, необходимые для обеспечения безопасности страны. Они решили сконцентрироваться на наиболее важных с точки зрения технологического прогресса областях – компьютерных технологиях, ракетно-космическом и авиационном комплексе, автомобилестроении, химии органического синтеза. По мере того как основным источником дохода становились обработка информации, выявление и решение проблем, которые мешают развиваться бизнесу, брокерские услуги (в широком понимании этого слова, включая такие сферы, как маркетинг, логистика и т.п.), американские корпорации все активнее выносили свои производства за рубеж, оставляя в США самые доходные виды бизнеса, связанные с процессом принятия решений. Но главное они сделали ставку на доминирование на мировых финансовых рынках, стимулируя их глобализацию при сохранении своего контроля. Американский фондовый рынок стал определять состояние фондовых рынков большинства, если не всех стран мира. Так США сделали первый шаг в постиндустриальную эпоху.1

Сегодня основная часть денег, которая обращается в американской финансовой сфере, - это виртуальные деньги , которые по сути ничего не создают. С их помощью обеспечивается непрерывность финансовых потоков и контроль над ними. Господство финансовой сферы, замыкающей на себя стоимостные отношения при одновременном выхолащивании их предметно-ценностного содержания, порождает виртуальную экономику , способную множить лишь фетиши - виртуальные ценности, не имеющие трудового основания - и сама представляющая собой гигантский фетиш.

Американский фондовый рынок, который является главным мотором «процветания» США и важнейшим инструментом воплощения «новой экономической модели», держится сегодня, по сути, только на операциях buyback и на непосредственной заинтересованности американских коммерческих банков в фондовом рынке. Бурный подъем фондового рынка финансируется практически прямым кредитованием банками инвестиционных фондов и операций обратного выкупа акций самими компаниями (buyback).

Компаниям выгодно платить низкую зарплату ведущим сотрудникам, так как формально это ведет к увеличению прибыльности и, следовательно, к подъему котировок акций (низкая оплата труда компенсируется опционами). Но поскольку работники в большинстве случаев предпочитают полученные акции продавать (потому что по большей части «раздутые» акции имеют виртуальную ценность), руководству, чтобы поддержать их рост приходится совершать обратный выкуп за счет кредитных средств. Компании с легкостью идут на увеличение долгов при доступных кредитах. При этом треть полученных средств идет на выкуп своих акций. Речь идет о сотнях миллиардов долларов привлеченных кредитов, которые компании направляют на поддержку курса собственной рыночной капитализации.

В последние годы 60% прироста приходится на портфели ценных бумаг и кредиты брокерским компаниям. Так что банковские активы в США растут с внушительной скоростью 10% в год благодаря брокерам с Уолл-Стрит, а динамика фондового рынка практически однозначно определяется объемом выданных кредитов.

Бум на фондовом рынке вызвал «эффект богатства». Люди, сделавшие вложения в акции, видят, что курс их быстро поднимается все выше и выше, и потому с большей легкостью идут на дополнительные расходы. Однако, поскольку заработная плата в США в последние годы увеличивалась непропорционально медленно, рост потребления домохозяйствами происходил сначала за счет сделанных ранее накоплений, а затем и банковских кредитов. В итоге впервые за послевоенную историю сбережения американцев стали отрицательными. Если еще в 1992 году они составляли 280 млрд. долларов, то к 1999 превратились в долги на сумму 80 млрд. долларов. Весь рост американской экономики осуществляется в кредит и объем накопленных долгов катастрофически велик.

Виртуальная экономика нарушает нормальный (естественный) процесс опредмечивания – распредмечивания, разрывая связь между человеческой потребностью и предметной полезностью (ценностью) как воплощенным результатом трудового усилия, заменяя ее виртуальной ценностью (фетишем). «Фетишные формы» скрывают неадекватность стоимостных отношений, порождая иллюзию благополучия у одних и чувство ненужности, «заброшенности» у других. За этим стоит реальное социальное расслоение. Ускорение темпов глобализации привело к тому, что разница в доходах людей, обслуживающих мировую торговлю, финансовые рынки и занятых в собственно национальной экономике США (например, в автомобилестроении и в сфере услуг) достигла небывалой величины. Как пишет журнал Business Week, если бы зарплата рабочего, получавшего в 1994 году 25 тысяч долларов в год, росла такими же темпами, как у его боссов, сегодня он должен был получать 138 тысяч. Однако его заработок увеличился на считанные проценты.1 «Те, кто находится в нижней части шкалы, с трудом поддерживаютуже достигнутые доходы. Однако те, кто расположился на вершине, сегодня пользуются таким спросом по всему миру, что порой сами не представляют, сколько зарабатывают. История не знала еще примера, чтобы люди могли зарабатывать такие богатства законным путем », - констатирует Роберт Райх.2

В расслоении общества таится главная угроза для экономики США и вместе с тем для всей мировой экономики. Огромная часть населения США (и многих других стран мира), не имеющая прямого отношения к управлению мировой экономикой, оказалась за бортом этого «невероятного благоденствия». В среде тех, кто потерял места квалифицированных рабочих и вынужден заниматься неквалифицированным трудом в секторе услуг, да еще на двух-трех работах, растет социальное напряжение. Не случайно в последнее время в США усилились позиции ультраправых. Значительная часть работавших, из-за сворачивания собственного бизнеса, вообще выпала за черту нормального существования. Для сохранения «социального мира» потребовались огромные трансферты на их поддержку (в отдельные периоды до 18% ВВП США). С другой стороны, высший менеджмент в этой стране, обслуживающий мировую экономику, перестал зависеть от того, как чувствует себя экономика американская, как, впрочем, экономическая и управленческая элита во многих других странах, вовлеченных в глобальную систему. Значительная часть мировой элиты ощущает себя скорее «гражданами мира» и делают свой бизнес вне зависимости от формального гражданства.

Таким образом, капиталистические неадекватные стоимостные отношения имеют место и для современных экономически развитых стран, хотя и претерпевают определенные изменения. Известное противоречие между производством богатства и способом его присвоения не разрешено и определяет уже глобальные процессы.1 Сохраняет свое значение и противоположный характер процессов опредмечивания в сфере абстрактного и конкретного труда. Наиболее явным результатом этого в современных условиях является невиданный прогресс в сфере развития человека как работника и несоразмерный ему, низкий уровень развития человека как личности, сознательного субъекта экономических и социальных отношений.

Этот немецкий философ стал родоначальником системы ценностей, которая в дальнейшем была положена в основу марксистской философской доктрины. Распредмечивание, как оно описано Гегелем и Марксом, – это форма работы психики человека с предметами и явлениями внешнего мира.

Как, не используя сложную терминологию К. Маркса, объяснить суть такого процесса, как распредмечивание, и его значение в повседневной жизни?

Обратимся к истокам

Изначально философия ввела понятие «опредмечивание», и в противовес ему появилась противоположная по значению категория «распредмечивание».

Из структуры слов видно, что связаны они в первую очередь с предметами, т.е. с объектами окружающего нас мира. В зависимости от того, какую работу проделывает личность, как происходит взаимодействие между ней и предметами, достигается тот или иной результат. А сам процесс философы определяют как опредмечивание или распредмечивание.

Если рассматривать возникновение в философии этих категорий, то в историческом контексте становится понятно, почему изначально был введен термин «опредмечивание», а понятие «распредмечивание» появилось только как антипод.

Философия, как и остальные науки, вышла из-под многовекового давления церковных установок и правил, определявших на протяжении многих веков вектор из развития. Особенно сильно влияние церкви на науки было именно в Европе, в Германии. Этот процесс достиг своего апогея в 19 веке, и олицетворением торжества материального мира над духовным стали работы К. Маркса.

То есть, как это всегда бывает в истории, после долгого насильственного сдерживания процесса развития науки чаша весов резко качнулась в обратную сторону. Это привело к тому, что те ценности, которые лежали в основе духовной философии, были отвергнуты, и их место заняли ценности материальные – теперь именно они казались важными, существенными и значимыми для определения философского смысла жизни индивида.

Поэтому и появилось «опредмечивание» как категория, обратная «обожествлению». Философы-материалисты, используя ее, раскрыли процесс создания новых «предметов» не потому, что никто не знал, как это происходит, а для того, чтобы подчеркнуть важность материального мира для человека.

Ярким примером «опредмечивания» является перенос идеологических образов в реальные создания искусства. Скульптурные, живописные, литературные произведения – все они могут быть теми предметами, через которые воплощаются образы и идеалы.

Этот процесс существовал и раньше: люди вырезали из дерева образы богов и идолов, писали иконы – это тоже было «опредмечивание», но оно носило религиозный характер. Философия материализма позволила сделать практически любой предмет символом и любую идею воплотить в материальном выражении. Культ предметов, имеющих идеологическую, символическую подоплеку, – вот что характеризует период 19 – начала 20 в.

Безусловный минус «опредмечивания», и даже, можно сказать, моды на него, состоял в том, что люди перестали видеть за предметами и явлениями руку Создателя, не задумывались о том, что талант – это дар, а гений – творец.

Новые принципы в работе с материальным миром

Потребовалось более 100 лет, чтобы на появившееся в материалистической философии понятие «распредмечивание» обратили внимание. В современном мире оно напрямую связано с осмыслением, развитием, трансформацией, личностным ростом, эволюцией индивида. Этот процесс разворачивает отношения «индивид – предмет» совершенно новым образом. Теперь человек, используя знания о материальном мире – о предметах, явлениях, – может идти по пути духовного роста, самопознания, самосовершенствования.

В психологии одним из ярчайших проявлений «распредмечивания» стало психосоматическое диагностирование и лечение. Оно основано на материалистических знаниях о строении и работе человеческого организма и отдельных его органов, но также и на духовных знаниях о взаимосвязи всего, что есть на земле.

«Распредмечивая» определенное заболевание, психолог вместе с пациентом используют знания о том, как устроен орган, как он работает, какова его функция в организме, с какими органами он взаимодействует и как. Результатом этого непростого процесса становится излечение.

Конечно, психолог является всего лишь проводником, основная работа по распредмечиванию осуществляется больным. Понимание того, что организм человека или конкретный орган – это не отдельно существующий предмет материального мира, что он реагирует не только на пищу материальную, но и на мысли, эмоции, принятие того, что орган связан тонкими духовными нитями с миром и, несмотря на свою материальную природу, он подчиняется и другим, нематериальным законам – вот что составляет процесс распредмечивания.

Это уже не просто философская величина – это конкретные работающие практики, помогающие людям. Поэтому опасными представляются отголоски процесса опредмечивания, которые так активно навязывают некоторые эзотерические школы «личностного роста». Они посвящают целые семинары тому, что рассказывают, как получить материальные богатства, новую машину, дом на берегу моря.

Они поддерживают новую материалистическую теорию о том, как хорошо хотеть получать только предметы и материальные ценности, которые ставятся превыше всего. При этом финансовые «гуру» забывают, что их основной задачей должно быть несение знания для того, чтобы люди перестали «гибнуть за металл». Автор: Руслана Капланова

категории марксистской философии, выражающие собой противоположности, единством и взаимопроникновением которых является человеч. предметная деятельность. Опредмечивание - это процесс, в котором человеч. способности переходят в предмет и воплощаются в нём, благодаря чему предмет становится социально-культурным, или «человеческим предметом» (см. К. Маркс, в кн. : Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 42, с. 121) . Деятельность опредмечивается не только во внеш. результате, но и в качествах самого субъекта: изменяя мир, человек изменяет самого себя.
Распредмечивание - это процесс, в котором свойства, сущность, «логика предмета» становятся достоянием человека, его способностей, благодаря чему последние развиваются и наполняются предметным содержанием. Человек распредмечивает как формы прошлой культуры, так и природные явления, которые он тем самым включает в свой обществ. мир. О. и р. раскрывают внутр. динамизм материальной и духовной культуры как живого целого, существующего только в процессе непрерывного воспроизведения его и созидания человеч. деятельностью.
О. и р. заключают в себе три уровня: во-первых, деятельность вызывает в объекте или наследует из него такие изменения, которые аналогичны действию сил самой природы; во-вторых, она создаёт и воссоздаёт произведения культуры, наследует и творит её ценности; в-третьих, совершается О. и р. самого субъекта, его приобщение к другим субъектам, включение в межчеловеческие отношения, в историческую связь с обществом.
Открытие К. Марксом категорий О. и р. имеет фундаментальное значение для исследований в области филос. проблемы человека, для осмысления принципов и перспектив коммунистич. воспитания.

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .

Философская Энциклопедия. В 5-х т. - М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960-1970 .

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль . Под редакцией В. С. Стёпина . 2001 .