Что дало толчок появлению идей лютера. Роль лютера в крестьянской войне в германии

"Каждый, кто может, должен их убивать, душить и колоть, тайно или явно, и помнить, что нет ничего более ядовитого, вредного, дьявольского, чем мятежник. Его надо уничтожать, как бешеную собаку: если ты его не убьешь, то он убьет тебя и вместе с тобой целую страну". "Колите же, бейте крестьян, душите их кто может".

"Пусть каждый повинуется властям". "Я не хочу мешать тем властям, которые смогут и захотят без предварительной апелляции к праву и справедливости убивать и наказывать этих крестьян". "Пусть власти теперь ободрятся и с чистой совестью продолжат действовать насилием и убийствами крестьян до тех пор, пока у них сможет дрогнуть хоть один нерв".

МАРТИН ЛЮТЕР

ПРОТИВ РАЗБОЙНЫХ И КРОВОЖАДНЫХ ШАЕК КРЕСТЬЯН. 1525 г.

В предыдущей книжечке я не осуждал крестьян, поскольку они просили учить их лучшему и правильному, ибо и Христос учит не осуждать. Но не успел я оглянуться, как они вернулись к кулаку, забыв то, о чем просили, грабили и буйствовали и действовали подобно бешеным собакам.
При этом очевидно, что они имели в своем лживом разумении - пустую ложь, которую предъявили под именем Евангелия в своих 12 статьях ("12 статей" - самая известная программа немецкого крестьянства эпохи Великой Крестьянской войны).
Короче, они творят чисто дьявольские дела. Особенно дела того архидьявола (Томаса Мюнцера), который правит в Мюльхаузене и не создает ничего, кроме разбоя, убийства, кровопролития, о котором Христос говорит, что он изначальный убийца.
Так как указанные крестьяне и несчастные люди поддались на соблазн и поступают иначе, чем они говорили, то и я вынужден писать о них иначе, и прежде всего раскрыть им их грех, как повелевает Бог, пусть кое-кто захочет узнать себя. Затем я должен наставить светские власти в том, как им следует обращаться с этими крестьянами и со своей совестью.

Эти крестьяне навлекают на себя три рода ужасных грехов перед Богом и людьми, из-за которых многократно заслужили смерть телесную и духовную. Во-первых, они клялись своим господам в верности, преданности и покорности согласно словам Бога "Дайте кесарю кесарево". И "каждый да повинуется власти" и т. д.
Но поскольку они своевольно и злостно ломают повиновение, к тому же восстают против своих господ, то заслуживают телесной и духовной казни, как неверные, клятвопреступные, лживые, непокорные негодяи и злодеи.
Поэтому и св. Павел вынес им следующий приговор: "Противящийся власти навлечет на себя кару". Это изречение и ударит в конце концов по крестьянам, рано или поздно, ибо Бог любит преданность и исполнительность.

Во-вторых, за одно то, что они поднимают мятеж, преступно грабят и расхищают монастыри и замки, которые им не принадлежат, они дважды повинны смерти телесной и духовной, как и явные разбойники и убийцы с большой дороги.
И мятежный человек, уличенный в этом, уже отмечен Богом и императором, так что тот, кто первым сможет и захочет задушить его, сделает это правильно и на благо. Ибо по отношению к явному мятежнику любой человек является одновременно и высшим судьей и палачом, подобно тому, как при пожаре, кто первым может тушить, тот и лучший.
Ибо мятеж не простое убийство, но подобен большому пожару, который воспламеняет страну и опустошает ее, столь наполняет ее убийствами, кровопролитием, порождает вдов и сирот, что разрушает все, как величайшее несчастье.
Поэтому каждый, кто может, должен их убивать, душить и колоть, тайно или явно, и помнить, что нет ничего более ядовитого, вредного, дьявольского, чем мятежник. Его надо уничтожать, как бешеную собаку: если ты его не убьешь, то он убьет тебя и вместе с тобой целую страну.

В-третьих, они десять раз заслуживают смерть телесную и духовную за то, что такие ужасные и отвратительные грехи прикрывают Евангелием, называет себя братьями во Христе, приносят клятвы и божатся, и принуждают людей идти с ними в совершении подобных ужасов, и заставляют их стать беспримерными богохульниками и поносителями Его святого имени, почитать дьявола и служить ему под видом Евангелия.
О более отвратительном грехе я никогда не слышал! Обратите внимание на то, что дьявол, предпринимая такое неслыханное дело, чувствует приближение Страшного суда, как бы говоря: Это - последнее, поэтому должно быть самым страшным, необходимо взболтать осадок и даже выломать дно, Бог это поддержит.
Посмотрите, каким могущественным князем является дьявол, как он держит мир в своих руках и как может все перемешать! Как быстро смог он в неистовствующей ярости обольстить, соблазнить, ослепить, ожесточить и возмутить так много тысяч крестьян!

Крестьян не спасет и то, что они ссылаются, Бытие и на исконную свободу и общность вещей и на то, что все мы одинаково крещены. Ибо в Новом завете Моисей бессилен, но там выступает наш господин Христос, который подчиняет нас телом и имуществом императору и светскому праву, заявляя: "Дайте кесарю кесарево".
Так и св. Павел говорит всем крещеным христианам: "Пусть каждый повинуется властям". И Петр: "Будьте покорны всякому человеческому порядку". Это учение Христа мы обязаны почитать, ибо как говорит и повелевает небесный наш Отец: "Это сын мой любимый, повинуйтесь ему".
Ибо крещение снимает оковы не с тела и имущества, а с души. И в Евангелии не требуется общности имущества, за исключением того, когда кто-нибудь сам этого добровольно пожелает, как поступали апостолы и ученики Христа, требовавшие общности не по отношению к чужим владениям Пилата и Ирода, как об этом неистовствуют наши обезумевшие крестьяне, а относительно собственного имущества.
Наши же крестьяне хотят обобществить чужое добро, а свое сохранить. Вот прекрасные христиане! Мне кажется, что в аду не осталось больше дьявола, он вселился в крестьян, чьи буйства превосходят все и всяческие меры.

Поскольку крестьяне навлекают на себя гнев Божий и человеческий и многократно уже заслужили смерть телесную и духовную и, не дожидаясь правильного решения, продолжают бушевать, я обязан здесь наставить светские власти в том, как они в таком случае должны действовать с чистой совестью.
Во-первых, я не хочу мешать, хотя бы это и противоречило Евангелию, тем властям, которые смогут и захотят без предварительной апелляции к праву и справедливости убивать и наказывать этих крестьян.
Ибо власти имеют полное право наказывать таких негодяев, т. к. как крестьяне сражаются теперь уже не ради Евангелия, а открыто стали неверными, клятвопреступными, непокорными, мятежными; убийцами, разбойниками, богохульниками; таких и языческая власть имеет право и силу наказывать, даже обязана это делать. Ибо затем она и держит меч, являясь слугой Божьей против совершающих зло.

Но власти, являющиеся христианскими и принимающими Евангелие, вследствие чего и крестьяне не имеют против них возражений, должны действовать сейчас осмотрительно. Во-первых, пусть воспримут дела Божьи и осознают, что мы это, вероятно, заслужили; к тому же озаботятся тем, что Бог, возможно, побуждает дьявола наказать таким образом всю немецкую землю.
Потом пусть смиренно попросят о помощи против дьявола. Ибо мы сражаемся здесь не только против плоти и крови, но и против духовного злодея в воздухе, на которого следует наступать с молитвой.
Если сердце теперь обращено к Богу так, что позволят управлять его Божественной воле, неважно, захочет он или нет иметь нас в качестве князей и господ, то следует даже чрезмерно призывать взбесившихся крестьян к праву и соглашению, хотя они этого и не заслуживают. Потом, если это не поможет, поторопитесь взяться за меч.
Ибо князь и господин, обязан нынче думать о том, что он должностное лицо Бога и исполнитель его гнева, которому вручен меч против подобных негодяев. И тот, кто не наказывает и не обороняется, столь же сильно грешит перед Богом и не исполняет свой долг, как если бы он убивал, не имея врученного меча.
Ибо если он может и не наказывает путем убийства либо кровопролития, то повинен во всех убийствах и злодеяниях, совершаемых указанными негодяями, поскольку пренебрегает Божественным приказом помешать этим негодяям в их злодействах, что он мог бы и обязан был бы сделать. Поэтому нельзя дремать. Не место также терпению или милосердию. Наступило время меча и гнева, а не пощады.

Пусть власти теперь ободрятся и с чистой совестью продолжат действовать насилием до тех пор, пока у них сможет дрогнуть хоть один нерв. Ибо их преимущество в том, что за крестьянами числятся нечистая совесть и несправедливые дела, поэтому если кто-нибудь из крестьян и будет за это убит, то потеряет тело и душу и навеки достанется дьяволу.
У властей же чистая совесть и добрые дела, и они с полной сердечной уверенностью могут сказать Богу: Любуйся, мой Бог, ты меня избрал князем или господином, в чем я не могу сомневаться, и вручил мне меч против преступников.
Вот Твое слово, которым нельзя пренебрегать, поэтому я обязан исполнить свою службу даже при потере Твоей милости; тем более очевидно, что эти крестьяне многократно заслужили смерть перед Тобой и миром и мне было поручено их наказать.
Если же ты хочешь, чтобы они меня убили и отняли у меня власть, и погубили меня, что ж, пусть свершится по Твоей воле. Так я умру и погибну по Твоему Божественному приказу и слову, и покажу верность Твоему повелению и своему долгу. Поэтому я хочу наказывать и бить до тех пор, пока во мне сможет трепетать хотя бы один нерв, Ты рассудишь и поступишь правильно.

Следовательно, может случиться так, что тот, кого убьют со стороны властей, станет истинным мучеником Господним, если он будет драться столь же совестливо, как сказано. Ибо он идет с Божественным словом и покорностью.
Кто же погибнет на стороне крестьян, будет вечно гореть в адском огне, ибо направит меч против Божественного слова и послушания и явится сопричастным дьяволу.
И если получится так, что крестьяне победят (вдруг захочет Бог - ведь Богу все возможно), и мы не знаем, не захочет ли Он известить о скором наступлении Страшного суда, разрушить при помощи дьявола весь порядок и власть и ввергнуть мир в опустошенный беспорядок, тогда погибнут и потерпят крушение те, кто сражался с чистой совестью и мечом в руках.
Они оставят дьяволу земной мир и получат за это вечное блаженство. Теперь времена настолько удивительны, что князь может заслужить небо скорее кровопролитием, чем молитвой.

Наконец, есть еще одно дело, побуждающие власти действовать справедливо. Ибо крестьяне не ограничиваются тем, что сами предались дьяволу, но принуждают и заставляют многих набожных людей, неохотно идущих на это, вступать в их дьявольский союз и делают их тем самым соучастниками всех своих злодеяний и проклятий.
Ибо кто с ними согласен, тот и отправится вместе с ними к дьяволу и виновен во всех злодействах, ими учиненных, и вынужден их совершать потому, что так слаб в вере, что не устоит против этого.
Ибо сто раз должен умереть набожный христианин, прежде чем хоть на волосок поддастся крестьянским козням. О, многие мученики могли бы сейчас стать пророками, благодаря пролитию крови и убийству крестьян.
Власти должны смилостивиться над теми из крестьян, кто втянут насильно. И если у них нет особых причин успокоительно направить меч против крестьян и рисковать телом и имуществом, то достаточно и того, чтобы спасти и поддержать такие души, которые крестьяне заставили вступить в их дьявольский союз и, вопреки их воле, вынудили столь страшно грешить и быть проклятыми. Ибо такие души находятся в адском огне, они опутаны адом и дьяволом.

Поэтому, дорогие господа, освобождайте, спасайте, помогайте им немедленно. Смилостивитесь над бедными людьми. Колите же, бейте, душите кто может. Если же ты при этом погибнешь, то благо тебе - более счастливой смерти ты не смог бы приобрести, ибо умираешь во имя Божественного слова и приказа, стараясь из любви спасти ближнего из ада и от пут дьявола.
Теперь же я прошу: бегите, кто может, от крестьян, как от самого дьявола. Но в отношении тех, кто не сбежит, я попрошу Бога, чтобы он их просветил и обратил на путь истины. Тем же, кого уже нельзя обратить, пусть Бог не даст ни счастья, ни удачи.
Пусть скажет здесь каждый праведный христианин: аминь. Ибо эта молитва правильна и хороша и угодна Богу; я знаю это. Если же кому-то это покажется слишком жестоким, то пусть подумает, что восстание непереносимо, от него ежечасно мир должен ожидать уничтожения.

Каковы основные идеи Мартина Лютера и какова его роль в процессе Реформации? Против чего он выступал и какие последствия имели его действия?

Каково было отношение Лютера к государству в целом и к церкви? На эти и другие вопросы мы постараемся ответить ниже.

Начало Реформации и ее цели

В 16 веке Западную и охватило движение, которое по своей социально-экономической сути было антифеодальным, а по идеологической форме - антирелигиозным.

Активисты этого движения, названного Реформацией, преследовали следущие цели: изменение взаимоотношений между церковью и государством, перестройка официальной церковной доктрины, полное преобразование организации католической церкви. Основным очагом была Германия. Каковы основные идеи Мартина Лютера на этот счет и как он связан с движением Реформации? На этот вопрос мы ответим ниже.

95 тезисов Лютера как толчок к Реформации

По сути, началом реформации стали знаменитые 95 тезисов профессора Виттенберского университета, доктора богословия Мартина Лютера, которые он прибил к дверям церкви. Это было формой протеста против продажи индульгенций - отпущение грехов. Церковники утверждали, что святые совершили так много подвигов и поступков, что их можно продавать людям в качестве отпущения грехов. За эти 95 тезисов Лютера отлучили от церкви и предан опале. Если бы ни германские князья, Лютер был бы предан смерти. Тем не менее, учение Мартина Лютера приобретало все больше и больше последователей.

Идеи Мартина Лютера

Лютер доказывал, опираясь на Святое Писание, что монашество во всех проявлениях и абсолютное большинство обрядов в действительности не основываются на "подлинном слове Божьем".

Ссылаясь на Лютер говорил, что для того, чтобы попасть в Царствие Небесное, человеку достаточно одной лишь веры. Католическая церковь, в свою очередь, предписывала для спасения души совершение взносов и выполнение многочисленных обрядов. Это - один из ответов на вопрос о том, каковы основные идеи Мартина Лютера. Неудивительно, что церковь преследовала его, ведь согласно учению Лютера, верующий должен оправдываться только перед Богом и является сам себе священником. Таким образом, человек перестает нуждаться в посредничестве священников и обязан рабски подчиняться только Богу, а не церкви. Учение Мартина Лютера гласит, что все сословия одинаковы и священник ничем не отличается от мирянина. Согласно учению Лютера, только то, что встречается в Библии - священно. Все остальное - дело человеческих рук, а значит не является истиной и должно быть подвергнуто строжайшей критике.

Лютер и государство

Каковы основные идеи Мартина Лютера касательно государства? Одно из ключевых положений учения - разграничение светской и религиозной власти. Вместе с тем, Лютер в своем учении говорит о покорности монархам, о смирении и терпении. Также он призывает не поднимать восстания против власти. Подобный подход становится понятен, если принять во внимание то, что хорошим правителем считался тот, для которого власть - это бремя, а не привилегия. Согласно учению Лютера, правитель - слуга, а не господин своего народа.

Светская власть предназначена для того, чтобы регулировать отношения людей. Духовенство тоже принадлежит к простому народу, который подчиняется светской власти.

Естественное и божественное право

Каковы основные идеи Мартина Лютера о соотношении духовной и светской власти? Если передавать их в двух словах - Лютер считал, что порядок должен достигаться вследствие опоры светской власти не на божественное право, а на естественное, несмотря на то, что оно - производная от божьей воли. По Лютеру, такие понятия, как свобода воли, и его внутренний мир не могут подчиняться юрисдикции государства.

Сверено по книге "По книге "История Европы" часть 3 Глава 5 "Крестьянская война в Германии"

слева сверху указаны страницы

Выступление Лютера с его тезисами, по образному выражению Энгельса, произвело "воспламеняющее действие, подобное удару молнии в бочку пороха" . Оно дало толчок широкому движению, которое было названо Реформацией,- потомки увидели в нем первую раннебуржуазную революцию.

Казалось, страна только и ждала сигнала, чтобы подняться, расправить плечи и провозгласить на весь свет право не терпеть дольше ненавистное иго папистов, порвать сеть лжеучений и корысти, наброшенной Римом, этой новой блудницей вавилонской, на многострадальный народ. Никогда ранее немецкие земли не переживали такой поры надежд, энтузиазма, веры в быстрое и радикальное обновление. Как бы ни отличались чаяния разных сословий, поборники реформы на первом этапе выступали сообща.

Но воодушевление, принимаемое за единство, продолжалось недолго. Ненависть против Рима заставила на какое-то время забыть о различии интересов, однако, чем шире становился круг вовлеченных в движение, тем явственнее давали о себе знать противоречия и несхожие цели. Когда преследовали торговцев индульгенциями или растаскивали церковное имущество, то делали это не только из вражды к римской курии, но и из неприязни к собственному клиру, который жил припеваючи, освящая неправедные порядки. Религиозная поначалу борьба с "христопродавцами", находившимися у Рима в услужении, очень скоро обнаружила свои социальные корни.

Лютер, не желая того, пробудил страсти, которые его устрашили. Народ по-своему истолковывал "христианскую свободу" и требовал решительным образом изменить условия жизни. Такое "плотское" понимание Евангелия, все больше овладевавшее умами, угрожало господству феодалов. Разбить феодальные оковы стремились не только обездоленные крестьяне и плебеи, но и люди, втянутые в раннекапиталистические отношения,- горнорабочие, да и сами предприниматели. Социальные, экономические, политические и религиозные предпосылки этого революционного движения имели глубокие корни.

А самой Крестьянской войне предшествовали цепь выступлений крестьян, заговоры и бунты. Особый размах получили они в немецких землях в конце XV - начале XVI в.

Во Франконии в 1476 г. пастух Ганс Бёхайм возвестил о явлении Богородицы: она-де обещала, что впредь не будет ни властей, ни налогов, а леса, воды и пастбища станут принадлежать всем. Его проповеди собирали десятки тысяч людей. Местный епископ, боясь вооруженного выступления, велел схватить пророка и перебить вожаков. Бёхайма сожгли. А 17 лет спустя в Эльзасе возникло новое движение. Символом борьбы, как и в прежние времена, стал крестьянский башмак. Заговор был раскрыт, за-

чинщиков казнили. Через 10 лет Иосс Фриц, крепостной епископа Шпейерского, создал тайную организацию, охватившую и соседние земли. Целью ее было всеобщее восстание крестьян. Предатель выдал заговорщиков, но Иосс Фриц скрылся.

Центр нового союза "Башмака" возник в 1513 г. в Брейсгау. Здесь Иосс Фриц выдвинул более умеренную программу, желая, вероятно, придать движению больший размах. Поборы и повинности надо свести к минимуму, да и претендовать на них может лишь тот, кто издавна обладал тут правом юрисдикции. Охотиться, ловить рыбу и пользоваться общинными угодьями надлежит всем. Прирожденный конспиратор, он умело плел заговор, но и на этот раз его погубила измена. Хотя сам он избежал ареста, 13 его единомышленников поплатились жизнью.

В 1514 г. в Вюртемберге вспыхнул бунт, подготовленный тайным обществом "Бедный Конрад". Его вожак Ба-стиан Гугель ратовал против захвата господами общинных угодий и судебного произвола. В борьбе с дворянством он рассчитывал на помощь городов, но потерпел разгром.

Тремя годами позже на Верхнем Рейне возник еще один союз "Башмака". Иосс Фриц переменил тактику: от широкой вербовки на ограниченной территории он перешел к строгому отбору заговорщиков сразу в разных местностях. Программа выражала наиболее общие требования крестьян, ибо в движение были вовлечены земли, весьма несхожие по своим условиям. Но все опять сорвалось: власти узнали о заговоре.

Основная идея союзов "Башмака" - необходимость могучей тайной организации для насильственного ниспровержения угнетателей - была подхвачена Томасом Мюнцером и сыграла важную роль в канун Крестьянской войны.

С именем Мюнцера, этой "самой величественной фигуры" всей Крестьянской войны, связаны не только ее наиболее драматические события, но и наиболее значительные идейные столкновения, предшествовавшие великому восстанию. Если Лютер был духовным вождем умеренного бюргерско-реформаторского крыла, то Мюнцер возглавлял революционный крестьянско-плебейский лагерь. Он - один из главных создателей того радикального течения в реформационном движении, которое принято считать народной реформацией.

Мюнцер принадлежал к числу образованнейших людей своего времени. Он рано познакомился с учениями Лютера и стал горячим его приверженцем. Направленный Лютером в качестве проповедника в Ютербог, он и там резко выступал против мирских устремлений духовенства. После Лейпцигского диспута (см. ч. III, гл. 1), когда Экк пытался доказать близость лютеровских воззрений ереси Гуса, Мюнцер часто думал о Чехии как о стране, где возникнет новая апостольская церковь.

При содействии Лютера в мае 1520 г. он начал проповедовать в Цвик-кау (Саксония). Магистрат одобрительно относился к нападкам на францисканцев. Но как только в проповедях зазвучал призыв к радикальным преобразованиям, находивший отклик среди подмастерьев и окрестных крестьян, ему объявили об увольнении и бросили в тюрьму его ярых сторонников. Было ясно, что Мюнцер стал отходить от Лютера. Он не хотел соглашаться, что лишь Библия - источник откровения. Неужели после времен апостолов Господь обрек себя на молчание? Нет, и теперь он говорит с истинно верующими. Услышать его голос может даже тот, кто не знает грамоты.

Вынужденный покинуть Цвиккау, Мюнцер отправился в Прагу. Надежды приобщиться там к духу гуситов не оправдались, но Мюнцер отчетливее определил собственную позицию. Он обличал попов, которые, наглотавшись мертвых слов Библии, изрыгают бедному люду книжную, ложную веру. Полагаться надо на "внутреннее слово": Господь, открывая волю свою, пишет его в сердцах верующих. "В недалеком будущем власть на веки вечные перейдет к народу",- провозглашал он в "Пражском манифесте".

Весной 1523 г. Мюнцер получил место священника в Альштедте, маленьком саксонском городе. Слушать его проповеди приходили издалека, даже горнорабочие с мансфельдских рудников. Создав "Немецкую евангелическую мессу", Мюнцер вел богослужение на родном языке: оно должно было, возвышая человека, сделать его способным постичь слово Божие и подготовить к борьбе с теми, кто попирает Евангелие. Необходимо отвратить людей от жажды суетного богатства. Страждущему бедняку это легче, чем сильным мира сего. Мысль, высказанная в "Пражском манифесте", звучит еще настойчивее: простой народ должен взять дело преобразований в собственные руки.

Отход от лютерова учения становился все очевиднее. Идеи, разрабатываемые Мюнцером, вносили в движение дух решительности и страстного нетерпения. Разрыв с бюргерско-умеренной реформацией Лютера был неизбежен.

В марте 1524 г. сторонники Мюнцера разрушили часовню вблизи Аль-штедта. Наихудшие опасения властей подтвердились: смутьяны не остановились перед применением силы. Тем временем Мюнцер объединял своих приверженцев. Он организовал "Союз избранных" из 30 человек; месяца три спустя их насчитывалось больше 500. Среди них было немало мансфельдских горнорабочих. Заурядный Альштедт стал независимым и грозным центром радикального понимания Реформации. Из Южной Германии приходили вести об участившихся крестьянских выступлениях. Мюнцер упорно создавал тайные союзы своих единомышленников, сознавая неминуемость столкновения.

Католическое духовенство вело с реформаторами ожесточенную полемику, но большего успеха не добилось. Лишь когда многие города осуществили провозглашенные Лютером преобразования, серьезность положения потребовала решительных действий. Князья церкви и правители, верные католичеству, принялись поспешно собирать силы.

Чем яснее становилось, что Лютер взял на себя роль защитника угнетателей, тем острее ощущал Мюнцер необходимость выступить против него печатно. В Альштедте он начал писать "Разоблачение ложной веры". Книжники желают сохранить за собой исключительное право судить о вероучении. Они делают все, чтобы народ, которому так горько дается хлеб насущный, оставался темным. Миром правят тираны, но скоро они будут низложены, сколько бы Лютер ни призывал к покорности властям. Люди из народа должны осознать, что истинная вера внутри их, что они хозяева собственной судьбы. Время, когда мир будет очищен от безбожных властителей, уже пришло.

Внезапно в Альштедт на проповедь явились герцог Иоганн Саксонский с сыном. Толкуя отрывок из книги пророка Даниила, Мюнцер высказал главную свою мысль: тиранов, противящихся воле Божьей, следует низвергнуть. Нечестивцы, угнетающие и обманывающие народ, не имеют права жить. Князья должны способствовать их искоренению, иначе они лишатся власти.

"Проповедь перед князьями" напечатали, но вскоре Мюнцеру пришлось покинуть Альштедт: Лютер не жалел сил, чтобы восстановить против него властителей Саксонии. Мюнцер нашел прибежище в богатом имперском городе Мюльхаузене. Здесь при его участии были составлены статьи с требованием перемен: новый магистрат, памятуя о страхе перед Господом, должен покончить с произволом, угнетением, разгулом корыстолюбия. Все это противно Божьему праву. Даже в суде надлежит руководствоваться Евангелием.

Хотя цехи одобрили эти требования, осуществлены они так и не были. Магистрат пребывал в нерешительности. Наиболее влиятельные его члены, опираясь на зажиточных крестьян округи, добились высылки сеющих смуту проповедников. Но все-таки в Мюльхаузене свыше 200 человек вступили в основанный Мюнцером союз.

Ему была ясна подстрекательская роль Лютера, который добивался его изгнания из Альштедта и Мюльхаузена. Теперь, когда все чаще приходили вести о выступлениях крестьян в Южной Германии, а Лютеровы пособники навязывали народу искаженное понимание Евангелия, обличение книжников стало наипервейшей задачей. Рукописи двух своих памфлетов - "Разоблачение ложной веры" и "Ответ лишенной духа, сладко живущей Плоти виттенбергской" - Мюнцер отправил печатать в Нюрнберг.

Доктор Люгнер (т. е. Лжец), писал он в "Ответе", высмеивает истинный дух веры и прикрывается Библией, словно фиговым листком. Он науськивает власти на воров и разбойников, но умалчивает об источнике преступлений. Главная причина воровства и разбоя - господа и князья, которые присвоили себе все - рыб в воде, птиц в небесах, злаки на земле. Они твердят "Не укради!", сами же дерут три шкуры с пахарей и ремесленников. Но если кто посягнет хоть на каплю господской собственности, его тащат на виселицу. А доктор Люгнер благословляет палачей. Многие радуются, что не надо платить попам налогов, и не видят, что стало в тысячу раз хуже. Лютер, проповедуя покорность, не хочет трогать князей, хотя они больше остальных заслуживают кары, ибо не хотят уничтожить корень возмущения. Однако народ, раскусив нового папу, поднимется против тиранов: "Народ станет свободным, и один лишь Бог будет над ним господином!"

После изгнания из Мюльхаузена Мюнцер через Южную Тюрингию, Нюрнберг и Базель отправился в Шварцвальд. В Верхней Германии он пробыл несколько недель. Хотя мало прямых свидетельств о его роли в крестьянских выступлениях, идеи Мюнцера, несомненно, оказали и там свое революционизирующее влияние.

Мир накануне переворота, подготовленного всем ходом истории. Его можно осуществить без кровопролития, если неправедные люди откажутся от захваченных привилегий и согласятся жить по Божьему праву, вступив в "Христианское объединение".

Дабы привлечь на свою сторону князей и дворян, Мюнцер признавал, что, подчинившись "Христианскому объединению", они смогут рассчитывать на долю конфискованного церковного имущества. Эта уступка делалась, скорее всего, из тактических соображений. Поскольку невелика надежда на осуществление переворота мирными средствами, надо готовиться к низложению тиранов, организуя разветвленную сеть "Союза избранных". От ближайших единомышленников, членов тайного союза, Мюнцер

не скрывал цели движения: "Все суть общее, и каждому должно быть выделено по нужде его... Если какой князь, граф или господин не захотят этого делать... им следует отрубить голову или повесить".

Конечная цель, разумеется, не исключала постепенности ее достижения. Если установление царства Божьего на земле мыслилось как результат переворота, то первый этап его и состоял в захвате народом власти. Видя потенциальную силу простого люда, Мюнцер не склонен был его идеализировать: он опасался, как бы тяга к мирским благам не погубила святого дела.

Социально-политическая программа Мюнцера была неотделима от его философии и богословия. Признавая за каждым истинно верующим право не только толковать Писание, но и "говорить с Богом", он освобождал человека от многовекового порабощения церковью и от притязаний новоявленных книжников на духовную власть.

"...Под царством божьим,- писал Энгельс,- Мюнцер понимал не что иное, как общественный строй, в котором больше не будет существовать ни классовых различий, ни частной собственности, ни обособленной, противостоящей членам общества и чуждой им государственной власти. Все существующие власти, в случае если они не подчинятся революции и не примкнут к ней, должны быть низложены, все промыслы и имущества становятся общими, устанавливается самое полное равенство".

Перед началом Крестьянской войны во многих немецких землях царили тревога и ожидание беды. Часто вспоминали давнее пророчество: "Кто в двадцать третьем году не умрет, в двадцать четвертом не утонет, а в двадцать пятом не будет убит, тот скажет, что с ним произошло чудо".

Искра, от которой занялось пламя, сверкнула в ландграфстве Штю-линген, на Верхнем Рейне. Год выдался очень тяжелым. Закрома были пусты. А господа не помышляли о каких-либо послаблениях, напротив, придумывали все новые повинности и поборы. Крестьяне хотели только одного: отмены "новшеств", которые дополнительным бременем ложились на их спины.

Штюлингенским беспорядкам власти сначала не придали серьезного значения. Однако вскоре обнаружилось, что смутьяны призывают громить монастыри, не платить налогов и не работать на барщине, поскольку Бог создал всех равными и никто не обязан быть в услужении у другого. Дух непокорности овладел многими деревнями, лежащими между Верхним Рейном и Верхним Дунаем. На сходках составлялись жалобы, где были перечислены акты произвола и беззакония, чинимые господами. Особенно возмущали попытки увеличить барщину и рассматривать всех крестьян как крепостных.

Стремление посулами и обманом положить конец смуте не принесло большого успеха. Крестьяне, вооружаясь, стали собираться в отряды. Особую тревогу властей вызывала возможность союза взбунтовавшихся мужиков с вероотступниками, нашедшими пристанище в соседних городах.

В начале октября 1524 г. восстали крестьяне Хегау. Вскоре к ним присоединились прозревшие штюлингенцы. В ноябре смута охватила и Клеттгау. "Тяжело смотреть на все, что тут происходит,- доносили габсбургским властям,- и можно опасаться, что дело дойдет до великой междоусобицы. Здесь все очень дико, странно и тревожно".

В том, что попытки расколоть восставших окончились безрезультатно, важную роль сыграл Мюнцер. Поздней осенью 1524 г. он появился в землях, охваченных волнениями, и убеждал крестьян, что кровопролития можно избежать, если господа подчинятся общине. В противном случае их надобно сбросить с престола.

Волнения уже охватили большие районы. Крестьяне собирались в отряды и требовали "Божьего права". О нем повсюду рьяно спорили. Часто мысль о необходимости коренных перемен тонула среди мелких требований и личных обид. Даже выбрав вождя и развернув знамя, мужики часто не знали, что им делать. Как добиваться правды? Жечь поместья или ждать, пока господа, устрашенные поднимающейся бурей, согласятся на уступки? Выгонять их силой из замков или увещевать?

С первых дней пребывания на юге Мюнцер отдавал все силы тому, чтобы его идеи стали ясны крестьянам. Суть "Божьего права" - в признании главным принципа общей пользы. Осуществить же его может только насильственный переворот. Именно такое толкование "Божьего права" и сольет разрозненные крестьянские бунты в единый и всесокрушающий поток великого восстания.

Расхождения относительно конечных целей борьбы еще острее выявили необходимость общей программы. Нельзя было допустить, чтобы различные местные требования, сколь бы оправданными они ни были, помешали крестьянам увидеть перед собой основную цель - завоевание власти народом. Мюнцер и его единомышленники прекрасно это понимали. Их программа была программой борьбы. Она не должна была заменять те статьи, в которых крестьяне разных районов сводят свои требования. Поэтому статьи, возникающие из местных жалоб, следовало предварить введением, где изложены принципы, коих необходимо держаться всюду. Программа называлась "Статейным письмом". Точно определить время его создания нельзя, не говоря уже о трудности выбора между разночтениями, касающимися отношения к господам, согласным вступить в "Христианское объединение": надо ли смотреть на них, как и на остальных "благочестивых людей" или как на "чужаков". Нелегко понять, в какой степени "Статейное письмо" было декларацией полного социального переворота, а в какой отвечало революционной тактике, которая на первых порах должна была способствовать принятию неотложных крестьянских требований.

В Южном Шварцвальде Мюнцер провел, по-видимому, несколько недель между ноябрем 1524 г. и январем 1525 г. Сохранились лишь списки "Статейного письма", которые в начале мая 1525 г. были переданы городам Виллинген и Фрейбург (Брейсгау), дабы склонить их присоединиться к "Христианскому объединению". "Так как по сей день на бедного простого человека в городах и деревнях вопреки Богу и всяческой справедливости налагались великие тяготы духовными и светскими господами... то отсюда следует, что такие обузы и тяготы ни нести, ни терпеть дольше невозможно, если только простой бедный человек не хочет всецело обречь себя и своих потомков на полное нищенство. Посему провозглашаемое намерение этого христианского объединения состоит в том, чтобы с Божьей помощью освободиться, насколько это возможно, безо всякого применения меча и кровопролития, что, вероятно, не может быть осуществлено, разве только с братским увещеванием и объединением во всех надлежащих вещах, относящихся к общей христианской пользе..."

Далее обосновывается необходимость "братского увещевания", поскольку вступить в "Христианское объединение" предлагается не только "друзьям и любезным соседям", но и господам. Тем, кто откажется участвовать в "Христианском объединении", грозит "светское отлучение". Никто с ними не будет иметь дела ни на работе, ни во время досуга. Любое общение с ними будет запрещено, и смотреть на них станут как на отсеченную часть тела. Поскольку всякое предательство, угнетение и порча исходят из замков, монастырей и поповских имений, на них тотчас же налагается "светское отлучение". Если же дворяне, монахи и попы добровольно от них откажутся, переселятся в обычные дома и захотят вступить в "Христианское объединение", то их примут со всем имуществом. Все,

что надлежит им по "Божьему праву", они должны получить без ущерба.

"Светское отлучение" - грозное оружие. Оно призвано заставить господ не противиться справедливым требованиям. "Христианское объединение" рассматривается как инструмент далеко идущих преобразований, которые облегчат положение "бедного простого люда" городов и деревень сообразно с общей христианской пользой и "Божьим правом".

С наступлением весны 1525 г. крестьянские волнения в Верхней Швабии заметно усилились. Крестьяне Кемптенского аббатства, изверившись в том, что их жалобы могут быть удовлетворены юридическим путем, взялись за оружие. К ним присоединились жители многих других деревень Альгау. Теперь речь шла уже не о ликвидации злоупотреблений, а о необходимости осуществить "Божье право". Радикальное его толкование звало к сокрушению монастырей и замков как оплотов угнетения. Уполномоченные Швабского союза - учрежденного еще в конце XV в. альянса феодалов и имперских городов Юго-Западной Германии - пытались выиграть время, склонив повстанцев к переговорам. Но замысел их был разгадан. 24 февраля в Обердорфе посланцы крестьян провозгласили создание "Христианского объединения Альгау". Если первоначально вступление в него предполагалось добровольным, то тремя днями позже в Лейбасе из-за слухов о приближающемся войске Швабского союза крестьяне решили использовать принуждение.

К началу марта только в Верхней Швабии отряды восставших насчитывали более 40 тыс. человек. Но чем многочисленнее становились жалобы и наказы, принимаемые в лагерях повстанцев и на деревенских сходках, тем резче ощущалось отсутствие единства. Из массы разрозненных настояний надо было выделить самые существенные, чтобы создать программу, приемлемую для большинства.

С этой целью Ульрих Шмид, предводитель бальтрингенского отряда, обратился к двум подходящим "ученым мужам". Оба они, проповедник Шаппелер и скорняк-подмастерье Лотцер, находившиеся под влиянием идей Цвингли, составили главный программный документ Крестьянской войны, который сокращенно называют "12 статьями".

Ссылки на Священное писание должны были показать, что собранные воедино и обобщенные требования не противоречат Евангелию. Во Введении решительно отметался упрек в том, будто крестьяне повинны в мятеже,- действуют они лишь по воле Божьей. Первая статья была проникнута духом Реформации. Священник, которого выбирает община, обязан возвещать истинное Евангелие и вести себя подобающим образом под угрозой смещения. Содержать его следует за счет "большой десятины", вносимой зерном (ст. 2).

Крестьяне требовали отмены крепостного состояния и связанного с ним посмертного побора с наследства (ст. 3 и 11). Охота, рыбная ловля и пользование лесом должны перестать быть привилегией господ (ст. 4 и 5). Захваченные общинные земли, поля и луга надлежит вернуть общине (ст. 10). "Малую десятину" - десятину с овощей и скота - необходимо отменить (ст. 2), а также сократить повинности и оброк (ст. 6-8), поскольку их постоянное увеличение противно слову Божьему. Наказания, выносимые судом, должны покоиться на писаных уложениях, а не на произволе (ст. 9).

Восстановление прав общины - возврат общинных земель, обеспечение ее самоуправления, право выбирать священника -приобретало не только экономическое, но и политическое звучание. Однако воинственным духом "12 статей" не отличались: крестьяне готовы отказаться от любых требований, если им на основании Библии будет доказана их неправомерность. Допускалось также пополнение программы новыми статьями, коль па то подвигнет истинное понимание Евангелия (ст. 12).

Энгельс подчеркнул принципиальное различие между "12 статьями" и "Статейным письмом": хотя все современники приписывали Мюнцеру обе программы, "несомненно, что он не был автором, во всяком случае, первого документа". Энгельс не исключал возможности того, что Мюнцер не был автором и "Статейного письма". Для Энгельса важнее другое - обоснование тезиса о существовании двух "партий" среди восставших: "Революционная партия выдвинула свою программу еще раньше (т. е. до "12 статей",- А. Ш.) в "Статейном письме"...".

При всей умеренности "12 статей" звучавшая в них убежденность в том, что Господь скоро вызволит из плена взывающих к нему людей, воспринималась многими как оправдание мятежа. Само понимание Божьей воли как намерения освободить "бедного простого человека" от непомерного бремени поднимало в народе боевой дух. А стремление выйти за пределы местных интересов, придав жалобам и наказам обобщенный характер, способствовало сплочению. Составители "12 статей" хорошо знали чаяния большинства крестьян и удачно их выразили. Не случайно во время Крестьянской войны эта программа была напечатана не менее 25 раз.

"12 статей" стали самым распространенным программным документом мятежного крестьянства, ибо составлены так, чтобы одобрить их могли и крестьяне других охваченных восстанием районов. Одни - потому, что видели в них полное выражение своих жалоб, другие - потому, что расценивали их как тот минимум, достижение которого не исключало и более радикальных требований. Осуществление "12 статей" сильно подорвало бы материальные основы феодального господства. Крестьянам это принесло бы экономическое облегчение, повышение их социального статуса; возрос бы политический вес сельских общин. В деревне, да и не только в деревне, была бы ослаблена власть феодалов, укрепилось бы положение крестьян как простых товаропроизводителей - все это благоприятствовало бы проникновению капиталистических отношений в сельское хозяйство и развитию производительных сил.

Весной 1525 г. вооруженные отряды франконских крестьян все больше набирали мощь. Во многих местах пылали замки и монастыри. Казнь графа Людвига фон Хельфенштейна, который пытался мечом усмирить смутьянов, и группы его приближенных повергла господ в ужас. Решительные действия повстанцев долины Неккара во главе с Якобом Рорба-хом вызвали тревогу городского патрициата. Играя на противоречиях в лагере восставших, "отцы" Хайльбронна посеяли рознь и оживили среди них примиренческие настроения. Городской патрициат стремился потопить опасные требования крестьян в широкой программе реформ и достичь полюбовного соглашения с дворянством.

Не столько необходимость свести воедино требования различных отрядов Франконии, сколько стремление выработать программу, которая стала бы основой для общеимперской реформы, будто бы одинаково приемлемой для всех сословий, выдвинуло в Хайльбронне на первый план Венде-ля Гиплера, многоопытного служилого человека, примкнувшего к восставшим. Он воспользовался проектом, который был прислан ему Фридрихом Вайгандтом, бывшим прежде казначеем в Майнце. Светским господам, обязанным верно служить Империи, охранять бедных и защищать слово Божье, будут пожалованы лены, чтобы обеспечить им достойные доходы. Место действующего мирского права займет право Божье и естественное, дабы оно стало доступно и беднякам. Все суды должны состоять исключительно из мирян: председательствует всегда кто-либо из знати, но большинство членов суда - бюргеры и крестьяне.

Особая забота наряду с судопроизводством проявляется и о торговле. Пора покончить с неуемным своекорыстием, запретить большие торговые компании, гарантировать безопасность передвижения, ввести единую для всей Германии монетную систему, единые меры и вес. Из государственных налогов таможенную пошлину надлежит исключить совсем, а дорожную подать уменьшить и использовать только для строительства дорог. Платить налог непосредственно императору лишь раз в 6 лет. Все поземельные поборы могут быть выкуплены при единовременном вносе их 20-кратной суммы. Собственники капиталов должны ссужать свободные деньги магистратам под 4%, дабы те одалживали их нуждающимся под 5%. Таким путем будет покончено и с налоговым закабалением крестьян.

Дворянству, отмечал Энгельс, "были сделаны уступки, весьма приближавшиеся к современным выкупам и ведущие в конечном счете к превращению феодальной земельной собственности в буржуазную".

По существу Хайльброннская программа была бюргерской утопией, предвосхищением ряда тех завоеваний буржуазии, которые осуществились в Германии лишь во второй половине XIX в.

В середине мая 1525 г., когда собравшийся в Хайльбронне "крестьянский парламент" едва начал свою работу, гонцы принесли весть о разгроме вюртембергских повстанцев под Бёблингеном. Трухзес, военачальник Швабского союза, шел на Хайльбронн. Крестьянским вожакам было теперь не до обсуждения будущего государственного устройства. Они в спешке разъехались.

Патрициат Хайльбронна, решившись на измену, вступил в тайные сношения с Трухзесом. Гиплер бежал. Войска карателей жгли деревни и беспощадно расправлялись с бунтовщиками.

Хотя в отдельных местах крестьяне и добивались кратковременного успеха, отряды их все чаще терпели поражение. И пожалуй, в большей степени, чем недостаток организованности, здесь сказывалось отсутствие подлинной поддержки со стороны горожан. Среди повстанцев было немало городских плебеев, но сами города с их материальными ресурсами, артиллерией, боеприпасами, с изрядным числом опытных в военном деле людей, как правило, на сторону восстания не переходили. Вооруженные выступления крестьян во многих случаях служили толчком для усиления социальной борьбы внутри городов. Однако это обстоятельство сыграло и определенную сдерживающую роль. Антифеодальные устремления далеко не всегда находили отклик у бюргерства: патрициат боялся, как бы радикализм отдельных крестьянских требований не поднял городские низы и не покончил с их собственной властью.

В начале волнений, как это было в Вальдсхуте и Штюлингене, многие горожане считали возможным выступать совместно с крестьянами. Когда же восстание охватило обширные районы Шварцвальда и Верхней Швабии, яснее проявилась противоречивость позиции горожан.

Различное отношение городов к крестьянскому движению в значительной степени объяснялось тем, эксплуатировали ли они сами окрестных крестьян или же имели общие интересы с соседними сельскими общинами. Маленькие города, тесно связанные с округой хозяйственными нуждами, чаще всего присоединялись к восставшим.

Подобное же повторилось во Франконии и в других местностях: крестьяне не могли рассчитывать на действенную поддержку городов, хотя в отдельных районах значительное число их жителей вливалось в отряды повстанцев. Но даже весной 1525 г., в период подъема Крестьянской войны, большинство горожан не хотели участвовать в борьбе, коль скоро цели ее выходили за пределы реформационного движения.

Разумеется, позиция Лютера сыграла огромную роль в городах, где у власти оказались его приверженцы. В "Призыве к миру на основе 12 статей" он еще выступал как примиритель. Лютер обращался к "любезным друзьям-крестьянам", хулил господ, а особенно "слепых" епископов и "сумасбродных" монахов. В их злодействах - главная причина смуты. Господам необходимо согласиться на уступки. Из статей самая справедливая - первая, где крестьяне ратуют за право выбирать себе священника. Кое в чем они правы, но это не означает, что надо принимать все статьи. От чрезмерных требований должно отказаться. Дело следует уладить миром, положившись на третейский суд из городских советников и графов.

Грех мужикам, увещевал их Лютер, ссылаться на Христа, когда они идут наперекор Писанию, применяют силу и не подчиняются властям. Нельзя понимать Евангелие плотски, нельзя смешивать мирское царство с небесным. Если это произойдет, то Германия надолго будет ввергнута в хаос. Мирское царство не может существовать без неравенства: одни должны быть свободными, другие - подчиненными, одни - господами, другие - подданными. Даже крепостная зависимость не мешает человеку пользоваться христианской свободой. Он должен думать о Боге и спа-сении души, ибо царство Христа не от мира сего. Истинно верующий любую несправедливость обязан сносить терпеливо, пуще всего остерегаясь непослушания и мятежа.

В Эльзасе и городах Западной Германии восстание ширилось. В Шварцвальде после сравнительного затишья снова вспыхнул бунт. На землях Эльзаса, где жива была память о прежних крестьянских выступлениях, проповеди поборников Реформации воспринимались зачастую как оправдание мятежа: "Божье право" требует первым делом освободить народ от угнетения. Даже из Цаберна, где находилась резиденция епископа Страсбургского, клирикам, хранившим верность Риму, пришлось убраться. За короткое время под знамя повстанцев собрались тысячи людей. Во главе их стоял Эразм Гербер. Безграмотный ремесленник, он был превосходным организатором, и вскоре многие эльзасские города подчинились крестьянам. Монастырям не было пощады. Священники, попадавшие в руки бунтарей, должны были письменно свидетельствовать, что они проповедовали лжеучение. Повстанцы, принуждая города к сдаче, обещали никому, кроме духовенства, не чинить обиды. Правда, ростовщики вызывали у них не меньшую вражду, чем паписты.

Если в начале восстания общей программой всех отрядов были "12 статей", то вскоре многим они стали казаться слишком умеренными. Вслед за монастырями принялись и за поместья дворян. Вековая ненависть к угнетателям воплотилась в давнем призыве: никто не должен стоять над народом, кроме Бога и императора. Только последнему надлежит платить подать.

Ни епископ, ни дворяне не могли противопоставить восставшим сколько-нибудь значительной военной силы. Попытки выиграть время тоже ни к чему не привели. Буцер и другие видные евангелические проповедники Страсбурга тщетно пытались убедить повстанцев, что истинное Евангелие воспрещает мятеж. Правителям Эльзаса оставалось последнее средство - призвать чужеземцев. Герцог Антон Лотарингский решил помочь соседям своим сильным войском. Он шел против непокорных мужиков, словно в крестовый поход: в сопровождении кардинала, апостолического комиссара и толпы клириков. Уничтожив несколько крестьянских отрядов, он окружил Цаберн, недавно захваченный восставшими. Все призывы Гер-бера о помощи были напрасны. Герцог же настаивал на сдаче. А когда 16 мая безоружные люди вышли из города, ландскнехты учинили резню, страшнейшую за всю историю Крестьянской войны: перебито было 18 тыс. человек.

Эта бойня, как и вести о разгроме тюрингских отрядов под Франкен-хаузеном, укрепила позиции тех, кто искал мира. Движения в городах Западной Германии, особенно значительные во Франкфурте и Майнце, пусть и возникшие под влиянием крестьянских выступлений на Юге, были порождены бюргерской оппозицией и острием своим направлены против духовенства: община настаивала на праве избирать священника, монастыри распускались, часть десятины отводилась на общественные нужды, клирикам запрещалось скупать имения мирян, духовные лица, занимавшиеся ремеслом, обязывались делать в пользу цеха соответствующие отчисления. Хотя ряд требований касался непомерной власти магистрата и облегчения положения "простого люда", эти движения, как правило, не выходили за пределы умеренной реформации.

Чем шире распространялось восстание крестьян Верхней Швабии, тем чаще в горных областях Австрии появлялись их эмиссары, чтобы подбить соседей присоединиться к бунту. Некоторое время эрцгерцогу удавалось разными посулами, созывом ландтага, а то и казнями держать в узде недовольных. Вспыхнувший весной 1525 г. мятеж с поразительной быстротой набирал силу. Восставшие тирольцы захватили Бриксен. По всей округе принялись громить монастыри, опустошать замки и поповские подворья. Наиболее ненавистные советники эрцгерцога бежали из страны. Он сам, ощущая бессилие, опять обещал созвать ландтаг. Но реальная власть на обширной территории принадлежала уже вождю повстанцев Михаэлю Гайсмайеру.

Помимо Тироля восстанием были охвачены архиепископство Зальцбург, Штирия, Каринтия, Крайна. Дворяне многих районов Верхней и Нижней Австрии уповали лишь на помощь Швабского союза и баварцев. Крестьяне, поддержанные горнорабочими, нанесли ряд поражений войскам эрцгерцога. Даже когда в Средней Германии восставшие были разгромлены и исход Крестьянской войны считался предрешенным, в австрийских землях еще долго продолжалось сопротивление.

Не только полководческим талантом прославился Гайсмайер. С его именем связан один из интереснейших программных документов Крестьянской войны - "Земское устройство". Из него видно, как зажиточные крестьяне Тироля представляли себе будущее. Всех дворян и церковников, утеснявших "простого бедного человека", противившихся истинному слову Божьему и "общей пользе", следовало истребить. Ради полного равенства должны быть уничтожены не только замки, но и все городские укрепления. Города как таковые перестают существовать. Нет ни купцов, ни коробейников. Все ремесленники собраны в одной местности, а изготовленные ими вещи продаются без наценки в немногочисленных лавках. За этим следят особые должностные лица. Они же заботятся, чтобы товары, которые не производят в стране, вроде пряностей, закупали за границей. Мелиорация пустошей и болот позволит выращивать больше хлеба и разводить больше скота - зависимость от ввоза существенно уменьшится. Насаждаются оливковые деревья и шафран, в междурядьях виноградников сеют зерновые. Монополия торговли принадлежит государству. Процветавшее в Тироле горнорудное дело обращается в собственность страны, а прибыль идет на покрытие ее расходов.

В Бриксене учреждается единственная высшая школа, где постигают слово Божье. Трое ее ученых мужей входят в состав избираемого народом правительства и на основе Писания решают все, относящееся к пониманию "Божьего права". Крючкотворству и софистике положен конец. Все ненужные книги сожжены.

Десятину тратят на содержание священника и попечение о бедных. Если средств не хватает, вводится особый налог, взимаемый пропорционально достатку. Как видим, имущественное неравенство сохраняется. Монастыри и дома Тевтонского ордена переустраивают в госпитали и приюты.

Тироль, через который проходили оживленные торговые пути из Италии на север, и запад Германии, превращался в замкнутое государство, построенное на принципе почти полной автаркии. Идеальная "мужицкая республика" Гайсмайера - наглядное свидетельство того, как начали бы осуществлять "Божье право" и полное "христианское равенство" крепкие крестьяне Тироля, будь их воля.

Когда Лютер пытался удержать колеблющихся от выступлений, а Трухзес в первой половине апреля громил повстанцев Верхней Швабии, пламя Крестьянской войны с особой силой занялось в Средней Германии. И Мюнцер сделал для этого все, что мог. Он вернулся в Мюльхаузен с юга в середине февраля 1525 г. Час неминуемого переворота близок! Он готовил народ к решающей борьбе. Восстание подбиралось все ближе к границам Тюрингии - 18 апреля поднялись крестьяне Фульдского аббатства, ополчились против господ эйхсфельдцы. Положение в Мюль-хаузене было чрезвычайно сложным. Месяц спустя после возвращения Мюнцера магистрат свергли. Новый магистрат получил название "Веч-ного совета" - члены его должны править пожизненно. Посадский люд и крестьяне влияли на его деятельность, хотя представлены в нем непосредственно не были. Все жители города, а не только полноправные бюргеры присягали на верность "Вечному совету". Католическое богослужение отменялось. Ценности, изъятые у церквей и монастырей, пополнили казну. Отобранное у Тевтонского ордена имущество употребили на то, чтобы в окрестных деревнях обеспечить нуждающихся зерном.

В истории Крестьянской войны Мюльхаузен занимает особое место. И не только потому, что он был одним из немногих значительных городов Империи, которые целиком перешли на сторону восставших. Благодаря Мюнцеру Мюльхаузен стал идейным средоточием повстанческого движения в Тюрингии. Во Франкенхаузене, Нордхаузене, Зангерхаузене, Эйзенахе и Лангензальце действовали выпестованные им люди.

Раньше других восстали здесь крестьяне в долине Верры. Под Эйзе-нахом отряд попал в западню: магистрат согласился сдать город, но пройти в ворота дозволил только вожакам, будто бы для переговоров. Их тут же взяли под стражу, а среди повстанцев пустили слух, что кара близится: грозное войско ландграфа Гессенского уже на пороге. Многие крестьяне предпочли вернуться домой.

В Лангензальце восстание началось с роспуска монастырей и изгнания клириков, верных Риму. Однако когда 26 апреля отряд мюльхаузен-цев появился у ее стен, требуя выдачи собственных беглых, горожан и монахов, ворота ему не открыли: настороженность не помеха единомыслию. Здесь сказалась характерная для повстанцев черта: границы проходили не только по земле, но и в сознании. Мюльхаузенцы действовали за пределами своей территории, а нарушал границы обычно вторгнувшийся неприятель. Мюнцер надеялся, что по всей Тюрингии загудят набатные колокола, возвещающие о восстании. Из месяца в месяц он и его последователи проповедовали мысль о неминуемом перевороте, создавали союзы - будущие очаги восстания. Но события разворачивались не так стремительно, как полагал Мюнцер. Да и в отряде мюльхаузенцев было далеко до единодушия. После захвата Эбелебена и разорения еще нескольких замков и монастырей Мюнцер хотел идти на помощь Франкенхаузену. Однако большинство на военном совете не вняло его речам. Их соблазнила легкая добыча: в богатых монастырях Эйхсфельда повстанцы захватили много разного добра, но упустили время. Только когда все вокруг было опустошено, двинулись к Франкенхаузену. Тем часом положение в Лангензальце тоже изменилось - сторонники Мюнцера принудили магистрат подчиниться. Город стал оказывать помощь действовавшим в округе отрядам.

Лютер с ужасом смотрел, как в Тюрингии разгорался бунт. Его поражала нерешительность князей. Сколько раз он предостерегал: Мюнцер,

этот кровавый пророк, отравляет людей своим учением и готовит мятеж. Теперь оправдались самые мрачные предсказания. Корень всех несчастий в архисатане, который правит в Мюльхаузене. Лютер снова взялся за перо. От лукаво-примирительных фраз "Призыва к миру" не осталось и следа. Страницы его нового памфлета "Против разбойных и грабительских шаек крестьян" отличались неистовой жестокостью: десятикратно заслуживают взбунтовавшиеся мужики смерть телесную и духовную. Три рода ужаснейших грехов лежит на них: как клятвопреступники и непокорные негодяи, поднялись они против своих господ, которым обязаны послушанием; как грабители и убийцы, разоряют они монастыри и замки; мало того, злейшие богохульники еще прикрывают Евангелием свои отвратительные преступления.

Мятеж подобен большому пожару, поэтому всякий, кто может, твердил Лютер, должен любым способом умерщвлять восставших. Нет ничего более дьявольского, чем бунтарь. Его надо убивать, как бешеную собаку. Если ты его не уничтожишь, он прикончит тебя, а вместе с тобой погубит и страну.

Тем временем Мюнцер делал все возможное, чтобы стянуть к Франкен-хаузену побольше сил. Особенно ему помогали альштедтцы. Верные люди умело организовывали крестьян. Под Франкенхаузеном собралось свыше 6 тыс. человек - ни один отряд Тюрингии не был столь многочислен, и, единственный в Тюрингии, он имел свою собственную программу, состоявшую лишь из четырех пунктов. Содержание "12 статей" отразилось только в двух, где речь шла о свободе проповедовать слово Божье и о том, что лесные угодья, воды, пастбища и охота должны принадлежать всем. Мюн-церовы же устремления были сформулированы предельно сжато: князья обязаны снести свои замки, отказаться от титулов, чтить одного лишь Бога. Зато им отдавали все имущество духовенства, находившееся в их владениях, и возвращали заложенные имения. Суля светским властителям земли церковников, Мюнцер еще раз пытался склонить их на свою сторону. Два графа клятвенно согласились принять предложенные им статьи.

Мюнцер обещал прийти с большой подмогой, но, когда 12 мая он вступил во Франкенхаузен, с ним было только 300 человек. Эрнсту Мансфельд-скому, заклятому своему врагу, Мюнцер направил грозное послание: он хотел поднять подвластных графу горнорабочих и внушить мужество крестьянам, собравшимся во Франкенхаузене. Дело шло к решающему сражению. Три недели, с первого выступления в Лангензальце, повстанцы не встречали сопротивления. Курфюрст Фридрих, старый и больной, не торопился применять силу и сдерживал Иоганна, своего брата. Но Лютер убедил его, что все мятежники - грабители и убийцы, и тот сразу же после смерти курфюрста стал стягивать в Веймар войска.

Герцог Георг Саксонский не в пример Фридриху Мудрому сомнений не испытывал. 14 мая его головной отряд вступил в стычку с защитниками Франкенхаузена, но успеха не добился. На следующий день, 15 мая, повстанцы расположились на удобной возвышенности к северу от города. Отсюда они писали князьям, что не хотят ничего, кроме "Божьего права", и охотно избегнут кровопролития. В ответ князья потребовали выдачи Мюнцера и его приближенных. Многие заколебались. Но Мюнцеру удалось восстановить положение. Он сумел убедить крестьян: Господь отобрал у правителей власть и даст ее бедному люду. Когда он говорил, на небе засияла радуга. А ведь она как символ мюнцерова союза была изображена на его хоругви!

Пока Мюнцер проповедовал, а крестьяне дивились небесному знамению, враги окружили их. Пленника-дворянина послали к князьям, прося пощады. Те снова требовали выдать Мюнцера. Крестьяне ответили,

что сделают это, если на диспуте кто-либо его победит. Князья настаивали на своем.

И тут первые залпы пушек обрушились на крестьян. Они еще пели мюнцеров гимн, когда ядра стали разносить укрепления, наспех сооруженные из возов. Началась паника. Сопротивляющихся и бегущих убивали беспощадно. Резня продолжалась и на улицах города. Около 5 тыс. крестьян было уничтожено, лишь 600 взято в плен. Раненый Мюнцер был передан Эрнсту Мансфельдскому и подвергнут пыткам.

Мюльхаузен на унизительных условиях сдался на милость победителей. 54 человека, в том числе и Мюнцера, казнили. Этой победы князей было достаточно, чтобы по всей Тюрингии и в соседних землях отряды повстанцев стали неудержимо таять. Если пламя восстания не распространилось дальше на север и восток, то в значительной степени из-за разгрома под Франкенхаузеном. Хотя в отдельных районах вооруженные выступления крестьян продолжались летом и осенью 1525 г. (Пруссия, Верхняя Швабия), а в Зальцбурге и Тироле - и в следующем году, современники считали, что поражение повстанцев под Франкенхаузеном и резня, учиненная князьями, внявшими кровожадному призыву Лютера, фактически положили конец великому восстанию.

Реформацию и Крестьянскую войну многие историки вслед за Энгельсом считают раннебуржуазной революцией в Германии и обычно датируют 1517-1525/26 гг. Поэтому разгром мятежных крестьян толкуется как конец раннебуржуазной революции. Однако подобное мнение может быть принято лишь в том случае, если под "буржуазной революцией № 1" понимать только события, разыгравшиеся на территории Империи, да и то с оговоркой, что поражение Крестьянской войны было концом "критического эпизода" этой революции, но отнюдь не самого революционного процесса, продолжавшегося и в Германии, хотя в иных формах, и в других странах.

Западная Европа знала немало крупных крестьянских движений, но ни одно из них по своему размаху и значению не может сравниться с восстанием 1525 г. Огромные территории - от Швейцарии и альпийских земель до отрогов Гарца и Рудных гор - были охвачены мятежами. Во многих районах к восстанию присоединилась большая часть населения, способного носить оружие. Это сразу же выявило трудности, которые редко удавалось преодолевать: не хватало ни снаряжения, ни людей, могущих слить разрозненные выступления в единый и целенаправленный революционный поток.

Особую остроту нередко приобретали восстания на принадлежавших церкви землях: раздавались призывы секуляризовать церковные имущества и избавиться от подчинения духовным феодалам. По отношению к светским владетелям тоже проявлялась достаточная решимость. Крестьяне настаивали на уничтожении феодальной эксплуатации или, по крайней мере, требовали значительных послаблений. Восстание приобретало наибольший размах там, где дальновидные вожди осознали необходимость выступать в единстве с другими оппозиционными силами, дабы преобразовать общество в интересах всего народа. Но тем не менее Крестьянская война потерпела поражение. Как отмечал Энгельс, "местная и провинциальная раздробленность и неизбежно порождаемая ею местная и провинциальная узость кругозора привели все движение к гибели... ни бюргеры, ни крестьяне, ни плебеи не оказались способными на объединенное общенациональное выступление" .

Хотя Крестьянская война бушевала во многих землях Германии, охвачена ею была лишь часть Империи. В Баварии происходили волнения, но правителям удалось удержать страну от всеобщего мятежа. В саксонских землях установившиеся раннеабсолютистские формы власти и соответствующие средства принуждения были действенно использованы для предотвращения восстания. В северных землях Империи положение крестьян было относительно благополучным. Тут натиск феодалов-землевладельцев на крестьянские права не носил еще всеобщего характера, обстановка была менее взрывоопасной.

Наиболее яростными и массовыми были выступления там, где тяжесть феодальных повинностей становилась совершенно нестерпимой. Однако создание централизованного национального государства не воспринималось восставшими как главная цель. И немецкие гуманисты, и деятели Реформации способствовали пробуждению национального сознания, но немецкая нация как таковая еще только складывалась. Устранение территориальной раздробленности не стало первоочередной задачей, хотя в Хайльброннской программе пути к этому и намечались. Политические чаяния восставших были в значительной степени сосредоточены на усилении сельских общин. В различных проектах "земского устройства" блюсти интересы "бедного простого люда" должны были ландтаги, а само государство, образованное из отдельных земель, мыслилось как противовес власти императора. Не менее характерной была и другая тенденция: восставшие хотели ограничить влияние территориальных князей, особенно духовных, и таким образом изменить соотношение сил на местном уровне, не имея в виду устроения всей Империи.

Раздробленность движения проистекала и из самого уклада крестьянской жизни. В соответствии с традиционными для сельской общины представлениями крестьяне зачастую не сомневались в искренности посулов высоких господ и наивно верили в справедливость государя. В военном отношении они тоже обладали незначительным опытом и не могли противостоять тяжелой артиллерии, рейтарам и вымуштрованной пехоте, хотя в ряде решающих столкновений и были достаточно хорошо вооружены. Повстанцы не умели организовать сопротивление согласованным наступательным действиям противника, использовать свое численное превосходство или преимущества местности. Оборонительная по большей части тактика крестьянских отрядов тоже не способствовала достижению победы.

В этих условиях основным стал вопрос, выступит ли бюргерство во главе движения, дабы принять на себя ведущую роль. Опыт начальных лет Реформации, когда во многих городах пусть под религиозным знаменем, но возникал широкий союз оппозиционных сил, не исключал такой возможности. Но возглавит ли бюргерство вооруженную борьбу против феодалов и патрициата?

Хотя в лагерях повстанцев появлялось немало горожан, готовых сражаться в едином строю с крестьянами, позиция городов и бюргерства оставалась двойственной. Бюргеры сами нередко эксплуатировали крестьян, боялись потерять собственные земельные владения или часть доходов. Посему они либо становились на сторону "законности и порядка", либо в лучшем случае выступали в роли примирителей.

Бюргерство не было еще ни достаточно могущественным, ни достаточно развитым, чтобы суметь объединить под своими лозунгами остальные мятежные сословия - городских плебеев, низшее дворянство и крестьян. Весьма сложными были отношения между сельскими жителями и горнорабочими, хотя в Рудных горах, в Гарце, в Тироле и Зальцбурге горняки поддерживали восставших.

Если на начальных этапах Реформации руководящая роль бюргерства стала реальностью, то в ходе Крестьянской войны обнаружилось, что оно еще не созрело в качестве ведущей силы раннебуржуазной революции. А сами народные массы, стремившиеся покончить с непомерно возросшим феодальным гнетом, даже и выступая как движущая сила исторического прогресса, не были и не могли стать гегемоном движения. Но подрыв феодальных отношений по существу содействовал возникновению условий, благоприятствующих буржуазно-капиталистическому развитию.

Что же выделяет революционные события в Германии из других сравнимых исторических процессов? Прежде всего, Реформация и Крестьянская война нанесли католической церкви как надежнейшему оплоту феодализма такой удар, от которого она никогда не оправилась. Реформация способствовала выработке среди широких народных масс нового самосознания. Во многих землях Германии было покончено с особым положением духовенства 12.

Разгром восстания повлек за собой неисчислимые жертвы. Народу дорого обошлась его попытка освободиться: если в 1524-1525 гг. за оружие взялись более 200 тыс. крестьян, то примерно половина из них поплатились за это жизнью. Пусть далеко идущие программные цели революционного движения не были и не могли быть осуществлены, Крестьянская война привела не только к жертвам и поражениям. В некоторых землях феодальный натиск был приторможен. Но еще важнее было то, что массовое народное движение охватило обширные территории страны, разрушая оплоты феодальной власти. Церковь как опора и неотъемлемая часть феодального строя обнаружила свою слабость, что заставило усомниться не только в справедливости освященных веками порядков, но и в их непоколебимости. Такие, люди, как Томас Мюнцер и его единомышленники, пробудили революционную инициативу народа. "Бедный простой люд" деревень и городов почувствовал свою силу. Новое, радикальное понимание "Божьего права" нельзя было вытравить из сознания никакими карами.

С поражением Крестьянской войны, этого особенно драматического, хотя и короткого акта "буржуазной революции №1", сама революция не прекратилась. Центр длительного революционного процесса, именуемого Реформацией, начавшегося в Германии в 1517 г., все больше и больше перемещался в Нидерланды.

Примечания

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. С. 392.
2. Там же. С. 356, 359, 364.
3. Там же. С. 371.
4. Там же. С. 399, 402.
5. Deutsche Geschichte. В., 1983. Bd. 3. S. 157.
6. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. С. 414.
7. Deutsche Geschichte, Bd. 3. S. 161-162.
8. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 18. С. 572; Т. 21. С. 314, 417; Т. 22,
9. С. 307; Т. 36. С. 202, 227.
10. Deutsche Geschichte. Bd. 3. S. 185.
11. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. С. 435.
12. Deutsche Geschichte. Bd. 3. S. 185-186.

В обстановке подъема общественного движения в Германии, критики католической церкви, Мартин Лютер выступил с 95 тезисами против индульгенций (вывесил тезисы 31 октября 1517 на дверях виттенбергской Замковой церкви) . Эти тезисы содержали основные положения его нового религиозного учения (развитые им затем в других сочинениях) , отрицавшего основные догматы и весь строй католической церкви. Отвергнув католическую догму о том, что церковь и духовенство являются необходимыми посредниками между человеком и богом, Лютер объявил веру христианина единственным путем спасения души, которое даруется ему непосредственно богом (тезис об оправдании одной верой) .
Лютер утверждал, что мирская жизнь и весь мирской порядок, обеспечивающий человеку возможность отдаваться вере (светское государство и его учреждения) , занимают важное место в христианской религии. Он отверг авторитет папских декретов и посланий (Священное предание) и требовал восстановления авторитета Священного писания. Лютер отвергал претензии духовенства на господствующее положение в обществе. Роль духовенства Лютер ограничивал наставлением христиан в духе смирения, осознания человеком его полной зависимости от милости божьей в деле спасения его души. Важное историческое значение имело провозглашение Лютером идеи независимости светского государства от католической церкви.
Тезисы Лютера были восприняты оппозиционными слоями населения как сигнал к выступлению против католической церкви и освящавшегося ею общественного строя, причем реформационное движение вышло за те границы, которые ставил ему Лютер. Опираясь на общественное движение в Германии, Лютер отказался явиться на церковный суд в Рим, а на Лейпцигском диспуте с католическими богословами в 1519 году открыто заявил, что во многом считает правильными положения, выдвинутые чешским реформатором Яном Гусом. В 1520 году Лютер публично сжег во дворе Виттенбергского университета папскую буллу об отлучении его от церкви. В том же году в обращении "К христианскому дворянству немецкой нации" он объявил, что борьба с папским засильем является делом всей немецкой нации. Но в 1520-1521 годах, когда интересы разных примкнувших к Реформации классов стали размежевываться, и на политическую арену выступил Томас Мюнцер, показавший новое, народное понимание Реформации, Лютер стал отходить от первоначально занятой им радикальной позиции, уточнив, что христианскую свободу следует понимать лишь в смысле духовной свободы, с которой телесная несвобода (включая крепостное состояние) вполне совместима. От преследования по Вормсскому эдикту 1521 году Лютер искал защиты у князей, укрывшись в замке Вартбург курфюрста Фридриха Саксонского. С этого времени начинаются резкие выступления Лютера против радикально-бюргерских направлений Реформации (Андреас Карлштадт) и особенно против массовых народных выступлений. Лютер указывал, что светская власть обязана охранять существующий общественный порядок силой меча. Во время Крестьянской войны 1524-1526 годов он требовал кровавой расправы с восставшими крестьянами и восстановления крепостного состояния.
В историю немецкой общественной мысли Лютер вошел и как деятель культуры - как реформатор образования, языка, музыки. Он не только испытал на себе влияние культуры Возрождения, но в интересах борьбы с папистами стремился использовать народную культуру и многое сделал для ее развития. Большое значение имел выполненный Лютером перевод на немецкий язык Библии (1522-1542), в котором ему удалось утвердить нормы общенемецкого национального языка.

Основатель евангелическо-лютеранской церкви. Родился в Эйслебене (в Саксонии) 10 ноября 1483 года. Он происходил из крестьянского сословия, был сыном рудокопа и получил в семье строгое религиозно-нравственное воспитание. В 1501 г. он поступил в эрфуртский университет, где, изучая право (по желанию отца), занимался в то те время философскими науками, а также усвоил себе все необходимые приемы диалектики. Одновременно с этим Мартин Лютер изучал латинских классиков и вступил в близкие сношения с представителями эрфуртского гуманизма – Рубианусом и Лангом. В 1502 г. Лютер получил степень бакалавра, а в 1505 г. магистра философии.

В том же году незначительное; событие послужило толчком к перемене в жизни Лютера, положившей начало его будущей деятельности. Гроза, застигшая его в горах, произвела глубокое впечатление на его пылкую натуру; Лютер был, по собственному его выражению, «объят страхом, ниспосланным с неба», и с той поры стал мучиться сомнениями в возможности достигнуть спасения при греховности человеческой природы. Он оставил рассеянную жизнь, поступил в августинский монастырь в Эрфурте и принял священническое звание (1507). Однако, несмотря на жизнь, полную труда и покаяния, страх божественной кары не оставлял Лютера, и в тиши своей кельи он переживал не одну тяжелую минуту грусти и отчаяния. Решительный переворот в его душевном мире произвёл один старый монах, разрешивший все его сомнения простым указанием на главу об отпущении грехов. Ревностное изучение Святого Писания, с одной стороны, и беседы с приором августинского ордена, Штаупицем, с другой – содействовали укреплению в Мартине Лютере сознания о возможности достижения вечного спасения силою одной веры.

Портрет Мартина Лютера. Художник Лука Кранах Старший, 1525

Совершив в 1511 г., по поручению своего ордена, путешествие в Рим, Лютер ужаснулся, увидев глубокую испорченность католического духовенства, Тем не менее из Рима он вернулся еще верным сыном католической церкви, глубоко верующим в её безграничный авторитет. Еще до поездки в Рим Мартин Лютер начал читать во вновь учреждённом виттенбергском университете лекции об Аристотеле; сделавшись доктором теологии (1512), он начал чтения о посланиях апостола Павла, произнося в то же время частые проповеди в виттенбергских церквах на тему о Божьей благодати, достигаемой помощью веры, сделавшейся краеугольным камнем его учения.

95 тезисов Лютера (кратко)

Вскоре Лютеру представился случай открыто выступить врагом римской церкви. Злоупотребление папскими индульгенциями достигло тогда крайних пределов. Торговавший этими индульгенциями монах Тецель появился также в окрестностях Виттенберга (1517), именно в то время, когда там праздновалась годовщина освящения местной дворцовой церкви, По обычаю того времени подобные празднества сопровождались публикациями, прибивавшимися к дверям храма; Лютер воспользовался этим и прибил к церковным дверям 95 тезисов, в которых указал на различие между покаянием, как актом внутреннего, нравственного мира, и существующей церков ной системой покаяния. Успех 95 тезисов был чрезвычайный: в течение 14 дней они успели обойти всю Германию и были встречены всеобщим сочувствием. В начале 1518 г. 95 тезисов подверглись осуждению со стороны папского цензора; а в 1519 г. папский теолог Экк вызвал Мартина Лютера на публичный диспут в Лейпциге (касавшийся главным образом вопроса о главенстве папы), после которого совершился окончательный разрыв между Лютером и римской церковью.

Сожжение Лютером папской буллы

Неутомимо работая пером, Мартин Лютер стал развивать в своих сочинениях учение о праве на священство всех верующих, о религиозной свободе, о том, что церковь не нуждается в земном заместителе в лице папы, и потребовал, между прочим, причащения под обоими видами и для мирян. Эти учения и его связь с такими отъявленными врагами Рима, как Гуттен , окончательно навлекли на Лютера гнев папы. В 1520 г. появилась папская булла, отрешившая его от церкви, на которую Лютер ответил новым сочинением: «О свободе христианской личности», а буллу торжественно сжег вместе с папскими декреталиями пред воротами Виттенберга. От наказания за этот поступок Лютера спасло только заступничество курфюрста Фридриха Мудрого, бывшего до избрания Карла V наместником императорского престола.

Как в вышеупомянутом, так и в других изданных в том же году сочинениях («К христианскому дворянству немецкой нации об исправлении христианского состояния» и «О вавилонском пленении церкви») Мартин Лютер призывает христианство к борьбе против заносчивых требований папы и духовенства, требует уничтожения порабощавшей народ системы отпущения грехов и указывает на непосредственное сближение с Богом путем веры, как на единственный источник успокоения и блаженства.

Лютер на Вормсском сейме 1521 и в замке Вартбург

В 1521 г. Мартин Лютер был потребован к ответу пред императором Карлом V и рейхстагом; явившись на имперский сейм в Вормсе , он перед лицом властей и многочисленного народа смело отстаивал свое учение и решительно отклонил предложение отречься от своих идей.

Лютер на Вормсском сейме. Картина А. фон Вернера, 1877

На обратном пути, по инициативе покровителя его, саксонского курфюрста Фридриха Мудрого, на Лютера «напали» замаскированные «разбойники», привезшие его в Вартбург, где он, скрываясь под чужим именем, нашел безопасное убежище от всяких преследований и мог спокойно отдаться своей литературной и реформаторской деятельности. Здесь Лютер совершил один из капитальнейших трудов своей жизни – перевод Библии на немецкий язык.

Лютер в Вартбурге (где он жил под именем Йорга). Художник Лука Кранах Старший, 1521-1522

Реформация Мартина Лютера (кратко)

Недолго, однако, он удержался в Вартбурге. Фанатические крайности его последователей , иконоборство, нерешительность Меланхтона в виду этих событий вызвали Лютера из его убежища. Он снова появился в Виттенберге и силою горячей проповеди восстановил спокойствие, после чего ревностно отдался устройству преобразованной церкви, обнимая своей реформаторской деятельностью богослужение (которое стало производиться на немецком языке, и многие обряды которого были заменены молитвой и пением гимнов), церковное устройство, школьное дело и т. д., результатом чего явились его сочинения: «О порядке богослужения в общине», «Книга церковных песен», «Большой катехизис», «Малый катехизис» и др. Отрицая безбрачие духовенства, Мартин Лютер женился (1525) на Катарине фон Бора (тоже бывшей монахине), затем стал уничтожать монастыри, обращая их имуществе на устройство школ, больниц и пр.

Портрет Мартина Лютера и его жены Катарины Бора. Художник Лука Кранах Старший, 1525

Смелый религиозный реформатор, Лютер, однако, твердо стоял за существующий политический строй, резко осуждая всякую попытку к его изменению. Таким образом, он явился горячим противником партии Мюнцера , а во время Крестьянской войны в 1525 г. горячо осуждал действия крестьян и анабаптистов в двух сочинениях: «Призыв к миру» и «Против крестьян – грабителей и убийц». Точно также реформаторская деятельность Цвингли встретила в нем противника. Помимо религиозно-обрядовых несогласий со швейцарскими реформаторами, Мартин Лютер был крайним противником идеи вооруженная сопротивления, вследствие чего совершенно отклонил обширный план Цвингли и ландграфа гессенского относительно совместного действия всех реформационных сил для борьбы с папством и католической монархией. Окончательный разрыв между лютеранской или саксонской и южногерманской и швейцарской реформацией последовал на религиозном диспуте в Марбурге (1529) так что на аугсбургском рейхстаге 1530 г. саксонские немцы выступили уже со своим особ, исповеданием веры («Аугсбургская конфессия»), которым завершился процесс образования лютеранской церкви. Однако, и в следующие годы Лютер продолжал неутомимо работать над начатым делом, оставаясь до конца верным своим идеям: в этом духе были им составлены в 1537 г. Шмалькальденские артикулы; руководствуясь теми же идеями, он отклонил посреднические предложения в Регенсбурге в 1541 г. и приглашение на Тридентский собор в 1545 г.

Личность Лютера

Пылкий, порывистый, подчас неумеренно резкий, когда дело касалось его религиозных убеждений, в частной жизни Мартин Лютер отличался ясностью духа, добродушными юмором, веселым нравом и теплым, сострадательным отношением к людям. Внутренняя, душевная жизнь его представляла, однако, меньше спокойствия: не раз переживал он тяжелые, мрачные минуты, борясь с дьяволом, мучимый фантомами, грозившими помутить его сознание. К этому присоединялись еще частые телесные страдания, развившиеся в мучительную болезнь, которая свела его в могилу. До самой своей смерти Лютер продолжал действовать в Виттенберге в качестве проповедника. Он умер 18 февраля 1546 г. в Эйслебене, в том самом городе, где родился и куда отправился за несколько дней до смерти. Тело его похоронено в Виттенберге.

Значение Лютера

На памяти Мартина Лютера остается упрек в потворстве его высокопоставленным друзьям – князьям. Но эта слабость отчасти искупается его духовными и нравственными качествами. Не менее важны услуги, оказанные Лютером немецкой литературе. С ним начинается новый период в истории немецкого языка; слог его проповедей, брошюр, трактатов полон энергии, силы и выразительности, и потомки ценят Мартина Лютера не только, как церковного реформатора, но и как одного из популярнейших писателей Германии.