Государь не напрасно носит свой меч: он Божий слуга. "начальствующего в народе твоем не злословь"

Из сегодняшнего календарного чтения:

1 Павел, устремив взор на синедрион, сказал: мужи братия! я всею доброю совестью жил пред Богом до сего дня.
2 Первосвященник же Анания стоявшим перед ним приказал бить его по устам.
3 Тогда Павел сказал ему: Бог будет бить тебя, стена подбеленная! ты сидишь, чтобы судить по закону, и, вопреки закону, велишь бить меня.
4 Предстоящие же сказали: первосвященника Божия поносишь?
5 Павел сказал: я не знал, братия, что он первосвященник; ибо написано: начальствующего в народе твоем не злословь .
(Деяния, гл. 23)

В мире в отношении власти часто можно наблюдать две крайности. Либо безудержное восхваление существующей власти, льстивое и угодливое потакание ей, в том числе манипулятивным истолкованием слов того же ап. Павла "нет власти не от Бога" (Рим. 13:1). Либо принципиальное вставание в позу оппозиции, отвержение любых инициатив верхов и, как следствие, часто злословие в адрес людей власти. Особенно этим богата российская история. Мне думается, что и то, и другое "от лукавого". Необходима золотая середина.

Как писал отец Александр Шмеман в своих дневниках,

"Революция была обвалом России и также обвалом Церкви. И вот впечатление такое (впечатление извне и потому неизбежно поверхностное и, возможно, ложное), что из этого обвала никаких выводов сделано не было или, вернее, он только укрепил каждую установку - кто в чем увидел спасение, но каждый в чем-то "прошлом": в уставе, во власти, в "юродивых", в "иконе", в "духовности", в "старообрядчестве"... Да, сотни, десятки тысяч мучеников, вдохновляющее мужество - и опять впечатление такое, что это ничего не изменило в "самосознании" Церкви. И все искали - кому бы, какой "власти" - церковной или иной - подчиниться и из нее все выводить... И вот шестьдесят лет спустя все та же формула: "благообразие" и "кликушество". Изумительные иподиаконы и рядом - всевозможные апокалиптики à la Якунин и Хайбулин... Либо рабы, либо бунтари. Рабы не только власти, но и "церковности", "благолепия", камилавок, бунтари против всего... Одного, как будто, нет в историческом Православии: свободы поклонения в "Духе и истине"" (11 апреля 1977).

Что вообще можно ожидать от любой государственной власти? Не очень многого, если хорошо вдуматься. Божьим промыслом любая власть попущена лишь для того, чтобы человеческую греховность сдерживать в некотором русле, не давая ей безгранично и непредсказуемо проявляться. "Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое " (Рим. 13: 4) - эти слова как раз поясняют мысль Павла, выраженную в его предыдущих словах "нет власти не от Бога". Опять же, это самая общая мысль, выражающая предназначение любой власти в принципе. Но поскольку любой институт власти состоит из таких же грешных людей, как и остальные подданные, ни одна власть не может быть идеальной, и она может уклоняться от своего основного предназначения. И здесь важна обратная связь между верхами и низами. Когда она нарушена, возникают разные проблемы, вплоть до бунтов и революций. В конце концов, люди власти сами нуждаются в помощи снизу.

Вопрос в том, какова может быть эта помощь. В том числе - организованными выступлениями и протестами, если власть глуха и слишком увлеклась своими собственными интересами. Но без злословия и оскорбления. Если же от нее исходят какие-то разумные инициативы - тем более, почему бы не поддержать их и не помочь?

Вообще, в отношении людей власти надо пользоваться ровно тем же принципом, каким мы стараемся руководствоваться с любыми людьми: "Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними". Не больше и не меньше. Соответственно, и не делаем никому из них ничего того, что себе самим не хотели бы. Не нравится, когда нас злословят? Зачем тогда это делать в отношении кого-то из руководителей или чиновников?... Да, они люди не идеальные, как не идеальны и мы сами. И среди них могут быть халтурщики, как могут быть и безукоризненные профессионалы, как и везде в мире.

Ко мне с завидной регулярностью почти каждую исповедь в воскресный или праздничный день кто-нибудь подходит с признанием: "Осуждаю власти, осуждаю начальство на работе". Начинаешь пробовать выяснять, что такое осуждение и как его кающийся понимает. В большинстве случаев оказывается, что просто накопилось много несогласий, и часть вполне обоснованных. Тогда иной раз задашь вопрос: а вы пробовали всем коллективом объединиться, чтобы дружно выразить начальнику свое несогласие с методом управления? - О нет, и тут оказывается, что люди предпочитают только душу отвести в кулуарах друг другу, а чтобы дружно всем объединиться и выступить, все "пасуют". Какой тогда из этого толк? И опять налицо извечные российские крайности: либо тупо терпят до конца, приспосабливаются, либо, когда уже совсем невмоготу, наступает взрыв с непредсказуемыми последствиями.

Но что я говорю каждый раз людям?... Ведь у нас в церковной среде, и прежде всего среди духовенства ровно то же самое, и даже еще хуже бывает, чем в светских коллективах, в отношении своей собственной власти! "Либо рабы, либо бунтари".

Отношение христиан к государству коротко выразил Святой Апостол Павел в послании к Римлянам:

«Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо [начальник] есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из [страха] наказания, но и по совести» (Рим 13, 1-5).

Государственной власти надо повиноваться не за страх, а за совесть, искренне чтить законы, проявлять уважение к правителям. Именно так относится к государству Православная Церковь, за некоторым исключением: кроме случаев, когда власть принуждает к совершению тяжкого греха. Но во всех остальных случаях Церковь весьма позитивно оценивает государство. Надо отметить, что такая позиция вызывала нарекания, по крайней мере, со времен Реформации (некоторые секты отрицали государство), а у нас – со времен Льва Толстого.

В самом деле, государство – это огромный аппарат насилия. Оно собирает налоги. Оно ловит разбойников и подвергает их суровым карам. Оно устанавливает законы, иногда понятные и разумные, иногда – нет, и карает за их нарушение. Оно состоит из людей, которые не всегда бывают приятными в общении или хотя бы честными. Начальствующий носит меч и время от времени пускает его в ход – кажется, это нелегко согласовать с образом кроткого и милосердного Иисуса. Государство наказывает людей, что само по себе печально, но если вспомнить о том, что судьи тоже люди и тоже могут грешить и ошибаться, печально особенно.

Можно понять прекраснодушное антигосудаственничество Льва Толстого и многих наших современников, которые если не отрицают государство вообще, то смотрят на него как на что-то явно дурное. Есть вещи, которые мы начинаем ценить только когда их теряем. Например, начальствующего с мечом.

Происходит это либо во время стихийных катастроф вроде урагана «Катрина» в Новом Орлеане, когда полиция эвакуировалась из города, и он достался бандам мародеров, либо во время катастроф военных, либо во время катастроф социальных – смут и революций, как это описано в гениальном стихотворении Лермонтова:

Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь — и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож:
И горе для тебя! — твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет всё ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.

Предсказание поэта, сделанное еще в 1830 году, в русской истории сбылись с жуткой буквальностью, но не стоит тут видеть что-то сверхъестественное. Революции всегда выглядят одинаково: во Франции, в России, в Мексике – где угодно. Бедствия могут не достигать больших масштабов, но падение государственной власти – это бедствие всегда. Мы видим это сейчас на Украине – интернет полон роликов, на которых засняты различные безобразия: вооруженный громила издевается над городским советом, какие-то еще громилы в полувоенной форме избивают прохожего палками, группа «патриотов» унижает и бьет журналиста за показавшийся им «непатриотичным» репортаж.

Конечно, преступность существует где угодно, поразительно другое – наглость злодеев, которые снимают свои похождения и выкладывают их в сеть, совершенно не опасаясь, что их увидит суд и прокуратура. Там, где начальствующий с мечом пропал или ослабел до невозможности исполнять свои обязанности, власть оказывается в руках всякого, кто сможет собрать банду и чем-нибудь ее вооружить. Или даже просто в руках кого угодно достаточно сильного и наглого. И эти люди охотно заявляют городу и миру: нас не остановить. Мы будем делать что хотим. Как гласит еще античное изречение, «сильные делают, что они хотят, а слабые терпят, что им приходится».

Такой бедственный хаос начинается с претензий к государственной власти, частью обоснованных, частью – нет. Люди негодуют на коррупцию и беззаконие, бедность и отсутствие перспектив. Они говорят, что нечестность, некомпетентность и наглое беззаконие власти их достало.

Люди поднимаются на борьбу, их охватывает гордость и воодушевление, то особенное опьянение, которое дает толпа, – и свергают прогнившую власть. Дальше происходит то, что происходило уже много раз в истории – выясняется, что прежние времена невыносимой тирании были на самом деле золотыми деньками мира и достатка. Да, государство – это аппарат насилия, но это аппарат, поддерживающий монополию на насилие.

Меч носит – и пускает его в ход – начальствующий, а не кто угодно. Этот начальствующий может быть далек от идеала; святой Апостол Павел писал свое послание в Римской Империи, которой люди могли предъявить массу обоснованных упреков. Но империя, при всей своей коррупции, развращенности и жестокости, поддерживала мир, наказывала разбойников и строила дороги, что позволяло Апостолу ходить по этим дорогам с проповедью Евангелия. Кесарь в Риме мог быть чрезвычайно дурным человеком, но именно римские солдаты спасли Павла от растерзания толпой, и именно римское гражданство спасло его от бичевания.

Падение государства открывает богатые возможности для людей жестоких и бессовестных и бьет по людям кротким и мирным. Как и инструкции по технике безопасности, слова Апостола о повиновении государству написаны кровью. Государство, которое наказывает злодеев, абсолютно необходимо для мирной и безопасной жизни. Это ценность, которую следует беречь.

Критика государства бывает уместна, даже необходима, но именно для того, чтобы укрепить его и помочь ему исполнять его функции. Революции всегда кончаются плохо – очень плохо. Таков долгий и кровавый опыт человечества.

Поэтому мы чтим законы, проявляем уважение к представителям власти и с мятежниками не сообщаемся – и это правильно.

Сергей Худиев

Божий бо слуга есть, тебе во благое. Аще ли злое твориши, бойся, не бо без ума мечь носит: Божий бо слуга есть, отмститель в гнев злое творящему

Божий бо есть слуга тебе во благое . Начальник не только не страшен для тебя, но еще и хвалит тебя, не только не препятствует тебе, но еще и содействует. Если же ты имеешь в его лице помощника и хвалителя, то почему не подчиняешься? Он и вообще делает для тебя добродетель более достижимой, так как наказывает злых, а добрым оказывает благодеяния и почести и этим содействует воле Божией, потому (апостол) и назвал его слугою. Смотри: я даю тебе советы относительно целомудрия, и он того же требует по законам; я увещеваю тебя, что не должно быть любостяжательным и похищать, и он над тем же поставлен судиею. Таким образом, он наш сотрудник и помощник, на это он и послан Богом. Значит, он в двояком отношении достоин уважения - и потому, что он послан Богом, и потому, что приставлен к одинаковому с нами делу. Аще ли злое твориши, бойся. Таким образом, не начальник создает страх, но наша порочность. Не бо без ума меч носит. Замечаешь ли, как (апостол) представляет его вооруженным, подобно какому-нибудь воину, чтобы сделать страшным для грешников? Божий бо слуга есть, отмститель в гнев злое творящему. А чтобы ты, услышав о наказании, мщении и мече, не побежал прочь, (апостол) снова подтверждает, что начальник исполняет Божий закон. Что из того, если он и сам того не знает? Но Бог так устроил. Итак, если начальник, наказывает ли он или награждает, Божий есть слуга, потому что защищает добродетель и изгоняет порок, чего и Сам Бог хочет, то зачем ты противишься тому, кто производит столько добра и споспешествует успеху твоих дел? Ведь многие сначала навыкли добродетели ради начальников, а впоследствии прилепились к ней из-за страха Божия. На людей более грубых не столько действует будущее, сколько настоящее. Потому тот, кто и страхом, и почестями предрасполагает души людей, чтобы они были способны воспринять слово учения, по справедливости назван Божиим слугой.

Беседы на Послание к Римлянам.

Видишь ли, что и начальник, и меч для делающих злое? Послушай еще (сказанное) о том же с большею ясностью. «Отмститель есть , – говорит, – злое творящему» . И не сказал он: «не напрасно существует начальник», а что? «не всуе меч носит» . (Бог) поставил над тобою судью вооруженного. Как сердобольный отец по своей доброте отдает детей, когда они оказывают ему невнимание и пренебрежение, злоупотребляя родительскою любовью, – отдает строгим наставникам и учителям, так и Бог, по благости Своей отдал нашу природу, оказавшую невнимание к Нему, начальникам, как бы учителям и наставникам, чтобы они исправили их от беспечности.

Восемь слов на книгу Бытия. Слово четвертое.

Свт. Феофан Затворник

Божий бо слуга есть тебе во благое. Аще ли злое твориши, бойся, не бо без ума (всуе) мечь носит: Божий бо слуга есть, отмститель в гнев злое творящему

«Божий бо слуга есть тебе во благое . Начальник не только не страшен для тебя, но еще и хвалит тебя; не только не препятствует тебе, но еще способствует. Если же хвалит и помогает, для чего не подчиняешься? Он облегчает тебя в подвигах добродетели даже и тем, что наказывает злых, а добрых осыпает благодеяниями и почестями, содействуя тем воле Божией, - в каком смысле Апостол и назвал его слугою Божиим. Смотри же: я советую тебе быть целомудренным; и он того же требует по законам. Я убеждаю тебя не быть любостяжательным, грабителем; и он над тем же поставлен судиею. Следовательно, он нам сотрудник и помощник; на то он и поставлен Богом. Итак, в двояком отношении достоин он нашего уважения, - и как Божий посланник, и как приставленный к одному с нами делу» (святой Златоуст). «И тебе он есть служитель во благое, будучи слугою Божиим. Как же он есть тебе служитель? Ограждая тебя от злых, предотвращая вред, который они могли бы тебе причинить, и доставляя тебе простор делать благое. Служит он тебе во благое и тем, что страшит за зло и тем от него тебя отвращает, а к добродетели направляет» (Фотий у Экумения).

«Аще ли злое твориши, бойся . Итак, не начальник причиною страха, но наши собственные пороки. Не бо всуе мечь носит . Видишь ли, что Апостол представляет его вооруженным подобно воину, дабы соделать страшным для преступников закона? Божий бо слуга есть, отмститель в гнев злое творящему . А дабы ты, слыша о наказании, казни и мече, не побежал прочь, Апостол снова подтверждает, что начальник исполняет Божий закон. Какая тебе нужда, если он и сам того не знает? Довольно того, что так учредил Бог. Итак, если начальник, наказывает ли он или награждает, Божий есть слуга, потому что защищает добродетель и гонит порок, чего Сам Бог хочет; то для чего противишься тому, кто производит столько добра и споспешествует твоей пользе? Многие сначала старались жить добродетельно для начальников, а впоследствии прилепились к добродетели из страха Божия. На людей грубых не столько действует будущее, сколько настоящее. А кто и страхом, и почестями предрасполагает сердца людей, чтобы они были способнее принять слово учения, тот справедливо называется Божиим слугою» (святой Златоуст).

Отмститель в гнев , εις όργήν, - не в наказание, а на страх: ибо наказание уже содержится в слове: отмститель , воздаятель, - что в отношении к злым исполняется чрез наказание. «Начальник как служит Богу, хваля добрых, так и, наказывая злых, подражает Богу тем, что гневается на них и взыскивает с них» и тем страх на них наводит (см.: Фотий у Экумения).

Толкование послания апостола Павла к Римлянам.

Прп. Ефрем Сирин

Ибо Божий служитель есть он, так как чрез него совершается воля Божия над праведными и беззаконными. Если же зло сделаешь, бойся и не делай, - ибо не без цели (напрасно) опоясан мечем .

Толкование на послания божественного Павла. К Римлянам.

Блж. Феофилакт Болгарский

ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое

ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро

Он, говорит, содействует воле Божией. Например: Бог советует тебе быть целомудренным: и начальник предписывает тоже законами. Бог увещевает тебя не быть любостяжательным и вором: и начальник поставлен судьей над тем же. Следовательно, он нам поспешник в добрых делах, если предаемся ему.

Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч

Значит, не начальник производит в нас страх, но пороки наши, по причине которых и меч начальника, то есть власть наказывать. Начальник, говорит, не напрасно опоясывается мечом, но для того, чтобы наказывать порочных.

Он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое

Когда начальник хвалит добродетель, исполняет волю Божию; и когда употребляет в дело меч, есть слуга Божий, защищающий добродетель и прогоняющий порок. Многие делают добро не столько из-за страха Божия, сколько по боязни начальников. Посему, когда начальник защищает добродетель и наказывает порок, то он - Божий слуга.

Толкования на послание к Римлянам.

Ориген

ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое

В этих словах Павла меня поражает то, что он называет мирского властителя и мирского судью «слугой Божиим» - причем не единожды, но повторяет это дважды и трижды. Итак, я хотел бы дознаться, каким образом мирской судья является слугой Божиим. В Деяниях Апостолов мы находим, что апостолы единодушно установили предписания, которые должны соблюдаться нами, уверовавшими из язычников (см. Деян. 15:23-29)… Итак, в этих предписаниях говорится, что не следует возлагать на уверовавших из язычников никакого бремени, кроме воздержания от идоложертвенного, крови, удавленины и блуда; но не воспрещаются человекоубийство, прелюбодеяние, воровство, мужеложство и прочие преступления, которые караются человеческими и божественными законами. Может показаться, что апостол считал христиан обязанными соблюдать только вышеназванные заповеди, а в остальном предоставил им свободу. Но взгляни, каково устроение Святого Духа. Ведь прочие преступления караются мирскими законами, и было бы излишним запрещать именем божественного закона то, что в достаточной мере регулируется законом человеческим. Поэтому здесь оговаривается только то, о чем закон человеческий ничего не говорит и что должно быть установлено религией. Отсюда явствует, что мирской судья исполняет большую часть божественного закона. Ибо все преступления, которые Бог желает покарать, Он предпочитает карать не через глав церквей, а через мирского судью; и Павел, зная об этом, правильно называет мирского судью «слугой Божиим» и «отмстителем в наказание делающему злое» .

Имя Александра Невского для многих прочно связано с государственным официозом. Люди считают, что, пользуясь моральным авторитетом святого князя, власти тем самым хотят оправдать любые свои действия. А, кстати, не дутый ли это авторитет? Может, всё это выдумки, средневековые мифы и легенды? А как же было на самом деле?

Об этом мы беседуем с доктором исторических наук Сергеем Алексеевым.

Сергей Викторович, о князе Александре Невском сейчас много спорят. Одни считают, что его чуть ли вообще не было, другие не сомневаются в его подвигах, но боятся, что его имя могут превратить в патриотический лубок. Видите ли Вы такую опасность?

Такая опасность есть. Если правители, прибегающие к образу святого князя Александра, действительно будут пытаться походить на него в своих поступках, то народ это воспримет нормально. Но если образ благоверного князя будет использоваться как этакий парадный портрет в советском стиле, который вынимается по праздничным дням, отряхивается от пыли, а затем ставится обратно, - в этом будет фальшь и, как следствие, раздраженная реакция народа.

Но есть и другая опасность. Мы все знаем, что когда указания даже самого мудрого, ответственного и высоконравственного руководителя спускаются на низовой уровень и начинают исполняться нашим обширным аппаратом, который видит свою задачу в том, чтобы формально отчитаться о проделанной работе, - тогда-то и начинается превращение всего и вся в лубок и соответствующе воспринимается народом. «Вчера хвалили Минина с Пожарским, сегодня Невского хвалят, завтра, может, Сталина хвалить будут, но какое это имеет отношение к нашей жизни?» - так рассуждают многие. У нас за десятки лет выработался такой мощный иммунитет к официальной пропаганде, что любые административные меры могут вызвать лишь обратный эффект.

Поэтому я считаю, что если наша власть действительно заинтересована в возвращении светлых исторических имен, то самое лучшее - предпринимать по этому поводу минимум организационных усилий, а просто позволить говорить о них тем, кто действительно помнит эти имена и живет ими. То есть просто не мешать их историко-просветительской работе.

А что ответить тем, кто сомневается в исторической достоверности всего того, что мы знаем о жизни Александра Невского? Это ведь сейчас модный тренд - утверждать, будто ничего не было: ни битвы со шведами на Неве, ни Ледового побоища? Причем я имею в виду не только, что называется, кухонные разговоры - ведь книги ниспровергателей выходят огромными тиражами и пользуются большим спросом.

Ниспровергатели-ревизионисты, а уж тем более их читатели, попросту плохо знакомы с источниками по русской истории. Во-первых, житие князя Александра, по мнению большинства специалистов, создано буквально по горячим следам, то есть в последней четверти XIII века, когда живы были еще и его соратники, и его сыновья. Достоверность жития не вызывает сомнений даже у скептически настроенных историков.

Во-вторых, деятельность князя Александра достаточно подробно освещена в русских летописях того периода - прежде всего в Новгородской первой летописи, «старший извод» которой создавался в Новгороде на протяжении середины XIII - первой трети XIV века. Кроме того, это Владимирский летописный свод начала XIV века, сохранившийся в так называемом Лаврентьевском списке 1377 года. В-третьих,

упоминания о князе Александре имеются в иностранных источниках, которые не противоречат русским, но подтверждают и дополняют их.

Особенно ценны сведения об Александре Невском из Лифляндской рифмованной хроники, где содержится подробное описание его войны с Ливонским орденом и, в частности, Ледового побоища.

Порой приходится слышать, что о Невской битве, к примеру, нет сведений в шведских хрониках. Но говорящие так весьма смутно представляют себе шведское источниковедение - старейшая шведская рифмованная хроника относится к XIV веку и вообще говорит о событиях предшествующей эпохи путаной скороговоркой; шведские анналы тоже позднего происхождения. Основные письменные источники по истории Швеции XI–XIII веков - иностранные, а отчасти и русские летописи. Так что все на самом деле было. Можно спорить о каких-то мелких частностях - и это нормальная ситуация для исторической науки, - но в целом никаких оснований для кардинального пересмотра наших представлений об Александре Невском нет.

Почувствуйте разницу

Наши с Вами современники порой упрекают князя Александра за жестокость. Он ведь и на войне проливал кровь, и в мирной жизни казнил массу народа. Какая уж тут, говорят, святость?

Заметим, что современные правители тоже ведут войны и проливают кровь. Наверное, нет ни одного правителя достаточно сильного государства, который не оказывался бы в ситуации оборонительной, а то и наступательной войны.
Большая часть войн, которые вел князь Александр, носили оборонительный характер, а когда он прибегал к наступательной войне, как в 1242 году против Ливонского ордена, поводом для нее все равно послужило вторжение противника на его территорию.

Теперь по поводу казней. Уже само это недоумение наших современников свидетельствует о том, что за последние десятилетия общественное сознание изменилось к лучшему: казни нам сейчас кажутся ужасной вещью. А ведь еще лет 30–40 назад редко какой правитель мог похвастаться, что при нем казнено меньше народу, чем при князе Александре. А уж обвинения, будто он казнил «массу народа» - совершенно необоснованны. Нам известно лишь о двух казнях, совершенных Александром Невским.

Во-первых, он повесил старшин подвластных ему финских племен, перешедших на сторону немцев во время известной войны, кончившейся Ледовым побоищем. Между прочим, рядовых пленников он при этом отпустил на все четыре стороны. Для контраста стоит упомянуть, как вели себя немцы в Прибалтике. Ливонский орден во множестве казнил бывших данников Руси, которые даже и не предавали немцев, поскольку никогда ранее не приносили им вассальных клятв, а просто отказывались подчиняться и принимать христианство латинского обряда. Их истребляли безжалостно, подчас целыми селами, и все это описано в орденских хрониках. Так что, как говорится, почувствуйте разницу.
Во-вторых, он казнил дружинников своего сына Василия, бывшего на тот момент новгородским князем, за то, что они способствовали его разрыву с отцом, подбивали восстать против Орды. Уточню: часть этих людей были казнены, а часть изувечены - это обычная средневековая практика.

Но, замечу,

по меркам той эпохи князь Александр не был жестоким человеком. Он не разнообразил способы казни, как это делали многие его «коллеги», да и, как видим, казнил довольно редко.

Вообще, когда с современных моральных позиций начинают обличать в жестокости людей далекого прошлого - это серьезная ошибка. Это нарушение принципа историзма, согласно которому оценивать ту или иную личность надо в контексте эпохи. Сравнивать князя Александра надо не с нынешними интеллигентами-гуманистами, а с современными ему правителями на Западе и на Востоке. Он ведь был современником и владык Золотой Орды, дававших сто очков вперед в смысле казней, пыток и войн, и французских феодалов, примерно в те же годы ведших Альбигойские крестовые походы.

Да, в истории Руси тоже были разные религиозные коллизии, порой весьма жесткие, но такого (причем, по западным меркам - весьма скромного) уровня массовых казней, как, допустим, во время действий Доминго де Гусмана на юге Франции, никогда не было ни в истории Русской Церкви, ни в истории русского государства вплоть до правления Ивана Грозного.
Так что в сопоставлении даже с христианскими правителями своей эпохи князь Александр очень и очень выигрывает.

- А можно ли вообще применять к правителям те же нравственные мерки, что и к обычным людям?

Это очень важный вопрос, от понимания которого зависит, по-христиански ли мы воспринимаем государственную власть.

Правитель (тем более, если мы говорим о христианском правителе) должен «не напрасно носить меч» - такое требование предъявляет к нему апостол Павел (Рим 13:4).

«Не напрасно носит меч» - это значит, что он обязан силовым путем карать зло, как внешнее, так и внутреннее. На обычного христианина эту обязанность апостол не возлагает, обычный христианин должен в таких делах полагаться на власть. С большинства из нас эта тяжелая ноша снята. Именно поэтому, кстати, христианская власть на Руси ограничила, а затем запретила кровную месть.

Надо сказать, это требование «не напрасно носить меч» в русской политической культуре было укоренено еще со времен святого князя Владимира. Вспомним, как епископы разъяснили ему это, когда он, «боясь греха», стал избегать казни разбойников. И князь Александр, живший почти двести лет спустя после Владимира, конечно же, знал, в чем состоит долг правителя, знал, какая лежит на нем ответственность.

Я думаю, что даже со всеми оговорками, связанными с гуманистическими традициями Нового времени, постулирующими человеческую жизнь как высшую ценность, современным государственным деятелям есть чему поучиться у средневековых правителей в осознании этой своей ответственности.

Отвергнутая корона

А насколько в своей политике князь Александр руководствовался христианскими соображениями? Точнее сказать, как он поступал, когда вера и государственная целесообразность вступали в противоречие?

Да, такие искушения перед князем периодически вставали. Но именно зная о его реакции на такие искушения, мы и можем сделать вывод, что Александр был всерьез верующим христианином.

Наиболее известное искушение произошло спустя несколько лет после Ледового побоища. Ему было предложено принять королевскую корону из рук Римского папы Иннокентия IV - тем самым ему предлагались очень почетные условия вхождения Руси в Западный мир: сохранение границ, королевский титул, укрепление своего статуса на Руси, а в ближайшей перспективе создание русского католического королевства. Альтернативой была зависимость от Орды, унизительное подчинение чужеверному хану.

Если исходить из рациональных соображений, из политической целесообразности, то за корону нужно было хвататься обеими руками. Но Александр от нее отказался.

Объяснить это можно только православной верой князя. Он понимал, что если согласится на предложения папы, то придется полностью перестроить всю жизнь Руси на западный лад и Православие будет уничтожено. Принять корону означало открыть двери католическому духовенству, а как именно оно внедряло бы латинский обряд, Александр видел на примере деятельности крестоносцев в Прибалтике. Ни о какой веротерпимости в ту эпоху и речи быть не могло - только огнем и мечом!

А вот зависимость от Орды не предполагала смену веры. Монголы собирали подати, но не вмешивались в религиозные дела, давая Церкви полную свободу. Напомню, речь идет о середине XIII века: Орда еще многоверная, ислам там будет принят только во второй четверти XIV века.

Так князь сделал выбор. Мы можем только догадываться, какие при этом у него были мысли, какие борения. Несомненно, он тяготился унижением Руси; несомненно, ему хотелось независимости. А как правитель, он не мог не думать о мире и безопасности своих подданных, за жизнь которых он отвечает. В королевстве им уж точно было бы безопаснее. Но ценой стало бы предательство Православия. И князь отверг предлагаемую корону.

А вот другой его современник, Даниил Галицкий, в аналогичных обстоятельствах корону принял (правда, обещанной ему при этом военной помощи против Орды так и не получил). Вообще, Даниил Галицкий - это пример идеального политика, всегда исходящего из рациональных соображений. Он сумел устоять под натиском разнообразных внешних угроз, удержался в своем Галицком княжестве до самой кончины - постоянно лавируя. Вступил в союз с братом Александра Невского Андреем, который восстал против Орды, - и заигрывал с Батыем, чтобы избежать карательного похода в Галицию. Принял от Папы корону, а когда понял, что обещанного крестового похода против монголов не будет, - покорился Орде и помогал ей в войнах против венгров и поляков. Да, при жизни он добился, чего хотел. Да, его политика оказалась успешной. Но вот в долгосрочной перспективе ничего хорошего для Галицкого княжества не произошло.

В противоположность Даниилу, князь Александр Невский - не только политик. Будучи православным христианином, он поднимался над той социальной ролью, которую должен был играть в качестве князя, в качестве правителя. Хотя и как политик он оказался достаточно мудрым, чтобы не навлечь на русские земли новых ордынских нашествий, подобных тому, какое накликал его брат Андрей. Кстати, интересная деталь: в отличие от множества своих современников и потомков, Александр не участвует своей дружиной в подавлении восстания Андрея, владимирского князя, - притом что он был первым кандидатом на владимирский престол, да и с точки зрения тогдашней ордынской политики попросту обязан был участвовать. Однако сумел от этого уклониться. Да, он взял у хана ярлык, он занял оставленные Андреем города, но непосредственно в военных действиях против брата не участвовал. Это совершенно уникальный случай на Руси - и тогдашнего периода, и последующих.

Я думаю, что именно христианскими соображениями Александр руководствовался и несколькими годами позднее, уже после печальной истории с казнью дружинников сына Василия. Спустя два года после этого, когда весь Новгород восстал против ордынских послов, Александр пришел с войском, взял ордынцев под свою охрану и… никого из жителей города не казнил, никого не искалечил. Он сумел их убедить (пускай и сурово, пускай и угрозами) в правоте своей политики подчинения Орде, не пролив ни капли крови - в отличие, кстати, от бунтарей-новгородцев.

- Что же, Вы хотите сказать, что в его жизни не было никаких грехов и никаких ошибок?

Безгрешных людей, а уж тем более безгрешных правителей не бывает. Были свои минусы и у князя Александра. Правда, основываясь на житии и на летописях, мы, историки, далеко не всегда можем судить о его правоте или неправоте в конкретных случаях. К примеру, мы знаем, что его политика в отношении Новгорода встречала осуждение новгородского архиепископа. Кто был прав? Понятно, что для Владимиро-Суздальской Руси было разумно подчиняться Орде. А вот для Новгородской Руси, отгороженной поясом непроходимых болот, которые не одолел Батый? Возможно, Новгород тогда и впрямь мог бы сохранить независимость, а Александр в данном случае поставил преданность своей политике выше интересов новгородцев. Но это, конечно, вопрос спорный, тут у историков разные мнения.
Однако мы не можем говорить, что князь совершал что-либо, однозначно несовместимое с христианской нравственностью, - у нас попросту нет таких сведений. Можно было бы поставить ему в вину суровую расправу с дружиной сына: там ведь были не только казненные, но и изувеченные, а изувечить - это по тогдашним понятиям означало унизить. Казненный сразу уходил на суд Божий, увечный оставался жить, нося свое увечье как клеймо совершённого (или не совершённого) преступления. Но это - взгляд из нынешнего дня, а я вновь напомню, что смотреть надо в контексте той эпохи.

Иерархия ценностей

Многие люди считают, что, прославив князя Александра Невского в лике святых, Церковь тем самым отблагодарила его за патриотизм. То есть понятия патриотизма и святости уравниваются. Так ли это? В чем подлинные причины его канонизации?

Мы, православные христиане, понимаем, что когда Церковь кого-либо причисляет к лику святых, в этом реализуется не столько человеческая, сколько Божья воля, и со временем раскрываются все новые и новые грани святости этого человека - грани, быть может, не вполне понятные его современникам.

Непосредственными инициаторами прославления князя Александра (пусть и на местном уровне) были его сыновья. Общецерковное прославление состоялось в 1547 году, и не последнюю роль здесь сыграло то обстоятельство, что Александр Невский - родоначальник московского княжеского дома.

Но канонизирован он в лике благоверных, то есть Церковь тем самым показывает, что именно благая вера, Православие стало для князя мерилом всей его жизни.

Именно ради возрождения Православия (разоренного, напомню, Батыевым нашествием) он воевал с Орденом и выстраивал отношения с Ордой. Благодаря ему Русь осталась православной. Но неправильно считать, что Церковь его канонизировала в награду за все это. Канонизация - это прежде всего урок нам, христианам, это тот опыт, который мы должны осмыслить и которым должны мерить свою жизнь.

Давайте же разберемся, в чем состоит этот урок. Понятно, что в первую очередь он обращен к христианам-политикам, которым приходится управлять государством. У любого человека, в том числе и правителя, выстроена в сознании некая система приоритетов - чтó является безусловной ценностью, а чем можно пожертвовать ради достижения высшей цели. Для князя Александра такой высшей, безусловной ценностью было Православие, а все прочие - государственный суверенитет, богатство страны, уровень жизни, личный авторитет, наконец, - были относительными. Для большинства современных политиков эта ценностная вертикаль перевернута: мерой всех вещей они полагают свою персону, а вовсе не «высокие материи». Понять, в чем состоит главное и каким путем его можно достичь, - вот чему учит политика-христианина опыт святого благоверного князя Александра.

Но урок этот обращен не только к сильным мира сего, но и к нам, обычным людям. У каждого из нас тоже есть иерархия ценностей. Поскольку мы - православные христиане, то наша вера, наши отношения со Христом должны стать для нас высшей ценностью, вокруг которой и для которой выстраивается все остальное. Но как этого достичь? Тут есть две крайности, два соблазна. Первый - это всегда бескомпромиссно ломиться напрямик, отказываясь от трезвого взгляда на ситуацию, отказываясь поступиться даже самой малостью. В церковной жизни такое нередко заканчивается «прелестью», сектантством, расколами и самыми разными человеческими трагедиями (вспомним хотя бы недавних «пензенских сидельцев»). Второй соблазн - это с готовностью идти на любой компромисс, полностью подчиняться жизненной суете, успокаивая себя тем, что «жизнь такая, все так делают, зато в душе я православный». Опыт князя Александра показывает нам, что идти следует срединным путем, что компромисс для христианина допустим - но далеко не всякий компромисс.

Отмечу также необычное, по меркам того времени, братолюбие князя Александра. Он всячески избегал междоусобиц - а делать это в ситуации тотальных княжеских распрей, взаимных доносов и свар в Орде было очень и очень непросто. Умение избегать конфликтов с ближними, с родными (ведь Рюриковичи, при всем своем огромном количестве, были одной семьей) - это добродетель, нужная любому человеку.

Теперь давайте разберемся с патриотизмом князя. Был ли он русским патриотом в том смысле, какой в наше время чаще всего вкладывают в это слово? В его времена и слова-то такого, «патриотизм», не было. Но он, как и все люди его эпохи, осознавал такое понятие, как «Русская земля», оплакивал ее невзгоды, радовался ее победам, призывал «постоять за Русь». Но Русь он не мыслил вне православной веры, и назначение ее видел в хранении этой веры, а потому не ставил во главу угла государственную мощь как таковую. Для многих наших сегодняшних патриотов высшая ценность - это Россия как великая держава, как могущественное, независимое, процветающее государство. А уж насколько она при этом православная - вопрос хоть и важный, но не первостепенный. Для Александра Невского такой «патриотизм» был немыслим - что мы и видим в истории с отказом от короны. Поэтому патриоты, считающие Александра Невского «своим», должны и сами стать своими ему - то есть воспринимать как высшую ценность Православие. Остальное приложится - так и потомки Александра, князья московские, в соработничестве с Церковью снова сделали Русь независимой и великой.

Важные факты об Александре Невском:

Воин

Больше всего известны именно военные успехи князя Александра, однако мало кто знает, что две свои главные победы, прославившие его в веках, он одержал в первые годы своего княжения. В год Невской битвы ему было всего 18, Ледовое побоище состоялось через два года, когда князю исполнилось только 20 лет.

Дипломат

Главная заслуга князя Александра как государственного деятеля - вовсе не в военных успехах, а в умелой дипломатии, которую он вел в течение всего своего правления, балансируя между Западом и Ордой.

Монах

Принятие монашеского пострига - логичный поступок, к которому глубоко верующий князь шел всю свою жизнь, стремясь в первую очередь руководствоваться своей верой, а не политической выгодой.

Справка: Доктор исторических наук Сергей Алексеев. Сергей Алексеев родился в 1972 г. в Москве. Окончил Российский государственный гуманитарный университет в 1993 году. С 1995 г. преподает в Московском гуманитарном университете (МосГУ). Доктор исторических наук. Автор более 200 научных, научно-популярных, учебно-методических работ, в том числе 19 монографий и учебных пособий. Сфера научных интересов - история и культура Руси и Восточной Европы в Средние века, история религии. Председатель правления Историко-просветительского общества, главный редактор ежегодного альманаха «Историческое обозрение».

На заставке фрагмент фото: pixabay.com

Рисунки в тексте: Наталии Кондратовой

«Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от неё» (Рим.13:3).

На прошедшей неделе наше общество потрясли сообщения о циничном убийстве двух молодых полицейских в Новочеркасске, а затем зверское убийство годовалой девочки в частном доме под Новосибирском. Несчастной Николь Карповой нанесли 91 ножевое ранение, а затем её бросили на растерзание бойцовским собакам.

Преступление в столице Донского казачества, где отношение к представителям власти и офицерскому корпусу всегда было особым, а также беззаконная казнь беззащитного младенца наводят на мысль, что в российском обществе окончательно потеряны все нравственные ориентиры и необходимо срочно вносить изменения в действующее законодательство (в плане ужесточения).

Возникшая заново полемика о моратории на применение смертной казни вызвала страстную реакцию в медиа пространстве, стала ещё одним поводом разделения на партии сторонников и противников смертной казни. Отметим, что и среди православных оказалось большое количество людей, требующих восстановления смертной казни.

В тоже время православное мировоззрение имеет вполне внятную позицию в отношении смертной казни. Бог запретил убивать людей (Исх. 20:13), поэтому христиане не могут желать смертной казни. Другое дело, если власть законно посчитает нужным казнить какого-нибудь негодяя, православные не станут протестовать. Ведь это дело государственных органов, о чём косвенно и говорит апостол Павел, наставляя верующих правильно относиться к власти: «Если же делаешь зло, бойся, ибо он (начальник) не напрасно носит меч (!); он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Рим. 13:4).

Поэтому, на первый взгляд может показаться, что проблема искусственная и нас вовсе не касается. Но это не совсем так. Полагаем, нам будет небезразлично, чьим именем будет лишён жизни человек, на чью совесть ляжет ответственность за нарушение заповеди Божьей. До революции эта ответственность падала на Государя, на Царя, именем которого приговор о смертной казни и назначался. Большевики отказались от персональной ответственности за смерть, возложив её на весь советский народ - с тех пор смертные приговоры выносятся от имени всех граждан, то есть и нас с вами, верующих, боящихся нарушения Заповеди Божьей. Получается, что, не спрашивая нас, на нас возложили солидарную ответственность за непоправимое решение какого-нибудь возможно не слишком озабоченного христианской моралью судьи. И если ещё можно было бы смириться с существующим порядком судопроизводства (от имени российского народа) при вынесении судами судебных решений во всех прочих случаях, то смертная казнь должна стоять особняком. Насильственное лишение человека жизни отличается от всех прочих наказаний тем, что оно недвусмысленно запрещается законом Божьим. Действительно, лишение свободы - это в терминах евангельских времён, перевод человека из свободного состояния в рабское. Оно не выходит за рамки обычных действий власти для поддержания правопорядка в обществе.

Напомним, каким образом и чьим именем был приговорён к немыслимой смертной казни Христос Бог. И римский наместник Пилат, и четвертовластник Ирод, и первосвященник Каиафа передавали Иисуса Христа из рук в руки друг другу для вынесения приговора, пытаясь избежать личной ответственности за готовящееся беззаконие, пока не нашлась возможность возложить ответственность на народ: «…первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить… Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят. кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27:20,22,27). То есть евреи сами приняли на себя ответственность за этот ужасный приговор и за все последствия. Подобным образом и мы все подпадаем под ответственность за смерть приговорённого от нашего имени судом человека. Разве это справедливо? Убийство человека, пусть и законное, должно лечь не на совесть народа, но - конкретного человека, облечённого властью. Кто же может быть таким человеком? Очевидно, что только первенствующий в народе. Вообще-то и в древнем и в средневековом, т. е. аутентичном сознании именно этим - правом законно казнить человека в мирное время и отличался Государь от всех прочих начальников. Представляется, что и в Российской Федерации во всех смыслах разумно передать это право исключительно Президенту. С одной стороны, само, как бы, возвращение смертной казни явится выполнением воли требующей этого подавляющей (до 90% по опросам) части населения страны, с другой - руководитель государства может на время, а может быть - и вовсе, отказаться от применения смертной казни, просто никого не приговаривая к ней. Высшей же мерой для всех судов, кроме Президентского, останется пожизненное заключение. Введение такой меры хоть и потребует внесения изменений в Конституцию, но будет положительно встречено общественностью, особенно, если его должным образом подготовить. Президент уже имеет особое право миловать, осталось поручить ему право и казнить, само собой в исключительных, оговорённых законом случаях.

Есть здесь и другая, так сказать, духовно-нравственная сторона дела. Став законным вершителем правосудия в отношении жизни и смерти своего согражданина, Верховный Правитель получает и некую сакральную составляющую своей власти (довольно ощутимую). Он уже не сможет считать себя просто главным менеджером, совесть его уже будет отягощена правом, которого не имеет в государстве больше никто. Ещё раз подчеркнём, что это потенциальное исключительное право может быть и никогда не применено, и меч как бы будет всегда лишь на вершок вынут из ножен, но это наверняка заставит злодеев о многом задуматься. Это поможет руководителю государства дисциплинировать свою команду, поможет также более твёрдо и уверенно вести мимо рифов наш огромный многонациональный ковчег.

P. S. Эти заметки являются консолидированным мнением редакции «Русской линии» и они были в 2010 году изложены Министру юстиции РФ Александру Коновалову для внесения в план работы Общественного совета Минюста. Сейчас наступило самое время вновь поставить этот вопрос в повестку дня.

Член Общественного совета Министерства юстиции РФ Александр Алекаев

Главный редактор «Русской линии» Сергей Григорьев