Картина босха несение креста. «Несение креста», Иероним Босх — описание картины

Прежде всего, надо различать мирское и сакральное понимание выражения «взять свой крест». Часто в нецерковной среде им обозначают простое несение трудностей без всякого религиозного их осмысления.

Само собой разумеется, что у каждого из живущих есть дела, «которыми трудится он под солнцем» (Еккл. 1: 3), и в большинстве случаев, по слову премудрого, это суета сует (Еккл. 1: 2). Естественно, даже самый нерелигиозный человек, осознающий тягость жизни, начинает характеризовать ее как крест.

Но крест, который мы должны взять и следовать за Христом, не просто заурядная тягость бытия, его монотонности. Крест, о котором говорится в евангельском тексте, непосредственно связан с верой во Христа! Кто верует Господу, тому дается крест! И этот крест не тот крест, о котором говорят в миру, не крест трудностей жизни, а крест Христа, ради Христа, и несем его вместе со Христом.

Следует обратить внимание на контекст фразы: «Возьми крест свой и следуй за Мною». Это исповедование Петра (см.: Мк. 8: 29), после которого апостол уговаривает Спасителя не идти на страдания, на что Господь и отвечает: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною».

Таким образом, кто хочет быть христианином, тот должен следовать за Христом и в несении креста Христова. Вместе с верой и доступом к благодати через веру во Христа (см.: Рим. 5: 2) даются и те испытания, которые мы должны нести ради Господа Иисуса Христа. Несение этого креста - подражание Христу. Верующим во Христа нужно быть готовыми к непониманию, к поношению, к оскорблению и даже к смерти. Вот в чем тот крест, который каждый из нас должен нести вслед Христу.

Наверное, я скажу то, что мог бы сказать и практически каждый пастырь… Есть в церковной, христианской жизни темы, на которые проповедовать очень легко — столь богатый для этого материал находим мы как в самой теме, так и в творениях святых отцов, не говоря уже об окружающей нас реальности. Вот и о кресте говорить легко и говорить можно много. Но… стыдно подчас говорить, потому как ведь точно как-то выразился митрополит Антоний Сурожский: «Если проповедь священника не поразила прежде всего его собственного сердца, то и сердца слушателей она не достигнет». Да, повторюсь, говорить о кресте легко, нести вот только его непросто… Из чего складывается он? По большей части из двух составляющих. Из того, что влечет нас долу — наших греховных навыков, страстей, немощей. И из того, что все-таки заставляет стремиться горе — нашей веры, нашей слабой и несовершенной любви к Господу. Одно противится в нас другому, и нет оттого мира в душе, оттого страдает и мучается она. Как сказал однажды какой-то греческий подвижник: «Главное крест нести, а не тащить. Тащить — слишком тяжело». Нести — это значит мужественно «пробиваться» сквозь все то, что мешает идти за Христом каждому из нас, день за днем преодолевая себя, день за днем полагая начало исправлению. Тащить — малодушествовать, жалеть себя, страшиться вечной погибели и практически ничего не делать для своего спасения.

Впрочем, бывает и иной крест — болезней, невзгод, скорбей, несправедливых обид. И его тоже можно нести, а можно тащить. Можно благодарить за испытания Бога или, по крайней мере, раз за разом повторять: «Достойное по делам моим приемлю». И можно без конца малодушествовать, роптать, твердить без умолку: «За что мне все это?!». Забывая, что каков бы ни был посланный нам крест, все одно — древо, из которого он сделан, выросло на почве нашего сердца. И о том забывая, что из орудия казни претворил его Господь в орудие спасения. Не только Свой Крест, стоявший некогда на Голгофе, но и каждый из наших маленьких, едва приметных крестиков.

Мне видится, что «несение своего креста» в жизни христианина проявляется в стремлении исполнить волю Божию, в повиновении Промыслу Божию.

Для каждого человека на земле существует свой путь, уготованный Богом, по которому Творец желает привести нас к конечной цели бытия - спасению и жизни вечной. Господь непрестанно направляет нас к тому, чтобы мы более всего обогащались не земными благами, но небесными, которые сможем взять за пределы этой жизни. Каждый человек может принимать волю Божию в своей жизни и следовать согласно с ней, а может отвергать ее, следуя своей собственной воле. Принимающий волю Божию в своей жизни «берет свой крест», а отвергающий - «отвергает свой крест». При этом мы должны понимать, что практически никому не дано исполнить волю Божию в совершенстве, так как нечистота нашего сердца, отсутствие духовного опыта, гордость и прочие наши немощи не позволяют всегда ясно расслышать голос Божий и найти силы следовать ему.

Не стоит полагать, что «несение креста» относится к отдельным жизненным обстоятельствам, к отдельным важным решениям - как сегодня считают многие. На самом деле «несение креста» продолжается всю жизнь и не прерывается до самой кончины, ведь нам непрестанно приходится делать выбор между добром и злом, между земным и небесным, между правдой и ложью - между волей Божией и волей собственной. Наш путь к вечности, путь ко спасению, согласно Промыслу Божию, не должен прерываться ни на секунду. Поэтому даже среди повседневных жизненных забот мы не должны прерывать движение к вечности. Пример такого жития показали нам святые угодники Божии.

К сожалению, нередко случается так: человек считает, что он «несет крест Божий», а на самом деле следует своей собственной воле и противится Богу. Встречая все новые и новые искушения на своем пути, он считает себя страдальцем за веру, служителем Божиим, а на самом деле причиной страданий является его собственная гордыня. Подобные страдания в итоге опустошают человека и духовно, и физически.

Для того чтобы различать «волю Божию» и «волю человеческую» и не делать трагических ошибок на своем жизненном пути, в Православии имеются верные средства: 1) чистота духовная и смирение христианина, делающие его более чутким к действиям Божественного Промысла; 2) хорошее знание православной веры и чтение святоотеческих творений, которое уберегает от ложных представлений о Боге и искажений в духовной жизни; 3) полноценное участие в таинствах святой Церкви, а также участие в жизни своей церковной общины, стремление к послушанию Церкви и ее священноначалию, ибо с нарушения такого послушания начинались многие беды; 4) следование совету духовно опытных людей.

Не стоит упускать из внимания очень важного обстоятельства: когда мы «берем свой крест», исполняя волю Божию, то на этом пути Господь никогда не оставляет нас без духовных утешений, ибо Христос учил: «Иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11: 30). Внешние трудности могут быть значительными, но Господь всегда остается с нами, укрепляя сердце действием Своей благодати.

Если человек, «неся крест», не получает духовных утешений от Бога, то это, на мой взгляд, является признаком не совсем верного его следования за Христом. Возможно, где-то человек перепутал «волю Божию» с «личным произволением». Это повод для серьезных размышлений о своем жизненном пути, о своем духовном устроении.

Нести крест свой - это значит выбирать не то, что получается, не то, что легче, а то, что лучше. То, что Богу угодно, то, что по совести, то, что приносит пользу ближнему.

Несение креста - это дело прежде всего внутреннее. Господь больше всего обличал внешнее, показное благочестие, фарисейство. Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21). Разбойников было два со Спасителем на Голгофе, физически они страдали одинаково, а главное - вера, смирение, покаяние - то есть спасение - было внутри.

Можно нести свой крест в мыслях, в чувствах. Это очень важная часть нашей духовной жизни - борьба с помыслами. Не осуждать никого даже в мыслях, а молиться. Не распускаться, не капризничать, не раздражаться, а терпеть. Не ругать даже погоду, не сердиться даже на неодушевленные предметы, на узелки, например, которые приходится иногда развязывать на ботинках, а они почему-то не развязываются, а ты, как всегда, опаздываешь: «Ну что ж, вот и слава Богу, это мне упражнение на терпение, для души это лучше, полезнее, чем когда всё идет без сучка без задоринки».

Не обижаться, а принимать укоры и каяться. Не говорить лишнего, а молчать. Не упрямиться, а уступать. Не унывать, а радоваться. Выбирать все время, постоянно благую часть , которая не отымется (Лк. 10, 42), уйдет с нами в будущую жизнь.

Когда мы не злимся, не даем сдачи, не огрызаемся, не надуваемся, даже не думаем ничего в свою защиту, не осуждаем про себя никого, когда мы страдаем, терпим - пусть даже самое малое, - это очень много. Мы не оставляем своего креста. Мы живем. Каждый миг этого страданья - это как чистое золото души, как драгоценные крупицы святости - жизни христианской, евангельской, небесной - уже на земле.

Жаль, что мы помолчим-помолчим - а потом всё и выскажем. Потерпим-потерпим, - а потом сорвемся. Вроде не думаем, не осуждаем, изо всех сил стараемся во всем видеть хотя бы долю своей вины, - а потом опять накатывают старые и новые обиды, и жалко себя, и так очевидны немощи ближнего… И - бросили терпеть, и не думать, не говорить, и все труды насмарку, все одним махом разрушено, креста уже нет.

Возгордился - и сошел со креста. Осудил - и сошел со креста. Бросил терпеть - и сошел со креста. Можно очень долго терпеть, а потом сойти со креста мгновенно.

Дьявол, конечно, все время хочет сделать так, чтобы мы сошли со креста. Так и Спасителю говорили: Сниди со Креста (Мф. 27, 40). Всё для этого делает: лишь бы только раздражились, осудили, ослабили, оставили пост, молитву, хранение ума, сердца, языка…

Кайся - и снова бери крест. Другого пути нет.

Несение креста - как сама жизнь - может быть только постоянным. Поэтому апостол Павел заповедовал нам: Всегда радуйтеся. Непрестанно молитеся. О всем благодарите (1 Сол. 5, 16-18).

Крест можно нести только с Божией помощью.

Потому Батюшка Николай Гурьянов просил:

Господи, помилуй, Господи, прости,

Помоги мне, Боже, крест мой донести.

Крест нужно донести до конца. Претерпевый до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22).

Верный в мале, и во мнозе верен есть (Лк. 16, 10). Жизнь протекает в мелочах вроде бы, но сам выбор - это главное в течении нашей жизни. Из этого выбора она вся и составляется - как из минут составляются годы и вся жизнь, это и определяет ее качество.

Благой выбор - это путь жизни. Когда мы несем свой крест, мы действительно живем, мы идем путем Жизни Вечной. Крест - это путь на Небо. Крест - Животворящий.

Быть верным своему кресту бывает очень трудно. Даже когда требуется малое наше страдание - например, промолчать на какую-то напраслину, на недоверие, на холодность, равнодушие, раздражение, или ответить спокойно, доброжелательно, - бывает трудно. Проглотить, потерпеть. Не физическое страдание - а всего лишь вот такое страдание души - оно может быть очень велико, даже если речь не идет о чем-то важном: какая-то обидная, может быть очень обидная (для нас) мелочь (если смотреть на нее со стороны). Это незлобие - это несение креста.

Но даже если и «клевета ядовитая» (по Лермонтову), даже если явная несправедливость: тебе, допустим, приписали какие-то низкие намерения, которых у тебя не было, у тебя были даже какие-то высокие соображения - и это можно стерпеть, понести как крест, как страдание, остаться яко нем не отверзаяй уст своих (Пс. 37, 14). Смириться, сказать себе: а разве не было такого, что ты думал нечто дурное, а никто об этом и не догадался? Да сколько угодно! Но эта несправедливость тебя устраивала? Понеси и другую. Разве не было такого, что ты когда-то думал, говорил о ком-то, воспринимал кого-то хуже, чем они есть? Наверняка это было, теперь ты можешь почувствовать, каково им это было.

Даже предательство, любой чужой грех можно понести по-христиански, обратив на себя: вот какую боль причинял я, делая так, и еще хуже, ближнему.

Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2).

Ни один человек не относится к тебе хуже, чем ты есть, потому что ни один человек не заглядывал, не мерил твою бездну греховную - один Господь о ней знает. Какая же любовь Божия: знать это всё про нас, до дна - и все таки любить нас куда больше, чем мы любим друг друга, терпеть, прощать без конца… Страдать за нас! И прежде всего - страдать от нашей нелюбви: к Богу, друг к другу, от нашей безграничной неблагодарности.

Крест - это правда, это мудрость. Грех, гордость - это принятие дьявольской лжи, это глупость.

Крест - это то, что выше всех земных соображений, земной справедливости. Он поднимается и нас поднимает над землей. До него тянуться надо. Крест - это чудо, это неземное на земле, в самых простых обстоятельствах, в посте. Это небесные плоды земных усилий.

Страсти невозможно уговорить, убедить, ущипнуть - можно только плоть распять со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24).

Страсть чревоугодия распинается постом. Гордость - смирением, терпением. Это мучительно для гордости. Но иначе с ней не справиться. Только несением креста.

Без поста, без креста нет истинной веры.

«Русский народ - один из тех немногих народов, которые любят сущность христианства, крест, - писал французский историк Леруа-Волье, - он не разучился ценить страдание; он воспринимает его положительную силу, чувствует действенность искупления и умеет вкушать его терпкую сладость».

Радости, удовольствия, комфорт, которые в наше время возведены в ранг высших ценностей жизни, - они ведь на самом деле ничего не стоят, они ничего не создают, они потребляются - и всё. А создает, строит жизнь несение креста, препятствует распространению зла, именно оно не дает ему хода - тем, что не дает сдачи, не передает зло дальше, не умножает его, а гасит в себе, страдая.

Отвергнуться себя, взять крест свой (Мк. 8, 34) - этот евангельский призыв - это важнейшая тайна жизни, открытая нам Господом. Господь, Творец жизни, открыл нам, как она Им устроена. Истина эта не очевидна для нас, грешных людей, она противоположна тому, что видится снаружи, тому, что видит плотское мудрование , так называемый «здравый смысл». «Здравый смысл» считает, что чем больше человек приобретает, получает, тем больше он имеет, тем он богаче. Но имеет ведь не он сам, это всего лишь его окружает, это то, что вне него: одежда, мебель, деньги… Даже пища, которую он съедает, не проникает в его душу, а только в тело, а человек-то ведь - это прежде всего его душа. А душа его обогащается по-другому. Она устроена иначе. Она устроена по-евангельски. Об этом знает Господь, ее Создатель. И Он говорит нам, что когда человек заботится о приобретении благ, душа его, то есть он сам, беднеет, пустеет, остается ни с чем. Но вот когда мы отвергаемся себя, преодолеваем, отдаем что-то, забывая о себе, не считаем, что «имеем право на свой кусочек счастья», не думаем о человеческой «справедливости» (недостижимой для нас в силу нашего неведения - несравнимости для нас людей), - то тогда с душой происходит чудо, открытое нам Господом: душа обогащается, наполняется, оживает, крепнет, светлеет, приближается к Богу. Мы несем свой крест - и потому уподобляемся Спасителю, наш малый крест соединяется с непобедимым Крестом Господним, таинственно берет его силу.

То есть всё происходит наоборот по отношению к тому, как видит жизнь мiр сей, прелюбодейный и грешный (Мк. 8, 38). Он страдает от эгоизма - и на него-то и надеется, за него-то и держится, никак не хочет, не решается от него отвергнуться. Боится, что потеряет себя. И теряет все больше и больше. Бояться не нужно, раз Сам Господь призывает нас к этому. Он - податель всякого блага. Он поможет. Будь что будет. Великое дело - решимость. Не бойся потерять - найдешь.

Отвержение себя - это тайна любви. Любовь - это тайна. Настоящая любовь - это самопожертвование: другой для тебя важнее, чем ты сам. И тогда-то и начинаешь по-настоящему быть. Без любви тебя нет в этом мiре, ты замкнут на себе, ты потребитель. Без любви нет человека, нет семьи, нет Церкви, нет страны. Любовь - это жизнь, без любви ее нет, жизнь не имеет никакого смысла.

Пост учит нас отвергаться себя, не делать всё только для себя, для своего удовольствия, по-своему, не потакать себе даже по мелочам, начиная с выбора блюд. Не отвлекаться на всякие ненужности - например, посмотреть, кто идет за окном (какая разница? Ну, допустим, Павел Иванович Чичиков - тебе какое дело?)

Пост вроде бы отнимает у нас что-то: этого не ешь, того не делай… А на самом деле он куда больше нам дает - причем, самое главное: укрепляет душу, учит ее отвергаться себя. И мы потом опытно открываем для себя, как много дает это святое время. Как говорил мудрый Гоголь, еще в Петербурге воспевший Великий пост: «Я своих скорбных минут ни за какие счастливые не отдам».

Это можно даже детям объяснять: когда ты сам съел яблоко или конфету, - порадовался твой рот, твое тело. Но когда ты отдал, подарил яблоко или конфету другому, даже если тебе самому хотелось бы это съесть, - порадовалась твоя душа. А душа наша важнее, чем тело, и радости ее выше, радостнее. Душа - главное в нас.

Пост - Великий не только по продолжительности, но и по своему духовному содержанию, по своей духовной глубине. Крест открывает нам суть поста: это очень малое, совсем посильное для нас лишение, но по сути - участие в великом: в страданиях Спасителя.

Высшее страдание, драгоценнее всех человеческих страданий, и самых острых, как страдание оскорбляемой любви (например, любви матери, оскорбляемой детьми), - это страдание Спасителя, несоизмеримое ни с каким нашим, человеческим страданием, даже самым сильным.

Страдания ребенка за родителей. Страдание невиновного за виноватого. Страдание чистого за грехи грешника. Страдание родителей, видящих, как их дети делают глупости, от которых потом будут страдать… Таковы наши отношения с Богом постоянно, только неизмеримо сильнее.

Как же нам нужно благоговейно лобызать Крест Господень - Крест Его страдания за нас, страдания чистейшего, непостижимого, не смешанного ни с чем греховным, ни с какой нашей человеческой слабостью души.

Крест выносится нам на поклонение посреди поста - напоминая и о том, что пост - это подвиг, и о том, что впереди - Воскресение.

Крестом каждого из нас является несение в мир добра вопреки злу. Стать христианином в современном мире тяжело, но быть им - легко, если с радостью и любовью нести в себе образ Христа, Который учит нас быть добрыми, миролюбивыми, кроткими, трудолюбивыми и т.д. Мы имеем слова апостола Павла к Тимофею: «Все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы». Это и есть наш крест! В семье, на работе, на улице, в церкви будем гонимы, но не надо бояться этого, ведь с нами - Бог!

Есть одна притча. По дороге шла толпа людей. Каждый нес на плече свой крест. Одному человеку казалось, что его крест очень тяжелый. Приотстав от всех, он зашел в лес и отпилил часть креста. Довольный тем, что ему стало гораздо легче нести свой крест, он догнал толпу и пошел дальше. Вдруг на пути оказалась пропасть. Все положили свои кресты на края пропасти и перешли по ним на другую сторону. А «умный» человек остался на той стороне, так как его крест оказался коротким…

Для христианина взять свой крест и нести его - это единственно верный спасительный путь. Не будем его оставлять, подпиливать, менять, а примем с благодарностью, кротостью и терпением.

Путь христианина - это всегда крестоношение. Это не путь удобства и комфорта. Что мы носим на груди? Никакой другой знак, а именно крест Христов. И он каждый день напоминает нам, что дорога к нашему воскресению лежит только через крест.

Христианская жизнь по правде Божией, борьба с грехами - это уже крест. Но Господь никому не обещал легких путей. Он Сам нес Свой крест на Голгофу и был распят на нем. И каждый, кто хочет любить Христа, должен быть к этому готов. Но даже в обычной, повседневной, земной жизни мы несем наш крест - это те испытания и скорби, которые посылает нам Бог. Но не те, что мы сами себе находим, от которых сами потом и мучаемся.

Мы часто ропщем, не выдерживая тяжести жизненных трудностей, но Господь Сам знает, что нам по силам и что мы можем понести, что нам будет полезно в данное время. Я думаю, лучше об этом расскажет одна христианская притча о крестах.

Решил один человек, что у него слишком тяжелая жизнь. И обратился к Богу с такой просьбой: «Господи, мой крест слишком тяжел, и я не могу его нести. У всех людей, которых я знаю, кресты гораздо легче. Не мог бы Ты заменить мой крест на более легкий?» И сказал Бог: «Хорошо, Я приглашаю тебя в хранилище крестов: выбери себе крест сам». Пришел человек в хранилище и стал примерять себе кресты. И все они кажутся ему слишком тяжелыми и неудобными. Перебрав все кресты, он заметил у самого входа крест, который показался ему меньше других, и сказал Богу: «Позволь мне взять этот крест, он кажется мне самым подходящим». И тогда Господь ответил ему: «Ведь это и есть твой крест, который ты оставил у дверей, перед тем как стал мерить все остальные».

- «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною». Чтобы правильно понять смысл этих слов, надо вспомнить, в каких обстоятельствах они были сказаны. Перед входом в Иерусалим апостол Петр стал отговаривать Христа от страданий примерно так: «Учитель… Зачем?.. Да не будет этого с Тобой!.. Ведь все только на чало как-то мало-мальски устраиваться… Ты учишь, мы учимся… народ за нами ходит… слава, почет, уважение… Да и просто стабильность какая-то, устроенность житейская, доступная пониманию… И вдруг - какие-то страдания, смерть, катастрофа… Зачем это все, Учитель? Да не будет этого с Тобой! Мы Тебя так любим, не лишай нас Твоего общения, не покидай, будь с нами здесь, на земле, подольше…»

Так примерно говорил Петр, и вот Господь обернулся к нему и гневно сказал: «Отойди от Меня, сатана»! Вы слышите, что Господь сказал тому, кого недавно называл основанием Церкви?! «Отойди от Меня сатана, - сказал, - потому что ты думаешь о том, что человеческое, а не о том, что Божие». В этот момент в апостоле проявилось в полной мере то, чем живет современный мир. И дальше Господь говорит, как будто прямо о нашей цивилизации, о главном в ней: «Кто хочет душу свою спасти, - говорит Господь, - тот ее потеряет». То есть тот, кто захочет прилепиться к земле, к земной жизни с ее удобствами, наслаждениями, достатком, комфортом, властью, тот душу свою погубит.

Главная трагедия этого мира заключается в противлении человека Божественной воле, которая только и есть благо в полном смысле этого слова. Грехопадение человека, обрекшее мир на страдание и смерть, именно и началось с отделения свободной человеческой воли от воли Божественной. И самое трагическое заблуждение человека - это мысль, что счастье возможно без Бога. Именно в силу свободы человека ошибочность этой мысли нам приходится опытно познавать каждому на себе.

Иисус Христос преодолел это трагическое противоречие, соединив свободную человеческую волю с волей Божией. И воля Божия была не в том, чтобы Христос в страшных муках умер на кресте, а в том, чтобы Он преобразил человеческое естество, восстановил утраченное единство человека с Богом. С одной стороны, страдание и смерть Христа обнажили крайнее противоречие Божественной и человеческой воли, показали, до какого безумия дошло человечество в своем падении, но с другой - Иисус стал первым Человеком, не оскверненным от мира, то есть непричастным греху, и прежде всего греху болезненной гордости. И к согласию с Божественной волей Его привела не слепая покорность, а любовь. Эта любовь, жертвующая собой ради Бога, победила смерть, потому что смерть и была последствием человеческой непокорности.

Когда мы говорим о необходимости отвергнуться себя и взять крест, мы говорим о необходимости отречься греха и приобщиться святости Бога. Но святость противна этому миру, который «лежит во зле», вот почему этот выбор предполагает конфликт и страдание.

«Несение своего креста» - это всякое страдание за правду в этом неправедном мире. Но и правда бывает душевная, человеческая. Можно быть яростным правдолюбцем, начетчиком и ригористом, но при том быть лишенным правды Божией. Эта правда заключается в жертвенной любви, без которой, по слову апостола Павла, все наши дела - «медь звенящая или кимвал звучащий», то есть банальное пустозвонство.

По-житейски рассуждая, первый человек, оказавшийся в раю, - разбойник, распятый с Христом, - страдал совсем не за правду. Он страдал за свои грехи. Но что же сделало этого грешника святым? Вера в Бога, покаяние и смиренное терпение заслуженных мук. Вот такое расположение души более приличествует и нам, в большинстве своем утратившим понятие о подлинной праведности. Терпеливое перенесение находящих скорбей, покаяние и распятие себя греху - вот наш крест, крест кающегося разбойника, терпящего за прежние грехи очистительные страдания.

Разбойник в сердце своем пожертвовал мнением падшего мира о Христе, прозрев в распятом человеке Спасителя. И тогда «безвольные» страдания на кресте стали для кающегося грешника поступком жертвенной любви.

Распиная себя греху, смиренно перенося ради Христа прилучающиеся страдания, мы несем «свой крест», в каких бы обстоятельствах ни находились. И только тогда мы можем надеяться на исполнение в нашей жизни слов апостола Павла: «Если мы с Ним умерли, то с Ним и оживем; если терпим, то с Ним и царствовать будем» (2 Тим. 2: 11-12).

Иисус Христос - Бог, ставший Человеком, - спасает человеческий род Своей жертвенной смертью на Кресте и Своим Живоносным Воскресением. Эти мысли прекрасно отражены в столь любимом верующими православном песнопении: "Кресту Твоему покланяемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим".

Крест Христов - это подвиг и служение Христово делу нашего спасения. Началось это несение спасительного для нас Креста с события Боговоплощения, когда Сын Божий стал Сыном Человеческим во чреве Девы Марии. Вся Его жизнь на земле - непрерывное служение и постоянный подвиг самоотверженной любви. Завершение этого подвига в земной жизни Господа - несение на Своих плечах орудия Своего страдания и мучительная, но и спасительная Крестная смерть на Голгофе.

Нестеров М.В. "Несение креста". 1912. Х., м. ГРМ

На Голгофе было три креста: Спасителя мира и двух разбойников, справа и слева от Креста Христова. Все трое несли на своих плечах кресты, все трое страдали и мучились на крестах. Но какое разное действие произвели эти кресты! Крест Христов стал орудием победы над грехом, смертью и дьяволом. Его страшатся все демонические силы, он по вере христиан освящает души и жизни людей.

Крест разбойника слева мучителен, но те страдания, которые он принимал на этом кресте, бессмысленны - они привели только к смерти физической в состоянии отчаяния и озлобления.

Крест разбойника справа произвел совсем иное действие. Покаявшийся разбойник обрел счастливую и блаженную Вечную Жизнь, и первым из всех людей вошел в светлый райский мир. Почему? Потому что этот разбойник обрел веру во Христа, почувствовал Его святость и искренне принес Распятому Спасителю мира свое покаяние в неправедно прожитой жизни: Мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23, 41-43).

Казалось бы, как легко далось спасение благоразумному разбойнику: покаялся и сразу в рай! Но не все так просто. Иисус Христос принял покаяние раскаявшегося разбойника, очистил и освятил его душу. В его сердце вошел мир Христов. Но Иисус умер на кресте около трех часов дня (по нашему исчислению времени), а разбойник в страшных физических муках остался висеть до шести часов вечера, пока его не добили воины. Эти страшные три часа на кресте были равноценны всей прожитой жизни. В диких страданиях, один, всеми оставленный и забытый на земле, он сумел сохранить верность Христу в смирении, терпении и победе над злом в собственном сердце. Можно сказать, что, вися на кресте, благоразумный разбойник пошел в самых страшных мучениях в духовный путь вслед за Христом.

Вскоре после исповедания апостолом Петром Иисуса Мессией - Христом и Сыном Божиим (Мф. 16, 16) - Господь призвал всех Своих последователей определить свой жизненный путь: Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16, 24).

Что означают эти слова? Куда идет Сам Господь? Он идет открыть для людей Свое Небесное Царство. Кто хочет его наследовать и вечно в нем жить, тот и направляет свой жизненный путь к своему Господу в это славное Небесное Царство. А что означает "идти за Господом"? Идти за Иисусом Христом в своей земной жизни - значит с любовью и усердием исполнять Его заповеди, прикладывать все силы, чтобы жить по Евангелию и достойно выполнять свое жизненное призвание.

А что значат слова "отвергнись себя"? Мы всегда ставим себя в центр мира. К примеру, известно, что любая женщина хочет хорошо выглядеть, быть привлекательной и находиться в центре внимания. Но вот она становится матерью, и в центре внимания уже не она, а ее ребенок. Потому что, став матерью, женщина становится качественно другой. К такому же перелому души призывает человека Христос. Если раньше в центр жизни ты ставил самого себя, то теперь это место занимает Господь и другие люди. Такой перелом в жизни кардинально меняет человека. Он становится светлее и богаче духовно и не боится страданий и лишений ради близких, если их придется ему испытать на жизненном пути. Не на себя смотреть надо, не на свои желания, а на Бога и ближнего. Только тогда мы увидим всё в настоящем свете, а увидев, сможем сделать то, что нужно. Чтобы явились мы глазами Христовыми, руками Христовыми, ушами Христовыми, чтобы мы как члены Церкви пришли туда, где ждут Христа, где Он нужен, и сделали то, что пожелал бы сделать Сам Христос.

Взять свой крест - значит добровольно принять подвиг служения Богу и близким, не боясь лишений и трудностей. Нести крест - значит совершать свое служение. Ведь Христос, говоря о несении креста, имел в виду не то, что нам, в прямом смысле, вынесут приговор на суде и возложат на плечи тяжеленный крест. И наше служение - не только трудности, скорби и болезни, это есть у всех. Наш крест - это служение Богу, несение тягот жизни и трудов ради ближних. Тому, кто хочет так жить и с терпением нести свой крест, Христос говорит: Следуй за Мною и живи по Моей воле, а не по своей, эгоистической. Иди туда, где царствует Христос и тем путем подвига любви, которым шел Он. Однако чаще человек готов продать душу дьяволу, преступая через свою совесть, предавая своих друзей, идя по головам ради того, чтобы достигнуть желаемого материального благополучия и карьеры. Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? (Мф. 16, 26) - говорит Господь. Душа бесценна, потому что она бессмертна.

Кто хочет жить только для себя самого и сберечь себя и свою душу от трудностей христианского подвига жизни, явно или тайно отрекаясь от Христа и своего христианского служения, тот потеряет себя для Вечной Жизни и потеряет всю радость жизни. Кто же всю жизнь свою отдает служению Богу, тот обретет полноту радости Царства Небесного.

Закончил Господь Свою беседу словами: Есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе (Мк. 9, 1). Но мы знаем, что все апостолы умерли. О чем же здесь сказал Спаситель?

Царствие Божие открылось Воскресением Христа. Царствие Божие, пришедшее в силе - это Церковь Христова, которая родилась в день Сошествия Святого Духа - Пятидесятницу. Через нее и в ней действует Господь на земле и спасает людей.

Каждый православный христианин во время совершения Таинства Крещения одевает на себя нательный крестик и носит его на груди. Этот образ Креста Христова является символом его личного служения Богу - несения своего личного креста и следования в своем жизненном пути за Христом и вместе с Ним. По вере православного христианина этот нательный крестик и крестное знамение, совершаемое рукой, являются безмолвной молитвой к Распятому и Воскресшему Господу и призыванием Его Божественной силы и помощи.

Следование в жизни за Господом нашим Иисусом Христом и несение своего личного креста - христианского служения в земном мире - делают человеческую жизнь полноценной и содержательной и открывают путь к бессмертию в Небесном Царстве Христовой радости и любви.

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт " ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.

9. Гентское «Несение креста» Иеронима Босха как памятник христианской мысли

Евангельский сюжет и «пятое стояние»

егодняшняя лекция будет посвящена одной знаменитой картине Босха, а именно картине, которая называется «Несение креста» и находится в музее города Гент. Гентское «Несение креста» еще называют эту картину. Мы внимательно будем рассматривать эту картину и вдумываться в ее смысл, в том числе в скрытый смысл. Для этого нам понадобится контекст, для этого нам понадобится евангельский текст, и вот как раз с евангельского текста я и хотел бы начать.

Подробнее всего из евангелистов о несении креста повествует евангелист Лука. В 23 главе своего Евангелия апостол евангелист Лука говорит: «И когда повели Его <имеется в виду Христа>, то, захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом. И шло за Ним <за Христом> великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем. Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! Тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?»

Здесь надо сказать, что в католической церкви существует достаточно подробно разработанный канон изображения крестного пути Христа, или по-другому этот сюжет называется «шествие на Голгофу», или по-другому еще называется «несение креста». В целом этот сюжет включает в себя в католической традиции так называемые 14 стояний. Начинаются они все еще до того, как на Христа возлагают крест, и потом подробно, шаг за шагом эти 14 стояний, следуя одно за другим, приводят Христа на Голгофу, далее следует распятие и положение во гроб. Т.е. на самом деле 14 стояний относятся не к пути Христа после суда на Голгофу, а ко всему сюжету распятия.

Что касается собственно центральной части этой истории, а именно несения креста, на Христа возложили крест и заставили его нести, а потом еще Симона Киринеянина заставили этот крест нести, по одной версии, по другой версии поддерживать, помогать Христу нести этот крест. Так вот, что касается собственно центральной части сюжета, несения креста по Иерусалиму, то здесь особенно важно выделить пятое стояние. Оно как раз имеет аналог, точнее, описание в евангельском тексте. «Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его», – говорит нам евангелист апостол Матфей.

Шестое стояние – когда святая Вероника отирает платом своим лицо Иисуса Христа и, как мы знаем по легенде, лик Христа отпечатывается на этом плате, отсюда происхождение иконного образа Спас Нерукотворный. В Евангелии этого эпизода нет, это уже не Священное Писание, это священное предание. И восьмое стояние, к которому точнее всего подходит цитата из евангелиста Луки: «Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших…» и т.д. – это тот текст, с которого я, собственно, начал лекцию.

И вот европейские художники, в отличие от художников византийских, а потом и древнерусских, изображая крестный путь Христа, путь на Голгофу, чаще всего как раз ориентируются на эти 14 стояний, в том числе на пятое, шестое и восьмое, о которых я только что сказал. Ну, и т.д. Вообще все стояния имеют некую традицию иллюстрирования.

Предшественники Босха: Уголино ди Нерио, начало XIV в.

Давайте посмотрим на один средневековый пример – пока это не Босх будет. Это Уголино ди Нерио, «Путь на Голгофу», хранящийся в Лондоне, в Национальной лондонской галерее, прекрасная средневековая работа, ранний XIV век. Здесь мы хорошо видим как раз, какой именно эпизод из истории о несении креста иллюстрирует художник. Мы видим Христа в центре, несущего крест. Фигура Христа выделена очень отчетливо центральным положением, цветом одежд, самим крестом, который он держит на плече. Со всех сторон Христос окружен людьми, которые влекут его на казнь, это мужчины разного возраста: и солдаты – это видно по доспехам и оружию, и те самые фарисеи и книжники, которые способствовали тому, что Христа ведут на распятие. Они на шею ему накинули веревку, они его тащат, толкают, они ему что-то говорят и угрожают ему, мы видим это по жестам. А Христос оборачивается назад, и сзади, мы видим, слева стоит Богоматерь и другие женщины, возможно, будущие жены-мироносицы, дщери иерусалимские, и это как раз тот самый эпизод, когда Христос, обращаясь к дщерям иерусалимским, говорит, что «не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших», и т.д.

Перед нами вполне такое традиционное, множество раз (с различными вариациями) множеством художников средневековых повторявшееся изображение, которое использовалось либо как часть алтарного изображения, допустим, одна из створок алтаря, либо как центральная часть алтаря. И фрески на этот сюжет есть. Чаще это живопись по дереву, т.е., в общем, то, что можно назвать иконным образом. Конечно, мы видим, что Христос здесь еще обозначен, кроме прочего, еще и нимбом, также как Божья Матерь. Здесь абсолютно не возникает у нас никаких вопросов к изображению, кто есть кто на нем. Группа же влекущих на казнь дана обобщенно, воины вообще слиты в одну массу. И разного возраста – мы видим это по цвету бород, по вихрастости или плешивости голов – жители Иерусалима, понятно, что они, в общем, все, скорее всего, радуются тому, что Христа ведут на казнь.

Правда, стоит обратить внимание на самую крайнюю правую фигуру – седобородого старца, который выделяется и одеждами своими длинными, фиолетово-синими, и каким-то приветливым выражением лица, и рукой, которой он указывает вперед. То ли он радуется, что скоро уже Голгофа и как бы подгоняет таким жестом Христа, то ли указывает Христу на место его будущего погребения, на пещеру. И тогда, возможно, это фигура одного из тайных учеников Христа Иосифа Аримафейского, который, как мы знаем, был одним из иудеев и книжников, тайно исповедовал христианство, поддерживал Христа и потом, после распятия, выкупил его тело, обвил пеленами, положил во гробе своем в пещере, которая ему принадлежала. Но это все, в конце концов, некие версии, в которые мы не будем сейчас подробно углубляться, а последуем дальше.

Предшественники: Барна да Сиена, 1330-1350 гг.

Еще два изображения, которые можно отнести к позднему Средневековью. Первое – сиенского художника Барна, которого обычно называют в традиции искусствоведческой Барна да Сиена. 1330–1350 – такова приблизительная датировка этой иконы. Вот этот образ. Мы видим внизу слева фигуру молящегося монаха, понятно, что она к сюжету не имеет никакого отношения. Мы видим фигуру Христа, несущего крест. Опять те же алые одежды, что были у Уголино. Та же поза, т.е. он как бы обернулся не совсем назад, но как бы на нас, и возможно, это изображение тоже касается речи, обращенной к дщерям иерусалимским.

Но никаких других персонажей здесь нет. Христа изображали и вот так, несущего крест, тем самым подчеркивая как бы другие смыслы, т.е. не столько повествуя о сюжете, изображая многочисленных персонажей, толпу, воинов и т.д., а просто выделяя Христа, несущего крест, как главный смысл этой композиции. Такая традиция в европейском искусстве тоже существовала – изображение Христа, одиноко несущего свой крест. Понятно, что здесь тем самым акценты меняются, все внимание зрителя сосредоточено только на главном, на основном: вот Христос, несущий крест, и это образ для поклонения и размышления, потому что ведь сказано, что и каждому человеку нужно взять свой крест и следовать за Спасителем.

Предшественники: Андреа ди Бартоло, ок. 1400 г.

Другой образ, чуть более поздний, но больше напоминающий Уголино, – это Андреа ди Бартоло, образ, который датируется примерно 1400 годом и сейчас хранится в Мадриде, в музее Тиссена-Борнемисы. Здесь мы видим опять же знакомый нам сюжет, ту самую стансу, когда Христос обращается к женам иерусалимским, вот они сзади. Богородица протянула руку в направлении Спасителя, своего сына, он обернулся назад, его толкают в спину. Воин с мечом отгоняет женщин, из башни городских ворот выходит вооруженный отряд, вооруженный отряд и перед Спасителем. В общем, мы видим знакомую нам картину.

Обратите внимание, что появляется фигура и Симона из Кирены, которая поддерживает крест. Она в центре, чуть левее и выше головы Христа. Мы видим человека в такой характерной шляпе и желтом плаще, который поддерживает снизу крест, как бы взваливает его себе на плечо. И он единственный в этой группе, который помогает Христу, остальные все его либо тащат на веревке, либо толкают в спину, либо просто окружают плотной толпой вот этих воинов, которые явно недружелюбно настроены к Спасителю. Мы знаем, что и дальше они будут над ним глумиться, делить его одежды и т.д. Т.е. Христос окружен врагами. Единственный помощник – это Симон из Кирены. Ну, и Богородица и жены иерусалимские сзади, которых оттесняет воин с мечом.

Мы видим, что разные художники, жившие в разное время, используют целый ряд устойчивых, повторяющихся мотивов. Рассмотренные нами три изображения говорят о том, что явно существует канон изображения этой сцены, и как крест лежит на плече, и как выглядит Христос – он опять же в этом розово-алом, и т.д.

И. Босх. Створка алтаря из Венского музея истории искусств, ок. 1500 г.

Если мы от этих рассмотренных изображений сделаем еще один шаг вперед примерно на сто лет и посмотрим на картины и алтарные образы, которые принадлежат кисти Босха, то увидим много интересного и существенно нового. Но тем не менее мы, конечно, увидим и много уже нам хорошо знакомого и привычного. Т.е. в каком-то смысле можно сказать, что и за сто лет традиция особо не прерывалась и очень многое в ней сохранилось. Давайте начнем смотреть картины Босха, а их всего три до нас дошло на сюжет несения креста, вот с этого образа, который хранится в Венском музее истории искусств. Это створка несохранившегося алтаря.

Мы здесь видим уже хорошо нам знакомую сцену: Христос несет на плече крест, сзади есть человек, который вроде бы пытается этот крест поддерживать, он в красном и такой зеленоватой, малахитового цвета накидке на голове, скорее всего, это и есть Симон из Кирены. Он у левого края изображения. Но в основном Христа окружает толпа его преследователей и недругов. Его и тащат на веревке, и бичуют при этом. И воины, и жители Иерусалима, плотной толпой собравшиеся вместе, провожают Христа на казнь.

При этом в нижней части изображения мы видим двух разбойников. Т.е. здесь у Босха объединены как бы разные мотивы. Два разбойника, один в левом нижнем углу, другой в правом нижнем углу. Один из них исповедуется монаху… Босха и его зрителей не смущает явный анахронизм: откуда в сцене несения креста католический монах в характерной одежде с капюшоном, с Библией, которая лежит у него на коленях? Такой анахронизм вполне в ту эпоху допускался и никого не смущал. И мы вспоминаем, что действительно в сцене распятия участвуют еще два важных персонажа – разбойники, между которыми был распят Христос.

Один из них, как мы знаем, называется благоразумным в христианской традиции, это тот разбойник, который на кресте уже покаялся и попросил Христа, чтобы тот простил его и помянул во Царствии своем. И Христос ему говорит: «Будешь же сегодня со мной в раю». А второй разбойник – неблагоразумный, нераскаявшийся, злодей закоренелый, который до последней минуты, рядом находясь на кресте с распятым Спасителем, злословил его, ругался и не хотел попросить прощения. И вот две фигуры здесь у Босха, скорее всего, ясно изображают этих разбойников. Справа, тот, который исповедуется, – это, видимо, тот, который покается, благоразумный разбойник, а слева, который как-то весь согнулся, обмотанный веревками, и что-то пытается, судя по всему, кричать, протестовать, – это, видимо, будущий нераскаявшийся разбойник. Им всем троим суждено быть распятыми на Голгофе.

И. Босх: «Несение креста» из Королевского музея, Мадрид, 1498-1516 гг.

Следующее изображение, на которое мы посмотрим тоже достаточно бегло, – вторая картина Босха на тот же сюжет несения креста, которая датируется 1498-1516 годами, примерная датировка, достаточно большой временной промежуток. Сейчас она находится в Мадриде, в Королевском музее. Здесь мы видим тоже хорошо, в общем, нам знакомую композицию. Вот эта фигура в центре над крестом, над Христом, такого лысого человека, который собирается бичевать Христа, размахивает бичом или веревкой, она буквально повторяется и на предыдущей работе. Мы видим эту фигуру, только перемещена она чуть левее.

Здесь мы также видим, что Христос оборачивается и смотрит, правда, не назад, а скорее на нас. И здесь мы видим фигуру человека, который поддерживает крест. Здесь он представлен в белых одеждах. Но головной убор его на самом деле повторяет по форме головной убор того персонажа, которого мы посчитали Симоном из Кирены на венском изображении.

Давайте еще раз взглянем на него, на головной убор. Вот эта фигура слева, и мы видим такой накинутый на голову платок. Здесь он такой малахитово-зеленый, а одежда красная, а здесь он белый и одежда белая, но персонаж, тем не менее, вполне узнаваемый, и форма головного убора тоже абсолютно узнаваема. Так что, скорее всего, это еще одно доказательство, что перед нами один и тот же персонаж – Симон из Кирены.

На этом мадридском изображении уже очень ясно он поддерживает крест. Он не просто ладонь на него положил, как в венской части алтарного триптиха, а здесь он прямо двумя руками снизу явно поддерживает крест, помогая Христу его нести. Больше не помогает никто. Слева, в левом верхнем углу, мы видим несколько лиц стесненной толпы. Там люди в разных головных уборах, кто-то смотрит в фас, кто-то в профиль, они все участвуют в этой сцене как недруги Христа, влекущие его толпой на казнь. Некоторые вопросы вызывает фигура пожилого старца с седой бородой, который обнял Симона из Кирены одной рукой за плечи, а судя по левой руке, где отставлен указательный палец, он ему что-то важное говорит, что-то втолковывает, что-то объясняет, а Симон его, судя по всему, внимательно слушает. Возможно, это опять же кто-то из тайных учеников Христа, может быть, Иосиф Аримафейский. Но явных указаний на это у нас здесь нет.

Два слова о фоне. И в этой работе Босха из Мадридского королевского музея, и в этой работе из Венского музея истории искусства мы видим, что есть некие элементы ландшафта, какой-то условный пейзаж здесь намечен. И, судя по всему, Босх как бы изображает землю такую выжженную, сухую, какие-то окрестности Иерусалима, Христа уже вывели из города. А на мадридской работе виден город вдалеке, ясно, что изображен тот самый Иерусалим. То, что он изображен как современный европейский город, никого опять же не смущает. И там еще такой пустой луг, и на лугу мы видим фигуру в красном и склоненную фигуру в темно-синем. Очевидно, что это апостол Иоанн в красном и Дева Мария, мать Христа, которая горько, видимо, рыдает и припала к апостолу Иоанну, а он ее утешает, обняв за плечи. Т.е. на самом деле та группа женщин, которую мы видели на средневековых изображениях, здесь отсутствует, но зато есть в отдалении Мария.

Спокойствие Христа в венской и мадридской картинах Босха

На что еще важно обратить внимание, прежде чем мы перейдем к основной работе, которой мы сегодня посвятим нашу лекцию? Посмотрите вот на этот образ из Мадрида. Христос исключительно спокоен, можно сказать, что его лицо даже задумчиво. Никакой нет экспрессии, никакого нет драматизма в чертах его лица. Он не страдает, не мучается, не рыдает, не говорит какие-то важные пророческие или последние слова, не пророчит никому гибели – он внимательно и задумчиво смотрит на нас. Лицо такое, словно художник хочет нам сказать, что Христос как бы и здесь и не здесь, он как будто не участвует в этой сцене. С одной стороны, мы видим по его согбенной, склоненной фигуре, по его позе, что ему тяжело нести этот крест. А лицо говорит нам об обратном: что нести крест ему, в общем-то, не очень тяжело. Да, и на голове его еще мы видим при этом терновый венец, т.е. страдания он испытывает ото всех сразу. И от тернового венца, и от тяжести креста, и от того, что его еще по дороге толкают, бьют и стегают, и все равно у него такое отсутствующее выражение лица.

И здесь, скорее всего, Босх напоминает нам о том, что – это важная богословская часть смысла – Христос ведь не только человек, страдающий в своей земной плоти, но одновременно вместе с тем он и Бог, и как Бог он, конечно, вечен. Он как бы и присутствует здесь в полной мере и переносит все тяготы крестного пути, но в то же время как Бог он созерцает происходящее как бы со стороны, ибо именно он скажет: «Прости им, Отче, они не ведают, что творят». Т.е. он будет прощать своих мучителей и на кресте молиться за них.

Если мы посмотрим на венское изображение, в чем-то более традиционное и больше напоминающее средневековые многофигурные изображения, то мы видим, что здесь Босх дает нам голову Христа в профиль. Он смотрит перед собой, вперед и вниз. Это изображение опять же подчеркивает ту же примерно мысль: Христос как бы, по сути дела, сосредоточен на своей мысли, на выполнении своей миссии, своей роли в данном случае, он в каком-то смысле, будучи центральной фигурой сцены, при этом в этой сцене как бы не участвует. В отличие от других персонажей, которые как раз вполне себе драматично показаны: кричат, поднимают руки, жестикулируют, взмахивают веревкой, смотрят в разные стороны и т.д. Христос отвернулся от нас, он смотрит перед собой, он показан в профиль и не участвует в этой сцене. Или почти не участвует, если говорить о выражении его лица. А фигура, безусловно, центральная.

Христос закрывает глаза

И вот сейчас, после этого короткого предварительного обзора, касающегося этого сюжета у разных европейских художников, в том числе у самого Босха, мы переходим к главной картине, о которой сегодня идет у нас речь – «Несение креста» из гентского музея. Гентское «Несение креста» датировано 1500-1516 годами, т.е. фактически все изображения Босха, которые мы смотрим, их три и это третье, по времени близки друг к другу и можно сказать, что разрыв во времени очень небольшой. Какое точно из них написано раньше и какое позже, искусствоведы сказать затрудняются, но если мы вглядимся в саму работу, то увидим, что именно здесь, в гентском «Несении креста», Босх как будто приходит, постепенно его нащупывая, к некоему новому, другому решению этой сцены.

Во-первых, он убирает пейзаж. Здесь использован прием крупного плана: все квадратное изображение заполнено головами, лицами, этой самой толпой, окружающей Христа, которого влекут на казнь. Лицо Христа по-прежнему в центре. От креста, который на предыдущих изображениях достаточно ясно обозначен, остался только один брус, который составляет половину диагонали этой работы. Тем самым как бы еще больше подчеркивается, что лицо Христа находится в центре изображения, а все остальные персонажи, лица их, располагаются вокруг него.

Конечно, первым делом зрителю бросается в глаза, что Христос на этой гентской картине опустил веки, закрыл глаза. Он не просто отвернулся в профиль, не просто задумчиво и отрешенно смотрит на нас, как это было в мадридской и венской картинах. Он закрыл глаза, он подчеркнуто не смотрит на нас и на все происходящее вокруг него. Это новое решение. Во всех рассмотренных прежде изображениях мы не видели такого приема – Христа с закрытыми глазами.

Если мы дальше начнем внимательно рассматривать эту картину, то увидим, что, безусловно, очень заметен контраст между закрытыми глазами Христа и выпученными, вытаращенными, буквально вылезающими из орбит глазами окружающих его людей из этой толпы. Вот давайте посмотрим, например, на этот крупный план. Правое лицо – нераскаявшийся разбойник, мы видим это по веревкам, которыми он связан. Он что-то кричит, лицо его перекошено злобной гримасой. А вплотную приблизившись к нему, в лицо ему тоже что-то кричат, выпучив глаза, двое из тех, кто влекут всех троих на казнь.

Вот укрупненный центр картины, и мы видим, что голову Христа, спокойное, как будто заснувшее лицо, закрытые глаза плотно окружают со всех сторон люди, которые вытаращили глаза, сверкают глазами и что-то кричат и говорят. Правый нижний угол: вытаращенные глаза кричащего человека. Правый верхний угол: широко раскрытый, как буква «о», рот что-то кричащего человека, который сверкает из-под бровей глазами. Сзади Христа два лица вплотную к нему: тоже сверкают глаза, открытый рот у человека в левом нижнем углу, и, судя по жесту его руки, он тоже что-то такое говорит, втолковывает, кричит Христу, продолжая, возможно, с ним спорить даже в этой ситуации. Мы видим, что контраст очевиден: даже лицо Христа написано по-другому, в другой несколько манере, светлее кожа и т.д. Но главное – мы видим, что он как бы безучастен, он закрывает глаза, он не хочет в этом принимать участие. Не хочет и не принимает. Вокруг него кричат, таращат глаза, а он молчит и закрыл глаза.

Спутники с закрытыми глазами

Вернемся к картине в целом. Продолжаем ее рассматривать и видим, что на самом деле Христос не единственный, кто закрыл глаза на этой картине. Есть еще единственное женское лицо в левом нижнем углу. Женщина отвернулась от нас, она показана в профиль. Она закрыла глаза, уста ее сжаты, а в руках она держит ткань. И мы видим на ткани этой отпечатавшийся лик Христа. Конечно, мы сразу по всем этим атрибутам узнаем ту самую святую Веронику, которая дала Христу полотенце, плат утереть пот с чела. Вероника, также как и Христос, закрыла глаза и молчит.

Если мы продолжим внимательное разглядывание, то увидим еще одного человека, глаза которого не вытаращены, не сверкают, не смотрят никуда. Они вообще не видны, они в тени, глаз нет. Это человек, который находится влево и выше от Христа и который двумя руками ухватился за брус креста, задрав, запрокинув голову – нам показаны его подбородок, губы, ноздри, а дальше все уходит в тень. Не очень понятно, толкает ли этот человек крест вниз, как бы усиливая страдания Христа, или, наоборот, пытается его удержать, подтянуть немножко вверх, чтобы Христу было легче нести этот крест. Если верно второе, то, скорее всего, это тот самый Симон из Кирены. Мы не можем по положению рук точно понять, в каком направлении, вверх или вниз он толкает крест. Но то, что он молчит и глаза его закрыты, указывает скорее на то, что это, также как и Вероника, один из сторонников Христа.

Давайте теперь посмотрим на правый верхний угол. Там мы видим фигуру благоразумного разбойника. Он закатил глаза, лицо его искажено страданием. Мы видим, что рядом с ним, справа от него, контрастная голова с вытаращенными глазами и открытым в крике ртом. Вот крупный план этой части картины. Здесь хотя глаза, формально говоря, плотно и не закрыты, но они закачены так, что фактически этот человек, этот благоразумный разбойник в данный момент как бы лишился зрения, он не видит ничего. Чело его обращено вверх. Он тоже, по сути дела, противопоставлен – вот хорошо очень видно на этом парном сопоставлении двух голов – людям, которые окружают его.

Наконец, еще два персонажа. Все головы на этой картине можно условно разделить на три яруса: верхний, средний и нижний. И вот в верхнем ярусе между двух лиц затесалось как бы не до конца написанное, загороженное от нас чьим-то профилем лицо человека с седой прядью и седыми усами, который, кажется, даже улыбается, и глаза его закрыты. Молчаливый свидетель, не кричащий, не таращащий глаза, в отличие от лица справа. Этот человек, судя по его закрытым глазам, возможно, тоже принадлежит к числу тайных учеников Христа. Может быть, это и есть старец Иосиф Аримафейский.

И, наконец, между двумя головами кричащего иудея, вытаращившего глаза, и что-то злобно в ответ хрипящего нераскаявшегося разбойника мы видим голову человека, который закрыл глаза, опустил веки, губы его тоже в улыбке, а на голове у него такой характерный остроконечный колпак, где доминирует синий цвет. Очень интересно, что такую же фигуру мы видим и на венской работе Босха. Здесь в верхнем ярусе среди фигур, влекущих Христа на казнь, есть один человек, один персонаж, который отличается от всех. Он закрыл глаза, опустил веки по крайней мере, и на голове у него синий остроконечный колпак с оторочкой, украшенный каким-то украшением, может быть, звездой, драгоценным камнем. И этот человек, закрывший глаза, в синем колпаке тоже с богатой оторочкой, – возможно, один и тот же персонаж.

Система противопоставлений

Посмотрим еще раз на картину в целом, соберем вместе наши наблюдения и попробуем сделать какой-то вывод. Итак, мы видим, что на самом деле перед нами целая система противопоставлений. Во-первых, перед нами Христос, который противопоставлен всем окружающим. Но, во-вторых, перед нами группа персонажей, как бы сторонников Христа, которые, как и он, закрыли глаза и сомкнули уста. Т.е. люди, про которых можно сказать, что они не принимают участия в происходящем, не хотят участвовать в этом безумии, они его не замечают, они от него как бы мысленно внутренне отворачиваются, созерцая что-то внутри самих себя, зная некую другую истину.

Таким образом, мы понимаем, что все персонажи, изображенные на этой картине, распадаются или разделяются на две группы: на тех, кто смотрит и не видит, и на тех, кто не смотрит и как раз видит. Т.е. знание и зрение здесь как бы находятся в таком зеркальном противопоставлении. В каком-то смысле это напоминает нам античную историю о царе Эдипе, который, пока был зряч, не понимал смысла происходящего, т.е., грубо говоря, не видел того, что он творит, а когда увидел истинный смысл происходящих событий, то ослепил себя. И его внешняя физическая слепота стала как бы знаком его внутреннего прозрения. Здесь у Босха мы видим на самом деле, что вполне последовательно проведен тот же самый прием: Христос и то «малое стадо», которое с ним, те люди, которые в этой толпе его поддерживают, хотя поддерживают тайно, они Босхом как бы помечены, обозначены как люди, отвернувшиеся от происходящего. Он закрывает им глаза, также как и Христу.

Оппозиция открытых и закрытых глаз поддерживается почти так же последовательно, хотя с небольшими изменениями, оппозицией открытых и закрытых ртов. Молчащие несут слово истины, а кричащие… Правда, здесь есть и фигуры фарисеев, сомкнувших уста, поэтому это противопоставление не так последовательно проведено, как в случае с открытыми и закрытыми глазами, но тем не менее оно тоже есть. Большинство из тех, у кого открыты глаза, кричит, орет даже, судя по такому гротескному, карикатурному изображению Босха. Это люди, у которых, несмотря на их крик, слова не соответствуют истине. Кричащие лгут, молчащие говорят правду.

Персонажи образуют крест

Теперь давайте взглянем еще на один важный композиционный момент. Все наши рассуждения, связанные с открытыми и закрытыми глазами, с кричащими и молчащими ртами – чем они еще могут быть подтверждены? Что еще может косвенно показать, что мы на верном пути, что мы правильно рассуждали? Можно посмотреть на то, как геометрически устроена композиция этой картины. Фигура Христа, точнее, не фигура, а в данном случае голова, лик Христа в терновом венце – в центре. Диагональ этой квадратной картины обозначена очень ясно: это диагональ бруса креста из левого верхнего угла в центр. Этой диагонали, которая связана с брусом креста и идет из левого верхнего в правый нижний угол, отвечает перпендикулярная ей диагональ из левого нижнего угла в правый верхний.

Это очень важная для нас диагональ. Вместе, пересекаясь, они как бы образуют крест. Посмотрите, опять же лик Христа окажется в центре, а в левом нижнем углу – лик Христа, отпечатанный на плате Вероники. Причем мы увидим там, если приглядимся, что там как раз глаза открыты. Изображение Христа, отпечатанный лик Христа на плате Вероники смотрит на нас. Христос, отпечатанный на плате Вероники, и сама Вероника – левый нижний угол. Вверх идем, в центр – голова Христа. Продолжаем это движение вверх по диагонали в правый верхний угол и там встречаем голову благоразумного разбойника. А если мы посмотрим снова на диагональ, которая связана с брусом креста, то мы увидим слева вверху молчащую фигуру без глаз, поддерживающую крест, потом в центре лик Христа, и потом ниже – вот этого закрывшего глаза человека в таком восточном колпаке.

Т.е. на самом деле, если мы приглядимся, то фигуры тех, кто со Христом и не принимает участия в этом безумном шествии, тех, кто не таращит, не выпучивает глаза и не кричит – их головы образуют крест, в центре которого находится голова Христа. Таким образом, персонажи эти пусть не строго геометрически, но все-таки достаточно ясно различимый крест изображают, и тем самым Босх как бы еще раз нам показывает, как он расставляет персонажей на этой картине. Голову Христа он окружает контрастными, кричащими и выпучившими глаза людьми, а дальше, ближе к углам картины, двум верхним и двум нижним, он размещает примерно на одном ярусе фигуры с закрытыми глазами.

Художники, касаясь этого мотива, касаясь этого сюжета, по-разному изображая Христа, группу, которая его окружает, крест и т.д., по сути дела, излагают разное понимание этого сюжета. И Босх свое предложил решение, очень интересное, я бы сказал, радикальное, которое и среди его собственных картин выделяется, и среди картин предшественников, и среди картин художников, которые будут жить и творить после Босха.

Источники

1. Бенеш О. Искусство Северного Возрождения. Его связь с современными духовными и интеллектуальными движениями. М., 1973
2. Дворжак М. История искусства как история духа. СПб., 2001
3. Коплстоун Т. Херонимус Босх. Жизнь и творчество. М., 1998
4. Никулин Н.Н. Золотой век нидерландской живописи. XV век. М., 1999
5. Степанов А.В. Искусство эпохи Возрождения. Нидерланды, Германия, Франция, Испания, Англия. СПб., 2009
6. Тольнай Ш. де. Босх. М., 1992

Иеронима Босха называют одним из самых загадочных художников в истории искусства. Про него известно не так уж много, даже нет точной даты рождения. Считается, что он родился около 1450 года. Известна только дата смерти – 9 августа 1516 года. И в этом году исполняется ровно 500 лет, как Босх ушел из жизни.

Босх родился в небольшом голландском городке Хертогенбосе. Там в 2007 году открылся центр творчества художника, где хранятся репродукции всех его произведений. А сохранилось всего 25 живописных картин и девять рисунков. Иероним родился в потомственной семье художников. Его биографы предполагают, что именно в семейной мастерской он и получил первые уроки живописи.

Спустя пять столетий творчество Иеронима Босха продолжает вызывать вопросы и заставляет исследователей изучать образы его картин, часто мрачных, пугающих. Каких только версий не выдвигали, а некоторые исследователи и вовсе утверждали, что художник был в секте, где проводились запрещенные ритуалы. Но большинство ученых эту версию отвергают.

Искусствоведам Босх подкинул нелегкую задачу. Лишь семь его картин подписаны, а оригинальные названия его работ практически не сохранились. Художник работал чаще всего на дереве в технике масляной живописи алла прима, то есть писал в один слой. Картины Босха полны символизма. Многие из образов «путешествуют» из работы в работу. Например, пожар. В родном городе художника, когда Иероним был еще ребенком, случился страшный пожар. Дом его семьи не пострадал, но само событие произвело на Босха сильное впечатление, что в дальнейшем нашло отражение в его творчестве. Еще один символ, который есть почти в каждой картине, - сова. В Средневековье эта птица считалась воплощением ночи и безжалостности.

Иероним Босх «Несение креста», 1505

В работах Иеронима Босха есть несколько повторяющихся сюжетов. К тамким можно отнести картину «Несение креста» 1505 года. Она находится в Мадриде в Королевском дворце. Весь первый план картины занимает фигура Иисуса Христа. Ему помогает немного облегчить ношу, приподняв крест, престарелый Симон Киринеянин в белых одеждах. Обратите внимание, на зрителя смотрят только два героя этой работы – Христос и ведущий его на казнь палач. У палача такой глубокий взгляд, будто он говорит: «Да, я веду его на Голгофу, но вы делаете то же самое». Во времена Босха считалось, что главным врагом католичества было мусульманство. И символы этой религии, например, полумесяц можно увидеть на одеждах палача.

Остальные персонажи картины не смотрят на зрителей, их лица не так четки. Палачи занимают всю левую часть картины. В отдалении изображен апостол Иоанн, на руки которого упала Мария. Вся композиция картины и взгляд Христа, из глаз которого скатилась слеза, нацелены на сопереживание зрителей. Эту картину в 1547 году Филипп II подарил монастырю в Эскориале.

«Несение креста», фрагмент

С названием «Несение креста» есть еще две картины, авторство которых преписывают Босху. Одна из них, датируемая 1480 года, хранится в Вене в Музее истории искусств. Еще одна картина с названием «Несение креста» (1490-1500) хранится в Музее изящных искусств в Генте (Бельгия). Об этих работах подробно рассказывается в фильме «Иероним Босх, вдохновленный дьяволом», вышедшем в 2016 году.

Иероним Босх «Несение креста», 1480

4 фильма об Иерониме Босхе

*«Великие мастера: Загадки Иеронима Босха» (реж. Anne James, 1980)

*«Сад наслаждений Иеронима Босха» (реж. Jean Eustache, 1980)

*«День свиньи или Фантастический мир Иеронима Босха» (реж. Sergio Pacelli, 1992)

*«Иероним Босх: Вдохновленный дьяволом» (реж. Питер ван Хёйсте, 2016)

В неделю по Воздвижении – Мк 8:34 – 9:1 (зач. 37):

Сказал Господь: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами. И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе.

Мы часто и весьма глубокомысленно употребляем это выражение: «нести свой крест», понимая обычно под ним терпение скорбей и подразумевая, явно или неявно, что в конце пути мы обретем награду. Но что это за путь? Кто и куда несет крест? В годы сталинского террора приговоренные к расстрелу сами рыли рвы, куда палачи через несколько минут скидывали их тела. Во времена Римской империи осужденный на распятие нес к месту казни перекладину собственного креста.

Христос разными словами (отречься от себя, взять крест, погубить душу свою) говорит о . Конечно, Спаситель не призывает к самоубийству. Но уничтожение в себе всего греховного, злого, нечистого может быть подчас мучительнее смерти.

Но почему именно таков путь христианина? Разве нельзя просто жить, стараясь поступать по совести, руководствуясь Евангелием, любя ближних? Многовековой опыт человечества – как отдельных людей, так и целых народов и государств – свидетельствует, что это почти невозможно.

Человеческая природа поражена грехом – это факт, который мы должны учитывать в нашей частной жизни, это данность, которую не могут сбрасывать со счетов педагоги, это обстоятельство, на которое не имеют права закрывать глаза политики. Известная формула «человек по природе добр» справедлива применительно к естественному состоянию человека, к той природе, которой он обладал до грехопадения; но говорить так о нынешней нашей природе – наивно и безответственно.

Есть основания полагать, что с падением Адама изменилось и естество всего мира, всей вселенной. И если это верно, то одним из наиболее ярких проявлений в физическом мире грехопадения прародителей является второе начало термодинамики, согласно которому беспорядок в нашем мире неуклонно возрастает. Мы можем улучшить, упорядочить какую-то часть самих себя или нашей среды обитания. Но неизбежной платой за это улучшение будет существенное ухудшение в другом месте. Чистый город на практике означает свалки вокруг города. Сытое общество невозможно без порабощения или уничтожения части этого общества. Развитие какой-либо стороны человеческой души неизбежно влечет за собой недостаток развития других сторон.

Но неужели нет выхода из этого замкнутого круга? Он, конечно, есть. Второе начало термодинамики говорит об изолированных системах. И если мы пытаемся сами строить справедливое общество, если предоставляем ребенка его прихотям и капризам, если занимаемся самосовершенствованием на основе голого рационализма – вряд ли мы достигнем желаемого успеха. Но мы можем выйти из этой изоляции, мы можем найти внешний источник энергии. Этот источник – Бог, эта энергия – божественная энергия.

Но Бог – это не безличный абсолют. Бог – ревнитель, и Он не терпит ничего нечистого. Потому-то и нужно нам отречься от своего ветхого человека, погубить свою злую жизнь, направиться к месту казни наших грехов, неся орудие казни, – только так мы сможем, с Божьей помощью, очистить свое сердце от страстей и сделать его вместилищем божественной благодати.

Христос, чуждый всякого греха и всякой нечистоты, прошел путь самоотвержения до конца. Он умер на кресте отнюдь не символически, и Его воскресение – вовсе не метафора. Наша смерть, поврежденность нашей природы побеждена воскресением Христовым, и нам осталось только последовать за Ним, пройти уже проторенный путь. Царство Божие уже пришло. Нам нужно лишь войти в него или, что то же самое, дать ему войти в нас. Но для этого, признаем честно, нужны немалые усилия, нужна решимость. И здесь не место саможалению. Саможаление означает замыкание в себе. Отвержение самого себя – шаг навстречу Богу, проявление доверия к Нему, свидетельство любви к Небесному Отцу, которая – лишь ответ на Его любовь, на Его сошествие к нам, на Его веру в нас.

«Есть некоторые из стоящих здесь, – говорит Спаситель, – которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе». Эти слова предваряют следующий евангельский сюжет – . Именно там и тогда апостолы увидели в лике Христа свет Царства. Но Церковь празднует Преображение за сорок дней до Воздвижения. Сегодняшний же евангельский фрагмент, предваряющий восшествие на Фавор, читается в неделю по Воздвижении. Круг замыкается. Однако это не дурная бесконечность падшего мира – это тот путь, по которому мы восходим к Небу: через распятие своего ветхого человека – к преображению нашего естества, за которым следует новая борьба и новое преображение. И когда-нибудь, хочется верить, настанет тот миг, когда мы, забыв тяготы и горести пройденного пути, скажем: «Господи, хорошо нам здесь быть!»