Надпись на кресте ефросиньи полоцкой перевод. Крест преподобной евфросинии

В нынешнем году исполняется 850 лет со дня создания Евфросиниевского Креста, пишет Expertmus в блоге Rublev_museum . В годы Великой Отечественной войны святыня была утрачена. Восстановлена в 1997 г. по решению Синода Белорусского Экзархата. Ныне Крест износится за богослужением для поклонения верующих в главном соборе Свято-Преображенского монастыря.

27 сентября 2011 г. Патриарший экзарх всея Беларуси Митрополит Минский и Слуцкий Филарет возглавил торжества в связи с 850-летием со дня создания Креста преподобной Евфросинии Полоцкой в Крестовоздвиженском соборе Полоцкого Спасо-Евфросиниевского женского монастыря. В этот день в Крестовоздвиженском соборе отметили престольный праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня.

Преподобная Евфросиния, игумения Полоцкая, в миру Предслава, была правнучкой в пятом поколении святого равноапостольного князя Владимира и дочерью князя Полоцкого Георгия Всеславича. С детских лет она была обучена чтению Псалтири и других книг Священного Писания. Любовь к книжному учению сочеталась у нее с усердной молитвой, внешняя красота - с целомудрием и глубокой сосредоточенностью. Слава о её мудрости и красоте распространилась далеко за пределы Полоцкой земли. Многие князья просили руки Предславы, однако все предложения о браке она отвергала. Однажды, узнав, что родители хотят обручить ее с одним из знатных князей, она тайно ушла из дома в обитель, где ее тетя - игумения Романия (вдова князя Романа Всеславича) была настоятельницей. Несмотря на молодость и красоту Предиславы, игумения не испугалась возможного гнева ее родителей и, призвав священномонаха, повелела ему облечь молодую княгиню в иноческий образ с именем Евфросиния.

Юная монахиня стала жить при Софийском соборе, подражая тем самым пребыванию Пресвятой Богородицы в Иерусалимском храме. Здесь она не только изучала книги в библиотеке собора, но и занималась их переписыванием. Вырученные деньги от продажи книг преподобная Евфросиния тайно раздавала нищим.

Однажды в сонном видении святой Евфросинии явился Ангел Господень, который внушил ей основать обитель недалеко от Полоцка в местечке под названием Сельцо. Это видение повторилось еще дважды. С тем же наставлением Ангел явился и епископу Полоцкому Илии. Через некоторое время - это уже было при князе Борисе Всеславиче в 1125 г. - епископ Илия с подобающим торжество передал святой Евфросинии Преображенский храм в Сельце для основания при нем женского монастыря. Отправляясь туда, преподобная Евфросиния взяла с собой только свои книги - «все свое имение».

Постепенно, год за годом, Спасо-Преображенский монастырь расширялся, число его насельниц возрастало. Со временем здесь были пострижены в монашество сестры преподобной Евфросинии: родная - Евдокия (в миру Градислава) и двоюродная - Евпраксия (в миру Звенислава). Преподобная учила молодых послушниц грамоте, переписыванию книг, пению, шитью и иным ремеслам, чтобы с юности они знали закон Божий и имели навык к трудолюбию. Основанная святой Евфросинией при монастыре школа способствовала быстрому росту обители.

В 1161 г. усердием преподобной был воздвигнут каменный храм во Имя Спасителя, сохранившийся до настоящего времени. Его строителем был мастер Иоанн, который сам пришел к преподобной, наставленный Духом Святым, повелевшим ему принять участие в храмоздательстве. В этот храм преподобная Евфросиния пожертвовала напрестольный крест, украшенный золотом, с частицами мощей многих святых, а также с частью Животворящего Креста Христова.

Изображения на кресте Евфросинии представляли собой почти всю историю Нового Завета; особую ценность реликвии придавали частицы святых мощей - кровь Христова, часть гроба Богородицы, часть гроба господня, также кровь святого Димитрия и частицы мощей святых, Стефана и Пантелеимона. Все эти священные реликвии вряд ли было легко достать на Руси. Известно, что в 569 году вдова французского короля Хлотаря отправляла посольство в Византию, чтобы получить частицу креста Господня, что и было удовлетворено женой императора Юстина Второго. Надо полагать, что и в этом случае за уникальными реликвиями Евфросинией была организована туда же специальная экспедиция - тем более, что связи у полоцких князей с византийскими императорами были прямые.

В нашем распоряжении имеются свидетельства, на которые исследователями почему-то не принято было обращать внимание. Так, Император Мануил Комнин и Патриарх Лука Хрисоверг по просьбе Евфросинии «присылали ей некоторые святыни». Не приходится сомневаться, что посольство за христианскими реликвиями для полоцкой княжны действительно снаряжалось и совершенно очевидно, что они нужны были ей для задуманного ею уникального полоцкого креста. Предприятие это было настолько из ряда вон выходящим, что на боковых пластинах креста по распоряжению Евфросинии была выбита своего рода вкладная грамота, сообщающая, когда и чьим иждивением сооружен этот уникальный предмет, для какой церкви и сколько он стоил. Все это было «уравновешено» страшным заклятием о неотчуждении, а мастер Лазарь Богша даже решился проставить небольшой текст и о себе, поскольку подобный заказ выполнял впервые. В этом кресте, как в фокусе, были собраны все достижения, которых добилось эмальерное дело на Руси; что же касается самого Лазаря Богши, превосходившего мастерством всех своих современников, то он работал не в Полоцке, как ошибочно считалось ранее, а в Киеве. К нему и обратилась Евфросинья со своим уникальным заказом.

Крест, созданный им, стал не только знаменитой православной святыней, но и непревзойдённым образцом древнерусского эмальерного искусства. Золотой крест преподобной Евфросинии Полоцкой считается величайшей христианской реликвией. Искусствоведы называют это сокровище непревзойдённым ювелирным шедевром Древней Руси. Но для верующего внешняя красота меркнет перед сиянием тех святынь, которые запечатаны внутри креста. Там хранятся кровь Иисуса Христа и частица Креста, на котором был распят Спаситель.

«Да не изнесется из монастыря никогда же, яко ни продати, ни отдати, аще се кто преслушаеть, изнесет его из монастыря, да не будет ему помощник честный крест ни в сей век, ни в будущий, и да будет проклят Святою Животворящею Троицею и святыми отцами…». Так гласит надпись на кресте-мощевике, который был заказан игуменьей Евфросиньей Полоцкой в 1161 г. В ту пору это была традиционная форма заклятия, употреблявшаяся в Древней Руси во вкладных грамотах церквам и монастырям. Нарушить заклятие в средние века считалось невозможным.

Крест сделан в 1161 г. Эпоха Древней Руси оставила потомкам много произведений искусства. Чаще всего имена их создателей остаются нам неизвестными, но имя мастера Лазаря Богши относится к редчайшим исключениям. Внизу обратной стороны креста мастер обозначил своё православное имя Лазарь и прозвище Богша. Рука этого ювелира узнаётся в других, не подписанных изделиях с перегородчатых эмалью. Лазарь Богша был одним из последних великих ювелиров, которые работали в технике византийской перегородчатой эмали. Потом эту технологию надолго утратили, а возродить смогли лишь в наши дни. Кровь Иисуса Христа и частицы мощей святых привезли ей в дар от византийского Патриарха. Преподобная Евфросиния велела хранить крест в построенном ею соборе в Полоцке вечно и приказала мастеру вырезать на нём самое сильное заклятие-оберег. Надпись на кресте гласит, что каждый, кто осмелится его присвоить, будет проклят Святой Животворящей Троицей. В ту пору не было заклятия мощнее. Согласно надписи на святотатца должен был обрушиться гнев Бога Отца, Бога Сына и Святого Духа.

Судьба этой исключительной христианской святыни также исключительна. Святыня считалась собственностью Церкви. Со временем, после прославления преподобной Евфросинии, крест стал общенациональным сокровищем всех славян.

В XIII в. он был перевезен захватившими Полоцк смоленскими князьями в Смоленск. Крест Евфросинии пользовался в Смоленске большой популярностью - ему поклонялись и даже сделали весьма близкую копию (очевидно для того, чтобы не опускать подлинник в воду при водосвятии). После захвата Смоленска Московским князем Василием III реликвию доставили в Москву. Как большая драгоценность и военный трофей реликвия попала не в митрополичью, а в царскую казну и употреблялась в богослужениях редко и только по самым большим праздникам.

В 1563 г. крест возвратил в Полоцк св. блгв. Царь Иван Васильевич Грозный. Вера в его силу была настолько крепка, а страшное заклятие о неотчуждении действовало на средневекового человека столь сильно, что набожный царь взял реликвию в поход на Полоцк в 1563 г. - поклявшись, что вернет крест на прежнее место, если тот «поможет» ему вернуть город. Так и вышло - взяв Полоцк, св. блгв. Царь Иван Грозный вернул крест на место, не глядя на его исключительную материальную ценность.

В 1579 г., когда Полоцк завоевал польский король Стефан Баторий, крест был перенесен в оставленный православными Софийский собор, который вскоре стал принадлежать униатам. Кстати, униаты продолжали ценить эту реликвию и даже отняли ее у одного иезуита, выкравшего в соборе крест и заменившего его подделкой. Известный униатский деятель Полоцка, а затем гродненский архимандрит Игнатий Кульчинский (1707-1747) писал: «Будучи доктором философии в нашем монастыре, я часто наблюдал, как чтут память этой святыни инокини нашего монастыря и жители полоцкие»

Следующее известие о кресте Евфросинии относится к сороковым годам 19-го века, когда после воссоединения с униатами (1839 г.) интерес к древней реликвии стал всеобщим. Поскольку на восстановление Полоцкой епархии необходимы были средства, то в 1841 г. епископ Василий Лужинский вывез крест в Москву и Петербург. Поклонение кресту было грандиозным - в Московском Успенском соборе молящиеся толпились с 5 часов утра до 10 часов вечера, а по ночам его развозили «по домам чиноначалия, вельмож, графов и богатых купцов для водосвятия». Правда, боясь испортить реликвию, в воду опускали другой крест, его точную копию.

Особенно широко поклонение кресту падает на 1910 г., когда в Полоцк из Киева были привезены мощи святой Евфросинии. В годы богоборческой власти отнятый у церкви крест лежал в обыкновенном районном финотделе. В 1921 г. крест был реквизирован. В 1928 г. директор Белорусского государственного музея выезжал с экспедицией в Полоцк, с целью найти реликвию. Крест был найден в местном финотделе и перевезен в Минск. В те года намечалось перенести столицу Беларуси в Могилев. Туда и попал в 1929 г. Лишь попав в золотую кладовую могилевского музея, став предметом только материальной ценности и утратив тем самым свою чудотворную силу в глазах своих хранителей, крест бесследно исчез. И в этом, наверное, тоже есть некое знамение!

Прошли годы. Во время празднования тысячелетия Полоцкой епархии и Православной церкви на Беларуси (1992) было решено всеправославную святыню восстановить. По благословению Иерусалимского Патриарха Диадора II и Патриаршего Экзарха всея Беларуси митрополита Филарета началась кропотливая и ответственная работа. Воссоздать святыню поручили брестскому ювелиру-эмалировщику, члену Союза художников Республики Беларусь Николаю Петровичу Кузьмичу. Была восстановлена утраченная, казалось, навсегда техника перегородчатой эмали. Светскому художнику Николаю Кузьмичу было необходимо, по его словам, преодолеть и обычные человеческие искушения, и пройти духовное очищение. Поэтому это — символ победы добра над злом, символ единства, потому что победа добра над злом есть результат единства сил добра.

Прошло пять лет с начала восстановительной работы над святыней. В 1997 г. восстановленный древний Крест преподобной Евфросинии Полоцкой был освящен в Свято-Симеоновском соборе г. Бреста, а потом положен в храме Преображения Господнего в Полоцком Спасо-Ефросиньевском монастыре для коленопреклоненных молитв перед им за Церковь, за весь мир и за Отечество.

Крест преподобной Евфросинии Полоцкой. Описание.

Крест 6-конечный, высота 51,8 см., длина верхнего перекрестия 14 см., нижнего - 21 см. Основа из кипарисового дерева, сверху и снизу покрыт 21 золотой пластинкой с драгоценными камнями, орнаментом и 20 серебряными позолоченными пластинками; край передней стороны креста обрамлен ниткой жемчуга. Пластины передней стороны представляют собой иконописную композицию - великий, или расширенный деисус. На верхних концах креста поясные изображения Христа, Матери Божией, Иоанна Предтечи,. В центре нижнего перекрестия — четыре евангелиста, на концах — архангелы Михаил и Гавриил. В нижней части креста, после перекрестия — небесные покровители заказчицы и ее родителей: святая Евфросиния Александрийская, святой великомученик Георгий и святая София. В верхнем перекрестии прикреплен небольшой 4-конечный, а в нижнем — 6-конечный крестики. На обратной стороне креста образы отцов церкви святого Иоанна Златоуста, святого Василия Великого, святого Григория Назианзина (Богослова), апостолов Петра и Павла, святого Стефана, святого Димитрия, святого Пантелеймона. Над каждым образком частично греческими, частично славянскими буквами сделаны надписи.

В середине креста в пяти квадратных подписанных гнездах находились реликвии: кусочки креста Господня с каплями его крови, кусочек камня от гроба Божией Матери, частицы мощей святого Стефана и Святого Пантелеймона, кровь святого Димитрия. Эти святые реликвии были доставлены в Полоцк специальной экспедицией, которую направила в Византию преподобная Евфросиния.

Внизу мелкая надпись с именем автора: «Господи помози рабоу своемоу Лазарю, нареченномоу Богъши, съделавъшему крьстъ сии церкви святого Спаса и Офросиньи». На боковых торцах креста по спирали в два ряда помещена большая завещательная надпись (перевод на русский): «В год 6669 кладет Ефросинья святой крест в своем монастыре, у церкви святого Спаса. Дерево святое бесценное, обрамление его из золота и серебра, и камни и жемчуг на 100 гривен, а до… 40 гривен, пусть не выносят его из монастыря никогда, и не продают, и не отдают. Если не послушается кто и вынесет из монастыря, пусть не поможет ему святой крест ни в жизни этой, ни в будущей, пусть проклят будет он Святой Животворящей Троицей и святыми отцами… и пусть постигнет его доля Иуды, который продал Христа. Кто осмелится учинить такое… властитель или князь или епископ или игуменья, или другой какой человек, да будет на нем это проклятие. Ефросинья же, раба Христова, которая справила этот крест, обретет вечную жизнь со всеми святыми…».

Создание задуманного стоило такой большой работы и усилий, требовало таких значительных материальных средств, что на боковых пластинах Креста преподобная заказчица благословила выгравировать надпись, чьим старанием, для какой церкви был сделан Крест и сколько это стоило. Знаменитые князья иногда жертвовали для храмов очень дорогие вещи, но равного Кресту Евфросинии Полоцкой не было.

Многовековую историю Беларуси невозможно представить без имени Ефросиньи Полоцкой, княжны, игуменьи, выдающейся просветительницы. Это первая женщина на Руси, которую церковь канонизировала в святые.

Со времен жизни и деятельности знаменитой полочанки прошло более восьми веков. Поэтому неудивительно, что о ней нам известно не так уж и много. Но даже и эти не слишком богатые сведения дают возможность представить общеевропейскую значимость личности женщины-подвижницы. Самоотверженные труды святой Ефросиньи обусловили высокий культурный подъем на земле русского и белорусского народов.
Находясь в центре духовной жизни Полоцкого княжества, Ефросинья стала первой в этих краях меценаткой.

Именно по её заказу в 1161 году мастером-ювелиром Лазарем Богшей был создан знаменитый крест. Миниатюры этого мастера не уступают лучшим образцам византийского прикладного искусства, имевшим всемирную славу.

До XIII века крест хранился в Полоцке, а после его захвата смоленским князем Мстиславом Давыдовичем 17 января 1222 года был перевезён в Смоленск, где находился до начала XVI века. В 1495 году в Смоленске была сделана копия креста нужная для того, чтобы не опускать ценный крест в воду при водосвятии.

В 1514 году Василий III, захватив Смоленск, вывез крест в Москву. Как большая драгоценность и военный трофей реликвия попала не в митрополичью, а в царскую казну и употреблялась в богослужениях редко по самым большим праздникам. Кроме того, в Москве крест был реставрирован.

Спасо-Преображенская церковь Полоцкого Спасо-Ефросиньевского женского монастыря, где сейчас хранится копия этого креста.

Набожный Иван Грозный, веря в «крестную силу» полоцкого креста (как и многих других реликвий), взял его в поход на Полоцк в 1563 году, видимо, поклявшись, что вернёт крест на прежнее место, в случае победы. Что и было исполнено, несмотря на высокую ценность креста.

В 1579 году Полоцк был взят королём польским и великим князем литовским Стефаном Баторием. Опасаясь грабежей со стороны войск Батория, православные монахи спрятали реликвию. После находки крест был перенесен в Софийский собор, который после Брестской церковной унии был передан униатам. Униаты, как и православные, почитали данную реликвию.

Во время русской кампании Наполеона в 1812 года в целях сохранности крест вмуровали в стену, а с окончанием войны вернули его в собор. После ликвидации унии в Российской империи в 1839 году реликвия снова перешла к православным. В 1841 году епископ Василий Лужинский возил крест в Москву и Петербург для поклонения. После пребывания в Москве и Петербурге реликвия была возвращена в Полоцк и помещена в соборе Спасо-Ефросиньевского монастыря, (то есть в храм для которого крест и был изготовлен).

В 1928 году из Полоцка крест был перевезён в Минск, а в 1929 году в Молилёв в качестве экспоната Могилёвского исторического музея. По одним сведениям он хранился в комнате-сейфе Могилевского обкома и горкома партии, по другим — в комнате-сейфе самого музея.

Крест был утерян во время Великой Отечественной войны и не найден до сих пор. При этом в 1943 и в 1945 годах секретарь ЦК КПБ Пантелеймон Пономаренко дважды публично говорил о кресте, как о предмете искусства, который не был утрачен, а находился в распоряжении руководства СССР.

В 1990 году ООН была предпринята попытка отыскать крест в США.

Крест используется в качестве национального символа Белоруссии. Крест с двумя перекладинами разной длины, который изображает крест Евфросинии Полоцкой, является одним из элементов государственного герба Белоруссии, а также наконечником древка государственного бело-красно-белого флага.

Шестиконечный крест высотой 51,8 см, длина верхнего перекрестия — 14 см, нижнего — 21 см. Основа выполнена из кипариса. К его передней и обратной поверхностям прикреплена 21 золотая, а к боковым — 20 серебряных пластин. Крест был отделан драгоценными камнями и орнаментом; край передней стороны креста обрамлен ниткой жемчуга.

Пластины передней стороны представляют собой иконописную композицию — великий, или расширенный деисус. На верхних концах креста размещены поясные изображение Иисуса Христа, Матери Божьей и Иоанна Предтечи; в центре нижнего перекрестия — четыре евангелиста; на концах — архангелы Гавриил и Михаил, в нижней части креста, после перекрестия — изображения святых Ефросиньи Александрийской, Софии и великомученика Георгия (покровители заказчицы и её родителей).

В верхнем перекрестии прикреплен небольшой четырёхконечный, а в нижнем — шестиконечный крестики. На обратной стороне креста образы отцов церкви святых Иоанна Златоуста, Василия Великого, Григория Назианзина, апостолов Петра и Павла, первомученика Стефана, великомучеников Димитрия Солунского и Пантелеимона. Над каждым образком частично греческими, частично славянскими буквами сделаны надписи.

В середине креста в пяти квадратных подписанных гнездах находились реликвии: фрагменты Креста Христова с каплями его крови, камень из гробницы Божией Матери, частица от Гроба Господня, частицы мощей святых Стефана и Пантелеимона, кровь святого Димитрия.

Во время празднования тысячелетия Полоцкой епархии и Православной церкви в Белорусии в 1992 году было решено воссоздать крест. Работу благословил иерусалимский патриарх Диадор и патриарший экзарх всея Беларуси митрополит Филарет. Воссоздание креста было поручено брестскому ювелиру-эмальеру, члену Союза художников Белоруссии Николаю Петровичу Кузьмичу. 24 августа 1997 года митрополит Филарет освятил копию креста Евфросинии Полоцкой, которая в настоящее время хранится в Спасо-Преображенской церкви Полоцкого Спасо-Ефросиньевского женского монастыря.

Николай Петрович Кузьмич

Серия сообщений " ":
Часть 1 - Крест Ефросиньи Полоцкой - шедевр ювелирного искусства, вошедший в десятку самых дорогих утраченных мировых ценностей

Мастером Лазарем Богшей в 1161 году . Выполнен в форме шестиконечного креста высотой 51,8 сантиметра . Утерян во время Великой Отечественной войны и до сих пор не найден. В 1997 году брестским ювелиром-эмалировщиком Николаем Кузьмичом была изготовлена полноразмерная копия креста.

Описание

Пластины передней стороны представляют собой иконописную композицию - великий, или расширенный деисус . На верхних концах креста размещены поясные изображение Иисуса Христа , Матери Божьей и Иоанна Предтечи ; в центре нижнего перекрестия - четыре евангелиста ; на концах - архангелы Гавриил и Михаил , в нижней части креста, после перекрестия - изображения святых Ефросинии Александрийской , Софии и великомученика Георгия (покровители заказчицы и её родителей) .

В верхнем перекрестии прикреплен небольшой четырёхконечный, а в нижнем - шестиконечный крестики. На обратной стороне креста образы отцов церкви святых Иоанна Златоуста , Василия Великого , Григория Назианзина , апостолов Петра и Павла , первомученика Стефана , великомучеников Димитрия Солунского и Пантелеимона . Над каждым образком частично греческими, частично славянскими буквами сделаны надписи .

В середине креста в пяти квадратных подписанных гнездах находились реликвии : фрагменты Креста Христова с каплями его крови , камень из гробницы Божией Матери , частица от Гроба Господня, частицы мощей святых Стефана и Пантелеимона, кровь святого Димитрия .

В нижней части креста содержится авторская приписка: «Г(оспод)и, помози рабоу своему Лазорю, нареченомоу Богъши, съдѣлавшемоу крьстъ сии црькви С(вя)таго Спаса и Офросиньи» . На боковых торцах креста по спирали в два ряда помещена следующая надпись:

История

До XIII века крест хранился в Полоцке, а после его захвата смоленским князем Мстиславом Давыдовичем 17 января 1222 года был перевезён в Смоленск , где находился до начала XVI века. В 1495 году в Смоленске была сделана копия креста нужная для того, чтобы не опускать ценный крест в воду при водосвятии .

«Когда же боголубезный царь и великий князь, мысля итти на оступников крестианския веры на безбожную Литву, бе же тогда в его царской казне крест полотцкий, украшен златом и камением драгим... Нецыи же поведают: впрежнии некогда смолняне и полочане держаше у себя государей князей по своим волям, и меж себя смолняне с полочаны воевахуться, и тот крест честный смолняне в Полотцку взяша в войне и привезоша в Смоленск; егда же благочестивый государь князь Великий Василий Иванович вся Русии вотчину свою Смоленск взял, тогда же и тот честный крест во царствующий град Москву привезен. Царь же и великий князь тот крест обновити велел и украсити. И тот крест взя с собою и, имея надежу на милосерднаго Бога и на крестную силу, победити враги своя, еже и бысть» .

В 1579 году Полоцк был взят королём польским и великим князем литовским Стефаном Баторием . Опасаясь грабежей со стороны войск Батория, православные монахи спрятали реликвию. После находки крест был перенесен в Софийский собор , который после Брестской церковкой унии был передан униатам . Униаты, как и православные, почитали данную реликвию . Изучавший крест униатский архимандрит Игнатий Кульчинский писал:

В 1928 году из Полоцка крест был перевезён в Минск , а в 1929 году в Могилёв в качестве экспоната Могилевского исторического музея . По одним сведениям он хранился в комнате-сейфе Могилевского обкома и горкома партии , по другим - в комнате-сейфе самого музея .

Воссоздание

Во время празднования тысячелетия Полоцкой епархии и Православной церкви в Белорусии в 1992 году было решено воссоздать крест. Работу благословил иерусалимский патриарх Диодор и патриарший экзарх всея Беларуси митрополит Филарет . Воссоздание креста было поручено брестскому ювелиру-эмальеру, члену Союза художников Белоруссии Николаю Петровичу Кузьмичу . 24 августа 1997 года митрополит Филарет освятил копию креста Евфросинии Полоцкой, которая в настоящее время хранится в Спасо-Преображенской церкви Полоцкого Спасо-Евфросиньевского женского монастыря .

Использование в качестве символа

См. также

Напишите отзыв о статье "Крест Евфросинии Полоцкой"

Примечания

1. Батюшков П. И. Белоруссия и Литва. Исторические судьбы Северо-Западного края. - СПб. , 1889.
2. Сементовский А. М. // . - СПб. : Типо-литография Н. Степанова, 1890. - С. 125. - 137 с. - 600 экз.
3. // Центральная библиотечная система горда Полоцка. - 2006, декабрь. (Проверено 16 декабря 2010)
4. . Сайт "Гісторыя Беларусі IX-XVIII стагоддзяў. Першакрыніцы". (Проверено 12 марта 2011)
5. Алексеев Л. В. // Российская археология, № 2. - 1993. (Проверено 16 декабря 2010)
7. Сергей Крапивин. // Новостной сайт «Naviny.by», 30 мая 2010. (Проверено 16 декабря 2010)
8. Мальдис А. И. // Сайт газеты «Советская Белоруссия », 28 мая 2008. (Проверено 16 декабря 2010)

Литература

• Алексеев Л. В. Лазарь Богша - мастер-ювелир XII в. // Советская археология. - 1957, № 3.
• Алексеев Л. В., Макарова Т. И., Кузьмич Н. П. Крест - хранитель всея вселенныя. - Мн. : Вестник Белорусского Экзархата, 1996.
• Алексеев Л. В. По Западной Двине и Днепру в Белоруссии. - М .: Искусство, 1974.
• Асветніцтва і гуманістычныя каштоўнасці Беларусі ў рэтраспектыве часу: да 900-годдзя з дня нараджэння Еўфрасінні Полацкай. - Мн. : Дэполіс, 2002. - Ч. 1.
• Габрусь Т. Сілуэты Полацка // Роднае слова. - 2003, № 8. - С. 92-99.
• Ефросиния Полоцкая. - Мн. : ФУАинформ, 2007. - С. 47-51. ISBN 978-985-6721-69-7 .
• Жыватворны сімвал Бацькаўшчыны: Гісторыя Крыжа святой Еўфрасінні Полацкай / Аўт.-уклад. У. А. Арлоў . - Мн. : Асар, 1998.
• Крест Евфросинии Полоцкой // Вестник Юго-Западной и Западной России. - 1863. - Т. IV.
• Кузнецов И. Таинственный крест // Репетитор. - 2006, № 8. - С. 68-70.
• Ланеўская Г. Крыж Еўфрасіннi // Мастацтва. - 2003, № 2. - С. 49.
• Петровский Н. Кто же похитил крест Ефросинии? // Эхо планеты. - 2000, № 1. - С. 22-26.

Отрывок, характеризующий Крест Евфросинии Полоцкой

Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.

Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.

Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu"il n"est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.

Мы уже рассказывали о предположительном местонахождении главной белорусской святыни - Креста Евфросинии Полоцкой, который таинственно пропал в первые дни Великой Отечественной войны. (Смотри также Следы Креста Евфросинии Полоцкой ведут в Москву? Следы Креста Евфросинии Полоцкой ведут в Москву? Продолжение).

По мнению многих авторитетных исследователей, 850-летний чудо-Крест не был похищен немцами и увезен на Запад, как долгие годы твердили советские энциклопедии, а благополучно эвакуирован из Могилева в Россию. Следы нашего главного оберега следует искать в Москве, - такое мнение помимо ученых высказали белорусские чекисты, также занимавшиеся поисками Креста.

После публикации в редакцию стали поступать отклики от читателей, готовых продолжить начатое газетой расследование.

Первой откликнулась минчанка Галина Василевская:
- Я знаю, кто увез Крест из Могилева. Я 40 лет не рассказывала эту тайну никому, даже родному мужу, потому что за нее нас могли убить. Но я уже много прожила на белом свете, мне на днях исполнится 84 года, и потому готова все рассказать.
- Слава Богу, времена нынче другие… - Галину Ануфриевну я успокаивала уже на ходу, стрелой мчась по указанному адресу.

В уютной квартире писательницы Галины Василевской в глаза бросились множество книг, альбомов с фотографиями. И наша газета на видном месте.
Писательница Галина Василевская
- А ведь это знак божий! - прямо с порога напустила еще больше интриги хозяйка дома. - Попросила соседку купить свежий номер. Увидела заголовок "Следы Креста ведут в Москву?" - и сердце екнуло: недаром мне в руки газета попала. Знак вопроса можно снимать. Я давно знаю, где Крест. А вы точно не догадываетесь, кто его увез?
- Предположения кое-какие имеются, - осторожно протянула я.
- Крест забрал из Могилева первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. 22 июня 1941 года началась война. А уже на второй день, 23 июня, он взял несколько машин, погрузил на них все свои вещи и членов своей семьи и отправил в Москву. Но сам остался. Вызвал грузовик и поехал по минским музеям. Все самые ценные музейные вещи по его приказу грузились в кузов. Когда не хватало одного автомобиля, срочно вызывали другой. После Минска Пономаренко поехал в Могилев. Там тоже шла погрузка музейных ценностей. Разумеется, забрали и Крест. Набитые древними сокровищами машины Пономаренко направил в Москву, самолично руководя операцией. Благополучно прибыв на место, сдал привезенное добро Сталину.
- Такое усердие можно назвать похвальным: спас белорусские реликвии.
- Ну как сказать? Пономаренко был в душе русским человеком, считал, что всё лучшее должно находиться в Москве, родном для него городе, где он учился и намерен был сделать с подачи Сталина дальнейшую партийную карьеру.
- И поэтому он не признался в своей спасательной миссии после войны?
- Скорей всего, да. А директор Могилевского музея Мигулин, отдавший ему все ценности, просто побоялся без ведома первого лица республики раскрыть эту тайну. Считал, что раз молчит Пономаренко, то и он должен держать язык за зубами. Тем более, кто знает - может, и к рукам Пантелеймона Кондратьевича что-либо, как говорят в народе, прилипло. Но Крест, думаю, он отдал Сталину.
- А вы-то откуда знаете, что дело обстояло именно так?
- 40 лет назад мне делали операцию в лечкомиссии. В палате лежало 3 человека. Я и еще 2 женщины отходили каждая после своей операции. Одна - химик-ученый из Академии наук, вторая - первый секретарь Фрунзенского райкома партии Минска. Звали ее Клавдия Ивановна Тур. И вот в тишине вдруг раздается голос Клавдии Ивановны. Простите, я уж процитирую, как всё звучало в подлинном виде: "Эх, бабоньки, пережили лето горячее, переживем и г… собачье". А дальше - мат еще круче. От неожиданности мы расхохотались. А потом я подружилась с Клавдией Ивановной, оказавшейся очень хорошим человеком. Во время войны она находилась вместе с Пономаренко в Москве, в Центральном штабе партизанского движения. От него и услышала про вывоз музейных сокровищ. Клавдия Тур мне рассказывала, что Пономаренко по прибытии в Москву лично доложил Сталину: мол, все желающие из белорусской столицы эвакуировались, остались одни предатели. Представляете, что думал Сталин о Беларуси после этих слов?
- Представляю. Именно Пономаренко долгое время не хотел признавать существование минского антифашистского подполья. Хотя сам уехал из Минска 25 июня, не дожидаясь разрешения Сталина.
- Да, и увез сокровища с собой. Так что их точно надо искать в Москве.

"Крест вывозил из Могилева мой дед, Константин Адамович" (см. ниже)

В 1161 году, по благословению святой игумении Евфросинии, мастер-ювелир Лазарь Богша изготовил для Спасской церкви Полоцкого монастыря напрестольный Крест. Этот Крест представлял собой ковчег, в котором находились великие христианские святыни: частица Древа Креста Господня с каплей Крови Спасителя, частицы камней Гроба Господня и Гроба Божией Матери, частицы мощей первомученика архидиакона Стефана, великомученика и целителя Пантелеимона и капля крови великомученика Димитрия Солунского.

Крест был шестиконечный, высота его составляла около 51 сантиметра. Он имел кипарисовое основание, обитое 22 золотыми и 20 серебряными с позолотой пластинами, украшенными изысканным орнаментом, драгоценными камнями и жемчугом, а также 20 эмалевыми иконками. На лицевой стороне Креста были помещены эмалевые изображения Господа Иисуса Христа, Пресвятой Богородицы, святого Пророка Иоанна Предтечи, святых Архангелов Михаила и Гавриила, четырех евангелистов, а также изображения небесных покровителей преподобной Евфросинии и ее родителей: преподобной Евфросинии Александрийской, великомученика Георгия Победоносца и мученицы Софии. На оборотной стороне Креста находились эмалевые иконки святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста и Григория Богослова, первоверховных апостолов Петра и Павла, а также первомученика архидиакона Стефана и великомучеников Димитрия и Пантелеимона, под изображениями которых размещались ковчежцы для хранения частиц святых мощей.

Крест, изготовленный Лазарем Богшей, являлся шедевром искусства Древней Руси и памятником письменности XII века. Краткая надпись на оборотной его стороне сообщала имя создателя реликвии: «Господи, помози рабу своему Лазорю, нареченному Богши, сделавшему крест сий Святаго Спаса и Офросиньи». На боковых сторонах Креста была помещена надпись-завещание преподобной Евфросинии: «Да не изнесется из манастыря никогда же, яко ни продати, ни отдати. Аще се кто преслушаеть, изнесеть его из манастыря, да не будет ему помощник честный крест ни в сей век, ни в будущий».

Несмотря на столь грозный запрет, уже в период усобиц между Полоцким и Смоленским княжествами Евфросиниевский Крест был вывезен в Смоленск, где находился впоследствии до начала XVI столетия. «Впрежнии некогда… меж себя Смоляне с Полочаны воевахуся, и тот крест честный Смоляне в Полотцку взяша в войне и привезоша в Смоленеск; егда же благочестивый государь князь великий Василей Иванович всеа Русии вотчину свою Смоленеск взял, тогда же и тот честный крест во царствующий град в Москву привезен» . В Смоленске Евфросиниевский Крест пользовался большим почитанием, так что в 1495 году даже была изготовлена из меди его близкая копия, вероятно, для того чтобы не опускать древний Крест с мощами в воду при водосвятии. Копия эта, согласно надписи, значившейся на ней, принадлежала смоленскому окольничему Александру Васильевичу. В 1514 году, когда великий князь Василий III покорил Смоленск, многие из смоленских святынь им были перевезены в Москву, и в их числе - древний Полоцкий Крест. Как большая драгоценность и военный трофей, Крест попал не в митрополичью, а в царскую казну; при совершении богослужений его использовали крайне редко – лишь в дни самых больших церковных празднеств. Впоследствии сын и наследник престола Василия III царь и самодержец всея Руси Иоанн IV Грозный повелел отреставрировать реликвию, так как к тому времени некоторые из эмалей на Кресте поистерлись, а некоторые были утрачены. Отправляясь в 1563 году в поход на Полоцк, Иоанн Грозный взял Крест с собой, «имея надежду на милосерднаго Бога и на крестную силу победити враги своя, еже и бысть» . Вероятно, царь убоялся слов завещания, начертанных на Кресте. Готовясь к осаде и штурму города, он дал обет, в случае победы, вернуть святыню в Полоцкую девическую обитель, что и исполнил. Первое документальное упоминание о Евфросиниевском Кресте имеется в Никоновской, или Патриаршей, летописи под 7071 (1563) годом именно в связи с событиями Ливонской войны. Летописец, повествуя о том, как Крест был привезен в Москву, сообщает, что царь Иоанн Грозный взял его с собой в поход на Полоцк вместе с такими общерусскими святынями, как Донская и Колочская иконы Божией Матери «и иные многие чюдотворные образы и кресты» .

В 1579 году Полоцк завоевывают войска короля Речи Посполитой Стефана Батория. Желая распространить влияние католицизма в белорусских землях, Стефан Баторий в 1582 году издает привилей , согласно которому все местные православные храмы и монастыри, а в их числе и древняя обитель «у церкви Спаса», передаются в ведение католического ордена иезуитов. Желая сохранить свою святыню, православные заблаговременно перенесли Евфросиниевский Крест в Софийский собор. Однако уже в 1596 году, в связи с принятием Брестской унии, Софийский собор был передан униатским монахам базилианского ордена, которые тогда же завладели и Крестом. Сильные в то время своим влиянием в Полоцке иезуиты неоднократно пытались отнять у униатов святыню. Они затеяли судебную тяжбу, а впоследствии, потерпев неудачу, предприняли попытку похитить бесценную реликвию, заменив ее подделкой. Однако и это им не удалось. Таким образом, Евфросиниевский Крест находился в Софийском соборе вплоть до 1841 года. Во время Отечественной войны 1812 года, для большей безопасности, он хранился в стене собора – в нише, наглухо замурованной кирпичом.

В феврале 1839 года в Полоцкой Софии был подписан соборный акт о воссоединении западнорусских униатов с Православной Церковью. Спустя два года Высокопреосвященный Василий (Лужинский), архиепископ Полоцкий и Витебский, памятуя предсказание преподобной о том, что возрождение ее обители последует «через Крест», совершил с Евфросиниевским Крестом путешествие в Москву и Санкт-Петербург. В обеих столицах святыне были оказаны особые почести: поклонение Кресту было грандиозным. С великой радостью встретила Полоцкую святыню древлеправославная Москва. Некоторое время Евфросиниевский Крест находился в Успенском соборе Московского Кремля «на устроенном для него прекрасном налое» . Отсюда святыню торжественно крестным ходом переносили в другие московские храмы. Стечение богомольцев везде было огромным. В своих воспоминаниях архиепископ Василий (Лужинский) рассказывает о том, что по благословению митрополита Филарета (Дроздова) по ночам соборное духовенство возило Евфросиниевский Крест по домам «чиноначалий, вельмож, князей, графов и богатых купцов для совершения в их помещениях молебствий с водоосвящением» . Причем опускать Крест в воду во время водосвятий возбранялось: для этой цели использовали другой крест, а древнюю Полоцкую святыню держали лишь близко к поверхности воды. Из Москвы Высокопреосвященный Василий направился в Санкт-Петербург, где Крест находился вначале в Синодальной церкви, а затем, по распоряжению императора Николая I, был перенесен для всенародного поклонения в Казанский собор. В Москве, а особенно в Санкт-Петербурге, в кружки, выставляемые при Кресте, поступали щедрые доброхотные пожертвования. Только в Санкт-Петербурге, кроме множества различных церковных вещей, было собрано около 9.495 рублей. Поскольку уже 14 ноября 1841 года вышел Высочайший Указ о возрождении древнего Полоцкого монастыря «у церкви Спаса», все эти средства были использованы на восстановление обители.

По возвращении из Петербурга Евфросиниевский Крест некоторое время находился в Полоцком Софийском соборе. 23 мая 1842 года, в день памяти преподобной Евфросинии, он был торжественно перенесен «на вечное хранение» в Спасо-Преображенскую монастырскую церковь и положен в келии преподобной, на хорах храма. По воспоминаниям Высокопреосвященного Василия, торжества, связанные с перенесением Креста, получили особенно грандиозный характер. Все присутственные места в Полоцке в этот день были закрыты, учащиеся всех местных учебных заведений были освобождены от занятий и вместе «с кадетским корпусом и войском участвовали в параде» . Крестьяне ближайших к Полоцку деревень были освобождены от барщины, и многие из них пришли в Спасскую обитель на праздник. «Даже раскольники г. Полоцка и его окрестностей не только присутствовали в соборе при богослужении и сопровождали крестный ход, но и покланялись святому кресту» .

В 1921–1922 годах, в период проведения советской властью кампании по изъятию церковных ценностей, древний Евфросиниевский Крест был реквизирован из Спасского монастыря и передан в Полоцкий финотдел. Озабоченность судьбой Креста как выдающегося памятника древнерусской культуры в этот период проявили сотрудники Оружейной Палаты Московского Кремля. Дважды, в 1924 и 1925 годах, ученым советом Оружейной Палаты направлялись запросы в отдел музеев Главнауки Наркомпроса о местонахождении святыни и «степени обеспечения ее сохранности» . В 1928 году стала возможна специальная экспедиция Белорусского государственного музея во главе с директором В. У. Ластовским, которая и доставила Евфросиниевский Крест в Минск, где он находился некоторое время в вышеупомянутом музее. В 1929 году, в связи с намерением перенести столицу Белоруссии из Минска в Могилев, святыня была передана в Могилевский краеведческий музей. Спустя несколько лет в здании музея, где оставался сейф с экспонатами, среди которых находился и Евфросиниевский Крест, разместился Могилевский обком и горком партии. 26 июля 1941 года Могилев заняли немецкие войска. Сейф с музейными ценностями эвакуировать не успели, и Евфросиниевский Крест бесследно исчез. Существуют различные версии относительно дальнейшей судьбы Полоцкой святыни, однако ее местонахождение и до сегодняшнего дня остается неизвестным.

Работы по воссозданию древней реликвии начались спустя полвека, в 1992 году, в Бресте. Еще в 1950-х годах известным российским ученым, историком и археологом Л. В. Алексеевым, в фотоархиве Ленинградского отделения Института археологии были обнаружены фотонегативы Евфросиниевского Креста на стекле, сделанные в 1896 году в Полоцке фотографом Императорской Археологической комиссии И.Ф. Чистяковым. С этих негативов уже в наши дни были отпечатаны фотографии, увеличенные во много раз до такого размера, чтобы можно было основательно изучить все фрагменты Креста. К 1994 году стадия изучения истории и эскизной реконструкции мельчайших деталей этой всеправославной святыни XII столетия была полностью завершена. К практической работе по ее воссозданию приступил художник-ювелир Николай Петрович Кузьмич. В августе 1994 года, с целью собирания святынь для Креста, Патриарший Экзарх всея Беларуси, митрополит Минский и Слуцкий Филарет с группой паломников, в числе которых находился и Николай Кузьмич, посетил Святую Землю. Блаженнейший Диодор, Патриарх Иерусалимский и всея Палестины, преподав благословение богоугодному и спасительному начинанию, передал Его Высокопреосвященству для воссоздаваемого Креста частицу Животворящего Древа, камни от Гроба Господня и Гроба Божией Матери, частицы святых мощей. Частицу мощей святого великомученика Пантелеимона митрополит Филарет привез из Брестского Свято-Никольского собора, а частицы Крови Христовой, по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, были переданы «специально для вложения в Полоцкий Крест» из ставротеки Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Во время паломничества во Святую Землю Патриаршим Экзархом Белорусской Православной Церкви кипарисовое основание будущего Креста освящалось на Гробе Господнем, на Голгофе, на Гробе Пресвятой Богородицы, у мощей преподобного Феодосия Великого. По возвращении в Беларусь работы по воссозданию святыни продолжились. Для того чтобы приблизиться к технологии времен Лазаря Богши, художнику-ювелиру Николаю Кузьмичу приходилось идти путем проб и ошибок, путем «нащупывания» того единственного метода, которым пользовался мастер XII столетия.

В 1997 году, в канун всемирного Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, воссозданный Евфросиниевский Крест был торжественно принесен в Полоцкий Спасский монастырь. А спустя год в день этого праздника за всенощным бдением чин воздвижения воссозданного Креста совершил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, прибывший на торжества в древнюю Полоцкую обитель.

23 июня 2001 года Крест, доставленный на несколько дней из Полоцка в Брест, в кафедральном городском соборе в честь преподобного Симеона Столпника был вложен в ставротеку, изготовленную Николаем Кузьмичом по авторской разработке. Освящение ставротеки было совершено также Святейшим Патриархом Алексием II, посетившим в те дни белорусскую землю. Ставротека для Евфросиниевского Креста представляет собой футляр прямоугольной формы, обшитый снаружи серебряными листами с наложенным на них литым вызолоченным орнаментом. Она украшена драгоценными камнями, а также эмалевыми изображениями Гроба Господня, святых Архангелов Михаила и Гавриила, преподобной Евфросинии Полоцкой, святых равноапостольных Константина и Елены и др. На оборотной стороне ставротеки изображен процветший крест – символ жизни.

В настоящее время воссозданный Евфросиниевский Крест хранится в алтаре Спасо-Преображенского монастырского храма. По воскресным дням, по окончании ранней Божественной Литургии, святыня износится для поклонения верующих.

Священный Синод Белорусской Православной Церкви решением от 24 сентября 1998 года учредил новую награду – орден Креста Преподобной Евфросинии Полоцкой. Эта высокая награда впервые была вручена Святейшему Патриарху Алексию II «во внимание к трудам на благо Церкви Христовой».

Цит. по: Довгялло, Д. И. Крест преп. Евфросинии, княжны Полоцкой: исторический эскиз. – Витебск, 1895. С. 6.

ПСРЛ. Т. 13. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. – М., 2000. С. 347.

Довгялло, Д. И. Крест преп. Евфросинии, княжны Полоцкой: исторический эскиз. – Витебск, 1895. С. 17.

К истории Полацкаго женскаго Евфросиньевскаго монастыря // Прибавления к церковным ведомостям. – 1910. – № 18. С. 774.