Наилучшей формой государства ф аквинский считал. Учение фомы аквинского о формах правления
С позиций христианской теологии оригинальная философско-правовая концепция была разработана Фомой Аквинским (1226- 1274 гг.), наиболее крупным авторитетом средневекового католического богословия и схоластики, с чьим именем связано влиятельное до настоящего времени идейное течение - томизм (в обновленном виде - неотомизм).
Его философско-правовые воззрения изложены в трактатах "Сумма теологии", "О правлении государей", а также в комментариях к "Политике" и "Этике" Аристотеля 1 .
Проблематика права и закона трактуется Фомой Аквинским в контексте христианских представлений о месте и назначении человека в божественном миропорядке, о характере и смысле человеческих действий. Освещая эти вопросы, он постоянно апеллирует к теологически модифицируемым положениям античных авторов о естественном праве и справедливости, учения Аристотеля о политике и о человеке как "политическом существе" (у Фомы речь идет и о человеке как "общественном существе") и т. д.
Согласно Фоме Аквинскому, "человек соотнесен с богом как с некоторой своей целью" (Сумма теологии, I, q. I, с. 1). Одновременно бог, по трактовке Фомы, - первопричина всего, в том числе человеческого бытия и человеческих действий.
Вместе с тем человек - существо разумное и обладающее свободной волей, причем разум (интеллектуальные способности) является корнем всякой свободы.
Согласно концепции Фомы, свободная воля - это добрая воля. Он считает свободу человеческой воли и действование по свободной воле проявлением должной прямоты воли по отношению к божественным целям, осуществлением разумности, справедливости и добра в земной жизни, соблюдением божественного по своим пер-воистокам закона, определяющего необходимый порядок мирозда-
1 См. подробнее: Редкий И.Г. Энциклопедия юридических и политических наук. СПб., 1872/1873. С. 809-858; История политических и правовых учений. Средние века и Возрождение. М., 1986. С. 27-39; Боргош Ю. Фома Аквинский. М., 1975; Антология мировой философии. М, 1969. Т. 1. Ч. 2. С. 823-862; Das Naturrecht in der politischen Theorie. Wien, 1963.
ния и человеческого общежития. В свете такой, развиваемой Фомой теологической концепции взаимосвязи свободы и необходимости 1 , - взаимосвязи, опосредуемой познающим и определяющим практическое поведение людей разумом, - : свобода предстает как действование в соответствии с разумно познанной необходимостью, вытекающей из божественного статуса, характера и целей порядка мироздания и обусловленных этим законов (целеобусловленных, целенаправленных и целереализующих правил).
Эти положения Фома конкретизирует в своем учении о законе и праве. "Закон, - пишет он, - есть известное правило и мерило действий, которым кто-либо побуждается к действию или воздерживается от него" (Сумма теологии, I, q. 90). Сущность закона он усматривает в упорядочении человеческой жизни и деятельности под углом зрения блаженства как конечной цели. Конкретизируя свою характеристику закона как общего правила, Фома подчеркивает, что закон должен выражать общее благо всех членов общества и должен устанавливаться всем обществом (или непосредственно самим обществом или теми, кому оно доверило попечение о себе). Кроме того, к существенной характеристике закона Фома относит и необходимость его обнародования, без чего невозможно само его действие в качестве общего правила и мерила человеческого поведения.
Свои характеристики закона Фома суммирует в следующем определении: "Закон есть известное установление разума для общего блага, обнародованное теми, кто имеет попечение об обществе" (Сумма теологии, I, q. 90).
Фома дает следующую классификацию законов: 1) вечный закон (lex aeterna), 2) естественный закон (lex naturalis), 3) человеческий закон (lex humana) и 4) божественный закон (lex divina).
Вечный закон представляет собой всеобщий закон миропорядка, выражающий божественный разум в качестве верховного общемирового направляющего начала, абсолютного правила и принципа, который управляет всеобщей связью явлений в мироздании (включая естественные и общественные процессы) и обеспечивает их целенаправленное развитие.
Вечный закон как закон всеобщий является источником всех других законов, носящих более частный характер. Непосредственным проявлением этого закона выступает естественный закон, согласно которому вся богосотворенная природа и природные существа (в том числе и человек), в силу прирожденно присущих им свойств, движутся к реализации целей, предопределенных и обусловленных правилами (т. е. законом) их природы.
В дальнейшем идея взаимосвязи свободы и необходимости с антитеологических позиций разрабатывалась целым рядом мыслителей, в том числе Спинозой и Гегелем.
Смысл естественного закона для человека как особого существа, одаренного богом душой и разумом (прирожденным, естественным светом разумения и познания), состоит в том, что человек по самой своей природе наделен способностью различать добро и зло, причастен к добру и склонен к действиям и поступкам свободной воли, направленной к осуществлению добра как цели. Это означает, что в сфере практического поведения человека (в области практического разума, требующего делать добро и избегать зла) действуют правила и веления, естественно определяющие порядок человеческих взаимоотношений в силу прирожденных человеку влечений, инстинктов и склонностей (к самосохранению, браку и деторождению, к общежитию, богопознанию и т. д.). Для человека как разумного природного существа действовать по естественному закону означает вместе с тем требование действовать по велению и указанию человеческого разума.
Различие в естественных (физических, эмоциональных и интеллектуальных) свойствах и качествах разных людей, разнообразие жизненных обстоятельств и т. и. приводят к неодинаковому пониманию и применению требований естественного закона и различному отношению к ним. Обусловленная этим неопределенность, которая связана с неконкретизированностью велений естественного закона, противоречит их общеобязательному и по сути своей единому для всех людей характеру и смыслу. Отсюда, т. е. из существа самого естественного закона, вытекает необходимость человеческого закона, который, с учетом потребности в определенности и дисциплине в человеческих отношениях к правилам и принципам естественного закона, берет их под защиту и конкретизирует их применительно к разнообразным обстоятельствам и частностям человеческой жизни.
Человеческий закон в трактовке Фомы - это положительный закон, снабженный принудительной санкцией против его нарушений. Совершенные и добродетельные люди, замечает он, могут обходиться и без человеческого закона, для них достаточно и естественного закона. Но чтобы обезвредить людей порочных и неподдающихся убеждениям и наставлениям, необходимы страх наказания и принуждение. Благодаря этому в людях развиваются прирожденные нравственные свойства и задатки, формируется прочная привычка действовать разумно, по свободной (т. е. доброй) воле.
Человеческим (положительным) законом, согласно учению Фомы, являются только те человеческие установления, которые соответствуют естественному закону (велениям физической и нравственной природы человека), иначе эти установления - не закон, а лишь искажение закона и отклонение от него. С этим связано различение Фомой справедливого и несправедливого человеческого (позитивного) закона.
Глава 2. Философия права средневековья
Цель человеческого закона - общее благо людей, поэтому законом являются лишь те установления, которые, с одной стороны, имеют в виду это общее благо и исходят из него, а с другой стороны, регламентируют человеческое поведение лишь в его связи и соотнесенности с общим благом, которое выступает в виде необходимого (конституирующего) признака и качества положительного закона.
Из соответствия человеческого закона естественному вытекает также необходимость установления в положительном законе реально выполнимых требований, соблюдение которых посильно для обыкновенных, несовершенных в своем большинстве, людей. Закон положительный должен брать людей такими, каковы они есть (с их недостатками и слабостями), не предъявляя чрезмерных требований (в виде, например, запрещения всех пороков и всего зла).
С этим связана и одинаковость (равенство) требований, предъявляемых положительным законом в интересах общего блага ко всем людям (равенство тягот, повинностей и т. д.). Всеобщность закона, таким образом, подразумевает момент равенства, в данном случае в виде применения равной меры и одинакового масштаба требований ко всем.
Положительный закон, кроме того, должен быть установлен надлежащей инстанцией (в пределах ее правомочий, без превышения власти) и обнародован.
Только наличие у человеческих установлений всех этих свойств и признаков делает их положительным законом, обязательным для людей. В противном случае речь идет о несправедливых законах, которые, по оценке Фомы, не будучи собственно законами, не обязательны для людей.
Фома различает два вида несправедливых законов. Несправедливые законы первого вида (в них отсутствуют те или иные обязательные признаки закона, например, вместо общего блага имеют место частное благо законодателя, превышение им своих правомочий и т. д.), хотя и не обязательны для подданных, но их соблюдение не запрещается в видах общего спокойствия и нежелательности культивировать привычку не соблюдать закон.
Ко второму виду несправедливых законов относятся те, что противоречат естественному и божественному законам. Такие законы не только не обязательны, но и не должны соблюдаться и исполняться.
Под божественным законом имеется в виду закон (правила исповедания), данный людям в божественном откровении (в ветхом и новом завете). При обосновании необходимости божественного закона Фома указывает на ряд причин, требующих дополнения человеческих установлений божественными.
Во-первых, божественный закон необходим для указания на конечные цели человеческого бытия, постижение которых превышает собственные ограниченные возможности человека. Во-вторых, бо-
Раздел V. История философии права и современность
жественный закон необходим в качестве высшего и безусловного критерия, которым следует руководствоваться при неизбежных (для несовершенных людей) спорах и разнотолках о должном и справедливом, о многочисленных человеческих законах, их достоинствах и недостатках, путях их исправления и т. д. В-третьих, божественный закон нужен для того, чтобы направлять внутренние (душевные) движения, которые целиком остаются вне сферы воздействия человеческого закона, регулирующего лишь внешние действия человека. Этот важнейший принцип позитивно-правового регулирования Фома весьма последовательно обосновывает и проводит во всем своем учении о праве и законе. И, в-четвертых, божественный закон необходим для искоренения всего злого и греховного, в том числе всего того, что не может быть запрещено человеческим законом.
Свою трактовку законов Фома дополняет учением о праве.
Право (ius)- это, согласно Фоме, действие справедливости (iustitia) в божественном порядке человеческого общежития. Справедливость - одна из этических добродетелей, которая имеет в виду отношение человека не к самому себе, а к другим людям и состоит в воздаянии каждому своего, ему принадлежащего.Фома, следуя Ульпиану, характеризует справедливость как неизменную и постоянную волю предоставлять каждому свое.Разделяет он и представление Аристотеля о двух видах справедливости - уравнивающей и распределяющей.
В соответствии с этим право (понимаемое также как праведное и справедливое) характеризуется Фомой как известное действие, уравненное в отношении к другому человеку в силу определенного способа уравнения. При уравнении по природе вещей речь идет о естественном праве (ius naturae), при уравнении по человеческому волеустановлению - о цивильном, положительном праве (ius civile).
Право, устанавливаемое человеческой волей (или человеческим законом), Фома называет также человеческим правом (ius hu-manum). Закон, таким образом, играет здесь правоустанавливающую роль и выступает в качестве источника права. Но важно иметь в виду, что, согласно учению Фомы, человеческая воля (и волеизъявление) может сделать правом (и правым) лишь то, что соответствует (не противоречит) естественному праву.
Естественное право в трактовке Фомы, как и у Ульпиана, является общим для всех живых существ (животных и людей). Относящееся только к людям естественное право Фома считает правом народов (ius gentium).
Кроме того, Фома выделяет божественное право (ius divinum), которое, в свою очередь, делится на естественное божественное право (непосредственные выводы из естественного закона) и позитивное божественное право (например, право, данное богом еврей- скому народу).
Глава 2. Философия права средневековья
В целом Фома Аквинский разработал весьма последовательный и глубокий христианско-теологический вариант юридического
правопонимания. Его философско-правовые взгляды получили дальнейшее развитие в томистских и неотомистских концепциях естественного права.
2. Средневековые юристы
Заметная веха в истории философско-правовых идей связана с творчеством средневековых юристов.
В общетеоретическом плане правопонимание средневековых юристов так или иначе вращалось вокруг положений римского права и идей римских юристов как своего эпицентра и исходного пункта для разного рода толкований и комментаторства 1 .
В целом ряде юридических школ того времени (X-XI в.), возникших в Риме, Павии, Равенне и других городах, в ходе изучения источников действующего права значительное внимание уделялось соотношению римского и местного (готского, лангобардского и т. д.) права, трактовке роли римского права для восполнения пробелов местных обычаев и кодификаций.
В этих условиях нормы, принципы и положения римского права по своему значению выходят за рамки той сферы, где они непосредственно играют роль действующего источникаправа, и начинают приобретать более общий и универсальный смысл. Существенное место в тогдашнем правопонимании начинает вновь отводиться разработанной в римской юриспруденции и принятой в системе римского права идее справедливости (aequitas) и связанным с ней естественноправовым представлениям и подходам к действующему, позитивному праву.
И.А. Покровский отмечал, что "в юриспруденции Павийской школы рано образовалось убеждение, что для пополнения лангобардского права следует обращаться к римскому, что римское право есть общее право, lex generalis omnium. С другой стороны, романисты Равенны принимали во внимание право лангобардское. В тех же случаях, когда правовые системы сталкивались между собой и
1 Отмечая позитивные моменты подобной ориентированности средневековой юридической мысли и различных правовых школ и течений на римское право, дореволюционный русский историк права А. Стоянов писал: "Война и схоластические мечтания поглощали деятельность большинства в средневековом обществе. Грубая сила и выспренные, мертворожденные умствования были господствующими явлениями. А между тем ум человеческий нуждался в здоровой пище, в положительном знании. Где было искать их? Вообще можно положительно и беспристрастно сказать, что римское право было самым практическим и здоровым продуктом человеческой мысли в ту пору, когда европейские народы стали ощущать в себе жажду знания... Ученые школы римского права, как орган юридической пропаганды, были необходимы при подобных условиях". - Стоянов А. Методы разработки положительного права и общественное значение юристов от глоссаторов до конца XVIII столетия. Харьков, 1862. С. 250-251.
444 Раздел V. История философии права и современность
противоречили друг другу, юриспруденция считала себя вправе выбирать между ними по соображениям справедливости, aequitas, вследствие чего эта aequitas возводилась ими в верховный критерий всякого права. Отсюда и дальнейшее воззрение, что и внутри каждой отдельной правовой системы всякая норма подлежит оценке с точки зрения той же aequitas, что норма несправедливая при применении может быть отвергнута и заменена правилом, диктуемым справедливостью... Понятие aequitas при этом отождествляется с понятием ius naturale и таким образом юриспруденция этого времени, по своему общему и основному направлению, является предшественницей естественноправовой школы позднейшей эпохи" 1 .
На смену данному направлению в дальнейшем (конец XI -середина XIII вв.) приходит школа глоссаторов (или экзегетов), представители которой стали уделять основное внимание толкованию (т. е. экзегезе, глоссаторской деятельности) самого текста источников римского права - Свода Юстиниана и особенно Дигест. Этот поворот от оценки тех или иных норм в точки зрения aequitas к изучению римского права как именно источника позитивного права связан прежде всего с деятельностью юристов Болонского университета, возникшего в конце XI в. и вскоре ставшего центром тогдашней юридической мысли.
Аналогичный подход к праву был развит и в других университетах (в Падуе, Пизе, Париже, Орлеане).
Известными представителями школы глоссаторов были Ирне-рий, Булгар, Рогериус, Альберикус, Бассианус, Пиллиус, Вакари-ус, Одофредус, Ацо. Основные глоссы - результат деятельности всего направления - были собраны и изданы Аккурсиусом в сере-: дине XIII в. (Glossa Ordinaria). Этот сборник глосс пользовался вы- соким авторитетом и играл в судах роль источника действующего-права.
Глоссаторы внесли заметный вклад в разработку позитивного права, в формирование и развитие юридико-догматического метода трактовки действующего законодательства. "Прежде всего, - писал А.Стоянов о деятельности глоссаторов, - они объясняют себе смысл отдельных законов. Отсюда так называемая законная экзегеза (exegesa leqalis), первый шаг, азбука науки права положительного. Но от объяснения отдельных законов высшие, теоретические требования ума повели юристов к логически-связанному изложению целых учений в тех же законных пределах источников. Это элемент догматический. Кроме того, юридическая литература начала XIII столетия представляет попытку излагать учения римского права самостоятельно, не придерживаясь порядка титулов и книг Свода. Здесь зародыш элемента систематического. Таким образом глоссаторы напали на те живые стороны, которые должны быть в
1 Покровский И.А. История римского права. Петроград, 1918. С. 191-192.
Глава 2. Философия права средневековья
методе юриспруденции как науки в истинном смысле слова. Изучение положительного права не может обойтись без экзегезы, без догматической и систематической обработки. Здесь выражаются основные, неизменные приемы человеческого ума, которые называются анализом и синтезом" 1 .
Проблему соотношения права и закона, справедливости (aequi-tas) и позитивного права при наличии противоречий между ними глоссаторы решали в пользу официального законодательства, и в этом смысле они были законниками, стоящими у истоков европейского средневекового легизма. В этой связи И.А. Покровский справедливо отмечал: "...В противоположность прежней свободе обращения с позитивным правом и свободе судейского усмотрения, Болонская школа требовала, чтобы судья, отказавшись от своих субъективных представлений о справедливости, держался положительных норм закона, т. е. Corpus uris Civilis. Уже Ирнерий провозгласил, что в случае конфликта между ius и aequitas разрешение его принадлежит законодательной власти" 2 .
Постглоссаторы (или комментаторы), занявшие доминирующие позиции в юриспруденции в XIII-XV вв., основное внимание стали уделять комментированию самих глосс. Представители школы постглоссаторов (Раванис, Луллий, Бартолус, Балдус и др.), опираясь на идеи схоластической философии, стремились дать логическую разработку такой системы общих юридических принципов, категорий и понятий, из которой можно дедуктивным способом вывести более частные правоположения, нормы и понятия.
В отличие от глоссаторов постглоссаторы вновь обращаются к идеям естественного права и соответствующим учениям римских юристов и других своих предшественников. Естественное право при этом они трактуют как вечное, разумное право, выводимое из природы вещей, соответствие которому выступает в качестве критерия для признания тех или иных норм позитивного права (норм законодательства и обычного права).
Целый ряд основных положений этой школы сформулировал ее видный представитель Раймунд Луллий (1234-1315 гг.).
Юриспруденция в трактовке Луллия и других глоссаторов оказывается пронизанной идеями и представлениями схоластической философии и теологии. Но Луллий "имеет еще и другие, для него второстепенные, но в сущности более научные стремления, а именно: 1) дать юриспруденции компендиарное изложение и вывести из всеобщих начал права начала особенные, путем искусственным; 2) сообщить таким образом познанию права свойство науки; 3) подкрепить значение и силу права писаного, согласовавши его с правом естественным, и изощрить ум юриста" 3 .
Стоянов А. Указ. соч. С. 4-5. " Покровский И.А. Указ. соч. С. 194. Стоянов А. Указ. соч. С. 10.
Нерсесянц «Философия права»
Раздел V. История философии права и современность
Излагая приемы своего нового подхода к праву и своего понимания "юридического искусства", Луллий выставляет, в частности, следующие требования: "reducere ius naturale ad syllogysmum" ("редуцировать естественное право в силлогизм"); "ius positivum ad ius naturale reducatur et cum ipso concordet" ("позитивное право редуцировать к праву естественному и согласовать с ним") 1 .
Соотношение права и закона решается Луллием так, чтобы признание примата естественного права над правом позитивным сочеталось с поисками согласия и соответствия между ними. Даже отвергая то или иное несправедливое положение позитивного права, противоречащее естественному праву, следует, по мысли Лул-лия, избегать критического их противопоставления. "Юрист, - писал он, - обязан исследовать, справедлив или ложен закон писаный. Если он найдет его справедливым, то должен вывести из него верные заключения. Если же найдет его ложным, то не должен только им пользоваться, не порицая его и не разглашая о нем, чтобы не повлечь позора на старших" (т. е. законодателей) 2 .
Помимо момента содержательного соответствия норм позитивного права смыслу и существу естественноправовой справедливости и разумной необходимости, Луллий в духе скрупулезной схоластической логики намечает и формализованный путь проверки соответствия или несоответствия позитивного закона (светского и канонического) естественному праву. "Способ этот, - замечает он, - таков: прежде всего должен юрист разделить закон светский или духовный на основании параграфа о различии... После разделения согласить части его одну с другою на основании параграфа согласования... И если части эти, соединившись, составляют полный закон, отсюда следует, что закон справедлив... Если же закон духовный или светский этого не выдержит,то он ложен и о нем нечего заботиться" 3 .
Юридико-содержательная характеристика позитивного законодательства с позиций естественного права, таким образом, сочетается и дополняется в подходе Луллия с требованием формальнологической процедуры проверки внутренней целостности, последовательности и непротиворечивости закона как источника действующего права. Несправедливость противоречащего естественному праву закона, понимаемая Луллием как в то же время его ложность и неразумность (расхождение с необходимостями, вытекающими из разума), означала также и его самопротиворечивость, его несостоятельность также и в формально-логическом плане. Данная идея и лежит в основе предложенной Луллием логизированной процедуры проверки правовой ценности закона.
1 Там же. С. 11.
2 См. там же.
3 См. там же.
Глава 2. Философия права средневековья
Сходные представления о характере соотношения естественного и позитивного права развивал и Балдус, утверждавший, что естественное право сильнее, чем принципат, власть государя ("ро-tius est ius naturale quam principatus") 1 .
Правоположения, развитые и обоснованные юристами постглос-саторской школы, получили широкое признание не только в теоретической юриспруденции, но и в правовой практике, в судебной деятельности. Комментарии ряда выдающихся постглоссаторов имели для тогдашних судей значение источника действующего права, так что без всяких преувеличений можно говорить об их правотворческой роли 2 .
С начала XVI в. в юриспруденции влияние школы постглоссаторов заметно ослабевает. В это время возникает так называемая гуманистическая школа (гуманистическое направление в юриспруденции). Представители этого направления (Будаус, Альциатус, Цазий, Куяций, Донелл, Дуарен и др.) вновь сосредоточивают внимание на тщательном изучении источников действующего права, особенно римского права, усилившийся процесс рецепции которого требовал согласования его положений с исторически новыми условиями общественно-политической жизни и с нормами местного национального права. Начинают складываться и применяться приемы филологического и исторического подходов к источникам римского права, развиваются зачатки исторического понимания и толкования права.
Для юристов гуманистической школы право - это прежде всего право позитивное, законодательство. Юристы XVI в. по преимуществу являются легистами, выступающими против феодальной раздробленности, за централизацию государственной власти, единое светское законодательство, кодификацию действующего позитивного права. Подобный легизм, наряду с защитой абсолютной власти королей, включал в себя в творчестве ряда юристов и идею законности и легализма в более широком смысле (идею всеобщей свободы, равенства всех перед законом, критику крепостной зависимости как антиправового явления и т. д.). Характерна в этой связи, в частности, антикрепостническая позиция известного французского юриста Бомануара, утверждавшего, что "каждый человек свободен" 3 , и стремившегося к реализации данной идеи в своих юридических положениях и построениях.
Сосредоточение внимания юристов названного направления на позитивном праве вместе с тем не сопровождалось полным отрицанием естественноправовых идей и представлений. Это очевидно уже
1 См.: Покровский И.А. Указ. соч. С. 198.
2 Так, комментарии Бартолуса (1314-1357) "пользовались в судах чрезвычайным авторитетом; в Испании и Португалии они были переведены и даже считались для судов обязательными". - Покровский И.А. Указ. соч. С. .199.
3 См.: Стоянов А. Указ. соч. С. 35.
448 Раздел V. История философии права и современность
из того факта, что в действующее позитивное право входило и римское право, включавшее в себя данные идеи и представления. Показательно, что ряд юристов этого времени (например, Донелл), характеризуя место и роль римского права среди источников действующего права, расценивали его в качестве "лучшей объективной нормы естественной справедливости" 1 .
Концепции правопонимания средневековых юристов (юридического и легистского характера и профиля) заметно углубили разработку проблем различения права и закона и в дальнейшем - в качестве важного теоретического источника - сыграли значительную роль с процессе формирования философии права и юридической науки Нового времени.
Гроций
Гуго Гроций (1583--1645) - один из ранних творцов "юридического мировоззрения" Нового времени. Он внес огромный вклад в становление современной доктрины международного права, в формирование основ новой рационалистической философии права и государства.
Вся социальная проблематика (внутригосударственного и международного профиля) исследуется Гроцием с позиций естественного права, сквозь призму идей и требований правовой справедливости, которые должны господствовать в отношениях между индивидами, народами и государствами.
Также и тема войны и мира - предмет специальных исследований Гроция - оказывается в его трактовке юридической проблемой, что в концентрированной форме выражается им как право войны и мира.
В основе всего юридического подхода Гроция лежит идея справедливости как необходимого признака права. При этом справедливость трактуется им как требование разума, веление природы разумного существа. "Ибо право, - замечает он, - здесь означает не что иное, как то, что справедливо, при этом преимущественно в отрицательном, а не в утвердительном смысле, так как право есть то, что не противоречит справедливости. Противоречит же справедливости то, что противно природе существ, обладающих разу-
1 См. там же. С. 72. Примечательно также, что, относя к "лучшим частям римского права" естественное право и право народов, Донелл признавал их универсальное значение и пригодность для всех народов.
2 Гроций Г. О праве войны и мира. Три книги, ~в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права. М., 1956. С. 68.
Глава 3. Философия права Нового времени
Вслед за Аристотелем Гроций делит право на естественное и волеустановленное. "Наилучшее деление права в принятом значении, - отмечает он, - предложено Аристотелем, согласно которому, с одной стороны, есть право естественное, а с другой - право волеустановленное, которое он называет законным правом, употребляя слово "закон" в более тесном смысле. Иногда же он называет его установленным правом. То же различие встречается у евреев, когда они выражаются точно, называя право естественное "мит-свот", а право установленное "кукким", причем первое слово евреи-эллинисты передают греческим словом "справедливость", а второе - греческим словом "повеление" 1 .
Естественное право определяется им как "предписание здравого разума" 2 . Согласно этому предписанию, то или иное действие - в зависимости от его соответствия или противоречия разумной природе (т. е. требованиям, природе разума) - признается либо морально порочным, либо морально необходимым. Естественное право, таким образом, выступает в качестве основания и критерия для различения должного (дозволенного) и недолжного (недозволенного) по самой своей природе, а не в силу какого-либо волеустанов-ленного (людьми или богом) предписания (дозволения или запрета).
Волеустановленное право, имея своим источником волю (человеческую или божественную), соответственно делится на право человеческое и право божественное. Человеческое право, в свою очередь, подразделяется Гроцием на внутригосударственное право, человеческое право в узком смысле (по сравнению с внутригосударственным правом) и человеческое право в широком смысле.
Внутригосударственное право характеризуется Гроцием как право, которое исходит от гражданской власти. Это - так называемое позитивное право (гражданские законы). Государство при этом определяется как "совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы" 3 . Речь, следовательно, идет о договорной концепции государства. "...Матерью же внутригосударственного права, - пишет он, - является само обязательство, принятое по взаимному соглашению, а так как последнее получает свою силу от естественного права, то природа может слыть как бы прародительницей внутригосударственного права" 4 . Сам принцип соблюдения договоров (в том числе и договора об установлении государства и, следовательно, также государственных законов) диктуется естественным правом, ибо, замечает Гроций, необходимо, чтобы между людьми существовал какой-нибудь порядок взаимных обязательств.
1 Там же. С. 71.
3 Там же. С. 74.
4 Там же. С. 48.
450 Раздел V. История философии права и современность
Естественное право выступает у Гроция в качестве необходимой основы для учения о внутригосударственном праве в виде научной системы. Внутригосударственное право изменчиво во времени и различно в разных местах (сообществах). И только благодаря учению о естественном праве можно, по мысли Гроция, придать юриспруденции форму и характер научной, собственно теоретической дисциплины 1 . "Многие до сих пор, - замечает он, - предпринимали попытку придать этой отрасли научную форму, но никто не сумел сделать этого, да, по правде говоря, это и невозможно было выполнить иначе, как тщательно отделив то, что возникло путем установления, от того, что вытекает из самой природы; на подобное обстоятельство до сей поры как раз и не было обращено должного внимания. Ибо ведь то, что вытекает из природы вещи, всегда пребывает тождественным самому себе и потому без труда может быть приведено в научную форму; то же, что возникло путем установления, часто изменяется во времени и различно в разных местах, а потому и лишено какой-либо научной системы, подобно прочим понятиям о единичных вещах" 2 .
Учение о неизменном естественном праве образует, согласно Гроцию, "естественную, неизменную часть юриспруденции" 3 . Идея Гроция имеет и гораздо более широкое, общеметодологическое значение, состоящее в указании на то, что юриспруденция как наука о праве и научная система права имеет дело не с изменчивыми положениями сменяющих друг друга законов, а с объективной природой и сущностью права. И именно поэтому система права выступает как научная основа системы законодательства.
Волеустановленное человеческое право в более узком (по сравнению с внутригосударственным правом) смысле, согласно Гроцию, бывает различного характера и охватывает веление отца (отцовское право), веление господина (господское право) и т. и. Это право, хотя и не исходит от гражданской власти, но подчиняется ей. Волеустановленное же человеческое право в более широком (чем внутригосударственное право) смысле - ч это, по Гроцию, "право народов, а именно - то, которое получает обязательную силу волею всех народов или многих из них" 4 .
Волеустановленное божественное право имеет, по Гроцию, своим непосредственным источником волю бога.
1 Уместно отметить, что устремления Гроция - при всей специфике его подхода и словаря - по своему теоретико-концептуальному и логическому смыслу созвучны современным представлениям о теории (и философии) права как основе учения о законе. Существенным и актуальным аспектом этой проблематики является идея необходимости научно обоснованной системы отраслей права как объективной основы для надлежащей законотворческой деятельности, для определения соответствующих отраслей (и направлений) законодательства.
Похожая информация.
ФОМА АКВИНСКИЙ (ок. 1224, Рокка Секка, Италия – 1274, Фоссанова, Италия) – средневековый теолог и философ, монах-доминиканец (с 1244). Учился в Неапольском университете, в Париже, с 1248 у Альберта Великого в Кельне. В 1252–59 преподавал в Париже. Остальную часть жизни провел в Италии, только в 1268–72 был в Париже, ведя полемику с парижскими аверроистами относительно интерпретации аристотелевского учения о бессмертии активного ума-интеллекта (нуса ). Труды Фомы Аквинского включают «Сумму теологии» и «Сумму против язычников» («Сумму философии»), дискуссии по теологическим и философским проблемам («Дискуссионные вопросы» и «Вопросы на различные темы»), подробные комментарии на несколько книг Библии, на 12 трактатов Аристотеля, на «Сентенции» Петра Ломбардского , на трактаты Боэция, Псевдо-Дионисия Ареопагита, анонимную «Книгу о причинах» и др. «Дискуссионные вопросы» и «Комментарии» явились во многом плодом его преподавательской деятельности, включавшей, согласно традиции того времени, диспуты и чтение авторитетных текстов. Наибольшее влияние на философию Фомы оказал Аристотель, в значительной мере им переосмысленный.
Система Фомы Аквинского базируется на идее принципиального согласия двух истин – основанных на Откровении и выводимых человеческим разумом. Теология исходит из истин, данных в Откровении, и использует философские средства для их раскрытия; философия движется от рационального осмысления данного в чувственном опыте к обоснованию сверхчувственного, напр. бытия Бога, Его единства и т.д. (In Boethium De Trinitate, II 3).
Фома выделяет несколько типов познания: 1) абсолютное знание всех вещей (в т.ч. индивидуальных, материальных, случайных), осуществляемое в едином акте наивысшим умом-интеллектом; 2) знание без обращения к материальному миру, осуществляемое тварными нематериальными интеллигенциями и 3) дискурсивное познание, осуществляемое человеческим интеллектом. Теория «человеческого» познания (S. th. I, 79–85; De Ver. I, 11) формируется в полемике с платоническим учением об идеях как объектах познания: Фома отвергает как самостоятельное существование идей (они могут существовать только в божественном интеллекте как прообразы вещей, в единичных вещах и в человеческом интеллекте как результат познания вещей – «до вещи, в вещи, после вещи»), так и наличие «врожденных идей» в человеческом интеллекте. Чувственное познание материального мира – единственный источник интеллектуального познания, пользующегося «самоочевидными основаниями» (главное из них – закон тождества), которые также не существуют в интеллекте до познания, а проявляются в его процессе. Результатом деятельности пяти внешних чувств и внутренних чувств («общего чувства», синтезирующего данные внешних чувств, воображения, сохраняющего образы-фантазмы, чувственной оценки – присущей не только человеку, но и животным способности составлять конкретные суждения, и памяти, сохраняющей оценку образа) являются «чувственные виды», от которых, под воздействием активного интеллекта (являющегося частью человека, а не самостоятельной «активной интеллигенцией», как то полагали аверроисты), абстрагируются полностью очищенные от материальных элементов «интеллигибельные виды», воспринимаемые «возможностным интеллектом» (intellectus possibilis). Заключительной фазой познания конкретной вещи является возвращение к чувственным образам материальных вещей, сохраненным в фантазии.
Познание нематериальных объектов (истины, ангелов, Бога и т.п.) возможно лишь на основе познания материального мира: так, мы можем вывести существование Бога, исходя из анализа определенных аспектов материальных вещей (движения, восходящего к неподвижному перводвигателю; причинно-следственной связи, восходящей к первопричине; различных степеней совершенства, восходящих к абсолютному совершенству; случайности бытия природных вещей, требующей существования безусловно необходимого сущего; наличия целесообразности в природном мире, указующей на разумное управление им (S. с. G. I, 13; S. th. I, 2, 3; «Компендиум теологии» I, 3; «О божественном могуществе» III, 5). Такое движение мысли от известного в опыте к его причине и в конечном счете к первопричине дает нам знание не о том, какова эта первопричина, но только о том, что она есть. Знание о Боге носит прежде всего негативный характер, однако Фома стремится преодолеть ограниченность апофатической теологии : «быть сущим» в отношении Бога – это определение не только акта существования, но и сущности, поскольку в Боге сущность и существование совпадают (различаясь во всех тварных вещах): Бог есть само бытие и источник бытия для всего сущего. Богу как сущему могут также предицироваться трансценденталии – такие, как «единое», «истинное» (сущее в отношении к интеллекту), «благое» (сущее в отношении к желанию) и т.д. Оппозиция «существование-сущность», активно используемая Фомой, охватывает собой традиционные оппозиции акта и потенции и формы и материи : форма, дающая материи как чистой потенции бытие и являющаяся источником деятельности, становится потенцией по отношению к чистому акту – Богу, дающему форме существование. Опираясь на концепцию различия сущности и существования во всех тварных вещах, Фома полемизирует с распространенной концепцией тотального гилеморфизма Ибн Гебироля, отрицая, что высшие интеллигенции (ангелы) состоят из формы и материи (De ente et essentia, 4).
Бог создает многочисленные роды и виды вещей, требуемых для полноты универсума (который имеет иерархическую структуру) и наделенных различной степенью совершенства. Особое место в творении занимает человек, являющийся единством материального тела и души как формы тела (в противовес августиновскому пониманию человека как «души, использующей тело» Фома подчеркивает психофизическую целостность человека). Хотя душа не подвержена разрушению при разрушении тела в силу того, что она проста и может существовать отдельно от тела, свое совершенное существование она обретает только в соединении с телом: в этом Фома видит довод в пользу догмата о воскрешении во плоти («О душе», 14).
Человек отличается от животного мира способностью познавать и совершать в силу этого свободный осознанный выбор, лежащий в основе подлинно человеческих – этических – действий. Во взаимоотношении интеллекта и воли преимущество принадлежит интеллекту (положение, вызвавшее полемику томистов и скотистов), поскольку именно он представляет для воли то или иное сущее как благое; однако при совершении действия в конкретных обстоятельствах и при помощи определенных средств на первый план выходит волевое усилие (De malo, 6). Для совершения благих действий наряду с собственными усилиями человека требуется также божественная благодать, не устраняющая своеобразия человеческой природы, но совершенствующая ее. Божественное управление миром и предвидение всех (в т.ч. случайных) событий не исключают свободы выбора: Бог допускает самостоятельные действия вторичных причин, в т.ч. и влекущие за собой негативные нравственные последствия, поскольку Бог в состоянии обращать ко благу зло, сотворенное самостоятельными агентами.
Будучи первопричиной всех вещей, Бог вместе с тем является конечной целью их устремлений; конечной целью человеческих действий является достижение блаженства, состоящее в созерцании Бога (невозможного, согласно Фоме, в пределах настоящей жизни), все остальные цели оцениваются в зависимости от их направленности на конечную цель, уклонение от которой представляет собой зло (De malo, 1). Вместе с тем Фома отдавал должное деятельности, направленной на достижение земных форм блаженства.
Началами собственно нравственных деяний с внутренней стороны являются добродетели, с внешней – законы и благодать. Фома анализирует добродетели (навыки, позволяющие людям устойчиво использовать свои способности во благо – S. th. I–II, 59–67) и противостоящие им пороки (S. th. I–II, 71–89), следуя аристотелевской традиции, однако он полагает, что для достижения вечного счастья помимо добродетелей существует необходимость в дарах, блаженствах и плодах Св. Духа (S. th. I–II, 68–70). Нравственную жизнь Фома не мыслит вне наличия теологических добродетелей – веры, надежды и любви (S. th. II–II, 1–45). Вслед за теологическими идут четыре «кардинальные» (основополагающие) добродетели – благоразумие и справедливость (S. th. II–II, 47–80), мужество и умеренность (S. th. II–II, 123–170), с которыми связаны остальные добродетели.
Закон (S. th. I–II, 90–108) определяется как «любое повеление разума, которое провозглашается ради общего блага тем, кто печется об общественности» (S. th. I–II, 90, 4). Вечный закон (S. th. I–II, 93), посредством которого божественное провидение управляет миром, не делает излишними другие виды закона, проистекающие от него: естественный закон (S. th. I–II, 94), принципом которого является основной постулат томистской этики – «надлежит стремиться к благу и совершать благое, зла же надлежит избегать»; человеческий закон (S. th. I–II, 95), который конкретизирует постулаты естественного закона (определяя, напр., конкретную форму наказания за совершенное зло) и силу которого Фома ограничивает совестью, противящейся несправедливому закону. Исторически сложившееся позитивное законодательство – продукт человеческих установлений – может быть изменено. Благо отдельного человека, общества и универсума определяется божественным замыслом, и нарушение человеком божественных законов является действием, направленным против его собственного блага (S. с. G. III, 121).
Вслед за Аристотелем Фома считал естественной для человека общественную жизнь и выделял шесть форм правления: справедливые – монархию, аристократию и «политию» и несправедливые – тиранию, олигархию и демократию. Наилучшая форма правления – монархия, наихудшая – тирания, борьбу с которой Фома оправдывал, особенно если установления тирана явно противоречат божественным установлениям (напр., принуждая к идолопоклонству). Единовластие справедливого монарха должно учитывать интересы различных групп населения и не исключает элементов аристократии и политии. Церковную власть Фома ставил выше светской.
Учение Фомы Аквинского оказало большое влияние на католическую теологию и философию, чему способствовала канонизация Фомы в 1323 и признание его наиболее авторитетным католическим теологом в энциклике Aeterni patris папы Льва XIII (1879). См. Томизм , Неотомизм .
Сочинения:
1. Полн. собр. соч. – «Пиана» в 16 т. Рим, 1570;
2. Пармское издание в 25 т., 1852–1873, переизд. в Нью-Йорке, 1948–50;
3. Opera Omnia Vives, в 34 т. Париж, 1871–82;
4. «Леонина». Рим, с 1882 (с 1987 – републикация предыдущих томов); издание Мариетти, Турин;
5. издание Р.Буса Thomae Aquinatis Opera omnia, ut sunt in indice thomistico, Stuttg. – Bad Cannstatt, 1980;
6. в рус. пер.: Дискуссионные вопросы об истине (вопрос 1, гл. 4–9), О единстве интеллекта против аверроистов. – В кн.: Благо и истина: классические и неклассические регулятивы. М., 1998;
7. Комментарий к «Физике» Аристотеля (кн. I. Вступление, Sent. 7–11). – В кн.: Философия природы в Античности и в Средние века, ч. 1. М., 1998;
8. О смешении элементов. – Там же, ч. 2. М., 1999;
9. О нападении демонов. – «Человек», 1999, № 5;
10. О сущем и сущности. – В кн.: Историко-философский ежегодник – 88. М., 1988;
11. О правлении государей. – В кн.: Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе 6 – 17вв. Л., 1990;
12. О началах природы. – В кн.: Время, истина, субстанция. М., 1991;
13. Сумма теологии (ч. I, вопр. 76, ст. 4). – «Логос» (М.), 1991, №2;
14. Сумма теологии I–II (вопр. 18). – «ВФ», 1997, № 9;
15. Доказательства бытия Бога в «Сумме против язычников» и «Сумме теологии». М., 2000.
Литература:
1. Бронзов А. Аристотель и Фома Аквинат в отношении к их учению о нравственности. СПб., 1884;
2. Боргош Ю. Фома Аквинский. М., 1966, 2-е изд. М., 1975;
3. Дзикевич Е.А. Философско-эстетические взгляды Фомы Аквинского. М., 1986;
4. Грецкий С.В. Проблемы антропологии в философских системах Ибн Сины и Фомы Аквинского. Душанбе, 1990;
5. Честертон Г. Святой Фома Аквинский. – В кн.: Он же. Вечный человек. М., 1991;
6. Гертых В. Свобода и моральный закон у Фомы Аквинского. – «ВФ», 1994, № 1;
7. Маритен Ж. Философ в мире. М., 1994;
8. Жильсон Э. Философ и теология. М., 1995;
9. Свежавски С. Святой Фома, прочитанный заново. – «Символ» (Париж) 1995, № 33;
10. Коплстон Ф.Ч. Аквинат. Введение в философию великого средневекового мыслителя. Долгопрудный, 1999;
11. Gilson Ε. Saint Thomas dʼAquin. Ρ., 1925;
12. Idem. Moral Values and Moral Life. St. Louis – L., 1931;
13. Grabmann M. Thomas von Aquin. Münch., 1949;
14. Sertillanger A.D. Der heilige Thomas von Aquin. Köln – Olten, 1954;
15. Aquinas: A collection of Critical Essays. L. – Melbourne, 1970;
16. Thomas von Aquin. Interpretation und Rezeption: Studien und Texte, hrsg. von W.P.Eckert. Mainz, 1974;
17. Aquinas and Problems of his Time, ed. by G.Verbeke. Leuven – The Hague, 1976;
18. Weisheipl J. Friar Thomas Aquinas. His Life, Thought, and Works. Wash., 1983;
19. Copleston F.C. Aquinas. L., 1988;
20. The Cambridge Companion to Aquinas, ed. by N.Kretzmann and E.Stump. Cambr., 1993.
К.В.Бандуровский
Второй период в развитии средневековой философии, период схоластики, характеризуется преобладающим влиянием Аристотеля. Первоначально изучению схоластиков были доступны лишь некоторые части Органона Аристотеля с введением Порфирия и Комментарии Боэция. Более полное знакомство с сочинениями Аристотеля явилось только к концу XII века из латинских переводов с арабского. Латинский перевод Политики с греческой рукописи появился только в XIII столетии. К этому времени схоластическая философия достигла своего высшего развития в учении Фомы Аквинского.
Фома Аквинский (1225-1274), прозванный doctor angelicus и возведенный католическою церковью в святые, является самым типичным представителем схоластики, образовавшейся путем сочетания воедино учения церкви и философии Аристотеля. Главный труд Аквината, Summa Theologica, объемлет собою всю схоластическую мудрость. Католическая церковь и теперь еще признает его учение единственно истинной философией (Еnсуclica Aeterni Patris, 1879).
Следуя Аристотелю, Фома Аквинский начинает с вопроса о целях человеческой деятельности. Конечная цель есть блаженство. Но оно не может состоять ни во внешних благах, ни даже в душевных благах, как предмете человеческих желаний. Всякое сотворенное благо, будучи преходящим и изменчивым, несовершенно. Поэтому конечною целью может быть только вечное, несотворенное благо, т.е. Бог, блаженство же состоит в обладании тем, к чему стремишься. Но такое обладание не есть деятельность воли, ибо она только стремится к цели, а деятельность разума - созерцание Божества. Однако полное познание Бога превышает силы человеческого разума и может быть достигнуто только силою благодати.
Различие нравственных и порочных движений воли обусловливается тем, подчиняются ли они разуму или чувственным наклонностям. Только разум указывает добро всеобщее и совершенное, поэтому он и должен быть правилом воли. Но так как всякая производная причина получает силу от причины первоначальной, то и человеческий разум получает свое значение, как правило воли, от верховного, божественного разума, который и есть вечный, общий закон.
Закон есть правило, определяющее должный порядок ввиду цели. Согласие с ним есть правда; уклонение от него - грех. Действие закона распространяется на все: и на явления природы, и на человеческие действия.
Добродетели Аквинат различает двоякие: естественные и влитые (infusae), или богословские. Естественные он определяет, подобно Аристотелю, как привычки души к подчинению закону, богословские же добродетели суть добрые качества души, производимые в нас Богом без нашей воли, даром благодати. К естественным он применяет также аристотелевское определение добродетели - как середины между двумя крайностями. Но в богословских середины нет, ибо здесь мерило - сам Бог.
Согласно разделению добродетелей различаются и двоякого рода законы: человеческий и божественный. Но каждый из них может быть или естественным, или положительным, и потому различаются четыре закона: lex aeterna, lex naturalis, lex humana, lex divina. Вечный закон есть самый божественный разум, управляющий миром. Он отражается и в явлениях природы, как их необходимый порядок, и в душе человека в форме самоочевидных истин и естественных наклонностей. Это отражение закона в сотворенном и есть закон естественный. Но по несовершенству человека для добродетели недостаточно одних естественных наклонностей: нужна еще дисциплина. Это приводит к установлению человеческого или положительного закона: порочных надо принуждать силою и страхом воздерживаться от зла, что и достигается велениями человеческих законов. Наконец, божественный или откровенный закон необходим, потому что цели человека превосходят его естественные силы, потому что человеческий закон бессилен вполне истребить зло, и потому что по несовершенству человеческого разума мнения людей о правде бывают разнообразны и требуют высшего руководства.
Человеческие законы по несовершенству человеческого разума могут быть и несправедливы, а именно когда они, будучи установлены для личной выгоды правителей, противоречат общему благу или когда они противоречат божественным установлениям. В обоих случаях такие несправедливые законы необязательны; но в первом случае они могут быть все-таки исполняемы для избежания соблазна; во втором же случае их вовсе не должно исполнять, ибо Богу надо повиноваться более, чем человеку.
Учение Фомы Аквинского о государстве, кроме Summa Theologica, изложено также в специальном трактате De regimine principum. Оно осталось неоконченным: Фомой были написаны только первая книга и четыре главы второй. Остальное докончено одним из его учеников.
В политическом учении Аквината влияние Аристотеля оказалось гораздо слабее, чем в других частях его философской системы. Это объясняется тем, что Политика Аристотеля, оставшаяся совершенно неизвестной на Востоке, и на Западе стала предметом изучения только со второй половины XIII века, когда схоластические учения уже вполне сложились.
Во всяком случае Фома Аквинский не только не усвоил, но даже как будто вовсе не заметил основного воззрения Аристотеля на государство как на естественную, необходимую форму жизни людей. По крайней мере, свое Expositio к Политике он начинает прямо с утверждения, что государство есть произведение человеческого искусства, и притом высшее его произведение. Начало его Комментария вообще поразительно напоминает по содержанию своему предисловие Гоббеса в Левиафану.
Уже из этого ясно, что в своем понимании государства великий схоластик совершенно расходится с Аристотелем. Аристотель понимает государство как сложное, как множество, и начинает поэтому свою Политику с рассмотрения элементов, из которых слагается государство. Фома Аквинский, напротив, прежде всего имеет в виду господствующую в государстве и объединяющую его власть. De regimine principum начинается прямо с выяснения понятия правителя. Правитель при этом рассматривается не как один из составных элементов государства, а именно как власть, стоящая над государством, от него независимая. Управление государством сравнивается с тем, как Бог правит миром, как душа управляет телом. Правитель в государстве занимает такое же положение, как Бог во вселенной, как душа в теле человека. Это сравнение применяется Аквинатом и к объяснению понятия церкви. Управляющая государством воля властителя есть вместе и единственное объединяющее в нем начало: без нее государство бы распалось. Вместе с тем и совершенство государственного устройства зависит от того, насколько сама объединяющая власть является единой. Поэтому лучшей и наиболее естественной формой правления признается монархия.
Установление и управление государства Фома Аквинский также объясняет по аналогии с сотворением и управлением мира. Приступая к объяснению образования государства, он начинает с передачи библейского рассказа о сотворении мира. Государя он считает не только правителем государства, но точно так же и творцом его. Волею государя приводятся в движение все органы власти. Государь же представляет коллективную личность народа.
Придавать такое значение воле государя мог, конечно, только убежденный монархист. И действительно, монархию Аквинат считает естественнейшей и лучшей формой правления.
Ссылаясь на то место Суммы, где говорится об общественном устройстве израильского народа, иногда приписывают Фоме Аквинскому предпочтение смешанной формы правления. Не говоря уже о том, что это прямо противоречит воззрениям Фомы, изложенным в его специальном политическом трактате, и ближайшее рассмотрение указанного места Суммы показывает, что ему нельзя придавать такого значения. Аквинат ставит тут не общий вопрос о лучшей форме правления, а совершенно частный: utrum convenieiiter lex vetus de principibus ordinaverit? И вот, в оправдание установленного при Моисее порядка управления, он ссылается на свидетельство Аристотеля, что лучшая форма - смешанная. Но затем, разбирая отдельные доводы, он тут же говорит, что монархия - лучшее правление, но только легко переходит в тиранию. Вот почему у евреев, отличавшихся жестокостью и корыстолюбием, Бог сначала не установил монархии.
В Сумме вообще нельзя найти сколько-нибудь определенно выраженного взгляда на различие форм правления. Ссылаясь на Аристотеля, Фома перечисляет следующие формы правления: монархию, аристократию, олигархию, демократию и смешанную форму. При этом смешанную форму он представляет как сочетание лишь аристократического и демократического элементов. Все это перечисление приводится по поводу вопроса о зависимости форм законодательства от формы правления, и делаемые при этом сопоставления обнаруживают в авторе совершенное непонимание дела. По его словам, в аристократии законодательство принимает форму responsa prudentum. а в олигархии - jus honorarium!
Говоря о законе, Фома Аквинский, по-видимому, допускает издание законов только или всем народом, или тем, кто служит представителем народа, и, таким образом, как бы признает безусловное народное верховенство. А там, где речь идет об обычае, различается свободный народ и народ, не имеющий свободной власти, и только у свободного народа правитель признается имеющим право издавать законы не иначе как в качестве представителя народа. Народу же, не имеющему свободной власти, законы даются независимой от него властью.
Различие воззрений Фомы Аквинского и Аристотеля сказывается, между прочим, и в том, как они пользуются одними и теми же сравнениями. Оба они сравнивают правителя с кормчим. Но Аристотель указывает при этом на то, что кормчего соединяют со всеми другими лицами, находящимися на корабле, общие интересы, общая опасность; у Аквината обращается внимание лишь на то, что направление корабля определяются волею кормчего.
У Аристотеля и мотивом деятельности правителя признается сознание его зависимости от государства. Поэтому управление государством представляется ему обязанностью, которую всего справедливее исполнять по очереди всем. И Аристотель с иронией говорит о стремлении людей к власти ради случайно соединяемых с нею выгод (Пол. III, 4, § 6). Фома Аквинский считает мотивом правительственной деятельности не сознание общности интересов всех, составляющих государство, а Божью волю, поставляющую правителя над государством и дающую награду в будущей жизни.
Мы видели, что добродетель, выражающуюся во взаимных отношениях властвующих и подвластных, Аристотель определял как общительность. Фома Аквинский также останавливается в учении о добродетелях на вопросе об отношении к властителям, но соответствующею этим отношениям добродетелью он считает уже не общительность, а повиновение, которое, кстати заметить, у Аристотеля мы вовсе не найдем в числе особых добродетелей. Фома Аквинский, напротив, доказывает, что повиновение есть особая самостоятельная добродетель, так как повиновение велениям высшего само по себе уже благо.
Подобно тому, как явления природы производятся действием естественных сил, так действия людей - их волею. Но как все низшее приводится в движение высшим, так и в обществе высшие направляют своею волею в силу данной им Богом власти деятельность подвластных. И так как направлять действия разума и воли значит повелевать, то по естественному порядку, установленному Богом в природе, низшее подчиняется высшему, и точно так же в обществе, по естественному и божескому праву, подчиненные должны повиноваться высшим.
Но должны ли христиане повиноваться светским властям? В Евангелии от Иоанна (I, 12) сказано, что, Господь "верующим во имя Его дал власть быть чадами Божиими", а во всех государствах дети царя, говорит Аквинат, свободны. Как же могут быть несвободны чада Царя, которому подчинены все царства? К тому же св. ап. Павел говорит, что уверовавшие "умерли для закона" (Римл. VII, 4) и, следовательно, освобождены от повиновения велениям Ветхого Завета. По-видимому, тем более должны они быть свободны от повиновения закону людскому. Наконец, люди не обязаны повиноваться разбойникам, а, по словам Августина, государство без справедливости - та же разбойничья шайка. Правители же государств обыкновенно властвуют не согласно с требованиями справедливости.
Но все эти сомнения опровергаются Аквинатом. Вера во Христа есть основание и причина справедливости, как об этом свидетельствует апостол: правда Божия чрез веру в Иисуса Христа (Римл. III, 22). Поэтому вера Христова не разрушает, а утверждает порядок справедливости. Порядок же этот требует, чтобы низшие подчинялись высшим, ибо иначе общество не могло бы сохраняться. Поэтому вера во Христа не освобождает от повиновения светским властям. Господь искупил наши грехи, но не избавил нас от несовершенства плоти, а светской власти подчинены именно тела людей, а не их души. Ветхий Завет заменен теперь Новым, а людской закон действует как и прежде. Что же касается возможности несправедливого осуществления власти, то в этих случаях человек освобождается от повиновения власти, так как "должно повиноваться больше Богу, нежели человекам" (Деяния, V, 29).
Фома Аквинский является таким же типичным выразителем средневековых воззрений, как Аристотель - воззрений древности. Поэтому сопоставление и сравнение их политических учений лучше всего может выяснить нам ту глубокую разницу, какая замечается между средневековым и античным пониманием государства. И выводы, к каким приводит такое сравнение Фомы Аквинского и Аристотеля, имеют тем больше значения, что Фома Аквинский отнюдь не может быть признан крайним представителем особенностей средневекового миросозерцания. Напротив, именно по вопросу о соотношении разума и воли он ближе других схоластиков стоит к Аристотелю. Он не признает, как его противник Дунс Скот, первенства за волею. Влияние Аристотеля придало философскому учению Аквината в весьма значительной степени характер интеллектуализма. Но между тем как у Аристотеля интеллектуализм приводит к признанию самой воли лишь особой функцией мышления, у главы средневековой схоластики интеллектуализм ограничивается признанием лишь превосходства разума над волею. Это две обособленные способности духа, но только разум признается стоящим выше воли.
Признав, под влиянием Аристотеля, первенство за разумом, Фома Аквинский затем, однако, под влиянием религиозного учения, существенно смягчает это положение.
Между тем как Аристотель совершенно устраняет из деятельности божества момент воли, представляя божество как только созерцающее начало, Фома Аквинский, напротив, и божеству придает волю, так как разуму, по его учению, всегда и необходимо сопутствует воля. Разум не может быть без воли. И притом деятельным, производящим началом признается не разум, а именно воля. Поэтому причиной всех вещей служит воля Божья.
В Комментариях на Сентенции Петра Ломбардского это подкрепляется еще любопытной ссылкой на Аристотеля. Тот говорит в своей Метафизике, что основой всех произведений искусства служит воля мастера. Но все сущее, утверждает Аквинат, и прямое противоречие Аристотелю, происходит от Бога, как произведение от мастера: следовательно, воля Божия и есть причина всего сущего.
Таким образом, разуму принадлежит первенство лишь в том смысле, что он ставит цели для деятельности; движущей же, творческой силой является воля. Аристотель признавал, что разум движет волею, что воля есть собственно акт разума. Фома Аквинский, наоборот, утверждает, что, несмотря на свое превосходство, не разум движет волею. а воля движет разумом и всеми силами души. Следовательно, в результате разум и воля оказываются не столько в соотношении соподчинения, сколько в соотношении взаимной обусловленности.
Это особенно ясно выражается в учении Аквината о повелении и законе. Повеление (imperare) он признает функцией разума, но обусловленной актом воли. Поэтому и закон, хотя и исходит от разума, но обусловлен волею. На сомнение в возможности относить закон к разуму, основанном на том, что закон побуждает к действиям с ним согласным, а побуждать к деятельности есть функция воли, Фома Аквинский отвечает указанием на то, что разум получает силу побуждать к действиям от воли. Вследствие этого закон, по его определению, не посредственное требование разума, а устанавливаемое через посредство веления того, кому принадлежит забота об общем благе. Вечный божественный закон он сравнивает с планом, который составляет себе художник, прежде чем что-либо создаст, или правитель, прежде чем что-либо предпишет управляемым.
Воля Божия, говорит он, сама по себе, по своему существу, in substantia, тождественна с божественным разумом и потому ни противоположна ему, ни подчинена ему. Но рассматриваемая по отношению к отдельным ее творениям, circa creaturas, она подчинена разуму. В своей сущности воля есть сам разум; но в ее отношении к тварям она не разум, ratio, а только сообразна с разумом, разумна, rationabilis. Разум Божий есть источник вечного закона, lex aeterna, неизменного, непреложного и служащего основанием всех других законов. Воля Божия есть источник собственно божественного закона, lex divina, содержащегося в божественном откровении. Но, несмотря на кажущееся примирение двух принципов, воли и разума, или природы Божией, воле дается решительное преобладание, так как lех aeterna есть для Фомы Аквинского не что иное, как план мироздания, составленный Богом, и, следовательно, есть также творение, произведение Бога, а не следствие его природы.
Положительное право он уже прямо определяет как постановление, основанное на соглашении всего народа или велении государя. Поэтому, в конце концов, Фома приходит к тому, что признает божественный закон устанавливаемым разумною волею Божиею, человеческий - человеческою волею, регулируемою разумом.
Фома Аквинский (1225/1226–1274) – крупнейший авторитет средневекового католического богословия и схоластики, с его именем связано влиятельное до настоящего времени идейное течение томизм и его новая интерпретация – неотомизм.
Фома Аквинский был младшим сыном графа Ландольфа Аквинского, феодала, рыцаря короля Фридриха II. До 10 лет Фома Аквинский воспитывался в бенедиктинском монастыре Монте-Кассино в Италии, затем в течение шести лет изучал свободные науки в Неаполитанском университете. В возрасте 17 лет вступил в доминиканский орден и отправился в Париж, позже – в Кельн для продолжения образования. С 1249 по 1251 гг. Фома преподает теологию в Кельне. В 1254 г. начинается его академическая деятельность в Париже. В 1257 г. Аквинский становится магистром богословия и доктором теологии. За мягкость и легкость своего характера он получил прозвище "Ангельский доктор", а за молчаливость и грузность – "Немой бык". В 1259 г. папа Урбан IV отозвал Фому в Рим. По поручению римской курии Аквинский участвует в переработке учения Аристотеля в христианско-католическом духе. В 1269–1272 гг. вновь преподает теологию в Парижском университете и ведет борьбу против оппозиционной школы аввероистов . В 1272 г. Фома возвратился в Италию для преподавания теологии в Неаполитанском университете. Спустя два года он покинул Неаполь, чтобы принять участие в созванном папой Григорием X соборе, происходившем в Лионе. Во время поездки Фома тяжело заболел и умер 7 марта 1274 г. в монастыре бернардинцев недалеко от Рима. В 1323 г. во время понтификата папы Иоанна XXII Фома Аквинский был причислен к лику святых.
Политические взгляды Фомы Аквинского изложены в работе "О правлении государей" и в Комментариях к "Политике" и "Этике" Аристотеля. Учение о законах содержится в одной из частей его главного произведения "Сумма теологии".
Фома первым из средневековых философов Западной Европы широко использовал труды Аристотеля. По остроумному замечанию одного из исследователей, Фома Аквинский обратил Аристотеля в христианство и крестил его. В духе средневековой схоластики Фома рассматривает философию как "служанку богословия".
Вслед за Аристотелем Фома Аквинский утверждает, что государство возникло в результате природной необходимости, так как человек от природы существо общественное и политическое и обладает разумом в отличие от животных: "И если бы только человеку подобало жить одному, как живут многие животные, он не нуждался бы ни в чем ином, направляющем его к цели, но каждый сам был бы себе царем под властью Бога, наивысшего царя, поскольку в своих действиях человек сам направлял бы себя данным ему по воле Бога светом разума. Для человека, однако, так как он существо общественное и политическое, естественно то, что он живет во множестве; даже еще более, чем все другие существа, ибо этого требует естественная необходимость. Ведь все другие существа от природы обеспечены пищей, покровом из шерсти, защитой, например клыками, рогами... Человек, напротив, создан так, что природа не наделила его ни одним из этих качеств, но вместо всего этого ему дан разум" . Вместе с тем Фома вносит в эту формулу новое содержание: государство, как и природа, и все сущее, берет свое начало от Бога. Это отличает его учение не только от аристотелевского, но существенным образом от августинианской традиции, согласно которой происхождение государства ведется от грехопадения. Такой подход обусловливал известный негативизм последователей Августина по отношению к светской власти и мирской жизни.
Согласно воззрениям Фомы Аквинского созданная Богом природа обладает некоторой автономией и творческими свойствами, и такими же свойствами обладает созданное природой государство. Это также отличает учение Фомы Аквинского о государстве от традиции последователей Августина, рассматривавших каждое явление природы и общества как результат непосредственного вмешательства божественного провидения. Именно Аристотель дал толчок к появлению системы взглядов Фомы Аквинского на государство как на естественный институт .
Несомненно, Аристотелем вдохновлено также рассуждение о формах правления, справедливых или несправедливых, в зависимости от цели, которую ставит перед собой правитель. К справедливым формам Фома относил: монархию, аристократию и политию, к несправедливым – тиранию, олигархию и демократию. "Итак, если несправедливое правление вершится только одним, который стремится извлечь из правления свой интерес, а вовсе не благо для подвластного ему множества, такой правитель зовется тираном (каковое наименование производится от “силы”), потому что, как известно, он угнетает мощью, а не правит по справедливости, отчего и у древних могущественные люди назывались тиранами. Если несправедливое правление вершится не одним человеком, а... только не многими – оно называется олигархией, т.е. это главенство немногих, когда, как известно, немногие подавляют плебс ради обогащения, отличаясь от тирана только количеством. Если же несправедливое правление осуществляется многими, это именуется демократией, что означает засилье народа, когда люди из простого народа подавляют богатых. Таким образом, весь народ выступает как один тиран. Подобным же образом следует различать и справедливое правление. Так, если управление осуществляется каким-либо множеством – это называется полития, например когда множество, состоящее из воинов, главенствует в городе-государстве или провинции. Если же управление осуществляется немногими, но обладающими превосходными качествами людьми, правление такого рода называется аристократия, т.е. лучшая власть, или власть лучших, тех, которые оттого и называются оптиматами. Если же справедливое правление осуществляется одним, он правильно называется царем" .
Фома считает монархию наилучшей формой правления, поскольку "один управляет лучше, чем многие, потому что они только приближаются к тому, чтобы стать единым целым. К тому же то, что существует по природе, устроено наилучшим образом, ведь природа в каждом отдельном случае действует наилучшим образом, а общее управление в природе осуществляется одним. В самом деле, среди множества частей тела существует одна, которая движет всем, а именно сердце, и среди частей души по преимуществу главенствует одна сила, а именно разум. Ведь и у пчел один царь, и во всей вселенной единый Бог, творец всего и правитель" .
Аквинский признает право подданных на свержение главы государства в случаях, когда последний посягает на интересы церкви . Признание Фомой права подданных на восстание против государственной власти отличается от предшествующей христианской традиции, представители которой делали противоположный вывод из изречения апостола Павла: "Всякая власть от Бога".
Рассматривая важнейшую тему своих сочинений – вопрос о соотношении духовной и светской власти, Фома Аквинский стремился разделить сферу их действия. Светская власть должна управлять только внешними действиями подданных. Управление душами людей целиком относится к компетенции церкви. Так как духовная власть и светская, обе производятся от власти Божией, – пишет Фома в комментариях к "Сентенциям" Петра Ломбардского, – то светская власть настолько находится под духовной, насколько она ей Богом подчинена, а именно в делах, которые касаются спасения души; вследствие этого в таких делах следует скорее повиноваться церковной власти, а не светской. В том же, что касается гражданских благ, следует более повиноваться светской власти, чем церковной, в соответствии с поучением "Отдайте кесарево кесарю". Разве случайно и та и другая власть соединяются в лице папы, который стоит на вершине обеих властей". В целом Фома, как видим, в споре светской и церковной власти склоняется на сторону последней .
В решении проблемы соотношения церковной и светской власти Фома Аквинский отходит от концепции непосредственной теократии, подчиняя светскую власть церковной, но различая сферы их влияния и предоставляя светской власти существенную автономию, подобно тому, как различается в его философии сфера естественного и сверхъестественного, где "вера указывает разуму его ошибки и его границы, все же не пересекаясь со свободным занятием философией" .
Важное место в политико-правовой доктрине Фомы занимает учение о праве, законах, их видах и соподчиненности. По определению мыслителя, право – это "действие справедливости в божественном порядке человеческого существования"; закон – это "установление разума, в целях общего блага принятое и обнародованное теми, кто имеет попечение об обществе" .
Фома выделяет четыре вида законов, при этом содержание некоторых из них не в полной мере соответствует указанному выше определению закона.
- 1) Вечный закон (lex aeterna) находится на вершине иерархии и представляет собой божественное провидение. Человеческому сознанию вечный закон в его целостности недоступен. Человек способен постигать только отдельные части вечного закона, постигая, что ему соответствует, а что противоречит. Это знание позволяет человеку внутренне осознавать должное и недолжное поведение, отличать добро от зла. На основе этих знаний человек вырабатывает определенные рационалистические принципы, составляющие естественный закон.
- 2) Естественный закон (lex naturale) – это закон порожденный разумом людей подобно тому, как вечный закон заключен в божественном разуме. Естественный закон является как бы отражением вечного закона в человеческом разуме; к нему относятся законы общежития, стремление к самосохранению и продолжению рода.
- 3) Человеческий закон (lex humana) – это позитивный закон, который силой принуждения заставляет людей избегать зла и достигать добродетелей. В отличие от закона естественного человеческий закон – это предписание с меняющимся содержанием. Нормы человеческого закона в разных странах могут быть несхожими. То, в чем они оказываются одинаковыми, образует "право народов". То, в чем они различаются, интегрируется в "право граждан" каждого отдельного государства. Эти рассуждения во многом заимствованы у римских юристов. Предписания человеческого (позитивного) закона не должны противоречить предписаниям закона естественного: идти вразрез с потребностями самосохранения, семейной жизни и воспитания, поиска истины (бога) и достойного людей общения.
- 4) Божественный закон (lex divina) представляет собой "обнародованный Богом в письменной форме вечный закон"; закон, который передается с помощью откровений и содержится в Библии. Божественный закон является необходимым дополнением к человеческому закону, поскольку люди из-за несовершенства человеческого разума сами не могут прийти к единому представлению о должном и справедливом; тогда им на помощь приходит Библия (Божественный закон).
Все законы (естественный, человеческий и божественный) берут свое начало и находятся в подчинении у вечного закона. "Даже несправедливый закон, поскольку он сохраняет определенное подобие закона в силу того, что был создан находящимся у власти, проистекает из вечного: ведь “всякая власть от Господа Бога”"; "...отсюда ясно, что человеческий закон выводится из вечного, но не может следовать ему до конца" .
Фома Аквинский – последовательный защитник католической церкви, проявлял нетерпимость в вопросах веры и призывал к жестокой борьбе с еретиками. "Извращать религию, – говорил он, – еще большее зло, чем чеканить фальшивую монету". Фома призывал светскую власть физически уничтожать вероотступников.
Философия святого Фомы представляет не только исторический интерес, но и поныне является действенной силой, поскольку во всех католических учебных заведениях систему взглядов Фомы Аквинского предписано преподавать как единственно истинную философию; это стало обязательным со времени рескрипта, изданного Львом XIII в 1879 г. Этот рескрипт положил начало современному развитию томизма – неотомизма.
«… нужно быть свободными от грехов, так как божественным соизволением нечестивые получают дурное правление в возмездие за грехи.»
О правлении государей. Фома Аквинат. XIII в.
Учение Фомы Аквинского о государственной власти давало обоснование теократическим теориям.
Стараясь аргументировать вмешательство церкви в светские дела и доказать превосходство духовной власти над светской, Аквинат ввел следующие элементы государственной власти:
1) сущность власти;
2) происхождение власти;
3) использование власти.
Сущность власти - это отношения господства и подчинения, при которых воля господствующих лиц, находящихся наверху иерархии, движет подчиненными, низшими слоями населения. Порядок господства и подчинения, установлен Богом; именно так следует понимать слова апостола Павла: “Существующие же власти от бога установлены”. Таким образом, по своей исконной сути власть есть установление Божественное. В силу своей Божественной природы власть является благом, добром.
Происхождение власти может носить как Божественную, так и греховную природу. Правитель может оказаться узурпатором, тираном, безумцем. Он, как и каждый человек, имеет свободную волю, т.е. способность творить зло. Кроме того, власть может быть захвачена, поэтому конкретные способы ее происхождения, могут являться дурными, несправедливыми.
Использование государственной власти не исключает злоупотреблений ею. Хотя власть есть Божественное установление, отсюда, конечно, не следует, что каждый отдельный правитель поставлен непосредственно Богом, и Богом же совершено каждое действие правителя. Использование власти в собственных, а не общих интересах - грех, который будет наказан.
«…Если же правление направлено не к общему благу множества, а к личному благу властителя, это правление несправедливое и превратное. Поэтому Господь грозил таким правителям через Иезекииля (XXXIV, 2), говоря: "Горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! (словно бы ища собственных выгод). Не стадо ли должны пасти пастыри?". Поскольку пастыри должны заботиться о благе стада, то и любые правители должны заботиться о благе подвластного им множества.»
Второй и третий элементы государственной власти бывают лишенными печати Божественности. Это случается тогда, когда правитель либо приходит к кормилу власти при помощи неправедных средств, либо властвует несправедливо. И то и другое - результат нарушения заветов Бога. В этих случаях суждение о законности происхождения и использования власти правителя принадлежит церкви.
С точки зрения Аквината, если действия правителя отклоняются от воли Божьей, подданные вправе оказывать ему сопротивление. Правитель, который властвует вопреки законам Бога и морали, который например, облагает людей чрезмерно тяжелыми налогами, добивается благ и привилегий для себя лично, превращается в тирана. Тиран властвует только к своей выгоде, действует не для общей пользы, стремится к своему интересу, попирает Божьи законы и справедливость, его власть незаконна - народ может восстать и свергнуть его.
Фома Аквинский считал что монархия - лучшая форма правления. В своей работе «О правлении государей» он утверждает:
«…один управляет лучше, чем многие, потому что они только приближаются к тому, чтобы стать единым целым…»
Он отдавал предпочтение именно монархии по двум причинам:
1. Во-первых, ввиду ее сходства с мирозданием вообще, устроенным и руководимым одним богом, а также из-за ее подобия человеческому организму, разнообразные части которого объединяются и направляются одним разумом.
2. Во-вторых, вследствие показаний исторического опыта, демонстрирующего что «единая сила более действенна в исполнении намеченного, чем рассеянная или разделенная». Это несомненно повышало риск тирании, т.к. «…поскольку и лучшее и худшее начала заключаются в монархии, то есть во власти одного, многим достоинства царской власти представляются ненавистными из-за коварства тиранов, если же, напротив, желают правления царя, попадают под свирепое царствование тиранов, ведь немалое количество правителей стало тиранами, прикрываясь званием царя…»
Тем не менее «Если правление, которое является наилучшим, кажется наиболее нежелательным из-за опасности тирании, а тирания, напротив, не менее, а более часто возникает из правления многих, чем одного, остается только признать, что более полезно жить под началом одного царя, чем при правлении многих.»
Фома Аквинат считал, что управление государством должно быть устроено так, чтобы у царя уже не было возможности установить тиранию. Власть светского правителя должна быть умерена настолько, чтобы он не мог с легкостью обратиться к тирании.
Ограничение власти монарха, устроение государственного управления в интересах большинства возможно, по Аквинату, путем передачи верховной власти церкви:
«..жить, следуя добродетели, не является конечной целью объединенного множества, цель - посредством добродетельной жизни достичь небесного блаженства. (…) Привести к этой цели - назначение не земной, а божественной власти. Такого рода власть принадлежит Тому, Кто является не только человеком, но и Богом, а именно Господу нашему Иисусу Христу. (…) Итак, служение Его царству, поскольку духовное отделено от земного, вручено не земным правителям, а священникам и особенно высшему священнику, наследнику Петра, наместнику Христа Папе Римскому, которому все цари христианского мира должны подчиняться, как самому Господу Иисусу Христу. Ведь те, кому принадлежит забота о предшествующих целях, должны подчиняться тому, кому принадлежит забота о конечной цели, и признавать его власть.»
Представления Фомы Аквинского о государстве - попытка развить христианскую доктрину государства на базе аристотелевской «Политики».
Воспроизводя аристотелевскую классификацию форм государства (монархия, аристократия, полития; тирания, олигархия, демократия), Фома придает значение лишь некоторым из этих форм. Основным признаком государственной власти является право издания законов. В правильных формах существует законность (господство справедливости) и признается общее благо; в неправильных - наоборот.
Аквинат перенял от Аристотеля мысль о том, что человек по природе есть «животное общительное и политическое». В людях изначально заложено стремление объединиться и жить в государстве, ибо индивид в одиночку удовлетворить свои потребности не может. По этой естественной причине и возникает государство.
Цель государства - «общее благо», обеспечение условий для достойной, разумной жизни. По мнению Аквината, реализация данной цели предполагает, что «… царю, сведущему в законе Божием, прежде всего следует заняться тем, чтобы подчиненное ему множество жило благой жизнью, а эта забота состоит из трех частей: во-первых, чтобы он установил в подчиненном множестве благую жизнь; во-вторых, чтобы установленное сохранял; в-третьих, чтобы его улучшал.»
