Посвящение шамана. Девять ступеней бурятского посвящения в шаманы

Шаманы Шаманы и шаманизм Шаманы – это особого рода колдуны и ведьмы северных и восточных районов России и Северной Америки, которые вершат колдовство публично в откровенно трансовом состоянии с помощью особой пляски под звуки бубна и самоокуривания наркотическим

Шаманы и шаманизм Шаманы – это особого рода колдуны и ведьмы северных и восточных районов России и Северной Америки, которые вершат колдовство публично в откровенно трансовом состоянии с помощью особой пляски под звуки бубна и самоокуривания наркотическим дымом

20.5.1. Взаимодействие ступеней В мироздании есть только Творец и Его главное творение – человек, поэтому все, что ощущает последний, – это только Творец, ведь кроме Него перед человеком нет более ничего. Если человек ощущает не самого Творца, а нечто вокруг себя, как

Подобная практика шаманского посвящения существовала у многих Сибирских народов на протяжении тысячелетий. Многие люди обладают определенными мистическими способностями, но шаманами из них стать могут далеко не все. Шаман избирается самими духами, и первым признаком такого избрания является душевная или физическая болезнь человека, так называемая шаманская болезнь,

во время которой у него раскрывается дар ясновидения и яснослышания, также его преследуют видения. Чаще всего в этих видениях он путешествует по разным мирам и общается с духами, которые дают ему посвящение. Когда к больному вызывают шамана, тот сразу понимает, что лежащий перед ним человек избран духами и предлагает ему стать шаманом. Если больной отказывается, то умирает, а если соглашается – шаман проводит обряд инициации, являющийся как бы продолжением предыдущего посвящения, которое больной получил от духов в потустороннем мире. Вместе с посвящением новый шаман исцеляется от своих недугов.

После обряда выздоровевший человек отправляется в лес или в горы, и там пребывает в одиночестве около трех лет, учась общаться с духами и перемещаться по иным мирам. После возвращения домой он продолжает учиться у старого шамана, и это обучение длится не менее двух лет. Много времени уходит на освоение обряда камлания (игры в бубен) и обучение ритуальным танцам. Чаще всего новый шаман перенимает обязанности предыдущего лишь после его смерти.

Но это еще не все. Ученику предстоит пройти дополнительный обряд посвящения, самый страшный и мучительный. Он должен пережить смерть, чтобы родиться заново – уже как настоящий шаман. Для этого он совершает омовение, чтобы его тело очистилось от воспоминаний о прошлой жизни, уединяется в пустынном месте и постится в течение 3-9 дней, не принимая ни пищи, ни воды. Его тело покрывается трупными пятнами, на губах выступает пена, а его суставы опухают. В это время духи разрезают на кусочки его тело и варят их в больших котлах, а потом развешивают куски на крючьях, также ему выкалывают глаза и отрезают уши, а на это место вставляют новые. Затем духи помещают в тело посвящаемого сваренные куски, и рождается новый человек. Эта смерть превращает шамана в совершенно новую личность, в сверхчеловека, обладающего уникальными способностями, умеющего перемещаться между мирами, общаться с высокими духами, видеть будущее, настоящее, прошлое и творить чудеса.

Пока куски тела варятся в котлах, душа отделяется от тела и возносится в мир духов на спине священной птицы с железными перьями и длинным хвостом. Птица помещает душу шамана в яйцо, которое лежит в ее гнезде, и высиживает его, пока дух шамана не окрепнет и не приобретет зрелость, которая необходима для шаманской практики. После созревания душа вылупляется из яйца и воссоединяется с обновленным телом, ощущая обновление, исцеление и просветление.

Как показывает практика, почти все прирожденные шаманы – психически неуравновешенные, во многом истеричные люди, впрочем, это не удивительно, потому что только личности с расшатанной психикой обладают сверхспособностями. Существуют «стихийные» шаманы – те, которые обладают этим даром с рождения, к ним относятся юродивые, и «профессиональные» шаманы, имеющие определенную мировоззренческую позицию и систему передачи знаний от учителя к ученику.

Шаманом становятся:
1) по спонтанному призванию («зов», «избранничество»);
2) по наследственной передаче «профессии» шамана;
3) по личному решению или, реже, по воле клана. Но каким бы ни был способ отбора, шаманом признается лишь тот, кто получил двойное наставление:
1) экстатического порядка (сны, видения, транс и т. д.)
2) традиционного порядка (шаманская техника, имена и специализация духов, мифология и генеалогия клана, тайный язык и т. д.).Эта двойная подготовка, обеспеченная духами и старыми шаманами, и представляет собой посвящение. Иногда посвящение производится публично и включает яркий и волнующий обряд, например, у некоторых народов Сибири. Но отсутствие подобного обряда отнюдь не означает отсутствие посвящения: оно может произойти во сне или во время экстатического переживания посвящаемого.

Нас прежде всего интересуют внешние признаки мистического призвания. В Сибири тот, кто призван стать шаманом, выделяется странным поведением: он ищет уединения, становится мечтателем, любит бродить по лесу или в пустынных местах, у него возникают видения, он поет во сне и т. д. Иногда этот инкубационный период характеризуется весьма важными проявлениями: у якутов случается, что молодой человек впадает в ярость или легко теряет сознание, прячется в лесах, питается корнями деревьев, бросается в воду и огонь, ранит себя ножом. Будущие тунгусские шаманы, взрослея, переносят истерические и нервные кризы, но иногда призвание дает о себе знать в совсем юном возрасте: мальчик убегает в горы и остается там неделю и более, питаясь животными, которых он разрывает собственными зубами. Он возвращается в деревню, в грязи и крови, в рваной одежде, со спутанными волосами и только дней через десять начинает бормотать бессвязные слова.

Даже когда речь идет о наследственном шаманстве, избранию будущего шамана предшествует изменение поведения. Души шаманов-предков выбирают молодого человека из своей семьи; он становится рассеянным и задумчивым, ищет уединения, видит пророческие сны и время от времени подвергается приступам, которые лишают его сознания. Буряты полагают, что в это время душу юноши уносят духи: ее принимают в жилище богов, и шаманы-предки посвящают ее в тайны ремесла, сообщают виды и имена богов и духов и т. д. Только после этого первого посвящения душа возвращается в тело. Шаманом становятся также в результате несчастного случая или необычного происшествия. Так, у бурят, сойотов, эскимосов можно стать шаманом при близком ударе молнии или безболезненно перенеся испытание, схожее с испытанием в обряде посвящения (у эскимосов - проведя пять дней в ледяной воде и не замочив одежды).

Как в обрядах взросления или церемониях вступления в тайное общество, добровольца «убивают» полубожественные или демонические Существа, так будущий шаман в своем воображении присутствует при том, как демоны рвут его на части, он видит, как они отрезают ему голову, вырывают глаза и т. д. Шаманские обряды посвящения, характерные для Сибири и Центральной Азии, содержат символический подъем на Небо по дереву или столбу; больной, «выбранный» богами и духами, в воображении или снах совершает путешествие на Небо по Дереву Мира.

Далее мы приведем несколько типичных примеров таких обрядовых испытаний посвящения, которые происходят в воображении, или в явно бессознательном состоянии, или в «безумии» будущего шамана. Но надо подчеркнуть, что психопатология в призвании шамана не «обыденное» явление, что она не принадлежит к обычной симптоматике: она обладает структурой и значением посвящения, короче, она воспроизводит традиционную мистическую модель. Таким образом «психический хаос» будущих шаманов можно интерпретировать как знак того, что обычный человек «растворяется» и новая личность вот-вот родится.

После экстатического отбора начинается этап обучения, во время которого старый наставник проводит посвящение начинающего. Именно так будущий шаман постигает религиозные и мифологические традиции рода, учится пользоваться мистическими техниками. Зачастую этап подготовки заканчивается рядом церемоний, которые и называют посвящением нового шамана. Но у маньчжуров и тунгусов как такового настоящего посвящения нет, потому что кандидаты посвящаются до того, как их признали опытные шаманы и сообщество. Так происходит на территории практически всей Средней Азии и Сибири. Даже там, где существует ряд публичных церемоний, как у бурятов, например, эти действия только утверждают подлинное посвящение, которое происходит тайно и является делом духов. Шаман-наставник лишь дополняет знания ученика необходимой практикой.

Но формальное признание всё же существует. Забайкальские тунгусы будущего шамана выбирают в детском возрасте и специально воспитывают для того, чтобы потом он стал шаманом. После подготовки наступает время первых испытаний. Они довольно просты: ученик должен истолковать сон и подтвердить свои способности гадать. Самым напряжённым моментом первого испытания становится описание в экстатическом состоянии с максимальной точностью тех животных, которых послали духи. Из шкур увиденных животных будущий шаман должен сшить себе наряд. После того, как животные убиты и изготовлен наряд, кандидат проходит новое испытание. В жертву умершему шаману приносится олень, а кандидат облачается в свой наряд и проводит большой шаманский сеанс.

У тунгусов Маньчжурии посвящение происходит по-другому. Они также выбирают ребёнка и обучают его, но будет ли он шаманом определяется по его экстатическим способностям. После периода подготовки происходит настоящая церемония посвящения. Перед домом устанавливаются два дерева с отрубленными толстыми ветвями - туро. Они соединяются перекладинами длиной около одного метра. Таких перекладин делается 5, 7 или 9. В южном направлении на расстоянии нескольких метров ставится третье туро, которое связывается с восточным туро верёвкой или тонким ремнём (сиджим), украшенным ленточками и птичьими перьями через каждые 30 сантиметров. Для изготовления сиджим можно использовать китайский шёлк красного цвета или покрасить в красный бахрому. Сиджим - дорога для духов. На верёвку надевается кольцо из дерева. Оно может передвигаться от одного к другому туро. Когда мастер отправляет кольцо, дух находится в его джульду - плоскости. Возле каждого туро размещают 30-сантиметровые человеческие фигурки (аннакан).

После такой подготовки начинается церемония. Кандидат садится между двумя туро и бьёт в бубен. Духов призывает старый шаман, который с помощью кольца отправляет их к ученику. Духи вызываются по очереди. Шаман каждый раз забирает обратно кольцо перед вызовом нового духа. Иначе духи могут войти в посвящаемого и там остаться. Когда духи завладели кандидатом, его начинают расспрашивать старики. Он должен подробно рассказать историю духа: кем он был при жизни, чем занимался, с каким шаманом он был, когда этот шаман умер. Это делается для того, чтобы убедить зрителей в том, что духи действительно посещают новичка. После такого представления шаман каждый вечер поднимается на самую высокую ступеньку и остаётся там на некоторое время. Его шаманский наряд вешается на туро. Церемония может продолжаться нечётное количество дней: 3, 5, 7 или 9. Если кандидат проходит испытания успешно, то устраивается жертвоприношение духам рода.

В этом ритуале интересно значение верёвки или ремня, символизирующего дорогу. Этот символ дороги соединяет Небо с Землёй или может служить для связи с духами. А восхождение на дерево обозначало первоначально вознесение на Небо шамана. Возможно, тунгусы заимствовали этот обряд посвящения у бурятов и, скорее всего, приспособили их к своим представлениям.

Публичная церемония посвящения у маньчжуров когда-то включала хождение по раскалённым углям. Если будущий шаман действительно имел власть над духами, то пройти по огню он мог спокойно. Сегодня это редкая церемония, так как считается, что возможности шаманов стали слабыми.

У маньчжуров было и ещё одно испытание, которое проводилось зимой. Во льду пробивали девять прорубей. Кандидат должен был нырнуть в одну и проплыть через все, выныривая в каждой проруби. Появление такого сурового испытания связывают с влиянием Китая, где существовало испытание для йогов, когда зимней ночью на голом теле посвящаемого в йоги сушили мокрые простыни. Также и у эскимосов холодостойкость была главным признаком шаманского призвания.

Посвящение у якутов, остяков и самоедов

У якутов посвящение в шаманы происходит так. После избрания духами, ученик идёт вместе со старым шаманом на равнину или возвышенность. Там шаман даёт ему шаманское облачение, бубен, палку. На месте посвящения выстраиваются девять юношей справа и девять девушек слева.

Одев шаманский наряд, шаман становится сзади посвящаемого и произносит слова, которые тот должен повторять за ним. Потом шаман показывает места обитания духов и говорит о болезнях, которые они лечат. Потом кандидат убивает в жертву духам животное.

По другому варианту посвящения у якутов наставник забирает с собой в долгое путешествие душу посвящаемого. Они взбираются на гору, откуда учитель указывает на разветвлённую дорогу, от которой отходят тропинки, поднимающиеся к горе. Там живут болезни. Затем они приходят в дом, одевают шаманские наряды и проводят совместный сеанс. Наставник рассказывает как распознавать болезни и лечить их. Когда шаман называет одну из частей тела, он плюёт в рот ученику, а тому нужно проглотить плевок, чтобы узнать "дороги несчастий". Потом шаман провожает ученика к небесным духам в высший мир. После этого ученик становится настоящим шаманом с посвящённым телом и может приступать к выполнению шаманских обязанностей.

Самоеды и остяки, проживающие в окрестностях Туруханска, проводят посвящение так. Кандидат становится лицом на запад, а его наставник просит духов, чтобы те дали ему проводника и помогли. Затем произносится молитва, которую повторяет и будущий шаман. Потом дух испытывает кандидата, задавая ему вопросы.

Публично проходит посвящение и у гольдов. В нём участвуют семья кандидата и гости. Посвящение проводится с песнями и плясками, приносятся жертвы. При этом нужно, чтобы было девять танцоров, а во время жертвоприношения убивают девять кабанов. Шаманы пьют кровь убитых кабанов, чем приводят себя в экстаз и проводят довольно продолжительный шаманский сеанс. Праздник посвящения продолжается несколько дней, превращаясь во всенародное гуляние.

Посвящение у бурятов

У бурятов самая сложная церемония посвящения. Но и в этом случае настоящее посвящение проходит до публичного. После первых экстатических переживаний кандидат проходит индивидуальную подготовку, учится у старых шаманов, особенно у того, который будет его "шаманом-отцом", то есть будет его посвящать. На протяжении этой подготовки кандидат вызывает духов, проводит обряды. Вообще же бурятский шаман должен пройти девять ступеней посвящения - шанар.

Каждая из ступеней имеет свой обряд, который соответствует обретению какого-либо навыка и предмета. Но это не значит, что эти навыки и предметы не могут использоваться до этапа посвящения. Просто полное раскрытие навыков может наступить только после 18 лет труда, который запечатлён в разных ступенях и олицетворяет девять ветвей Мирового дерева - тургэ.

Первая ступень - мапжилайтай боо , что обозначает "новоиспечённый шаман", или другое название ябаган боо, обозначающее "бродячий, пеший шаман". Шамана этого уровня ещё называли "хуурай боо" - "сухой шаман". Это шаман, который был помощником у более опытного шамана, мог вызывать незначительных духов и ублажать их, чтобы те не препятствовали чему-либо. Эта ступень длится три года. Она означает начало шаманского пути. При обряде шаман получает деревянный посох, обычно изготавливаемый из берёзы, пихтовую кору для очищения и кремень с огнивом, чтобы разводить обрядовый огонь.

Вторая ступень - ноптолхон боо (обмоченный шаман". Посвящаемый совершает омовение в девяти разных ключах, лучше на родине предков. Эта ступень также длится три года. Узнать посвящённого можно по посоху из сучковатой ветки. Такому шаману уже можно приносить в жертву для своего рода барана.

На третьей ступени посвящаемый становится жодоото боо (шаман пихты) или иначе хаялгын боо. Он может общаться с любыми духами предков, связываться с духами мест, откуда пришла к нему сила. Также шаман на этой ступени может совершать свадебные обряды. Продолжается эта ступень один год. Шаман получает трубку (га-ахан) с кисетом (аршуул), шаманский кнут (ташуур).

Четвёртая ступень - шэрээтэ боо (шаман с божницей). На этой ступени укрепляется сила, которая была приобретена на предыдущем этапе посвящения. У шамана укрепляется связь с духами. Он может общаться с ханами и заяанами, которые знают судьбу его народа. Ему вручаются колокольчики или тарелки, зэлэ (верёвка из скрученной шерсти животных, чтобы приводить и ловить духов), исэрээ - шкаф для хранения шаманских принадлежностей, его же используют в качестве божницы. Эта ступень посвящения длится три года.

Пятая ступень хэсэтэ боо (шаман с бубном). Шаман на этой ступени обретает совершенство в умении соединяться с духами онгонов. Он получает колотушку и три бубна: из воловьей, оленьей и козьей шкур. Эта ступень длится один год.

Шестая ступень - хорибопю боо (шаман с посохом, у которого конские копыта). Эта ступень, как и четвёртая, предназначена для совершенствования умений распоряжаться полученными на предыдущей ступени навыками. Шаману больше не нужны музыкальные инструменты, чтобы вызвать состояние онгод ороод, когда один или несколько духов вселяются в шамана. Он получает металлический посох с набалдашником в форме лошадиной головы. Чтобы войти в онгоны, шаману достаточно держать один посох. Эта ступень длится три года.

Седьмая ступень - рэнгэриин оргошпо боо (шаман в небесном облачении). Ритуал посвящения сопровождается окроплением священной водой аршааном. Эту воду доводят до кипения, бросив в неё раскалённый камень из озера Байкал. Потом шамана окропляют водкой. Он совершает молитву Уха Лосон-хану - хозяину вод. Затем шаман получает шаманский венец и ещё три бубна. После этого ему можно свободно общаться со всеми духами неба и земли. Ступень длится три года.

Восьмая ступень - бухэли боо (полный шаман с облачением), или другое название дуурэн боо (имеющий всё). Шаман, достигший восьмой ступени, знает все традиции и владеет всеми шаманскими навыками. Он может управлять дождём, ветром и бурей, путешествовать по трём мирам. Он владеет искусством созерцания и сосредоточения. На этой ступени ему вручают деревянный посох с набалдашником в форме головы лошади, украшенный издающими звон круглыми клиньями и многоцветными полосками, украшенную знаками огня и солнца шапку. Эта ступень длится один год.

Девятая ступень - тэнгэриин пшибилгатай заарин боо (великий шаман с волеизъявления небес), или ещё его называли "тэнгэри дуудашан" (призывающий небожителей-богов). Это шаман, который полностью овладел всеми шаманскими и колдовскими тайнами и силами. Он способен управлять погодой, перемещаться, слившись с духом онгона, в любое место, общаться с любым физическими или духовным существом в любом месте вселенной. Достигший этой ступени шаман получает три больших бубна и шапку с изображениями луны и солнца.

И всё же несмотря на сложность обрядов посвящения, многие шаманы считают эти внешние ритуалы второстепенными по отношению к тому внутреннему посвящению, через которое проходит шаман, когда начинает осознавать своё призвание.

Источник: Алексеев Н.А. Шаманизм тюркоязычных Народов Сибири (Опыт ареального сравнительного исследования).- Новосибирск: Наука Сиб. отд., 1984.- 233 с.

"Обращение" человека в шаманы оформлялось у тюркоязычных народов Сибири обрядами, состоявшими из ритуальных действий, связанных с изготовлением бубна и костюма, и акта посвящения в шаманы. Обряды обычно проводились, если сам человек, страдающий "шаманской" болезнью, и окружающие его люди убеждались в том, что он может стать шаманом. Для этого, после установления "шаманского" характера его недуга, больной некоторое время подражал действиям шаманов, начинал совершать обряды при помощи опахала из березовых веток, или лучка, или колотушки для бубна. И очевидно, в тех случаях, когда эти действия приносили ему действительное пли мнимое облегчение, он начинал вврить в свое "избранство" и необходимость проведения обряда посвящения в шаманы. Хотя в действиях, связанных с посвящением нового шамана, у тюрков Сибири имелось много общих моментов, в них также обнаруживаются и свои локальные варианты и особенности.

Якуты. К подготовительному этапу якутских обрядов, связанных с посвящением в шаманы, относились частично действия, совершавшиеся при изготовлении шаманского бубна и ритуальной одежды (см. фото 1, 2). Так, у якутов считалось, что обечайку бубна можно сделать только из куска дерева, предназначенного духами персонально данному шаману. Это дерево указывал шаман, пригла^-шенный для посвящения своего будущего коллеги. Найдя дерево, он "надевал" на него свой костюм, т. е. привязывал к его стволу. Затем закалывал какую-нибудь скотину и кропил дерево кровью" и водкой, произносил заклинание и осторожно откалывал от живого дерева нужный кусок [Васильев, 1910, с. 45]. Это дерево должно было продолжать расти, так как если оно засыхало или кто-нибудь срубал его, то шаман-"хозяин" мог умереть.

Металлические части бубна и костюма шамана поручали изготовить опытному кузнецу, получившему свой дар от Кыдай Бах-сы - сверхъестественного покровителя кузнецов [Алексеев, 1965 ]. Кузнец выковывал все заказанные шаманом металлические детали и закалял их в крови животного, принесенного в жертву духам в связи с этим событием. Обычно забивали скотину желтой масти с белым пятном на лбу или с белой мордой [Васильев, 1910, с. 2-4].

После изготовления бубна и костюма совершали обряд кормления духов нового шамана. Шаман обмазывал кровью "бубен, ударную палочку и костюм, в частности - подвески и нашивки костюма и - особенно обильно - изображения зверей, птиц, людей и прочие фигуры". Ритуал сопровождался чтением заклинаний, суть которых заключалась в том, что просили духов "ласково и участливо взглянуть на посвящаемого" и "признать его своим новым хозяином" (с. 2).

Затем опытный шаман проводил "оживление" бубна. Это было связано с тем, что бубен, по религиозным воззрениям якутов, в ходе камлания становился сверхъестественным животным, на котором исполнитель обряда путешествовал в иные миры, а колотушка считалась плетью или кнутом шамана [Припузов, 1884, с. 65; Маак, 1887, с. 118; Пекарский, Васильев, 1910, с. 115]. Обряд проводился в форме обычного камлания. Шаман, оживляющий бубен, надевал свой ритуальный костюм, садился на пол, на конскую шкуру, и призывал духов-помощников. Затем трижды зевал, бил колотушкой в бубен и произносил заклинание, в котором описывал дерево, предназначенное духами для своего, нового избранника:

Знаменитому шаману от роду предназначаясь,
Полым бубном стать желая, с множеством подвесок медных,
Суетливостью болезней устраненных стать желая,
С круглой шапкою-подвеской, с рукояткой-крестовиной,
Вещим, важным стать желая,- дозревали, вырастали!
[Якутский фольклор, 1936, с. 243]

Далее он говорил, что превращает бубен в могучего коня, который способен добраться до любого мира, и "приручает" его. Это изображалось им в виде пантомимы. В заключение исполнитель обряда просил бубен быть надежным щитом в борьбе с враждебными шаманами и духами, хлопал себя колотушкой несколько раз по голове, терся о бубен щеками, плечами, коленом, затем клал его на землю, еще раз терся щекою., В конце обряда шаман, как обычно, демонстрировал свою сверхъестественную "силу" путем показа различных фокусов [Попов, 1936, с. 244-251].

Перед проведением обряда посвящения в шаманы духи-покровители будто бы проверяли, может ли их избранник стать шаманом. Они "рассекали" на кусочки его тело и угощали ими, а также его кровью различных "хозяев" болезней. Срок, когда это должно состояться, указывал сам посвящаемый. На время "рассекания" больной скрывался в лесу, где в глухом уголке для него ставилась ураса (старинное летнее якутское жилище, покрытое берестой) или им самим, или молодыми, еще не женившимися парнями. Место, где она сооружалось, считалось запретным, никому не разрешалось туда приходить. Иногда обряд проводился в юрте. В данном случае соблюдался целый ряд дополнительных правил. Посвящаемого помещали на правой наре юрты. Во дворе от окна, около которого он лежал, до скотного загона строили изгородь; чтобы никто и ничто "из имеющих ноги" не проходил близко с наружной стороны жилища мимо места, где находится его лежанка. В юрте люди не должны были пересекать пространство между нарой, на которой лежал будущий шаман, и очагом.

В ходе "рассекания" шаман впадал, по рассказам, в обморочное состояние, из его рта будто бы обильно выступала белая пена, из всех суставов "проступала" и "струилась" кровь, все его тело покрывалось сильными кровоподтеками. В таком состоянии посвящаемый пребывал от трех до девяти дней. За ним в это время должны ухаживать только "отрок, ни с чем нечистым, греховным не знакомый", или "чистая девушка, еще не познавшая мужчину". Будущий шаман во время "рассекания" соблюдал ограничения в еде: по одним данным, ему давали "одну черную воду", а по другим - он ничего не ел и не пил [Ксенофонтов, 1928, с. 10, 12-13, 15 и др.].

По якутским верованиям, шаман мог помочь своим пациентам "только при условии, если источник данной болезни (злой дух, злое начало, которое причиняет болезнь) получил свою долю - частицу его плоти" (с. 36, 38).

В шаманских мифах говорилось, что духи, "разрезая" тело человека, избранного для служения им, отрезают голову и кладут на полку в юрте или втыкают на кол. Она якобы сохраняла способность видеть и слышать (с. 23, 38). Разделав все тело, духи считали кости посвящаемого. Если их не хватало, должен был умереть один из его ближайших родственников, якобы отдаваемый для выкупа отсутствующей косточки. После проверки скелет собирали вновь (с. 10, 20, 23, 34-35). Таким образом, в период "рассекания" тела больной соблюдал ритуальную чистоту и пищевые ограничения, испытывал физические страдания. Возможно, в прошлом это являлось своеобразным испытанием кандидата.

Необходимо также отметить, что мифы, легенды и предания о страданиях будущих шаманов подтверждали их "избранничество". Мифологически этот обряд осмысливался как своеобразная жертва духам "старого" тела взамен нового, сверхъестественного, и как приобретение обычным человеком способности воздействовать на вездесущих духов.

В верованиях вилюйских якутов "рассекание" шаманов, призванных обитателями верхнего, среднего и нижнего миров, интерпретировалось в основном так же, как это описано выше. Больной лежал в бесчувственном состоянии, и его тело "приносилось в жертву всем злым духам". Характерно для поверий вилюйских якутов, по данным А. А. Попова, следующее: "Если во время кромсания тела удастся духам деревьев и трав (от мае иччитэ) украсть кусочки тела, шаман, хотя бы и предназначался быть добрым, становится злым" [Попов, 1947, с. 285]; "в некоторых случаях, когда кромсают тело шамана среднего мира, отрезают половые органы и бросают их в море болезней. Такие шаманы будто бы при камлании, показывая чудеса, могут наводнять юрту"; при рассекании тела шамана, призываемого нижними духами, кусочки его тела разделяли на три части, одна из них предназначалась северным старухам, "другая - роду Арсан Дуолайя и третья - духам тяжелых различных болезней" (с. 286). По окончании срока "рассекания" на том же месте при стечении большого количества людей проводился обряд посвящения. Для этого призывали опытного шамана, который был "сильнее" посвящаемого [Ксенофонтов, 1928, с. 11, 17].

Обряд посвящения, по сведениям Н. П. Припузова, проводился на высокой горе или на чистой поляне. Оба шамана надевали ритуальную одежду (см. фото 1, 2) и брали в руки бубны. Им помогали девять невинных юношей и девять "чистых" девиц. Юношей ставили справа от посвящаемого, а девушек - слева. Новичок стоял впереди, а опытный шаман становился сзади. Он произносил заклинания, а посвящаемый должен был повторять за ним. Помощники также вторили вместе с будущим шаманом. В заклинаниях говорилось, что шаман будет служить своему духу-покровителю, а он за это должен удовлетворять его просьбы. Шаманы перечисляли всех злых духов, указывали места их обитания, болезни, какие они причиняют, и что надо принести в жертву для того, чтобы их умилостивить. Во время обряда посвящения забивалось домашнее животное. Часть его крови и кусочки мяса приносились в жертву шаманским духам, а основная часть шла на угощение исполнителей обряда и всех присутствующих [Припузов, 1884, с. 65].

По данным Г. В. Ксенофонтова, обряд посвящения начинался с того, что шаман "возвращал" душу посвящаемого. Для этого он совершал камлание к духам, у которых она находилась на воспитании. Для камлания приносили в жертву какую-нибудь скотину. Исполнитель обряда должен был поднять с гнезда кут избранника и вернуть ее хозяину. Для этого считалось необходимым "вскормить" кут слизью особой гуо-рыбы - "источника смерти и несчастий" (елёр-ёлюю луо-балыга), имеющей одну голову и два хвоста. Затем доставить ее к больному и вселить в него [Ксенофонтов, 1928, с. 11, 15, 24].

Вторым этапом посвящения являлось совместное камлание посвящающего шамана и его ученика. Мистерия совершалась в ритуальной одежде и с бубном. Они "взбирались" на "особый хребет, куда поднимаются от горы Дъокуо по проходу Чёнкёйдёёх Айагаь. В ходе "путешествия" учитель шел впереди и показывал будущему шаману "узлы дорог, ведущих к разным голым мысам, где находятся источники человеческих болезней". Закончив знакомство с путем к обитателям верхнего мира, оба шамана направлялись в нижний мир. По -пути посвящающий, дойдя до дорог тех или других злых духов, указывал своему спутнику, какая часть его тела принесена в жертву этим существам и какие болезни они причиняют. Если Кусочки плоти будущего шамана были съедены хозяевами данных недугов, то считалось, что он может излечивать в будущем людей от них. Ознакомившись со всеми дорогами "несчастий нижнего мира", они возвращались на среднюю землю (с. 11).

Согласно другому преданию, записанному Г. В. Ксенофонтовык в бывшем Вилюйском округе, при посвящении в шаманы кандидат и его учитель в ходе мистерии оказывались на хребте под названием Кёмюс Дъирбиит (Серебряная гряда). Если человеку суждено стать большим шаманом, то он поднимался на вершину горы, откуда обозревал все пути к землям хозяев болезней. Если он должен быть средним шаманом, то мог подняться только до половины горы, откуда просматривалась лишь часть дороги в места обитания сверхъестественных существ (с. 39).

Посвящение в шаманы у северных якутов проводилось примерно так же, как и в центральной Якутии [Худяков, 1969; Гурвич, 1977].

Исследователи религии якутов в основном собрали Сведения о сюжете обряда посвящения в шаманы. В литературе и архивах нет описания конкретного случая проведения этого ритуала. В. Л. Приклонский опубликовал перевод заклинания, читавшего в этом случае. В нем будущий шаман клялся: "Обещаюсь быть покровителем несчастных, отцом бедных, матерью сирот; буду чтить демонов, живущих на вершинах, высоких гор, и клянусь служить им телом и душой" [Приклонский, 1886, с. 9б]. Затем перечислял этих духов, упоминал, какие болезни они могут причинять, и указывал жертвы, которые необходимо приносить для того, чтобы излечиться от болезней. В заключение обещал почитать злых духов, "живущих там, куда отравляются души грешников" и сообщал имена духов нижнего мира, к которым он будет обращаться, отмечал, какой вред они могут причинить людям, и описывал жертвы, которые ему необходимо будет приносить им для излечения. Судя по заклинанию, шаман не упомянул злых духов среднего мира (с. 96-97).

Таким образом, обряд посвящения в шаманы начинался с обряда поднятия душа шамана. Посвящающий шаман совершал мистерию с принесением жертвы существам, воспитывавшим кут обучаемого. Получив от них кут, шаман-учитель возвращал ее в тело кандидата. После этого они оба совершали волшебное путешествие на мифическую гору, с которой якобы видны пути в страны духов. Причем на самую вершину горы, с которой видны все дороги злых существ, мог подняться только самый сильный шаман.

Эта часть посвящения являлась фактически обобщением знаний будущего шамана, так как он, посещая камлания, несомненно, знакомился с представлениями о сверхъестественных мирах, обитатели которых "причиняли" людям все беды.

По якутским верованиям, лица, прошедшие обряд посвящения, наделялись двумя особенными телесными свойствами. Первое - ойбон (прорубь) - место на теле шамана, куда он мог воткнуть нож без вреда для себя. Как установил А. А. Саввин, через "прорубь" шаманы убивали злых духов, вселившихся в их тело, а также проглоченные ими кут людей [Архив ЯФ СО АН СССР, ф. 5, оп. 3, д. 301, л. 121]. У знаменитых шаманов могло быть до девяти "прорубей", а у остальных - меньше. Второе: киэли - особое "помещение" в животе, куда шаман мог, будто бы втянуть злых существ, вселившихся в больного, или впускать своих духов-помощников [Попов, 1947, с. 289].

Приведенные сведения о становлении шаманов относились только к тем, кто получил свой сверхъестественный дар от злых духов абаасы. По верованиям якутов, существовали также лица, призванные на служение духами юёр [Серошевский, 1896, с. 624]. По данным В. М. Ионова, шаманы от юёр воспитывались на одном дереве с теми, кого избрали абаасы [Ионов, 1913, с. 8-101. Но он не уточнил, совершался ли обряд посвящения людей, принадлежавших к данной категории исполнителей обрядов.

По материалам А. А. Попова, люди, заимевшие от юёр способность общаться со сверхъестественными существами, не проходили через обряд рассекания тела, соответственно оставались с обычным организмом. Шаманом от юёр мог по желанию сделаться каждый, обучившись у опытного шамана. Он не имел костюма и бубна. Для проведения обрядов употребляли джалбыыр - березовую ветку, увешанную ленточками из материи (опахало). Данная группа исполнителей обрядов не пользовалась популярностью среди верующих [Попов, 1947, с. 292].

Как известно, у якутов имелись и шаманки - удаган. Сведений о них мало. По сообщению Н. С. Горохова, они совершали обряды так же, как и шаманы . По данным В. Л. Приклонского, их было больше, чем шаманов, но они пользовались меньшим авторитетом, к их услугам прибегали при отсутствии поблизости шамана. Считалось, что шаманки лучше отыскивали вора и покраденное, удачнее лечили душевнобольных [Приклонский, 1893, с. 351]. К сожалению, сведений о посвящении их в литературе не имеется.

Таким образом, в XIX - начале XX в. у якутов существовала единая система обрядов, исполнявшихся при посвящении в шаманы: обряды, совершавшиеся опытным шаманом при изготовлении бубна и костюма; "рассекание" тела шамана духами, возможно являвшееся своеобразным пережитком испытаний при инициациях; публичный обряд посвящения, когда люди впервые знакомились с новым лицом, наделенным способностью воздействовать на сверхъестественных существ.

Только у северных якутов А. А. Саввиным были записаны сообщения о становлении шамана От айыы, называвшегося исследователями "белым" шаманом. Как уже отмечалось, айыы ойууна являлись первоначально жрецами культа духов-покровителей племени, они не болели, не впадали в экстаз и не руководили обрядами жертвоприношения духам абаасы. По сведениям А. А. Саввина, айыы ойууна болел, но не так сильно и долго, как шаманы от злых духов. Первоначально он будто бы живет в стране предков якутов, руководимой богиней Элэгэй иэйиэхсит (Элэзэй-покровительница) и первопредком Оногой баай тойоном (господином богатым Оногоем). Там ему снились вещие сны. В месте его жительства, если даже он находился на охоте, на территории, где нет коней, летом на утренней заре должно раздаваться ржание коня. Это слышит не только он, но и его товарищи по охоте. Человек, который должен стать айыы ойууна, тоскует, меняется с лица от печали. Тогда, если спросит кто-то из друзей о причинах тоски, отвечает: "Беспокоят слышащиеся сверху звон колокольчиков и бряцания железных подвесок, мысли и думы мои вертятся вокруг семиглавой, имеющей девять ветвей молодой березы". Затем он догадывался: "Значит, я предназначен стать шаманом в первозданном среднем мире". После этого сам, "став" соколом, "искал" в среднем мире мать и отца, у которых должен родиться. Найдя, "внедрялся" в женщину через темя и по истечении положенного срока "появлялся" на свет в виде младенца [Архив ЯФ СО АН СССР, ф. 5, оп. 3, д. 301, л. 100]. Сведений о том, когда и как узнавали о назначении данного младенца быть айыы ойууна, нет. А. А. Саввин записал, что он, в отличие от шаманов, призванных злыми духами, не имел права наносить вред людям и скоту. Божества-создатели, по якутской мифологии, наказывали его, если в желудке обнаруживали кости людей и скота. В таком случае они проклинали его, и он вскоре умирал [л. 5].

Алтайцы. По религиозным воззрениям всех этнических групп алтайцев, дух-покровитель будущего шамана повелевал своему избраннику изготовить для себя бубен и сшить ритуальный костюм. Бубен должен быть схож с бубном бывшего шамана, от которого к новичку передавался дар общения со сверхъестественными существами. Костюм-маньак-имели шаманы, совершавшие камлания к Эрлику, и все шаманки. Маньак не шили для "белых" шаманов, которые проводили обряды умилостивления Добродетельных божеств-небожителей. По верованиям алтайцев, дух-покровитель "через внушение делает точные указания о том, какого вида должен быть маньак. Поэтому часто на манъаках имелись весьма различные виды привесок в виде кисетов, шкур дятла, медвежьих лап, когтей беркута и т. д. Шаман, не исполнявший требования своего, патрона, подвергался наказанию. Расходы на приобретение ритуальных атрибутов составляли большую сумму - от 80 до 150 рублей. Состоятельные шаманы приготовляли их за два-три месяца, бедные - в течение одного - трех лет. Часть материалов и принадлежностей для шаманских атрибутов доставали родственники, соседи и друзья из религиозных побуждений" [Анохин, 1924, с. 33, 35, 49].

Ритуальную одежду шили женщины из семьи будущего шамана и их соседки из окружающих аилов (с. 36).

Алтай-кижи. Изготовление бубнов у алтай-кижи сопровожда-. лось ритуальными действиями. Люди, участвовавшие в них, соблюдали особые запреты и правила. Весь процесс, подробно описан Л. П. Потаповым [Потапов, 1947, с. 159-182]. Он располагал материалом наблюдения за приобретением бубна шаманом Чортон из урочища Сарыскыр, который дополнил данными, собранными у алтайцев бассейна Катуни.

Сведений об обрядах, проводившихся при обновлении бубна, нет. Только Н. П. Дыренкова отметила, что бубен по окончании срока использования, указанного Улъгеном, относили в лес и вешали на березу [л. 8].

Шорские шаманы не имели сложного ритуального костюма. Поэтому нет и данных об обрядах, совершавшихся при шитье шаманского кафтана. Простоту шорского костюма по сравнению со сложной одеждой алтайских и хакасских шаманов отметил С. Е. Малов .

Тувинцы" Первым тувинским обрядом, относящимся к приобретению человеком дара общения с духами, следует признать определение опытным шаманом "шаманского" характера болезни ребенка. В положительном случае считалось, что этот ребенок впоследствии станет шаманом. Приступы болезни усиливались в то время, когда наступала половая зрелость юноши или девушки. Близкие больного приглашали шамана для обучения шаманству. Учеба проводилась, по данным Л. П. Потапова, в течение 10 дней . По материалам В. П. Дьяконовой, шаман-учитель вначале совершал совместно со своим учеником камлание, "посвященное ознакомлению новичка с миром Эрлик-хана (хозяина нижнего, подземного мира)". [Дьяконова, 19816, с. 135]. По верованиям тувинцев, Эрлик и подчиненные ему обитатели подземного мира занимали определенные территории. Шаман-учитель "показывал" новичку дороги, ведущие к духам болезней, учил, как "лечить" больных. При совместном совершении камлания посвящаемый обучался и приемам шаманства, которые использовались им при "посещении" верхнего и среднего миров. В. П. Дьяконова тоже пишет, что срок выучки был небольшим. Шаман Алдын-Херел сообщил ей: "Обучение новичка длилось семь дней, а затем наступало совместное камлание, где старший показывал младшему прохождение по 12 дорогам" (с. 136). Кратковременность учебы не должна вызывать удивление. Начинающие тувинские шаманы, как и якутские, с раннего детства посещали камлания, во время болезни подражали им. Поэтому шаман-учитель лишь проверял знания и умение новичка совершать шаманские действа. Во время "учебы" верующие знакомились с новым человеком, способным "общаться" со сверхъестественными существами, им сообщалось, какие обряды способен совершить новичок, какие болезни он может лечить.

Любопытно, что во время обучения "начинающий камлал в костюме, головном уборе, с бубном и колотушкой своего учителя, учитель же был одет в костюм ученика и пользовался его бубном и колотушкой" (с. 136). Возможно, тувинцы верили в наделение шаманов новой плотью, вместо принесенного в жертву духам обычного человеческого тела. Так, в ходе камлания в мир сверхъестественных существ "новичок "попадал" в такие места, где тело его съедали черви (курт), и он становился скелетом с чистыми белыми костями, обнаженным черепом. Но, продолжая камлание при этих ощущениях, осматривая себя, он начинал видеть, что на голове у него не череп, а шапка (шаманский головной убор), на тело надет шаманский костюм (териг), черви же, которые "съедали его тело", стали ээрэн чылан (ээрэн - изображения духов-помощников; чылан - изображения змей, нашиваемые на костюм, вырезанные на рукоятке бубна и т. д.)" (с. 136). На основе этой информации В. П. Дьяконова высказала предположение о том, что, "по-видимому, все происходившее с шаманом следует расценивать как акт, направленный на осознание им рождения самого себя в ином качестве, а своего одеяния, атрибутики - как привнесение свойств живого, сакрального.

Предположительно считать, что известный у ряда народов Сибири обряд " оживления бубна" являлся лишь частью единого церемониала, в котором оживление совершалось не только в отношении бубна, но и будущего шамана, его одежды, атрибутов" (с. 136-137). Действительно, посвящение в шаманы у народов Сибири состояло из различных обрядов и действий. Но ни одним исследователем не записано сообщения о том, что будущий шаман будто бы умирал, а затем оживал. На мой, взгляд, тюрки Сибири верили в изменение сущности шамана в ходе болезни: в получение им способности проникать в мир духов и приобретение взамен обычного тела нового, наделенного сверхъестественными свойствами.

По данным В. П. Дьяконовой, учитель "оживлял" костюм будущего шамана. Затем знакомил новичка со странами шаманов: дайын дээр - священная страна и тайга танды (ее В. П. Дьяконова называет другой страной). Дайын дээр руководила будто бы каждым шаманом. Она находилась "между землей и 33 слоями неба. Шаман как бы являлся учеником и представителем дайын дээр". На знакомстве с шаманскими землями обучение новичка завершалось (с. 137).

В цикл обрядов посвящения в шаманы, помимо описанных В. П. Дьяконовой, входило "оживление" бубна. Очевидно, она не стала подробно освещать этот обряд, поскольку много внимания данному вопросу уделено в работах Л. П. Потапова. Не вдаваясь в пересказ его материалов, приведу основные выводы. Так, анализируя материалы об изготовлении тувинцами бубна и "оживления" ими этого предмета, Л. П. Потапов выяснил, что бубен первоначально осознавался как дикое копытное животное. На эту "древнюю основу представлений (обусловленную охотничьим бытом) наслоились более поздние представления, связанные с кочевым скотоводством и с верховой ездой на лошади. Этот факт заслуживает серьезного внимания. Его можно рассматривать как свидетельство того, что наиболее древние представления тувинцев о бубне как о животном, возникли в горно-таежной охотничьей среде и отражали тотемистические воззрения на некоторых промысловых животных различных родоплеменных групп Саяно-Алтайского нагорья" [Потапов, 1969, с. 354].

Можно предположить, что осознание бубна как верхового животного у народов Сибири было связано не с тотемизмом, а с верой в разделение мира на видимые и невидимые, но"реально существующие объекты, в возможность реальных объектов иногда становиться невидимыми и блуждать по мирам, а сверхъестественных существ, наоборот, появляться перед людьми в образе осязаемых и видимых существ. Такие поверья возникли на довольно ранней стадии развития человеческого общества.

По наблюдениям Ф. Я. Кона, на шаманизм тувинцев значительное влияние оказал шаманизм монголов. Поэтому часть тувинских шаманов "перед тем, как сделаться шаманами, отправлялись в местность близ Урги за благословением к Тайн-Тергину. У некоторых Тайн-Тергин изображен на перекладине бубна" [АГМЭ АН СССР, ф. 1, оп. 2, д. 341, л. 11 об.]. Тайн-Тергин, по-видимому, дух-хозяин родоплеменной территории. Дар шаманства от него тувинские шаманы могли получить при передаче его по материнской линии, т. е. если кто-нибудь в роду был женат на монголке. При этом этнический контакт мог восходить и к достаточно далекому прошлому.

Тувинцы-тоджинцы. Их атрибуты шаманства тоже делались по "требованию" духов. В отличие от других локальных групп, шаманизм которых изучается в данной работе, первой ритуальной принадлежностью шамана у тоджинцев был жезл (даяк), что свойственно бурятам и монголам. В верхней части жезла тоджинцы вырезали два, три, пять и девять зубьев. Нередко их оформляли в виде антропоморфной личины. Зубья назывались баш (голова) [Вайнштейн, 1961, с. 177]. Это связывалось с тем, что жезлы будто бы являлись "живыми" сверхъестественными существами. Для их "оживления" приглашали старого, сильного шамана (с. 179).

После получения этого первого ритуального атрибута шаман некоторое время совершал обряды с его помощью. Позже, когда он становился "сильнее", дух, призвавший его в шаманы, бывший обычно духом шамана - одного из предков новичка, якобы внушал ему, что надо сделать бубен и колотушку (орба) к нему. Тогда начинающий шаман просил своих родственников приготовить для него указанные предметы:

"Я намерен взять своего коня

С вершины Хой-Кара,
Пятнадцатого числа белого месяца,
Приготовьте мне коня,
Приготовьте и ала куяк (пестрый щит -
иносказательное название костюма.)

Если человек получал даяк осенью, то бубен ему делали либо зимой, в середине февраля, либо весной, в середине мая" (с. 179).

Тоджинцы тоже проводили "оживление" бубна, являвшееся у них родовым праздником (дюнгюр тою). Обряд совершался так же, как и у алтайцев (с. 181-183).

Тофалары. Судя по хранящимся в музеях страны экспонатам, шаманы тофаларов имели полный комплект атрибутов (о них см. следующий параграф). Естественно, создание их и получение каждого ритуального предмета шаманом оформлялось соответствующими религиозными действиями. Но, к сожалению, эти обряды никем не описаны.

Сравнительное изучение приведенных данных об обрядах, связанных с "превращением" обычного человека в шамана - личность, якобы наделенную способностью общаться с духами и имеющую отличные от нормальных людей физические свойства, показывает наличие в них элементов, имеющих общее происхождение. Так, у большинства этнических групп тюрок Сибири установлено, что в начальный период деятельности шаманы совершали обряды, используя простые атрибуты-опахало, маленький лучок, колотушку для бубна или жезл (даяк - в тюркских языках слово, обозначающее посох, а отличие жезла от обычного посоха в том, что его верхняя часть оформлялась или признавалась головой, т. е. жезл считался живым существом). Опахало шаманов тюркоязычных народов называлось: джалбыыр (як.), шырва (кум.), шерва (чел.), чильбез (кыз., саг.). Вероятно, эти термины восходят к одному древнетюркскому корню и различие в их произношении возникло в процессе самостоятельной эволюции языков тюркских народов Сибири. Говоря об обрядах с помощью опахала, следует подчеркнуть, что они носили магический "очистительный" характер. Исполнитель обряда отгонял опахалом."нечисть", вредных для человека сверхъестественных существ и вредоносных духов. При этом человек, страдающий "шаманским" недугом, совершал обряды только для себя. Практически он учился управлять, притуплять приступы своей болезни, подражая действующим шаманам, которые, в свою очередь, перенимали способность вводить в определенное русло обострение "шаманской" болезни у "своих предшественников. Так из поколения в поколение передавался опыт аутогенного лечения, приемы преодоления рецидивов болезни самовнушением.

Среди тюрко-язычных народов Сибири существовало и такое поверье - будущий шаман мог заказать для себя бубен только по "разрешению" или "принуждению" духов-покровителей. Это, очевидно, происходило лишь тогда, когда человек, страдающий "шаманским искусом", вырабатывал в себе умение управлять приступами - припадками, свойственными данному виду болезни. Причем сам больной осознавал такую возможность как приобретение способности повелевать духами. Изготовление главных атрибутов шаманства у всех тюрко-язычных народов Сибири оформлялось в виде общественного обряда, где основную роль играли сородичи и ближайшие соседи. Во всех этнических группах тюрков Сибири культивировался обряд "оживления" бубна. Л. П. Потапов установил, что восприятие бубна в качестве "ездового" животного имело древнюю тотемическую основу, и лишь после перехода к коневодству его стали признавать "конем" шамана. На мой взгляд, осознание бубна как дикого животного было связано с верой в возможность сверхъестественного превращения реальных объектов в невидимых существ. В связи с этим можно предположить, что рассказы о "езде" на диких животных могли появиться или очень рано как отражение мечты человека приручить и использовать животных, или после того, как люди научились ездить на домашних животных. Можно допустить, что бубен на ранней стадии истории северных народов становился просто духом-помощником в образе зверя, но не ездовым животным.

Наряду с общетюркскими деталями в обрядах посвящения в шаманы обнаруживаются элементы, свойственные лишь нескольким этническим группам тюркоязычных народов. Например, якуты, алтай-кижи, телеуты, качинцы и сагайцы брали для обечайки и рукоятки части растущего дерева, а кумандинцы и шорцы срубали его. У первой группы народов сохранились архаичные тюркские, а у последних- древнесамодийские традиции (см. рис. 1, 7). Далее, у якутов, сагайцев, шорцев и тувинцев зафиксировано поверье о принесении в жертву духам обычного тела будущего шамана. Возможно, это древнетюркская интерпретация "обновления" тела шамана в ходе получения шаманского, дара.

Своеобразием, свойственным только алтайцам, хакасам и шорцам, является нанесение рисунков на бубны. Причем по типам рисунков бубны разделялись на группы. Забегая вперед, скажем, что эта традиция получена в результате культурных и этнических контактов с самодийским населением Алтае-Саян.

В обрядах, связанных с посвящением в шаманы, наблюдались свои локальные и этнические черты, обусловленные уровнем эволюции шаманизма. В целом у всех тюркоязычных народов обряд, очевидно, проводился членами соседской общины. Но у отдельных этнических групп он носил родовой характер, и дар шаманства получали от духов-покровителей рода. Наиболее отчетливо это бытовало у кумандинцев, челканцев, тубаларов, качинцев, сагайцев, шорцев-тувинцев и тувинцев-тоджинцев. Наряду с шаманами от духов-покровителей рода, у сагайцев и тувинцев были шаманы от Эрлика у шорцев - от Эрлика и Ульгвна. От общеплеменных духов-покровителей и духов шаманов, кровных родственников получали дар шаманства якуты, алтайцы - алтай-кижи и телеуты. Соответственно бубен "показывался" различным духам и божествам, в связи с чем имелись локальные особенности в обрядах посвящения в шаманы. Отметим, что в отличие от якутов у тюрок Южной Сибири духи, давшие бубен, определяли срок пользования им, число бубнов каждого шамана, т. е. предопределяли срок его жизни. Только у качинцев и сагайцев записан обычай объезда с бубном ближайших родственников и соседей.

Анализируя обряды посвящения в шаманы, следует указать на отсутствие твердых канонов. К новичку могли приглашать "учителя", и они совместно совершали обряды, а иногда будущий шаман самостоятельно совершал обряды.

Сравнение данных об обрядах посвящения в шаманы показывают также наличие деталей, свойственных только одной этнической общности. У якутов это - закалка железных привесок в крови жертвенной скотины,; получение новичком после посвящения сверхъестественных свойств в виде ойбона и киэли (киэли - помещение для кут человека, ойбон - место, где шаман может безболезненно проткнуть себя); у телеутов - использование железных частей бубна, взятых с бубна умершего шамана - родственника (бубен вешали у его могилы); у кумандинцев - обычай совершать обряд посвящения в начале лунного месяца, вера в обновление тамги родового шамана на общекумандинском шаманском дереве; у сагайцев - тайное камлание с целью спрятать духа-хозяина бубна; у шорцев - "женитьба" на духе-хозяйке бубна; у тувинцев - представление о мифических шаманских странах и обычай получения благословения от монгольского духа-хозяина; у тувинцев-тоджинцев - использование жезла. Генезис этих обрядов может быть изучен при сопоставлении с аналогичными обрядами других сибирских народов.

Шаманские ритуальные атрибуты

Бубен и шаманский костюм довольно часто являются объектами исследований. Так, некоторые авторы пытались использовать основные атрибуты шаманов как источник для изучения шаманизма. Е. Д. Прокофьева в сравнительном аспекте рассматривала коллекции бубнов и костюмов шаманов сибирских народов, хранящиеся в музеях страны [Прокофьева, 1961, 1971]. Сопоставлением костюмов, шаманов в последнее время занимается финский ученый Бу Ленквист . Тем не менее, в изучении сакральных материальных объектов шаманства имеется много пробелов, которые могут быть восполнены лишь при публикации дополнительных, ранее неизвестных сведении по этому вопросу.

В работах, посвященных характеристике атрибутов шаманства, имеется существенный недостаток: бубны считаются однотипными для всех северных народов или этнической группы в целом. Но внимательный анализ музейных данных и сопоставление их с сообщениями информаторов показывают, что бубны и костюмы шаманов каждого народа имели свои локальные и даже внутриродовые варианты (рис. 1). Кроме того, бубен и костюм шаманов, будучи схожим с атрибутами других шаманов данной этнической группы, обладали и своими индивидуальными особенностями, связанными с рангом их владельца. Подробное выявление характерных черт атрибутов шаманов может дать дополнительные сведения для освещения генезиса шаманизма каждого народа. Поэтому описание и сопоставление бубнов и костюмов тюркоязычных народов Сибири необходимо дать отдельно, отметив, что их изготовление входило в комплекс обрядов и действий, связанных со становлением шаманов.

Якуты. Бубны якутских шаманов назывались дюнгюр. Они имели яйцевидную форму, состояли из обечайки, обтянутой с одной стороны коровьей или телячьей кожей. На обод якуты накладывали пять или более резонаторов, считавшихся его рогами. Количество последних зависело будто бы от "силы" шамана. Внутри бубна имелся быарык - железная крестовина, служившая ручкой для держания [Пекарский, Васильев, 1910, с. 114].