С Богом и богиней: Можно ли быть православной феминисткой. Социальные опасности однодетности и феминизма

Лично я по вере - православный христианин, по убеждением - либеральный феминист. Либеральный феминизм постулирует полное равенство полов не только в смысле гражданских прав (что сейчас не оспаривается никем), но и в смысле равенства общественных и семейных ролей, обязанностей и т.д. Также феминизм борется с гендерными стереотипами, предписывающими женщинам и мужчинам определенные различные модели поведения. Обычно считается, что феминизм несовместим с "классическим христианством", по крайней мере, с православием. Я с этим не согласен, и считаю, что в большинстве вопросов их вполне можно совместить без взаимного ущерба.

В чем, собственно, проблема? Все христиане в один голос утверждают, что женщины и мужчины имеют равное человеческое достоинство, равные возможности к спасению, что в христианстве недопустимы унижения одних людей другими, в том числе женщин мужчинами. А православные и католики даже почитают одну Женщину - Деву Марию - превыше самих ангелов. Но проблемы есть. Во-первых, женщины в православии (в дальнейшем будем говорить именно о нем) не могут принимать священный сан и, следовательно, управлять Церковью. Во-вторых, Библия и Отцы Церкви предписывают женщине в той или иной мере подчиненное положение в семье, церковной общине и, по мнению многих, в обществе в целом. В-третьих, на протяжении многих веков женщины в христианских странах подвергались дискриминации, и это часто оправдывалось Церковью. В-четвертых, женщинам предписываются определенные ограничения в храме: им нельзя входить в алтарь, нельзя причащаться в критические дни, надо покрывать голову и т.д. Кроме того, если рассматривать аборт как право женщины распоряжаться собственным телом, то запрет Церкви на аборты также ограничивает женщину в правах.

Я сконцентрирую внимание на первых двух пунктах. Третий пункт не имеет прямого отношения к делу, поскольку дискриминация женщин имела место во всем мире независимо от христианства, и если кто-то пытался обосновать ее на основании христианства, то это еще не значит, что действительно христианство это поддерживает. Христианство вообще никогда не стремилось к революционным преобразованиям в мирской жизни, у него другие цели, потому обвинять Церковь в отсутствии попыток изменить существующий общественный строй в большинстве случаев некорректно. Более того, как я еще не раз буду говорить, даже мнения святых Отцов, поскольку они не касаются вероучительных вопросов, а только социальных, не могут считаться учением всей Церкви, поскольку и Отцы (особенно в недогматических вопросах) могли выражать личные мнения или мнения общества в их время. (Впрочем, замечу, что Отцы мало говорили на эту тему. "Антиженские" высказывания отцов-монахов не идут в счет, поскольку они говорят только о том, что женщины представляют угрозу для мужчин-монахов, т.к. могут склонить их, сознательно или нет, к блудному греху. О женщинах же в контексте семейной жизни из восточных Отцов писал практически только св. Иоанн Златоуст, мнения которого достаточно взвешены, но все же в некоторых местах явно отражают стереотипы его времени и в силу вышесказанного не могут считаться учением всей Церкви.) Четвертый пункт, по поводу женской "ритуальной нечистоты", сейчас активно дискутируется в христианском мире, и я бы не хотел встрявать в эту узкоспециальную дискуссию, поскольку речь тут не идет о правах женщин, а только о тех или иных правилах и обычаях и необходимости их придерживаться (напр., реально женщина ничего не теряет от невозможности зайти в алтарь, тем более что мужчинам без крайней надобности туда тоже заходить нельзя, а женщины в монастырях туда все-таки заходят). Вопрос о покрытии головы будет затронут при рассмотрении соответствующего места из Писания. Вопрос об абортах - это вообще не вопрос о правах женщин, а однозначное утверждение христианского вероучения, что нельзя прерывать жизнь человека, которая начинается с момента зачатия (или по крайней мере - начиная с определенной стадии развития плода, в эти тонкости тоже лезть не будем). А вероучительные позиции не меняются, даже если бы это и ограничивало кого-то в правах.

С первыми двумя пунктами все не так просто. Учение Церкви о том, что женщины не могут быть священниками, совершенно однозначно. Правда, нет однозначного и общепринятого, а главное - богословски четко обоснованного, объяснения, почему. Из Библии также не выкинешь те места, где говорится о роли женщин в Церкви и семье (о роли женщин в обществе в целом там практически нет). Правда, толкование этих мест не всегда однозначно, и кое-что, возможно, следует понимать не совсем так, как это раньше часто понимали (см. ниже). Но попытки некоторых западных богословов и библеистов с помощью различных лингвистических и контекстуальных исследований полностью отрицать какие бы то ни было различия гендерных ролей в Библии все же выглядят слишком неубедительно.

Приводимые часто в православной литературе, особенно в последнее время, аргументы и объяснения по данному вопросу, обычно нельзя считать удовлетворительными. В первую очередь потому, что они основываются либо на символическом толковании, либо на том, что я называю "социологическим объяснением". Символическое толкование - это, например, утверждение о том, что раз священник - образ Христа, а Христос был мужчиной, то священник должен быть мужчиной. Но одной лишь символики явно мало для пояснения. "Социологические объяснения" - это рассуждения такого плана (не только в религиозных вопросах, а и вообще): "Женщины физически слабее, поэтому им нельзя заниматься физическим трудом. Женщины более эмоциональны, поэтому им нельзя быть учителями и проповедниками. Они мягче, любвеобильней, поэтому им надо быть с детьми. Они разговорчивы, поэтому им нельзя доверять тайну исповеди и т.д." Дело даже не в том, что это звучит унизительно. Главное в том, что женщины бывают разные, и даже если с точки зрения статистики и социологии все это верно (чего я не утверждаю), то все равно найдется хотя бы несколько женщин, которых это не касается, и тогда, по идее, на них эти рассуждения не распространяются, и соответственно доказательства теряют универсальность. Можно договориться тогда, что большинству женщин в силу их психологии нельзя быть священниками, но некоторым все-таки можно.

Я предлагаю свое богословское объяснение, из которого затем будет следовать и ответы на все остальные вопросы. Ни в коем случае не претендую на истинность своих предположений, это только рабочая гипотеза.

За основу я беру представление о Христе как Женихе Церкви. Предполагаю (хотя не могу ничего доказать), что именно эти отношения являются так сказать "архетипом", предвечным образцом для отношений мужа и жены и вообще мужского и женского начала. В Ветхом Завете вместо Христа и Церкви был Бог и Израиль (см. Песнь Песней). Итак, суть "отношений" в том, что мужское начало "дает", а женское - "принимает". Христос дает спасение, Церковь принимает спасение. Христос дает любовь Церкви, Церковь отвечает тем же. Христос создает Церковь, Церковь существует в Нем и Им. То же касается и шире отношений Бога и мира (Вселенной): Бог дал жизнь миру, мир принимает жизнь, Бог дает благодать, люди принимают и т.д. Извините за натурализм, но и в биологии мужские особи дают семя, а женские принимают. Возможно, потому и Ева создана из Адама, чтобы Адам дал жизнь Еве. Такая концепция позволяет многое объяснить. Например, почему к Богу мы обращаемся в мужском роде, хотя Он не имеет пола: потому что Он по отношению к нам выполняет "мужскую" роль (как было написано выше). Это же объясняет, почему Христос воплотился как мужчина - потому что Он должен стать Женихом Церкви (именно в вышеописанном смысле), а женщина не может стать женихом. Самое главное, что это позволяет понять исключительно мужское священство: потому что священник по отношению к пастве выполняет "мужскую" роль - давать благодать от имени Христа - Жениха и Подателя всего. Потому, скажем, раса Христа не имеет значения для расы священника, а пол имеет, потому что священник выступает как образ и "инструмент" Христа именно в роли Жениха. Наконец, это объясняет, почему мужу заповедано "любить" жену, а жене - "бояться" мужа. Понятно, что страх этот - не панический ужас, а нечто подобное "страху Божию", который тоже есть любовь. Но любовь ответная. "Человек любит Бога" и "человек боится Бога" - этот почти одно и то же, а вот сказать "Бог боится человека" вместо "Бог любит человека" - невозможно. Потому тут имеется тонкое метафизическое различие между любовью мужа к жене и жены к мужу. (Не подумайте, что я сравниваю мужчину с Богом, я только говорю о различии "дающей" и "принимающей" любви).

Грехопадение Евы здесь особой роли не играет - подвиг Богородицы превыше греха Евы, так что вряд ли те события играют определяющую роль сейчас (хотя это отдельная тема). Еще подчеркну, что суть отношений Христа и Церкви (и их образа - мужа и жены) не в подчинении Церкви Христу, а в единстве их как Главы и тела, причем "глава" понимается не в смысле "начальник", а в смысле "источник" (напр., любви). Такое понимание греч. слова "кефале" подтверждается как современными исследованиями лингвистов, так и толкованием того же Златоуста на 1Кор. 11:3. Он справедливо говорит, что если бы "глава жене - муж" понималось в смысле подчинения, то тогда "глава Христу - Бог" будет явным арианством. Если же речь идет об источнике, то все нормально: "источник" Сына - Отец, "источник" жены - муж (и в смысле сотворения Евы, и в смысле источника любви или еще чего-то в браке). В общем и целом эти соображения объясняют и все остальные места в Новом Завете, касающиеся отношений женщин и мужчин. Можно обсуждать каждое место в отдельности (см. дальше), но мы же не протестанты, чтобы выводить всё исключительно из буквального смысла Писания, так что примера равноапостольных жен достаточно для того, чтобы отклонить буквальное понимание 1 Тим 2: 11, а отнести его, скажем, к тому, что женщины не могут быть священниками, а в церкви учить может только священник. Вне церкви - пожалуйста, учите, если правильно учите. Также хочу подчеркнуть, что все вышесказанное касается только семьи и Церкви, а никак не общественных отношений между полами. Незамужняя женщина никоим образом никакому мужчине не подчинена и даже не "принимает" ни от кого никакую любовь (кроме Христа). Понятно, что ничто не мешает женщине быть начальницей на работе, в государстве (примеры - канонизированные византийские императрицы или библейская Девора) и т.д. Также я не склонен к тому, чтобы считать, что христианство указывает нам конкретный механизм принятия решений на семейном совете - за мужчиной или женщиной должно быть последнее слово при решении вопроса, куда ехать отдыхать, к примеру. Христианин склонен к смирению и уступчивости, особенно если любит, так что ничего плохого не вижу в том, если муж будет уступать жене из любви к ней, а жена смиренно примет эту любовь и в ответ возьмет на себя бремя принятия решения.

Теперь, изложив данную теорию, пройдемся вкратце по наиболее важным для данного вопроса местам Писания.

Собственно, в Библии таких мест очень мало. История грехопадения из Бытия крайне неоднозначна уже хотя бы потому, что мы не уверены, с какой степенью буквализма следует понимать вообще всю эту историю (это совсем другая тема). В любом случае, сотворение из "ребра" (точнее, из "бока" в оригинале) не означает какой-то вторичности или подчиненности женщины, а только ее "единосущность" с мужчиной. Слово "помощник" в отношении женщины также не имеет подобного оттенка уже хотя бы потому, что в Псалмах, к примеру, часто употребляется выражение "Бог - Помощник мой", что конечно же не означает, что Бог подчинен человеку или существует ради человека. А слова "и к мужу твоему влечение (в греческом - обращение) твое, и он будет господствовать над тобою" сказаны уже после грехопадения, следовательно: а) не были изначальным планом Божиим; б) могут пониматься как пророчество о том, что так будет, а не как указание, что так должно быть; в) возможно, уже не действуют после Христа, отменившего ветхозаветные проклятия. Анализировать положение женщины согласно Закону нет сейчас смысла для нас, т.к. закон отменен. Противопоставление "доброй жены" и "злой жены" в Притчах и книгах Премудрости имеют целью противопоставить праведный и греховный образ жизни женщины, и если описанная там домохозяйка ("добрая жена") безусловно праведна, это не означает, что любая праведная женщина должна быть такой же домохозяйкой (лучший контрпример - христианские девственницы). Есть в ВЗ и явно "нетипичные", однако однозначно положительные женские персонажи - судья и военачальница Девора, Иудифь и др. Христос в Евангелиях - вообще чуть ли не феминист. Во-первых, Он имеет женщин-учениц, что было немыслимо среди раввинов и книжников того времени. Именно им Он первым являет Свое воскресение и велит проповедовать (!) об этом апостолам. Он часто говорит с женщинами о "высоких материях", что в Его время выглядело крайне необычно: особенно яркий пример - самарянка, мало того, что женщина, да еще и нееврейка, да еще и с плохой репутацией - и именно ей впервые Господь открывает Себя как Мессию! Более того, Он осуждает Марфу за то, что она занималась типично женским занятием - приготовлением угощения, и восхваляет Марию за то, что она занималась типично мужским в то время делом - сидела у ног Учителя и слушала Его. Также Он осуждает практику разводов по первому требованию мужчины, защищает обвиненную в прелюбодеянии и т.д. Апостолы, правда, - только мужчины, и я думаю, это связано с тем, что им предстояло быть и "епископами", священнодействовать, хотя сам по себе факт, что апостолы все мужчины, еще ничего не доказывает. Но роль женщин в апостольское время очень велика. Особенно интересно, что ап. Павел (которого так часто обвиняют в мужском шовинизме) в посланиях упоминает очень много женщин-сотрудниц: и Прискиллу (иногда с мужем Акилой, а иногда и без него, либо ее на первом месте), и диакониссу Фиву, и Юнию (которая вместе с Андроником - "нарочита во Апостолех" Рим. 16:7), и множество других (достаточно посмотреть Рим. 16); есть также пророчицы (Деян.21:9). (А в дальнейшем - сонмы мучениц, преподобных жен, равноапостольных жен, благоверных цариц и т.д., не говоря уже о Богородице.) Тому же Павлу принадлежать и самые известные слова о равночестии в том числе женщин и мужчин: "Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе" (Гал. 3:28). Также и в 1Кор. 7 целая серия рассуждений поочередно и в подчеркнуто равной степени касается мужчин и женщин: "если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; 13 и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. 14 Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим… 16 Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?.. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; 33 а женатый заботится о мирском, как угодить жене. Есть разность между замужнею и девицею: 34 незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу…"

Еще один важный момент - Апостол всегда говорит о том, как надо действовать христианам в конкретной ситуации, и это не всегда означает, что сама ситуация правильна. Напр., очень часто рассуждения о мужьях и женах идут перед или после рассуждениях о рабах и господах. Но если Апостол говорит "Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом" (Еф. 6:5), это означает, что до тех пор, пока есть рабство, рабы-христиане должны повиноваться господам, но совсем не означает, что св. Павел одобряет институт рабовладельчества как таковой. Потому когда, к примеру, в 1Кор. 7:38 он говорит "выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше", из этого не следует, что он одобряет тот факт, что отцы выбирают за дочерей, выходить ли им замуж и за кого, а говорит лишь, что раз уж это так есть, то лучше поступит тот, кто не выдаст. То же касается мест, говорящих о том, женщины должны хорошо "управлять домом" (1Тим. 5:14, Тит 2:5) - это говорит только о том, что каждый должен хорошо делать свое дело, и раз женщине поручено управление домом, то пусть делает это хорошо (а совсем не то, что "домоуправление" - чисто "женское дело", доказательство - мужчинам тоже поручается эта обязанность в 1Тим. 3:4, 12)

Пытается понять и достигнуть на практике нравственного, социального, духовного равенства мужчин и женщин под руководством христианства. Христианские феминисты верят, что Бог не допускает дискриминации на основе биологически детерминированных характеристик, таких как или раса.

Основные вопросы христианского феминизма можно свести к:

• мужскому доминированию в христианском ;
• репродуктивных прав;
• возможности женщин получать богословское образование и быть священнослужителями и т.п.

Термин «христианский эгалитаризм» чаще всего употребляется сторонниками гендерного равенства и справедливости в христианстве, не желающих ассоциировать себя с феминистским движением.

Христианский феминизм своим появлением обязан светскому феминизму. Возникнув в элитарной среде, он в меньшей степени затрагивал низшие слои общества. Первый всплеск теологического феминизма связывают обычно с именем американской пресвитерианки Элизабет Кэди Стентон (Elizabeth Cady Stanton). Она доказывала, что любая организованная религия априори настроена против женщин, каждая из которых лишь жертва доминирующей мужской религии. Стентон видела в церкви силу, которая выступала против , и поэтому критика религии стала одной из главных идей женского движения. Стентон издала вместе со своими единомышленницами «Женскую Библию» (1895 — 1898) . Это Библия, в которой места, касающиеся женщин, снабжены насыщенными комментариями.

По мнению Стентон, Писание, также как и наука с философией, провозглашают вечность и равенство полов, без которого невозможно было бы даже создание и рост растений, животных и т. д., не произошло бы развития мысли. Мужской и женский элементы равны и уравновешивают друг друга, они важны, как положительные и отрицательные частицы для поддержания равновесия вселенной, а молитвы, направленные к Отцу, одинаково направлены и к Небесной Матери . «Женскую Библию» можно назвать своего рода «критическим феминистским комментарием» , где под сомнение ставится «божественное» происхождение подчинения женщин, а также утверждается, желание мужчин заявить свое право на власть, манипулируя религией . Чем больше была потребность женщин в изменении христианских патриархальных традиций, тем больше внимания авторы и исследователи обращали внимания на патриархальность самой Библии.

В своих трудах протоиерей Александр Мень отмечает, что в современном мире христианский феминизм требует переосмысления Писания, например определение Бога как «Отца» в ряде мест предлагается заменить на «Мать». И, как подчеркивает Александр Мень, многие признают справедливость высказывания о «патриархальном фоне Библии» . Но, несмотря на это, «Писание подкрепляет идею женского равноправия. Согласно Быт. 1–2, женщина и мужчина - одноприродные существа, сотворенные по образу и подобию Божью» .

К концу XX века возникает проблема перевода Библии на современный английский язык, поскольку усиливается тенденция к использованию «гендерно нейтрального языка», т. е. обозначению объекта без указания рода. Первый подобный вариант Библии появился в 1990 году. В этом переводе данный язык не применяется к Богу. Однако в других случаях перевод гендерно нейтрален. Например, при обращении «братья» используется перевод «братья и сестры», или при употреблении в английском варианте слова «человек/мужчина/люди» (a/the man, men) дается «гендерно нейтральный» перевод «human being» (в некоторых случаях это может означать местоимение «один») .

Однако, не смотря на то, что женщины активно участвуют в жизни церкви, при этом до сих пор им не удалось добиться равноправия. Парадокс заключается в следующем - женщины могут получать прекрасное богословское образование, преподавать в престижных вузах, преподавать Новый Завет, но при этом, что удивительно, они не могут читать евангелие во время церковной службы . И это еще одна немаловажная проблема, которую затрагивает христианский феминизм - вопрос служения женщины в христианской церкви.

Тема статуса женщин в христианской церкви стала обсуждаться в XX веке в связи с введением Англиканской церковью и рядом протестантских церквей женского священства. Тем не менее, обращаясь к истории, важно отметить, что служение женщины уходит корнями гораздо глубже - в самое начало апостольской церкви, пусть и не так легко дать характеристику этому явлению. Женский диаконат появляется еще в III веке, и в это время функции диаконата обрисованы довольно четко. Мы знаем об этом из Апостольских наставлений, где впервые появился термин «diakonissa» . Служение диаконисс всегда было направлено преимущественно на нужды женщин. В обязанности диаконисс входило миропомазание женщин после крещения (крещение она имела право совершить лишь при крайней необходимости), обучение основам веры, посещение женщин в их домах и оказание им помощи во время болезни, а также приношение причастия. Обычно диакониссой могла быть либо вдова либо дева. Также важно отметить, что в патристическую эпоху диакониссы причащались вместе со священниками - в алтаре. Однако постепенно чин диаконисс исчезает - например, в Византии он становится лишь званием и почетными обязанностями . Интересно, что в России, на поместном соборе 1917–1918 годов вопрос об этом чине выносят на повестку в Отделе о церковной дисциплине. Но доклад передают в соборный совет и возвращаются к нему лишь за 11 дней до закрытия собора. Вопрос остается открытым, так как успели утвердить только решение «о привлечении женщин к деятельному участию на разных поприщах церковного служения» , согласно которому женщинам предоставлялось право участия в приходских, епархиальных собраниях и приходских советах, а также занятие должности старост. Таким образом, чин диаконисс хотя никогда и не был формально отменен в православной церкви, но в тоже время не был и формально восстановлен .

В настоящее время приходится констатировать, что вопросы о женском священстве и епископате - одни из наиболее актуальных для христианского феминизма. Сейчас основными аргументами против женского священства Римско-католической и Православной церквей являются следующие: во-первых, ни одна женщина не вошла в число двенадцати Апостолов, а во-вторых, женщина не может быть образом Иисуса, который был мужчиной, а значит, лишь мужчины-священники в полной мере представляют Иисуса. Однако то, что женщины не стали Апостолами, еще не означает, что они не могут быть священниками. Сам Иисус допускал женское священство, приводя и мужчину, и женщину к новому священству через крещение: «Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал 3: 27–28).

Во второй половине XX и начале XXI века все больше церквей приходят к выводу о возможности для женщин быть священниками или епископами. Например, в 2010 году в Старокатолической церкви Италии была рукоположена вторая женщина-священник, осенью 2013 года генеральный синод Англиканской церкви узаконил рукоположение женщин в епископы, в Швеции Антье Якелен (рукоположена в священники в 1980 году) была избрана епископом в городе Лунд, в Австралии Сара Макнейл была избрана епископом города Графтон. А Папа Римский Франциск в одном из своих интервью заметил, что «церковь нуждается в обновлении», и ему было бы интересно изучить вопрос о женской роли в церкви, так как «женский гений необходим в любой области, связанной с принятием важных решений» .

Основные представители христианского феминизма: Катарина Бушнелл (Katharine Bushnell), Елизабет Кеди Стентон (Elizabeth Cady Stanton), Френсис Елизабет Керолайн Виллард (Frances Elizabeth Caroline Willard), Мари Маджерет (Marie Maugeret), Кети Женева Кеннон (Katie Geneva Cannon) и др.

Литература:

1. Белякова Е. В. Женщина в церковном праве и попытка реформ на поместном соборе 1917 - 1918 годов // Религии Мира: история и современность. Материалы научной конференции «Церковное право и государственное законодательство в истории России». - М.: Наука, 2004. - С.197–210.

2. Бер-Сижель Э. Служение женщины в церкви / Пер. Бакулов А. - М.: Библейско-богословский институт св.Апостола Андрея, 2002. — 215 с.

3. Брайсон В. Политическая теория феминизма. / Пер. с англ. Липовской О. и Липовской Т. - М.: Идея-Пресс, 2001. — 304 с.

4. Гурьева К.А. Христианский феминизм: истоки и современность // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. — 2014. — Том 15. — Выпуск 3. — С. 285 — 293.

5. Колосова И. А. Религия в гендерном измерении // Введение в гендерные исследования / Под ред. Костикова И. В. и др. - М.: Аспект Пресс, 2005. - С. 195–203.

6. Мень А. Феминизм и Библия // Библиографический словарь. - Т. 3 - М.: Фонд им. Александра Меня, 2002. - С. 299–300.

Как христианство сделало женщину свободной. Набросок христианского феминизма

Хосе де Рибера «Стояние Марии Египетской»

«Почему закон обуздал женский пол, а мужскому дал свободу , и жена, злоумыслившая против ложа мужнего, прелюбодействует, и подвергается за то строгому преследованию законов, а муж, прелюбодействующий с женой, не подлежит ответственности? Я не принимаю такого законодательства, не одобряю обычая. Мужья были законодателями, потому и закон обращен против жен, потому и детей отдали под власть отцов, а слабейший пол оставлен в пренебрежении. Напротив, Бог установил не так , но «почитай отца твоего и мать твою» (Исх 20:12) - вот первая заповедь, соединенная с обещаниями: «тебе будет хорошо, и кто злословит отца своего или свою мать, того должно смерти предать» (Исх 21:16). Видишь, равно и доброе почтил, и злое наказал. Еще: «благословение отца утверждает домы детей, а клятва матери разрушает до основания» (Сир 3:9). Видите, как равно законодательство. Один Творец мужа и жены, одна плоть - оба они - один образ, один для них закон, одна смерть, одно воскресение, одинаково рождаемся от мужа и жены, один долг обязаны воздавать дети родителям. Как же ты требуешь целомудрия, а сам не соблюдаешь? взыскиваешь, чего не дал? Если ты обращаешь внимание на худшее, то жена согрешила, согрешил и Адам, змий прельстил обоих, не оказался один слабее, а другой крепче . Но возьми во внимание лучшее. Обоих спасает Христос страданиями. За мужа стал Он плотью, но также и за жену. За мужа умер, и жена смертью спасается. Христос от семени Давидова именуется (чем, может быть думаешь, почтен муж), но и от Девы рождается, - это уже честь женам! ».

Святые девы, мозаика в Sant’Apollinare Nuovo

Итак, мы видим, как у этих двух великих святителей в их проповедях развивается диалектика «старого» и «нового». Старое - патриархат, новое - возвращенное Христом равноправие. Златоуст еще за «старое», хотя «новое» ему известно, Григорий уже полностью на стороне «нового» - полного богоданного равноправия полов. Иоанн видит оправдание патриархата в грехе Евы, Григорий отвергает это оправдание: «Если ты обращаешь внимание на худшее, то жена согрешила, согрешил и Адам, змий прельстил обоих, не оказался один слабее, а другой крепче». Григорий прямо противопоставляет мужское «законодательство», ущемляющее женщин: «Почему, будучи сам плоть такого же достоинства, не равно законополагаешь? » - законодательству Божественному: «Бог установил не так » - не так, как установили мужчины. Григорий знает, что неравенство - не естественный порядок вещей или божественное установление, но злая политика мужчин: «Мужья были законодателями, потому и закон обращен против жен ».

Оба святителя апеллируют к Писанию. Посмотрим, что оно говорит на нашу тему.

Порядок века сего - мужской порядок

Итак: «Сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их » (Быт 1:27).

Как мы уже видели у двух Отцов, это место означает простую вещь: оба пола обладают равным достоинством. Как было нарушено равенство? - через грехопадение, метастазы которого охватили все наше существование:

«Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься » (Бытие, глава 3).

Так грехопадение ввело человечество под мироправление тьмы века сего, о чьих механизмах . Вот каков порядок века сего: смерть, труд и патриархат . Женщина - не создана для! - а грехопадением втянута в семейное рабство («скорбь беременности, болезнь родов, влечение к мужу» ), в подчинение мужчине («он будет господствовать над тобою »). Мир сей, мир, который во зле лежит, падший мир - мир мужского порядка, мир во власти мужчин. Дело спасения в том, чтобы освободить человечество от последствий грехопадения - а значит, в том числе и от гендерного неравенства. Христос спас нас, дал возможность вернуться к райскому порядку, т. е. и к равноправию. Сломать порядок века сего - помимо прочего - означает сломать мужской порядок.

Анна Ли Мерритт «Ева»

Как видим, угнетение женщин встроено в целую систему зла. Введение в мир патриархата это одновременно и введение в мир власти и угнетения: господство мужа над женой - первое господство. С грехопадением в мир пришло угнетение, райское равенство сменилось мирскими иерархиями власти. А это значит, что христианству по необходимости вменен феминизм, а христианский феминизм по необходимости феминизм интерсекциональный: он понимает, что угнетение женщин пересекается с прочими видами угнетения - расовым, социальным, политическим и т. д. Что, конечно, прекрасно понимал апостол Павел, описывая как во Христе разрывается вся сеть дискриминаций, описывая пересоздание человечества во Христе:

«Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе » (Послание к Галатам, глава 3, стих 28).

Мы говорили: если секуляристы не поймут, что ценимые ими достижения суть плоды богословия прямого действия, то эти достижения могут и исчезнуть. Например: равенство, в частности равенство полов. В мире сем равенству нет места - слишком очевидно, что мы все различны, различия встроены в иерархию господства. Эмпирически слишком очевидно, что мы неравны. Нет места для равенства, нет того, относительно чего люди были бы равны. Христос дарит нам такое место, такую систему отсчета - Себя. В Нем мы равны. Христианство создало условия для равенства, «освоение» этих условий составляет подлинный нерв нашей истории. Забыть это - потерять первоусловие равенства.

Люди очевидно не равны: но мы верим в равенство как в очевидную вещь. Это так потому, что, пусть бессознательно, мы постулируем «место», где люди правда равны. Это «место» - не мир, т. к. мир и есть система неравенства, несправедливости, подчинения и т. д. Это «место» - Бог. Если Запад окончательно забудет Бога, все «права» рухнут. То же со свободой: естественные науки описывают законы природы, психология – психики, социология – общества. Везде законы, всё детерминировано. Где мы свободны - так это - в Боге. Так же и с братством: мир есть порядок вражды, братьями и сестрами мы можем стать только вырвавшись из мира. Где же территория, на которой могут развернуться свобода, равенство, братство; где их «место»? - в Боге, которым мы «и движемся, и живём, и существуем ».

Хорошо, скажет кто-то, Павел формулирует правило равенства, но разве это чисто абстрактное правило не аннулируется его же, Павла, вполне конкретными пастырскими наставлениями о платках, браке и т. д.? На это возражение прекрасно отвечает Ален Бадью , сводя пастырскую политику Павла относительно гендерных вопросов к «проведению универсализующего равенства путем обратимости правила неравенства ». Да, Павел не спорит с традицией платков, это бессмысленно, одним наставлением в один момент культуру не переделать - но он вводит равенство утверждением симметричных правил: если женщинам следует иметь длинные волосы и платок, как то было принято много веков до Христа в восточном Средиземноморье, где благовествовал Павел, то симметрично мужчинам следует коротко стричься и не покрывать голову. Каковы бы не были конкретные правила в данном социуме, пусть эти правила подчинятся вот этому: «Впрочем, ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе ». Все дело, подчеркивает Бадью, в этом «впрочем ». Хорошо, женщина то-то и то-то, но впрочем и мужчина тогда то-то и то-то. Павел своими пастырскими наставлениями вкладывает закваску Царства в муку человечества, евангельскую логику - в конкретную культурную среду. А наша история - вскисание теста, и один из признаков этого вскисания - освобождение женщин.

Против отцов и мужей

Итак, век сей есть мужской порядок, патриархат. И мы знаем, какое место в патриархате отведено женщине - место служанки и проститутки, «в норме» - домашняя работа и супружеский долг.

«Женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё » (Лк. 10:38-42).

Марфа воплощает традиционную феминность, женское поведение, предписанное патриархатом - занимается домашней работой. Мария же избрала «благую часть» и домашней работой не занимается. Женщины слушают слова Христа уже две тысячи лет, и все меньше среди них Марф и все больше Марий.

Надо ли вообще говорить о евангельских женщинах, об их многочисленности и значительности? В частности о блудницах? Блудницы в веке сем, обслуживающие страсти грешных мужчин, в новом веке, со Христом они - свободные, чистые, вырванные из мирской грязи.

Надо ли говорить, что враги Христа - мужчины: священники, фарисеи, книжники, чиновники. Мужчины, властвующие политически, религиозно, интеллектуально; мужчины, не допускающие к власти женщин; мужчины, распинающие Бога. Но врагов-женщин у Христа просто нет!

А кто остался Ему верен во время и после Распятия? - женщины. Женщины стояли у Креста и женщины шли помазать Его мертвое тело, женщинам первым открылось, что «могила пуста». Апостолы и вообще ученики-мужчины предали его, а ученицы остались верны Ему и становятся «апостолами апостолов».

Джон Кольер «Благовещение»

И конечно - Та, кто родила Спасение мира; Та, кто превыше серафимов и херувимов.

Что со святыми женщинами? Святая Варвара заперта отцом в башне, а потом за свои убеждения убита им. Такова власть отцов. А если не отцы, то мужи, тогда особенно, когда брак был узаконенным изнасилованием, когда дочерьми торговали как вещами. Святая Иулиания была жестоко избита отцом за нежелание выходить замуж, а казнил её несостоявшийся жених - примечательный мужской союз. Святую Матрону муж бил и не пускал в церковь. Ей пришлось сбежать от мужа, переодевшись евнухом. Святую Магну отдали против ее воли замуж, ей приходилось идти на многие хитрости, чтобы не переспать с тем, кого она не любила (не выполняла «супружеский долг», а на самом деле избегала изнасилования).

Мария Египетская, которой посвящена недавно прошедшая неделя Великого поста, была блудницей. Т. е. женщиной, которую использовали как вещь мужчины, в частности - те паломники, с которыми она прибыла в Иерусалим. Чтобы выйти из этой грязи, ей пришлось уйти на много лет в пустыню, где ее находит святой Зосима, что, характерно - в поиске «святого мужа , превзошедшего его в трезвении и делании ». А нашел-то женщину!

Поэтесса святая Кассия, по преданию, отличалась необыкновенной красотой, и в юности была одной из одиннадцати девушек, представленных византийскому наследнику для выбора невесты. Наследник отверг Кассию из-за ее остроумия и смелости, ибо не пристало девушке быть остроумной и смелой: на типичное сексисткое высказывание наследника «от жены произошло все злое » она ответила «от жены же произошло все лучшее ».

Святая Евгения, девушка-христианка, отказывается от замужества и заканчивает жизнь как мученица. Она притворилась мужчиной, чтобы жить в монастыре, где стала настоятелем. В ее житии очень хороша видна диалектика «старого» и «нового»: феминистский язык еще не сформирован, житийный язык вполне сексисткий, но говорит-то вещи феминистские: «Евгения превосходила всех монахов, хотя и была женщиной. Из этого видно, что добродетель присуща всем, и для желающего идти праведным путем быть женщиной не помеха ».

Объективация, феминитивы, активизм

Итак, к женщине относятся как к средству сексуальной эксплуатации, ликвидируя ее человеческое достоинство - это называется объективацией. Мой любимый на этот счет пример - святая Мастридия. Парень назойливо домогается девушки. Потеряв терпение, Мастридия спрашивает, что в ней его так притягивает. «Глаза» - отвечает тот. И тогда иглой, которой шила в этот момент, она прокалывает себе глаза: несколько радикально, конечно, но разрушает объективацию.

«Кто посмотрит на женщину с вожделением, тот уже прелюбодействует в сердце своем » - заповедь, помимо прочего, именно против объективации. Это запрет на видение женщины как своей - пусть воображаемой - сексуальной утехи, а не как на равночестное богоподобное существо.

Это ведь так «естественно» - «раздевать женщин глазами», не правда ли? Но Христос воспрещает это. Как и феминистки, чьи призывы против объективации часто вызывают усмешки - но Христа вон вообще распяли. Причина этих усмешек в том, что к женщинам мы - и мужчины и женщины, сформированные патриархатом - относимся вообще несерьезно, не как к полноценным людям. Пара примеров.

В силу мужского господства женская идентичность формируется в мужской перспективе. А отсюда феномен самообъективации, когда женщина видит в себе - и тратит на это море времени и сил - объект мужского взгляда. И здесь мы тоже находим тождество классических христианских наставлений и феминистских призывов. Вот апостол Петр обращается к женщинам: «Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте » 1 послание Петра, 3:3-4. Тертуллиан, который вообще-то был ярым сексистом, яростно боролся против женских украшений - во-первых из той же заботы о личностной полноте женщин, что и Петр, а во-вторых - из-за возмущения, что огромное деньги идут на побрякушки, когда люди голодают. Так он связал женское и социальное угнетение, переходя - в этом отдельном своем призыве - на позиции интерсекционального феминизма. Феминистки, в данном случае, сказали бы что-то вроде: «не надо гробить свою личность ради внешности, следует заниматься самореализацией». Логика одна.

Вообще можно дело весьма упростив сказать: частые обвинения христианства в том, что оно лишает нас «радостей секса», не сводятся ли к тому, что христианство просто-напросто воспрещает нам быть скотами, не ликвидируя «радостей секса» самих по себе, естественно?

Хосе де Рибера «Святая Инесса». Инесса не захотела выходить замуж за сына префекта. Префект поставил её перед выбором: принести жертву богам или отправиться в бордель. Она отказывается приносить жертвы. Святую обнаженной ведут в бордель. Ангел укрыл её тело покрывалом, а клиенты борделя чудесным образом лишались влечения, когда хотели изнасиловать святую. В итоге её убили.

Что бесы правят нами посредством желания, а желание передается через язык. Век сей - это особое устройство языка и желания, и дабы его свергнуть и приблизить будущий век, следует это устройство сломать, в частности - упразднить патриархат. На уровне желания это выражается в борьбе с объективацией. А в языке? Эту проблему как будто бы должны решить феминитивы, вроде пресловутого слова «авторка». Действительно, все языки мира - явно «мужские», то есть само устройство языка поддерживает патриархат. Но с другой стороны - возможность изменить язык сознательно и такими грубыми мерами как перевод слов в женский род, кажется мне сомнительной затеей. Тем не менее, при Петре I наш язык претерпел чудовищные изменения, язык был весьма и весьма искорежен. Это безусловно было катастрофой языка. Но без этой катастрофы не случилось бы спустя век чуда русской литературы. Быть может, и с феминитивами произойдет - если тому суждено сбыться - нечто подобное: то, что сейчас кажется глупостью и извращением языка, через эпоху станет чем-то прекрасным, откроет новые - ныне непредставимые - возможности, как был непредставим Пушкин из времен Феофана Прокоповича.

Писали мы и про одержимость идеями. Часто можно услышать, что феминистки «неадекватны», «истеричны». Безусловно, ко многим из них такие определения подходят, как и к большинству последовательных людей с ясно определенными взглядами. Вообще быть «активистом» - состояние небезопасное. Православные ведь знают, что коли является тебе ангел - скорее всего это бес. Прелесть узнается прежде всего по гордыне, чувстве своей правоты, отсутствию любви, неспособности понять другого. Феминистка ли или православная - если человек что-то доказывает, не слушая собеседника - он одержим, и правильность и благородство идеи (скажем, Православия) тут ни при чем: бесы, повторим, как раз любят представляться ангелами.

Все что мы доселе говорили - скорее «теоретично». Но где теория, там и практика: сначала огромная роль женщин в первохристианских общинах, а затем уже и конкретные законы защиты их прав уже в Средневековье (как это было конкретно на примере древнерусского общества можно прочитать у Ключевского). Одной из первых феминисток (если не просто первой) была Мэри Уолстонкрафт, которая помимо прочего обосновывала равенство полов с христианских позиций - полы равны перед Богом. Так или иначе, женщины освобождены только и исключительно в западных странах, т. е. в (пост)христианских. Двухтысячелетняя христианизация привела к равноправию полов - формальному как минимум, но ведь и не только формальному. Это история. А где мы оказались сейчас? - конечно, в «либерастии».

Либерастия

«Либерастия» кажется мне крайне удачным словцом, ибо оно улавливает некое типическое подозрение консерваторов: всякий либерал немножко педераст. Причем под «либералом» как правило понимается человек, выступающий «за все хорошее против всего плохого», этакий «гуманист-моралист», а под педерастом - не педофил, а гомосексуал. В чем причина этого консервативного подозрения?

Мы сказали, что половое различие - перворазличие, образец и начало всех остальных и тем самым - фундамент всей культуры. Если с этим перворазличием что-то сделать, то вся антропологическая реальность дисбалансируется. Именно это и произошло с нашей современностью из-за вмешательства христианства. Сломав традиционную гендерную систему, освободив женщин, христианство сломало мирской порядок.

Евагрий Схоластик описывает : «Хотят с мужчинами быть мужчинами, а с женщинами - женщинами, желая причаститься каждому естеству, а не принадлежать только одному. Образ жизни их столь точно уравновешен на весах, что, даже когда они сильно отклоняются в сторону, это отклонение совершенно неощутимо, несмотря на мощный размах. Для них настолько смешаны противоположности (ведь Божья благодать соединяет несоединимое и вновь разъединяет), что в них сосуществуют жизнь и смерть… И так в них обе жизни переплетены, что даже совершенно отвергнув плоть, они по- прежнему живут и с живыми… всех слушают и со всеми встречаются ».

Это естественно черт знает что. В мифологической перспективе все делится, расходится на два: свет-тьма, добро-зло, верх-низ, правое-левое, рациональное-эмоциональное, активное-пассивное, мужское-женское. Понятно, что в этом ряду на долю женщин выпадает тьма, зло, левое, низ, эмоциональное и пассивное. Но христианство расколдовало мир, сломало мифологические оппозиции - произвело юродское смешение противоположностей по Евагрию Схоластику. Зачем? - чтобы «всех слушать и со всеми встречаться », чтобы все были равны в Божьей благодати. «Либерасты» скажут, что это прекрасно, а консерваторы - вполне разумно - возмутятся чудовищным нарушением порядка.

В пресловутых псевдофеминистскаих спорах вокруг придерживания дверей, уступания места, платы за счет и прочего надо заметить следующее - всем нам, и мужчинам и женщинам, удобно, когда эти правила четко определены. Систему этих правил мы пошатнули - и вот нам стало непонятно, как себя друг с другом вести. Самые основы повседневности пошатнулись. - мы выгнали нечистый дух патриархата, но если комната останется пустой - придут семь духов, злейших его. Определенное понимание того, что значит быть мужчиной, составляет стержень того, кто я есть. Предположим, осознав, что это понимание - ошибочное, дурное, злое, мне удалось этот стержень вынуть из себя. И что? Я останусь без стержня, весь мой мир разрушится. Иными словами, необходимо не просто убить старый гендерный порядок, но и создать новый.

Микеланджело. Сикстинская капелла. Дельфийская сивилла

Все наши святые женщины, упоминавшиеся выше, тождественны в том, что бегут из мужского мира: не слушается отца, не хочет замуж, сбегает от мужа. Отвергаются традиционные семейные ценности. Розанов, самый прозорливый защитник семейных ценностей, указывает, что Христос ради вполне абстрактного добра отвергает мир, что тем самым монахи - образец мироотречения - гомосексуалы, отвергнувшие семью, и именно христианство порождает либерализм и коммунизм, кои в свою очередь ввергают мир в пропасть. И Ницше, в своей критике нигилизма, в ностальгии по первобытным воинам не забывает упомянуть о «презрении к бабенкам », о том, что коли идешь к женщине, надо «не забыть плетку ». «Мужчина должен воспитываться для войны, женщина – для отдохновения воина. Все остальное – вздор », проговаривает Ницше патриархальную мечту об отношениях полов, зная, что она разрушена христианством – «рабской моралью », «изморалившей » современное человечество.

Консервативное подозрение основано на том, что освобождение женщин приводит к «обабиванию» мужчин, т. е., по «логике» консерваторов, к их гомосексуализации. Этот фантазм консерваторов мы более рассматривать не будем, а просто зафиксируем: им кажется, что традиционное женское поведение вменяется «либерастией» мужчинам. Это, надо сказать, так и есть.

Вспомним: мужчина грехопадением втянут в «карьеру» («в поте лица»), а женщина в семью («скорбь беременности»), но опять и опять: если мы видим общество, где эти роли сломлены - а именно наше общество - не значит ли это, что в таковом обществе последствия грехопадения преодолены - и случайность ли то, что это общество - (пост)христианское? Пока мы видим власть мужчины мы вынуждены фиксировать это как вернейший признак мира во зле лежащего. А вот когда мы видим власть женщины - тут мы можем видеть возвращение райского порядка. Феминизация, как указывают многие социологи, ведет к снижению насилия в обществе, т. е. просто-напросто к обществу более евангельскому. Биологи указывают, что по многим причинам, мужчина - более агрессивен, т. е. просто-напросто более злой чем женщина. Это совпадение теологических, социологических и биологических выкладок пусть проанализирует кто-то поумней и пообразованней меня, а здесь просто зафиксируем: это совпадение имеет место быть.

Ибо каков идеал традиционного женского поведения? - кротость, мирность, целомудренность, мягкость и пр. Но это именно те качества, которые христиане вменяют как обязательные для всех. Христос со слабыми, униженными и т. д. - т. е. и с женщинами тоже, ибо от века их унижают. Это то, что обычно называют просто нравственностью. А мужское поведение? - сила, гордость, твердость, донжуанство - другими словами, безнравственность. «Как же ты требуешь целомудрия, а сам не соблюдаешь » - спрашивает у мужчин Григорий Богослов. Да легко: пусть женщина будет целомудренной (или идет «работать» в бордель), а так как «мужья были законодателями, потому и закон обращен против жен », то сами себе мужчины разрешили многое: разрешили себе зло. Банальнейшая из ситуаций: женщина, которая занимается сексом «не по правилам» - шлюха, мужчина в той же ситуации - молодец-удалец.

Драться - это по-мужски. Если ты не дерешься - ты баба. Дело, однако, в том, что агрессия - это плохо. Это, конечно, ужасная банальность, что не мешает ей нарушаться на каждом шагу. Давайте спросим себя: какова гендерная принадлежность грабителей, убийц, насильников? Как-то так получается, что в большинстве своем это мужчины. Великое этическое правило «нельзя бить девочек» - чуть не главное в воспитании мальчиков. «Нельзя обзываться» - вот еще одно. Эти вполне феминистские, вполне христианские, типические правила либерастии в нашем детстве обычно проходили по рубрике «надо быть хорошим мальчиком». Не знаю, зачем было переименовывать «вежливость» в «политкорректность», а «нравственность» в «толерантность», но речь на самом деле идет именно об элементарной нравственности и вежливости; о том, что общество следует устроить по правилам любви, а не по правилам агрессии и превозношения. Над феминистками часто издеваются из-за их («истерического») внимания к непристойному поведению и непристойным замечаниям мужчин. Не знаю что здесь сказать, кроме того, что нас всех, кажется, воспитали в запрете на непристойности, что этот запрет кажется мне элементарным нравственным поведением, кажется мне нормой христианской жизни. Наши подруги, матери, сестры, возлюбленные, дочери - люди, и давайте попробуем их не унижать. Как будто бы просто. На самом деле нет.

После революции

Традиционное женское поведение - не в идеале, а в реальности, и здесь проблема - на самом деле является типично рабским поведением, лакейством. Скажем, совмещение глупости и коварства, часто приписываемые женщинам - приписывается также и слугам: трусость, неумение отстоять свои интересы. Заметьте, что взаимоотношения Дживса и Вустера - типичные отношения мужа и жены. Вряд ли Вудхаус имел в виду, что его герои были любовниками, я хочу сказать только, что типовые отношения мужа и жены - отношения господина и слуги. Вустер - командует, он немного смешной и глупый, а Дживс - подчиняется, обустраивает быт своего господина, и тут же тайно, за спиной руководит Вустером. Это муж и жена, как их описывают комедии и анекдоты. Также и странная любовь и преданность рабов к господам - поведение Дживса, поведение Фирса из «Дяди Вани», называвшего отмену крепостного права «несчастьем», поведение многих современных женщин, ностальгирующих по патриархату - ибо они не знают, как жить свободными, у них нет опыта свободы.

Современная женщина такая не от природы, равно как и мужчина. Их поведение - продукт социальных отношений, именно господства-рабства. Женщина сформирована как раба, мужчина - как господин. Не знаю, возможно так уже делают, но мне кажется, что следует привнести методы и находки постколониальных исследований в исследования гендерные. Так же как постколониальный субъект формально освобожден от колониального гнета, однако весь он сформирован опытом колониального угнетения, и все равно продолжает управляться, но в более гибких схемах, своими прежними хозяевами, так же и женщина - формально освобожденная, она определена многотысячелетним мужским угнетением и продолжает формироваться, но в более гибких схемах, мужчинами.

Или революционная метафора. Ввести в рабочий класс классовое сознание, т. е. превратить его в класс революционный (пролетариат), как мы знаем из Ленина и Лукача, можно только извне. Требуются ренегаты из правящего класса, изменившие классу господ и перешедшие на сторону рабов. Рабы не имеют опыта свободы - с этим опытом их могут познакомить только господа. Но для этого нужно, чтобы нашлись господа, предавшие интересы своего класса. «Интеллигенцией» в России называют освободительное движение, т. е. господ, перешедших на сторону крепостных, бедняков, пролетариев, женщин. При этом «интеллигент» - объект презрения «настоящих мужчин», и справедливо, ведь интеллигенты - ренегаты, предатели. Ницше называл христианство рабской моралью. Как всегда, он был прав, но не докрутил до конца: если рабы одержали верх, то они не рабы уже, но, конечно, и не просто замещают старых господ. Христос на стороне рабов, безусловно - якшается с низами еврейского общества, а большинство первохристиан - рабы, бедняки и женщины. Но Христос дарит рабам благодать освобождения, создает пространство свободы, где нет уже ни рабов, ни господ.

Дело вот в чем. Патриархат, как указывает нам феминистская мысль, - система угнетения не только женщин, но и мужчин. Страдают от патриархата все, типовой пример: армия и война. Жертвами мужской агрессии чаще всего выступают мужчины. Мужской субъект сформирован как тот, кто должен быть агрессивным, чего-то вечно добиваться, и в целом быть всегда немножко моральным уродом - скажем мужчинам запрещено «выражать чувства» и т. п. Это во-первых безнравственно, а во-вторых - весьма немногим удается достичь идеала традиционного мужского поведения, что вызывает многочисленные фрустрации: скажем, «гопота» - это именно мужчины, не добившиеся «успеха», что заставляет их проявлять себе «настоящими мужиками» примитивными средствами вроде драк с мимоидущими людьми, Аналогично семейное насилие, насилие мужей и отцов, как правило свойственно мужчинам-«неудачникам», также и мальчики-задиры - сыновья из неблагополучных семей и т. д.

Бык с Уолл-стрит - один из главных символов капитализма. 7 марта 2017 года перед ним установили статую девочки.

Итак, в свержении патриархата заинтересованы все - и мужчины, и женщины. И думать над тем, как должны быть устроены отношения мужчин и женщин при их равноправии - значит думать над тем, как должно быть устроено постреволюционное общество (потомки крепостных и дворян в России, белые и черные в США и т. д.). Женщинам, как освобожденным рабам, следует произвести экспроприацию господских владений - мужского опыта: завладеть достижениями мужчин: опытом рациональности, опытом свободы, опытом самостояния - всем тем, в чем женщинам было отказано. Мужчинам следует научиться не властвовать, научиться равноправию. Т. е. свободная женщина - это по необходимости немного «мужчина» (ибо только мужчина был свободен), а мужчина, признающий равенство, - немного «женщина» (ибо отказывается от мужского доминирования): юродское смешение противоположностей. Постреволюционное общество уничтожает старый порядок, но не его достижения. Дворянская усадьба - более не место власти и эксплуатации, а музей. Петергоф - не резиденция императоров, а место отдыха тысяч туристов. Старый опыт - лучшее в нем! - должен войти в новый, но утратить свою функцию поддержки мира сего. Следует произвести новый опыт - что самое сложное, ибо он именно новый, ни у кого нет опыта общества, где нет рабов и господ. И для господ, и для рабов одинаково сложно перестроиться в граждан. Здесь и понятная опасность: дурная маскулинизация женщин - перенимание злых повадок мужчин, а не опыта свободы. Женщинам следует удержать и развить свою приобретенную в (пост)христианских обществах свободу, но не становиться «мужиками»; напротив - мужчинам надо перестать быть «мужиками».

В феминистской перспективе, во-первых, следует отсоединить мужской опыт от общечеловеческого, ибо до сих пор мужской опыт воспринимается как просто человеческий, а женский - как некое дополнение к нему. «Человек» как таковой не дан в опыте, он выступает или как мужчина, или как женщина. Истина системы не может быть постигнута в личном опыте, а только в абстракции, ибо личный опыт дает знание только твоего участка системы, но не системы в целом: я не испытаю женское на опыте, женщина не испытает на своем опыте мужское. «Мужское отклонение» от общечеловеческого должно быть осмыслено как симметричное «женскому». Общее в человеческом равно принадлежит обоим полам, а их особенности, стало быть, - всего-навсего особенности, и специфически мужское - такое же смешное, как и специфически женское.

Во-вторых, следует понять что деление на мужчин и женщин останется навсегда, пока существует биологическое различие полов. В силу естественных различий они будут всегда как-то культурно «одеты», как-то будут символизироваться - где есть пол, там будет и гендер. Следует так переформатировать половое различие, чтобы оно не было основанием неравенства; следует так устроить общество, чтобы различия не встраивались в иерархию, а были «на свободе». Следует изменить как мужское, так и женское поведение. В силу естественной символизации полов гендер всегда будет разниться, а следовательно - задача не в аннулировании различий, а в построении такого порядка, где они не будут основой порядка-власти, а лягут в основу порядка-дружбы.

Этот новый опыт равноправия, повторяю, не дан, его следует изобрести. Разрушив патриархат, мы дисбаланисровали все - и в этих руинах патриархального общества нас ждут два вида угроз. Первый - фундаменталистская реакция, второй - неизвестные нам опасности, всегда рождаемые свободой, ведь где свобода, там и зло. Мужчины с вынутым стержнем традиционной маскулинности становятся или инфантилами, или мачо. Женщины, оставляя за собой старую роль, берут на себя и новую: дом остается за ними, но они и работают. Это мало кому нравится. Отсюда - желание вернуться, фундаменталистская реакция, столь ярко иллюстрируемая игиловскими (запрещенная в России организация) массовыми изнасилованиями, рынками наложниц и пр. А из новых опасностей - прежде всего непонимание, как надо себя ввести, каков должен быть, например, флирт, как должна функционировать семья, что такое сейчас быть «правильной» женщиной и «правильным» мужчиной. Быть свободным в любви - невозможно, легче все разрушить. Но что невозможно человеку, возможно Богу. Или как поет Нина Карлсон: «Эта дискотека должна быть невозможной, а мы пляшем, значит, можно ».

КНИГИ О ЖЕНЩИНАХ

У нас было три подборки о женщинах:

: в первой части - о святых женщинах, во второй - богословы, библеисты, историки, писавшие на нашу тему.

Подборка художественной литературы о женщинах.

Пять романов с главными героинями-язычницами, живущими до Христа, но предчувствующих Его.

[* Понятие «богословия прямого действия», так же как и «синтеза сверхискусственного» из прошлой статьи, я позаимствовал у Секацкого. Он использует их как инструменты кинокритики, я же - в других целях.]

Своей эпатажной акцией в Храме Христа Спасителя группа никому неизвестных девушек («Pussy Riot») напомнила о давнем конфликте. Не только радикалы и экстремисты, но и значительная часть умеренных феминисток обвиняют христианство в том, что религия веками служила инструментом подавления женщин и утверждения мужского господства. Действительно ли Церковь можно назвать системной противницей идеи равенства полов? Как понимать призыв апостола «жена да убоится мужа»? «Фома» попросил разъяснить эти вопросы заместителя декана Богословского факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиерея Николая Емельянова.

В современной общественной жизни России феминизм как общественное движение крайне непопулярен. Видимо, историческая память еще прочно сохраняет трагедию катастрофического истребления мужчин сперва в гражданскую, а потом и во Вторую Мировую войну. В послевоенную эпоху женщинам пришлось делать буквально все. Поэтому отечественный феминизм имеет природу скорее бытовую, чем идейную.

Однако, иногда, трудами некоторых отдельных людей, феминистский протест выливается и в чисто идеологический эпатаж. Поскольку же в России основной общественный институт, последовательно отстаивающий традиционные ценности – это Церковь, то Церковь и становится подчас единственным адресатом такого эпатажа. Хотя на самом деле, она абсолютно не заслуживает подобных обвинений в свой адрес.

Именно христианство было той силой, которая сформировала базовые представления современной западно-европейской цивилизации об абсолютной ценности человеческой жизни независимо от пола, возраста, цвета кожи и умственных способностей или физических возможностей человека. В церковном понимании, перед лицом Божиим, мужчина и женщина абсолютно равны. Со всей очевидностью и даже жесткостью, до которой далеко любым феминистским инвективам, это выражено в словах Священного Писания: «Нет мужского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28). Собственно, идея о равенстве полов впервые исторически сформировалась только в контексте христианской цивилизации. И, как показывает опыт, больше ни в каком культурном контексте сформироваться она не смогла.

Этот факт говорит уже сам за себя. Идеалы рыцарства, служения Прекрасной Даме – целиком выросли из христианского представления о том, что в каждой женщине мужчина может увидеть образ Пречистой Девы и послужить Ей. Ведь самым прекрасным, несравнимым ни с кем человеком Церковь называет именно Деву Марию, которая прославляется христианами как несравненно превосходящая самых прекрасных ангелов. «Честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим», – так говорит о Ней древнейший церковный гимн.

Часто приходится слышать, что в Священном Писании есть указания на «второстепенную роль женщины». Как правило вспоминают слова апостола Павла: «жена да боится своего мужа». Феминисток эти слова возмущают, а некоторые мужчины, страдающие от неспособности завоевать авторитет, неправомочно используют эти слова для самоутверждения в семье.

Но все как-то забывают, что фраза вырвана из контекста, и лишь от этого звучит непонятно. Апостол в равной степени призывал к ответственности друг перед другом и женщин и мужчин. Целиком цитата звучит иначе: «Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа» (Еф. 5:33). Эти слова говорят о том, что мужчина должен так любить свою жену, чтобы быть готовым отдать за нее свою жизнь.

Здесь есть определенная ассиметрия. Она связана с различным мировосприятием мужчины и женщины. Мужчина акцентирован на внешнем, и от него Господь требует внешнего акта самопожертвования за свою семью. Это не всегда означает необходимость отдать свою жизнь в бою за свою жену и детей. Иногда не менее трудно отказаться от дорогих мужских игрушек или пресловутой, ложно понимаемой «свободы» ради заботы о своей семье.

Напротив сильная сторона настоящей женщины – жизнь внутренняя, душевная и духовная. Здесь очень часто мужчинам бывает до женщин очень и очень далеко в кропотливом, день за днем, выстраивании отношений доверия и взаимопонимания. Поэтому Господь и требует от женщины другого. Если мужчина должен бояться оказаться безответственным трусом перед лицом своей жены, то женщина должна бояться оказаться неспособной любить, бояться оскорбить эту любовь, олицетворением и воплощением которой она является. Не знаю, что из этого трудней, мужской подвиг или женский.

Уверен только в одном, что к женскому подвигу любви я, как мужчина, совершенно не способен.