В каком веке было создание киевской митрополии. Киевская митрополия

Третий сын князя Святослава Игоревича Владимир (см. “Ж.М.П.”, 1954, 7) (978-1015), при котором Киевское государство достигло наивысшего могущества и стало одним из сильнейших и влиятельнейших держав Европы, рос в обстановке двойственного воспитательного влияния. От бабки своей Ольги он унаследовал ее христианскую настроенность и опыт державной деятельности, от отца - его прямой, открытый нрав, решительность в действиях и несгибаемую волю к честному одолению своих врагов.

Решительность в действиях сочеталась у него с осторожностью и умением выжидать благоприятных обстоятельств. Вся деятельность Владимира показывает, что он ко времени своего вступления в великокняжение отдавал себе отчет не только в истине Христовой веры, но и в благодатном воздействии христианства на укрепление в народе общерусского сознания, на создание более благоприятной обстановки, усиления общерусской государственно-великокняжеской власти.

Внимательное изучение русских летописей и иноземных письменных источников приводит к выводам, что, во-первых, Владимир принял св. крещение, будучи вел. князем, во-вторых, что крестился он, невидимому, в Киеве между 986 и 988 гг. На этих выводах сходятся крупнейшие церковные и гражданские историки нашего времени.

Но величайшая историческая заслуга Владимира перед Церковью и народами Руси - не в его личном крещении, а в том, что он приобщил к христианству широкие массы русского народа и создал условия для полной победы св. веры на всей территории нашей необъятной Родины.

Крещение Руси в самый короткий срок сблизило Киевское государство с культурнейшими странами тогдашнего мира и сделалось могучим средством быстрого развития русской культуры.

Широко известно предание об “испытании вер” Владимиром. Вкратце его содержание сводится к следующему: в 986 г. к Владимиру приходили с предложением своих вер посланцы мусульман (с Волги), иудеев (из Крыма), Римского папы и византийских греков.

Владимир сразу отверг предложения мусульманства, противного ему обрядом обрезания и запрещением винопития и употребления свинины; отклонил иудейство, сочтя рассеяние иудеев по всему миру знамением возмездия Бога за грехи этого народа; отрицательно отнесся к “латинской воре”, заметив, что прежние поколения русских христиан и св. кн. Ольга отвергали “римские” особенности обрядов и обычаев. Более всего его убедили впечатляющие речи греческого философа.

Однако Владимир и ему заявил о своем намерении подождать и подумать прежде, чем решиться на принятие христианства. В следующем 987 г. Владимир снарядил 10 “добрых и смышленых мужей”, “слов” в разные страны для ознакомления с перечисленными выше верами на местах.

Послы (по-древнерусски “слы”) возвратились, неотразимо очарованные византийским храмом и богослужебным великолепием, с весьма холодными впечатлениями от других вер. Владимир окончательно склонился к христианству.

Было не так давно время, когда одни церковные историки принимали это предание как совершенно неоспоримое во всех его подробностях, другие категорически отвергали его как выдумку позднейшего времени от начала до конца (напр., Голубинский Е.Е. “История Руси”).

Современная историческая наука считает основу предания исторически достоверной, признавая, конечно, что и данное предание, как и всякое произведение устного творчества, до времени фиксации его в литературе обросло наслоениями недостоверных подробностей.

Ничего необыкновенного в основе предания нет. Конечно, едва ли Владимир нуждался в “испытании вер” для себя лично: для него вопрос был, невидимому, ясен. Такое, “испытание” могло иметь целью наглядное убеждение более или менее влиятельных слоев ‘ -населения.

К концу Х в. Киев был большим (для того времени) и оживленным торговым городом. В нем бывали купцы многих восточных, южных и западных стран; многие из них либо задерживались здесь надолго, либо поселялись совсем.

Есть сведения, что в Киеве были молитвенные дома мусульман, иудеев, армян и др. Невидимому, отношение к иноверцам у русских было вполне терпимым. Очень вероятно, что Владимир мог устраивать беседы и состязания с представителями различных вер.

Киевляне имели оживленные торговые сношения не только с Византией. Они сухопутными дорогами были связаны с Польшей, Венгрией, балканскими странами. Поверхностные наблюдатели отправлений разных религиозных культов могли привозить в Киев самые противоречивые сведения о них.

Такому вдумчивому государственному деятелю, как Владимир, вполне естественно было усвоить мысль либо о снаряжении специальных посольств, либо (что вернее) - поручить своим “слам” при выполнении общих дипломатических поручений обратить пристальное внимание на изучение религиозной жизни. Из истории внешней политики известно, что Владимир не только положил начало русской дипломатической службе, но даже активно вмешивался в дела ряда европейских стран. Результаты наблюдений, изучения и сравнительных впечатлений, невидимому, докладывались “слами” не только вел. князю, но и киевскому вечу.

Такова реальная основа предания.

В 988 г. Владимир во главе войска идет походом на крымские владения Византии. Поход носил карательный характер. Дело в том, что в соответствии с греко-русским договором (подписанным еще при Игоре) о взаимной помощи Владимир помог византийским импер. Василию и Константину преодолеть серьезную угрозу их власти со стороны одного из своих полководцев. В награду греки обещали многое; в числе обещаний был и брак Владимира с сестрой императоров Анной.

Однако греки столь упорно оттягивали обещанное, что Владимир решился на названный поход. Русские овладели крупнейшим крымским форпостом Византии, городом Корсунь (Херсонес). Владимир с достоинством заставил византийцев быть верными своему

Анна с большой свитой и сонмом духовенства была привезена в Корсунь. Там в торжественной обстановке было совершено христианское бракосочетание Владимира 6 Анной и одновременно крещение дружины Владимира.

Вполне вероятно, что Владимир при совершении брака произнес исповедание св. веры, что потом могло быть летописцами сочтено за факт крещения его.

В Киев Владимир возвратился с большим числом священников. Нужно полагать, что далеко не все они были греками по национальности, совершенно очевидно, что многие из них были славянского происхождения, к болгарской народности принадлежал и первый поставленный для Руси Константинопольским патриархом и вскоре прибывший киевский митрополит Михаил.

По приезде в Киев митрополит, все вновь прибывшие и бывшие здесь ранее священники, при непосредственном личном участии кн. Владимира, развернули широкую проповедническую деятельность.

Наряду с массовой и групповой проповедью широко применялись индивидуальные беседы, беседы велись в отдельных домах.

И после того, как под здание святого дела был подведен могучий фундамент, приступили к истреблению языческих идолов; со дня на день увеличивалось количество христиан. Наконец, последовал указ о явке всех некрещеных русских киевлян на р.Почайну и совершился великий исторический акт. Христианство волей Божией становилось государственной религией Киевской Руси.

После крещения князя и киевлян получила начало и Русская Церковь. С Владимиром приехало на Русь, кроме митр. Михаила, 5 епископов и священники. Стали строиться храмы, совершаться богослужения, словом, началась историческая жизнь Русской Православной Церкви.

В отношении внутреннего управления Русской митрополией митрополиты были вполне независимы, их решения не требовали патриаршего утверждения - в первую очередь ввиду отдаленности и политической независимости Руси от Восточной Римской империи . При этом как правило избирались митрополиты из уроженцев Империи и поставлялись там же. Споры вокруг престолонаследия на Всероссийскую кафедру нередко возникали из-за того что русские князья стремились поставлять на Руси русских по рождению митрополитов, а Царьградские патриархи крепко держались за прежний порядок. Так, по случаю войны великого князя Ярослава с Империей, Киевская кафедра долго пуствала, а в году он велел Собору русских епископов и поставить первого митрополита из русских, святителя Илариона , благословленного патриархом лишь задним числом. Выбор в году митрополитом Климента Смолятича на Соборе русских архиереев привел к расколу между ними, - те кто настаивал на невозможности поставления митрополита без патриаршего участия были вначале преследуемы, но затем получили поддержку нового великого князя Юрия Долгорукого . Великий князь Ростислав насилу был убежден принять поставленного в году без его согласия митрополита Иоанна IV и заявил, что если еще раз повторится назначение митрополита без его согласия, то он не только не будет принят, но будет издан закон "избирать и ставить митрополитов из русских с повеления великого князя ." Однако мнение , что в это время, под угрозой церковного раскола, удалось добиться согласия Империи на то поставление на Киевскую митрополию только утвержденных князем кандидатов остается необоснованным. Великий князь Андрей Боголюбский сделал попытку разделить русскую митрополию на две, обратившись с просьбой к патриарху поставить представленного князем Феодора в митрополиты Владимирские, но патриарх поставил Феодора только в епископы . Таким образом, порядок присылки Киевских митрополитов из Империи сохранялся в течении домонгольского периода без изменений.

Монгольско-татарское иго и Западные смуты

Избранный на Руси и поставленный в Константинополе митрополит Кирилл III возглавлял Всероссийскую митрополию около 40 лет до года и устроил новый порядок ее существования при монголах , твердо отвергнув возможность унии с римо-католицизмом . Митрополит Кирилл называл себя "архиепископом всея Руси," придерживаясь понятия о своем верховном надзоре над всеми владыками Руси, которые действовали в силу врученных митрополитом полномочий. Митрополит уже не мог управлять русскими цеквами из разоренного Киева и провел жизнь в разъездах, дольше всего оставаясь во Владимире-на-Клязьме , а его наследник, святитель Максим , уже окончательно поселился во Владимире.

Перенесение митрополичьей кафедры на север подвигло великого князя Галицкого Юрия Львовича просить об основании самостоятельной митрополии для его Западно-Русских земель. Галицкий кандидат, святитель Петр , был поставлен не в Галицкого, но Киевского и всея Руси митрополита и в году переехал в Москву , куда была окончательно перенесена Всероссийская кафедра из Владимира его приемником, святителем Феогностом . При этом последующие Всероссийские митрополиты в Москве продолжали именоваться Киевскими. Одновременно, с начала XIV века западно-русские и литовские князья пытаются разделить в церковном отношении русскую паству на восточную и западную. Константинополь порой назначал Галицких и Литовских митрополитов, а затем вновь упразднял эти западно-русские митрополии. Стабильного существования многочисленных русских митрополий в монголо-татарский период не закрепилось, но этот период стал временем межъюрисдикционных церковных смут в русской пастве, отражавших нарастающее политико-культурное разобщение русских земель. Обособленная Литовская митрополия известна с конца XIII века, Галицкая была трёхкратно учреждаема в XIV веке. Святителю Феогносту удалось добиться их закрытия. В году в Киеве появился митрополит Феодорит поставленный Тырновским патриархом, но Константинопольский Собор - года низложил его. Хотя русские митрополиты иногда поставлялись и ранее, поставление в Империи святителя Алексия в году вызвало специальное соборное постановление о том, что посвящение русского является исключением и на будущее время Всероссийские митрополиты должны поставляться из греков. Тогда же было постановлено не разделять русской митрополии, что было вскорости нарушено по воле враждовавшего с Московой Литовского великого князя Ольгерда . Пределы Киево-Московской и Киево-Литовской митрополий не были разграничены и соперники вмешивались в дела друг друга вплоть до смерти Литовского митрополита Романа в году. Несмотря на постановление Константинопольского Собора, Константинопольский патриарх Филофей уступил Казимиру Польскому и Ольгерду Литовскому, вновь разделив русскую митрополию теперь уже натрое - в года он поставил в Галич митрополитом Антония , а в году в Киев святителя Киприана . Однако последний, после кончины святителя Алексия Московского и безуспшного противостояния Московских великих князей в течении более чем десяти лет, смог объединить к концу жизни русскую православную паству. Вновь вопрос о разделении русской митрополии поставил в 1410-х годах великий князь Витовт Литовский , который, получив отказ в Константинополе, сам собрал Собор литовских епископов в году который избрал Киево-Литовским митрополитом Григория (Цамблака) . К 1430-м годам создалась ситуация в которой были избраны Киевскими митрополитами сразу трое - епископ Рязанский святитель Иона в Московском государстве, епископ Смоленский Герасим в Литве и Исидор в Константинополе. Последний и получил поставление, будучи орудием императора Иоанна Палеолога для утверждения унии с римо-католицизмом. Исидор принял Флорентийскую унию в году, но в году, по возвращении в Россию, был осужден собором русских епископов и бежал из-под стражи в Рим . После многолетней задержки, святитель Иона был поставлен в России уже без ведома патриарха-униата Григория Маммы . С того времени Киевская и всея Руси митрополия с центром в Москве уже не возобновила зависимости от Константинопольской Церкви и с года стала именоватся Московской и всея Руси. Ее признание на вселенском уровне, уже как автокефального Патриархата, совершилось в году на Соборе восточных иерархов. О ее истории см. Русская Православная Церковь .

Митрополия Юго-Западной Руси

Падение Восточной Римской империи, массовый отход её элит от Православия, усиление римо-католической экспансии через униатство, консолидация Московского государства и Речи Посполитой - все это обусловило распад единства русской митрополии. В году бывший Константинопольский патриарх-униат Григорий уехал в Рим и поставил там ученика Исидора, униата Григория , в Киевские митрополиты. Римский папа Пий II , отправляя Григория к королю Польскому Казимиру IV , причислил к митрополии 9 епархий: Брянскую , Смоленскую , Перемышльскую , Туровскую , Луцкую , Владимиро-Волынскую , Полоцкую , Холмскую и Галицкую . С отказом Московских владык от титула Киевских, только митрополиты Юго-Западной Руси сохранили его за собой. Митрополит Григорий не был широко признан среди верующих и вскоре вернулся в лоно Православной Церкви, войдя под Константинопольский омофор. Константинопольская Церковь мало могла сделать для защиты православных в Речи Посполитой, и последующая история Киевской митрополии является постоянной борьбой за сохранение Православия перед лицом римо-католического давления. Кафедра Киевских митрополитов Юго-Западной Руси нередко перемещалась, отпадения в унию среди иерархии были периодической проблемой, отношения с властями были часто враждебными. Митрополит Георгий жил в Литве , и его наследники как правило имели пребывание в Вильне , но митрополит Иосиф (Солтан) в начале XVI века жил большей частью в Смоленске .

Борьба за статус Православия в Речи Посполитой шла с переменным успехом. В году Виленский Собор старался добиться предоставления Православной Церкви в Литве большей самостоятельности; судебные привилегии русского духовенства были подтверждены грамотами князя Александра в году и короля Сигизмунда I в году. В году гродненский сейм запретил православным занимать высшие должности в государстве. Митрополит Онисифор (Петрович-Девочка) исходатайствовал у Стефана Батория грамоту, утверждавшую права и суды Православной Церкви, а у Сигизмунда III - грамоту на церковные имения. Вскоре затем, долго подготавливаемое дело упразднения Правславия в Речи Посполитой выразилось в году в Брестской унии , расколовшей ряды православной иерархии.

Положение митрополита в древней Руси было очень высокое. Будучи духовным главой всех русских земель, он стоял не только во главе церковной иерархии, но являлся часто и ближайшим советником великого князя, оказывали важное влияние и на ход государственной жизни. Так, для возвышения московского князя много сделали святители Петр , Алексий и Иона ; в малолетство благоверного Димитрия Донского святитель Алексий был на деле правителем государства. Митрополит часто являлся и третейским судьей между князьями. Княжеские грамоты часто начинались словами "по благословению отца нашего митрополита ," а также скреплялись митрополичьей подписью и печатью.

Устройство в Юго-Западной Руси

С разделением митрополий в ведении Юго-Западной с середины века были вначале 9 епархий перечисленных выше. С введением Брестской унии эти епархии заняли униаты, и хотя с года на некоторые поставлялись опять православные владыки, но они в большинстве случаев не управляли своими епархиями. Ко времени проведения Поместного Собора митрополии в году в её составе действовали семь епархий - собственно Киевская митрополичья , архиепископии Полоцкая и Смоленская , епископии Перемышльская , Луцкая , Львовская и Могилевская . С года в ведении митрополита Гедеона остались четыре епархии - Галицкая, Львовская, Луцкая и Перемышльская; но и они скоро были обращены в унию, после чего Гедеон остался с собственно митрополичьей епархией.

В политической жизни в первые времена образования Юго-Западной митрополии митрополит занял место в ряду высших чиновников государства, но с введением унии православный митрополит потерял значение. В XVII веке он стремился занять место в сенате наряду с римо-католическими митрополитами, это было не раз обещано, но не исполнялось. Митрополиты принимают участие в радах при выборе гетманов, участвуют и в политической борьбе, происходившей в Малороссии между русской и польской партиями.

Источники содержания киевских митрополитов складывались из владения недвижимыми имениями, из судных пошлин, пошлин за поставление, венечных памятей, а также различных сборов: столовых - с каждого двора по две коп., мировых - по деньге, солодовых - по полушке, канцелярских - по деньге. Недвижимые имения киевской кафедры образовались, главным образом, путем пожалования государственной властью, гетманами и киевскими полковниками; частные лица также жертвовали немало; немало земель приобретала и сама кафедра покупкой.

Архиереи

• Свт. Михаил I (988 - 992)
• Феофилакт (988 - до 1018)
• Иоанн I (до 1018 - ок. 1030)
• Феопемпт (1035 - 1040-е)
• Кирилл I (упом. 1050)
• Свт. Иларион Русин (1051 - до 1055)
• Ефрем (ок. 1055 - ок. 1065)
• Георгий (ок. 1065 - ок. 1076)
• Свт. Иоанн II (1076/1077 - 1089)
• Иоанн III (1090 - 1091)
• Николай (упом. 1097 - 1101)
• Никифор I (1104 - 1121)
• Никита (1122 - 1126)
• Михаил II (I) (1130 - 1145/1146)
• Онуфрий Черниговский (1145 - 1147) в/у
• Феодор (1160 - 1161/1162)
• Иоанн IV (1163 - 1166)
• Константин II (упом. 1167 - 1169)
• Михаил III (II) (1170 - ?)
• Никифор II (упом. 1183 - 1198)
• Кирилл II (1224 - 1233)
• Иосиф (1236 - 1240)

Киевские митрополиты Ордынско-Литовского периода

• Кирилл III (поставлен до 1242/1243, рукоположен ок. 1246/1247, на Руси упом. 1250 - 1281)
• Свт. Максим (1283 - 6 декабря 1305) в Киеве, в странствиях, с 1299/1303 во Владимире-на-Клязьме
• Свт. Петр (июнь 1308 - 21 декабря 1326) в Киеве, с 1309 во Владимире-на-Клязьме, с 1325 в Москве
• ? Свт. Прохор (декабрь 1326 - 1328) в/у, еп. Ростовский в Москве
• Свт. Феогност (1328 - 11 марта 1353) в Москве
• Свт. Алексий (Бяконт) (1354 - 12 февраля 1378) в Москве
• Свт. Киприан (Цамблак) (1375 - 16 сентября 1406) в Киеве, с 1381 в Москве, с 1382 в Киеве, с 1390 в Москве
• Михаил IV (Митяй) (1378 - 1379) наречён
• Пимен Грек (рукоположен в 1380, принят в 1382, низложен 1384/1385) в Москве
• Свт. Дионисий (1384 - 15 октября 1385) заточён в Литве
• Свт.

На то, каким именно было устройство церкви после введения христианства в Киевской Руси, достаточно много различных научных взглядов. Это обусловлено тем, что до сих пор нет постоянного взгляда на сам процесс введения христианства. Есть немало сторонников мнения (М.Ю.Брайчевский, Б. А. Рыбаков), что во времена первых киевских князей Аскольда и Дира из Византии было прислано митрополита, и уже тогда Киевская церковь стала митрополией в составе Константинопольской патриархии. Сторонники этой точки зрения апеллируют к словам патриарха Фотия, и русы изменили свою "нечестивую" веру и приняли епископа. Об этом пишет и Константин Багрянородный в биографии своего деда, основателя Македонской династии Василия Македонянина. Наши поздние летописи кратко упоминают о назначении Фотием митрополит Михаил или Леона, хотя более старые списки летописей об этом ничего не говорят. Поскольку в сообщениях Фотия и Константина Багрянородного нет каких географических указаний, то некоторые исследователи, например, М.Чубатый, относят эти сведения в Тмутараканской Руси, где, мол, и было основано митрополию. Наиболее объективной можно признать мнение, что эти документы отражают постепенный процесс привлечения к христианству восточных славян, а назначение митрополита или иного духовного пастыря если и было как единичный факт, это не получило необходимого, как положено в таких случаях, оформление. Сегодня нет достаточных оснований утверждать, что именно с того времени существовала на Руси митрополичья кафедра.

Сторонники распространенного среди современных исследователей точки зрения о введении на Руси византийского варианта христианства наталкиваются на большие трудности, поскольку не имеют никаких свидетельств о создании после крещения церковной организации. Первое упоминание о митрополите в "Повести временных лет" появляется в 1039 г., А все попытки воспроизвести какую-либо иерархическую систему к указанному году строятся на очень шатких основаниях.

Летописец не сообщает, что в крещении Руси участвовали византийские священники. Владимир взял с захваченного Корсуня "царицу, и Настаса, и попов корсунских". Первую, построенную Владимиром, церковь святой Богородицы (Десятинной) он "поручил Настасьей Корсунца и поставил попов корсунских служить в ней". В "Повести" записаны и такие слова Владимира; "Вот даю церкви сей святой Богородицы от себя и от моих огородов десятую часть" ... И дал десятину Анастасу Корсунца ".

Летописец однозначно пишет, что во главе церкви на Руси после крещения стоял поп Анастас, а крещение киевлян осуществляли просто попы, без указания при этом их звания. И он говорит правду, поскольку ни один церковный иерарх не мог бы осуществить такого, мягко говоря, удивительного акта: крестить людей в водах Днепра. Такое нарушение канонов не могло произойти, если бы Русь охрещувалася под благосклонной опекой или византийского патриарха, или папы римского. Это могло произойти только в том случае, если Русь крестилась самостоятельно, стремясь продолжить начатый западными славянами процесс создания славянского варианта христианства, обращался к истинам первоначального христианства.

Надо отличать Корсуньское духовенство, которое было поставлено Владимиром во главе вновь церкви, от византийского. Оно могло действовать и действовало в своих интересах. Как иначе объяснить то, что во главе церкви относится человек, предала интересы Византийского государства. Ведь именно Анастас помог Владимиру захватить Корсунь, когда послал стрелу с указанием подземные водопроводы, которые обеспечивали город водой. Интересы Владимиром Корсуня заставило византийского императора пойти на большую уступку: дать согласие на брак своей порфирородного сестры с варварским, по их мнению, правителем враждебного государства. Вряд ли Византии понравилось бы подъема в новообразованной церкви собственного предателя - попа Анастаса. Однако Владимир был человеком решительным, смелым и далека от церковно-богословских проблем. Его не смутили ни моральные качества, ни сан главы собственной церкви. Владимир создавал независимую церковь, с которой должны были считаться другие государства.

В некоторых "Житиях" Владимира Анастаса называют иереем и даже епископом. Древнейшие списки летописи вовсе не указывают на его сан, а зовут просто попом, хотя летописец как церковный человек должен знать, что надо было бы иметь Анастасу сан не менее, чем епископа. Согласно христианским канонам самостоятельную церковную область, епархию или землю (архиепископию, митрополию, патриархию) должен был возглавлять церковник в сане архиерея - епископ, митрополит или патриарх.

Корсуньское духовенство стояло во главе вновь церкви. Оно и написал многочисленные жития Владимира, в которых центральное место занимают события в Корсуни. Поэтому наиболее яркой деталью летописного рассказа также этот поход. Возможно, именно Корсуньское духовенство немного подправили реальные события, когда перенесло крещения Владимира с Василева или Киева в Корсунь. А летописец, идя по правде, записал после рассказа о корсунский поход и крещение там Владимира, что, по некоторым данным, он крестился в Киеве или в Василию.

Однако Владимир взял на себя непосильную работу. Он не знал всей сложной и запутанной системы церковных взаимоотношений. И когда вновь церковь попыталась утвердить себя, то дела ее пошли очень плохо. Ни одна из существующих церквей не могла "ее признать. Задача оказалась невыполненной, и уже сын Владимира Ярослав Мудрый понял это. Начинаются сложные переговоры о создании церковной иерархии. Византия не согласилась на то, чтобы дать Русьской церкви автокефалию, но впоследствии соглашается послать митрополита.

Первая попытка ввести митрополию на Руси принадлежит Ярославу Владимировичу. Предварительно киевский князь с помощью устройства династических браков почти со всеми дворами европейских стран, в том числе и с Византией, сумел заручиться полной дипломатической поддержкой. Идя на уступки Византии, он построил новую резиденцию - храм святой Софии. Были приняты также других видов давления на Константинопольского патриарха. В результате в 1039 году Византия направляет в Киев своего первого митрополита Феопемпта. Наиболее древние списки летописи (Новгородская первая и Лаврентиевський) сообщают, что Ярослав ввел митрополию, и первым митрополитом называют именно Феопемпта.

Деятельность Феопемпта как митрополита началась с освящения Десятинной церкви. Сообщение летописи об этом факте непременно вызывает удивление ученых. Зачем освящать церковь, уже освященную в 996 году, в которой более сорока лет отправляли богослужение? Такие действия противоречат церковным правилам. Все становится понятным, если учесть то, что Константинопольский патриарх не признал самовольного крещения и, возможно, за нарушение церковных правил предал анафеме Анастаса Корсунянина, который, по летописи, был главой Десятинной церкви, а следовательно, возглавлял вновь церковь. А потому, по церковным правилам, освящение Десятинной церкви Анастасом было недействительным. Вероятно, Феопемпт еще целым рядом других актов попытался унизить введенную Владимиром церковь, оскорблял патриотические чувства народа. В 1042 году он вынужден бежать в Константинополь, а между Киевской Русью и Византией вспыхивает война.

23 августа этого года лже-патриарх Михаил Денисенко дал развернутое интервью украинскому телеканалу Рада, в котором прямо заявил о незаконности передачи Киевской Митрополии в состав Московского Патриархата в 1686 году. Кроме этого он сделал еще одно, довольно смелое, заявление о том, что Константинополь якобы до сих пор не признает факт этой передачи и потому именно Константинопольская Церковь является матерью-церковью для Киевской Митрополии.

По правде сказать, Михаил Антонович не единственный представитель украинских ура-патриотов, кто придерживается похожей точки зрения относительно истории Православной Церкви на Украине. Что тут скажешь? Да, действительно, Константинопольская Церковь является церковью-матерью для Киевской Митрополии и с этим фактом никто не собирается спорить (1). Однако дело тут вовсе не в Денисенко и его соратниках, а в тех подтасовках, манипулировании фактами и грубых инсинуациях относительно нашей древней истории, которыми полны современные труды украинских историков, мгновенно сменивших свои убеждения в угоду политической конъюнктуре.

В этой статье мы попробуем беспристрастно (т.е. исключительно на основе фактического материала) разобраться с тем, почему Киевская Митрополия была передана в состав Московского Патриархата?

Что представляла из себя Киевская Русь после татарского завоевания?

Сегодня в среде «патриотично» настроенных украинских историков доминирует точка зрения, согласно которой разговоры о полном разорении Киева и близлежащих к нему земель являются грубым и необоснованным преувеличением. Так, например, в одной из своих работ научный сотрудник института Украиноведения НАНУ, Иван Паславский, приписал одному из «корифеев» украинской исторической науки М.Грушевскому успешное разоблачение версии о полном экономическом и человеческом запустении Киева (2).

К этой работе И.Паславского мы еще вернемся, а сейчас обратимся к некоторым источникам описывающим положение дел в Киевской Руси, после разорения Киева ордой хана Батыя.

Один из ведущих церковных историков 20-го века прот. Г.Флоровский писал по этому поводу следующее: «Татарское нашествие было народным бедствием и государственной катастрофой. «Погибель земли русской», по выражению современника, — «навождение поганъ». «Приде на ны язык немилостив, попустившу Богу, и землю нашу пусту створиша». И не следует смягчать красок в изображении этого разгрома и разрухи» (3).

И действительно, картина разорения Киевской Руси и в особенности ее столицы Киева была ужасной. Киев, который на момент монгольского завоевания являлся одним из крупнейших и богатейших городов средневековой Европы, был разрушен монголо-татарской ордой чуть ли не до основания: «Большая часть населения или погибла, или была угнана в рабство. Город потерял ремесленников, веками накапливавших опыт и достигших высочайших вершин в своем деле. Были прерваны традиционные связи со многими районами страны. Киев был сожжен, разрушен, разграблен. Археологические раскопки позволяют определить степень разрушения города, судьбу тысяч киевлян (Каргер.1961; Килиевич.1982). В ходе раскопок открыты громадные братские могилы… В «городе Владимира» и на Михайловской горе неоднократно открывали сгоревшие, обвалившиеся жилища…» (4).

И даже несмотря на то, что жизнь в городе после нашествия орд Батыя продолжалась, все же, вплоть до начала 19-го века Киев мало чем напоминал бывшее величие: «После ухода татар жители стали собираться в опустошенный город, окружили гору деревянной стеной, а Подол — частоколом. Это было время полного упадка Киева» (5).

Посетившая город в конце 18-го века императрица Екатерина II довольно нелестно отозвалась о Киеве того времени: «Странен здешний город. Он весь состоит из укреплений да из предместий. А самого города до сих пор не могу доискаться. Между тем, по всей вероятности, в старину он был, по крайней мере, с Москву» , - писала Екатерина.

И это не удивительно. Дело в том, что и после монгольского нашествия территория Украины, в том числе и ее столица, неоднократно опустошались и разорялись. Стоит только вспомнить два штурма Киева в 1416 и 1482 годах и иные многочисленные набеги татар, разорявших огромные территории и уводивших в плен тысячи пленных.

Именно поэтому опять же не вызывает удивления тот факт, что после разгрома монголами Киева (1240 г.) кафедра Киевского митрополита некоторое время оставалась вакантной. И только: «около 1246 г. митрополитом был поставлен свт. Кирилл II…, он прибыл из Никеи в Киев ранее 1250 г». Однако: «Вскоре он оставил разоренный татарами город и в 1250 г. переселился во Владимир-на-Клязьме, откуда предпринимал поездки по епархиям митрополии… В 1283 г. Киевскую кафедру занял грек митр. Максим… В 1299 г. митр. Максим переселился в столицу Северо-Восточной-Руси Владимир-на-Клязьме… взяв с собой кафедральный причт и администрацию… В качестве оправдания переезда были выдвинуты «насилиа от татар в Киеве», так что «весь Киев разыдеся»... Тот факт, что новый митр. св. Петр (1308-1326) - уроженец Волыни - оставил своей резиденцией Владимир-на-Клязьме (в конце жизни поселился в Москве), говорит об объективном и необратимом характере происшедших перемен…» (6).

Итак, Киев был разорен, а в 1453 году под натиском мусульман пал последний оплот Византийской империи - ее столица Константинополь. В силу чего Константинопольский Патриархат лишился возможности контролировать митрополии, которые оказались вне границ возникшего на обломках империи нового исламского государства.

В этой ситуации Киевская митрополия оказалась предоставлена как бы сама себе. Увы, это не пошло ей на пользу: на деле митрополия быстро разделилась на северо-восточную и юго-западную части. Северо-восточная часть Киевской митрополии, как и следовало ожидать, находилась в границах Московского государства, а ее юго-западную часть составляли епархии, оставшиеся на территории, подконтрольной Польскому королевству, на то время очень могущественному, государственной религией в котором являлось христианство западного обряда, т.е. Католичество.

Именно агрессивная католическая экспансия на тех территориях, основное население которых было православным, и обусловило то тяжелое, пророй невыносимое, положение православной церкви, о котором говорил в своем обращении к украинской нации, нынешний Константинопольский Патриарх: «І справді, Церква-Мати (т.е. Константинополь - прим.автора), за відомих несприятливих обставин, обмежила себе задля того, - подчеркнул Патриарх Варфоломей, - щоби з готовністю надати Українській Церкві всіляку церковну, духовну і матеріальну підтримку, орієнтуючись не тільки на повніше застосування духовної спадщини Візантії, але й на оборону її православної ідентичності від важкого політичного тиску поширювачів неправославного вчення, особливо в дуже важкі для побожного українського народу часи» (7).

И действительно, то были трудные времена испытаний, времена, когда Запад оказывал в том числе и на нашу Украинскую Православную Церковь беспрецедентное давление.

Борьба против унии

В 1596 году с подачи Ватикана в Бресте была заключена уния между православными и католиками, в результате которой на свет появилась нынешняя УГКЦ - Украинская Греко-Католическая Церковь, использовавшая в богослужении православную обрядовую практику. Однако, по сути, т.е. на самом деле, она являлась Католической церковью восточного обряда, подчиняющейся Ватикану, главой которой является Римский Понтифик (8). Протопресвитер Георгий (Металлионос), являющийся ординарным профессором истории богословия Афинского университета, охарактеризовал Брестскую унию как метод, «… которым феодальное папство пользовалось для подчинения православия Риму. Хитроумной предпосылкой, включенной в этот метод, является, так называемое, сохранение свободы и непрерывности восточных традиций» (9).

Ситуация же усугубилась еще и тем, что большинство православных епископов под давлением польских властей перешло на сторону унии, т.е. фактически перешло в католичество. Таким образом: «Польские власти начали открытое, «легальное» гонение на православие с целью его полного истребления… В городах объявили недопущение православных к муниципальным должностям, саботировали обычную выдачу разрешений на занятие тем или другим ремеслом или торговлей (10).

В своей речи на Варшавском Сейме 1620 года, православный депутат Лаврентий Древинский, описывал бедственное положение православных следующим образом: «Уже в больших городах церкви запечатаны, церковные имения расхищены, в монастырях нет монахов, там теперь запирают скот. Дети мрут без крещения. Покойников вывозят из городов без погребения, как падаль. Мужья с женами живут без церковного благословения. Народ умирает без причащения. Во Львове не униат не может приписаться к цеху, к больному нельзя открыто идти со Св. Тайнами. В Вильне тело православного покойника нужно вывозить из города только в те ворота, в которые вывозят нечистоты. Монахов, непреклонных на унию, ловят и бьют, хватают на дорогах и бросают в темницу». Учитель Виленской братской школы Мелетий Смотрицкий в 1610 г. напечатал свою книгу: «Фринос или Плач церкви восточной». В нем он описал печальное положение гонимой и теснимой православной церкви в Польше... Уличная чернь имела фактическую возможность безнаказанных нападений на православных. Подогревали ее к этим погромным выпадам бродячие оборванцы, бывшие польские жолнеры, озлобленные за все свои неудачи в московских пределах в пору Смуты. Настроченные иезуитами школьники делали нападения на православные дома, церкви, особенно, на церковные процессии. В судах в применении к православным господствовала «неправда черная»… Крестьяне (хлопы), по их зависимости от панов, попали в дополнительную муку. Принуждались гнать своего православного попа и принимать насильно назначаемого униатского. Где панам не удавалось передать церковь попу униатскому, там сама церковь, как здание со всей церковной обстановкой, отдавалась в аренду на откуп еврею. Он хозяйски владел ключами, за плату в свою пользу открывал церковь для треб и служб. Хозяйничал кощунственно, не стесняясь словами и действиями, оскорблял религиозные чувства православного народа… В противоположность обезглавленному и теснимому православию, протекционная униатская церковь при всяческом содействии властей активно развивала свою организованность. После пассивного по характеру митр. Михаила Рогозы († 1599) его преемником, естественно, стал сам творец унии, Ипатий Потей. Не стесняясь приемами клевет, доносов, грабежей и захватов, ареста священников православных и присылки на их место униатов, Ипатий захватывал и монастыри с их имениями. Пытался захватить и Киево-Печерскую Лавру… Умный и сознательный творец и вождь унии, митр. Ипатий вполне разделял взгляды правительства, что для Польши достигнутая церковная уния есть только переходный момент. Идеал не хранение восточного стиля унии, а скорейшая латинизация, чтобы эта «хлопская вера» поскорее переделалась в «веру господскую», уподобилась латинству и исчезла в нем. Творцы унии понимали, что это не так легко, но пытались «идти напролом», достичь возможного максимума. В этом духе и действовал Ипатий, торопясь облатинить унию возможно скорее. В особой агитационной книжке «Гармония» Ипатий осуждал православие и хвалил латинство. Внушал униатской массе мысль, что нечего и задерживаться на дурной, трудно исправимой позиции. Надо скорее переходить в чистое латинство. Ипатий заключал свои теоретические рассуждения практической программой для своего духовенства в 12 пунктах. Эти пункты предписывали столь полное подчинение римской власти и латинским порядкам, что вызвали даже недоумение и волнения в униатском духовенстве… Ипатию и не надо было творить ничего нового, а только копировать методы, уже оправдавшие себя на победе над реформацией через иезуитский орден» (11).

В результате такой политики польских властей и униатского духовенства к началу XVIII века такие епархии, как Львовская, Луцкая и Перемышльская окончательно стали униатскими.

Оценивая действиям униатов по отношению к православным, прот. Г.Флоровский писал: «Уния в действительности была и оказалась расколом. Она расколола западно- русскую Церковь, разъединила иерархию и народ. Это было прежде всего клерикальное движение. Уния была делом епископов, действовавших в отрыве от церковного народа, без его свободного и соборного согласия и совета, «скрыто и потаенно, без поразуменья народу хрестьянскаго». И создавалось странное положение: во главе православного народа оказывалась униатская иерархия. Вместе с тем эти униатские епископы свое подчинение Римской власти и юрисдикции считали «соединением церквей». А потому противление народа рассматривали, как каноническое своеволие и мятеж, как восстание непокорной паствы против законной иерархической власти. Конечно, напротив, православные видели в этом непослушании и в этой неизбежной антииерархической борьбе только исполнение своего христианского долга, долга верности и веры. «Не попы бо нас спасут, или владыки, или митрополиты, но веры нашея таинство с хранением заповедей Божиих, тое нас спасти маетъ», писал с Афона Иоанн Вишенский. Он резко обосновывает право церковного народа низлагать и изгонять епископов-отступников, — «да не с тым блазненным оком или пастырем в геену внидутъ…». Борьба против Унии и была прежде всего проявлением соборного самосознание церковного народа… самого начала вопрос об Унии был поставлен, как вопрос культурного самоопределения. Уния означала самовключение в западную традицию. Это было именно религиозно-культурное западничество. И преодолеть Унию можно было только через верность и крепость византийским и патристическим преданиям» (12).

И все же борьба против насильственно насаждаемой унии, против насильственного окатоличивания православного населения южной Руси продолжалась. Огромную роль в этой борьбе сыграло православное казачество: «В поддержку соборному акту 1621 г. казачество заявило, что оно не пойдет воевать с Турцией, если правительство не признает православной иерархии. Тут смягчила положение благодетельная польская конституционная свобода. Уже в 1623 г. на очередном генеральном сейме православные добились, чтобы прекращено было откровенное гонение на православие и отменены были формально все враждебные православию декреты, ссылки, имущественные захваты. Конечно, на деле до буквального исполнения такого постановления было далеко. Но декларированная свобода все же была облегчением. К сожалению, этого облегчения на деле не последовало. Свел все на нет трагический акт убийства униатского Полоцкого епископа Иосафата Кунцевича… Иосафат, при посещении Витебска осенью 1623 г., изгнав православных из всех церквей, разгромил даже те шалаши за городом, в которых православные начали совершать богослужения. На дикое насилие толпа ответила физическим сопротивлением. На лично предводившего погромом Иосафата толпа бросилась с палками и камнями, убила его и кинула труп в Двину. Печальны были последствия этого двустороннего насилия. Католики и уния получили нового мученика, а выловленное из Двины тело его стало мощами, окруженными чудесами. Папа Урбан VIII послал послание, призывая к отмщению и анафематствуя тех, кто теперь возражал бы против меча. Около 10-ти горожан Витебска были казнены, город лишен Магдебургского права. Запрещено повсюду не только строить вновь, но и починять православные церкви... Так провалились надежды Сейма 1623 г. на легализацию православия» (13).

В этой атмосфере и была предпринята первая попытка воссоединения южной и северной Руси. При полной поддержке казачества, митр. Иов направил в Москву просьбу о принятии южной Руси в Московское подданство. Однако, слабое после Смуты московское правительство, опасаясь новой войны с Польшей, не решилось на этот шаг.

Восстановление иерархии

Восстановление православной иерархии не сразу разрешило болезненное напряжение в Западно-русской Церкви. И, все же: «Упадочную иерархию, ушедшую в унию, должна была сменить череда более героическая. Она и вышла в значительной степени из возродившихся монастырей. Например, митрополит Исаия Копинский уже в бытность свою епископом Смоленским, сам копал пещеры для устройства монастыря. Таков же был епископ Луцкий Исаакий Борисович, долго живший на Афоне пред тем, как он был хиротонисован патр. Феофаном в 1620 г. в епископа Луцкого…» (14).

Благоприятный момент для восстановления православной иерархии представился тогда, когда Константинопольский Патриарх послал с миссией в Москву Антиохийского Патриарха Феофана: «Православным в Польше, конечно, было известно, что патриарх Феофан, проезжавший через Киевщину в Москву… имеет большие полномочия от Вселенского патриарха на устройство православной церкви в Польше. Патр. Феофан получил от правительства разрешение посетить православные монастыри, церкви и братства в разных городах, как это было ни неприятно для униатской стороны… к престольному празднику Успения Пр. Богородицы, в Киевской Лавре собрались по тайному сговору «послы», т. е. делегаты православия от разных областей Польши, чтобы придать формальную крепость задуманному тайному восстановлению православной иерархии, как акту с польской точки зрения революционному. Рискованно было для патр. Феофана решиться на этот «политический бунт». Но казачество, во главе с гетманом Конашевичем-Сагайдачным, государственно лояльным по отношению к польскому правительству, гарантировало патриарху его защиту и свободу. И вот ночью в нижней подвальной церкви, при скрытии освещения, под крепкой казачьей охраной, была совершена патр. Феофаном хиротония семи епископов, из них одного, как митрополита… Так православная церковь нелегально восстановила свою иерархическую полноту... Положение сложилось напряженное. Король Сигизмунд III объявил патриарха Феофана, уже вывезенного казаками заграницу, незаконным, самозванцем и турецким шпионом. Поставленных им православных иерархов — незаконными и подлежащими аресту и суду. Со своей стороны митрополит-униат И. Рутский анафематствовал новопоставленных православных иерархов, как лжеепископов. Униатские епископы, сидевшие на их кафедрах, объявили, что не пустят их в свои города. Сам папа из Рима прислал королю указания, чтобы тот «подверг русских лжеепископов, возбуждающих мятежи, заслуженной каре» (15).

И опять, как и в годы послемонгольского ига, православные иерархи были вынуждены покинуть Киев. Только митрополит Иов (1620-1631), находясь под защитой казачества, мог оставаться в Киеве. Остальные епископы вынуждены были скрываться от униатов, и поддерживающих их властей, в различных монастырях.

Итак, по нашему мнению, все вышеперечисленные факты убедительно показывают то плачевное, а лучше сказать, фактически безвыходное положение, в котором оказалась Киевская митрополия на рубеже 16-17 веков. Так что не будет преувеличением сказать, что именно передача юго-западной ее части в состав Московского Патриархата спасла западные православные епархии Украины от полного уничтожения.

Православная церковь в Литве.

Ранее было сказано о том, что митрополит Киевский и всея Руси Максим переехал в 1299 году во Владимир, а его преемник митрополит Петр в 1333 году – в Москву. По мере становления двух враждующих государств Польско-Литовского и Московского наличие единой митрополичьей кафедры, находящейся в одной из столиц, все более вызывало неприятие со стороны Литвы. Все чаще задавался вопрос, как может митрополит Киевский и всея Руси находиться не в Киеве, а в Москве. Московские князья считали такой порядок вполне логичным, поскольку рассматривали Московское княжество единственным и естественным преемником Киевской Руси, а себя прямыми потомками Рюриковичей. Москву не устраивало только одно – зависимость в назначении митрополитов Константинопольским патриархом. Однако ни Византию, ни Рим не устраивало такое стремление Москвы к самостоятельности. На протяжении столетия предпринимались попытки разделить единую церковь на две.

Литовские князья, стремясь к сохранению относительной независимости от Польши, не препятствовали деятельности православной церкви. Этому способствовало наступление на католическую церковь реформаторов, из которых наиболее опасным врагом Рима было чешское гуситство, движение, которое могло захватить своими идеями православные низы Руси. Чтобы избежать этого католики были вынуждены формально заверять православных в своем признании догматов восточной греческой веры. Сам император Римской империи Сигизмунд торжественно заявлял, что «…православная вера в святости своих догматов не уступает римско-католической и православные от католиков в сущности отличаются только бородами да женами священников». Польский король Владислав II, сын Ягайло, учитывая политическую ситуацию, предоставил православным равные права с католиками в отправлении богослужений. В то же время польско-литовские власти, стремились оторвать своих православных подданных от Москвы, добиваясь возобновления митрополии в Киеве. Избрание киевским митрополитом Григория Цамблака, известного в то время проповедника восточного православия, писателя и проповедника произошло в 1415 году на соборе украинских и белорусских епископов. Он исполнял свои обязанности всего пять лет, после чего был вынужден, видимо в результате политических интриг, уехать в немецкий монастырь. До 1431 года православные епархии вновь объединились под рукой московского митрополита Фотия. После его смерти в 1431 году в Москве митрополитом выбрали Рязанского епископа Иону. А через два года литовский князь Свидригайло, ярый приверженец православия, выспросил у константинопольского патриарха нового митрополита в Киев – Смоленского епископа Герасима, которого вскоре сожгли живьем по подозрению в измене Свидригайло. После этого епархии вновь объединились, хотя и не очень охотно, поскольку Иона не был рукоположен по восточному обряду константинопольским патриархом. Кончилось это тем, что константинопольский патриарх рукоположил в 1435 году своего ставленника, сторонника унии грека Исидора, который и прибыл в Москву в 1437 году.

Флорентийская уния.

Западная католическая и восточная греческая церкви разделились, как мы отмечали ранее, в 1054 году, и с тех пор неоднократно заявляли о своем стремлении соединиться. Естественно, при условии, если противоположная сторона признает «истинные» догматы. Пока Византия была в зените своей славы объединение не могло произойти. Но как только наступление Османской империи поставило под угрозу само существование Византийской империи, ее амбиции значительно поубавились, и патриархи и император стали сторонниками объединения с Римом на определенных условиях. Именно эту цель и преследовал Флорентийский собор, созванный по инициативе римского папы Евгения и византийского императора Иоанна VIII Палеолога. Московский князь Василий II, имел большие виды на этот собор, надеясь выспросить у константинопольского патриарха право автокефалии (церковной независимости). Он отправил во Флоренцию целую делегацию, возглавляемую митрополитом Исидором, в составе которой был и княжеский посол.

В работе Флорентийского собора (1439 – 1442 г.г.) приняли участие довольно большая делегация восточной православной церкви. В процессе подготовки важнейших решений об объединении церквей на соборе разгорелись догматические споры. Однако, в силу все тех же причин, связанных с турецкой опасностью, византийские представители были вынуждены признать верховенство римского папы, принять догматы католического вероучения с условием сохранения православной обрядности. Митрополит Исидор, будучи единым представителем русской православной церкви и Москвы и Киева, он отстаивал необходимость унии, но наткнулся на противодействие светского представителя московского князя – тверского епископа Фомы.

В результате долгих дискуссий и жарких догматических споров уния была принята, но когда Исидор возвратился в Москву, Василий II был в ярости от результатов деятельности русской делегации и лично Исидора. Надеясь на получение самостоятельности и независимости от Константинополя в церковных делах, новоиспеченный «легат от ребра св. Петра» Исидор привез московскому князю папскую грамоту, в которой Великий князь приглашался быть «усердным помощником» Исидору взамен «папского благословения». По повелению князя Исидор был заключен в Чудов монастырь, откуда бежал сначала в Литву, после в Киев и, наконец, в Рим, где и стал кардиналом, формально оставаясь митрополитом Киевским и всея Руси.

Сложилась интересная ситуация. Отношения с Византией были испорчены, поскольку патриарх оказался сам сторонником унии, все попытки Василия II получить разрешение Константинополя на самостоятельно избрание митрополита успеха не имели. Киевский князь Олелько также был в недоумении по поводу поведения и намерений Исидора. На его запрос (спустя 6 лет после отъезда Исидора) Константинопольскому патриарху Григорию последний ответил, что кардинал Кир-Исидор является законным митрополитом киевским и всея Руси.

Сам Исидор делами киевской митрополии совершенно не занимался, хотя и неоднократно собирался приехать в Киев. Тем временем Василий II, узнав об ответе патриарха в отношении Исидора, в 1448 году вновь инициировал избрание митрополитом рязанского епископа Иону. Но наступило время, когда идея унии перестала быть актуальной. Оба инициатора этой акции (папа Евгений и император Иоанн) умерли, новый папа Николай V был сторонником католичества, польский король и литовский князь Казимир выразил полную свою подчиненность Риму. Однако военные успехи московского князя вынудили Казимира обратиться к епископу Ионе за содействием в деле подписания мира с Москвой в обмен на обещание объединить митрополии. Иона действительно стал реально единым митрополитом всей Руси и Московской и украинской и белорусской, но некоторые епископы его не признали.

Разделение митрополий.

А тем временем, в 1453 году произошла страшная для всего православного мира катастрофа: турки взяли Константинополь и разрушили его. В Москве расценили это событие как Божью кару за измену православию на Флорентийском соборе и отныне не считали себя связанными с Византией в части обязательности рукоположения митрополитов. Исидор, называвший себя митрополитом Киевским и всея Руси был непосредственным свидетелем падения Константинополя, после чего вернулся в Рим и стал советником нового папы – Калиста III, который вновь вернулся к идеям унии. Он по совету Исидора специальной буллой назначил в 1458 году митрополитом в Галиции епископа Макария. А после этого стал добиваться возобновления отдельной киевской митрополии. Раскол некогда единой церкви произошел 3 сентября 1458 года, когда преемник Калиста III папа Пий II издал буллу о разделении Киевской митрополии на верхнюю (Московскую) и нижнюю (Польско-Литовскую). При этом верхняя митрополия сохранялась за все тем же Исидором, а нижняя – за игуменом греческого монастыря Григорием, учеником Исидора c титулом митрополит Киевский и всея Руси. Одновременно Пий II обратился к Казимиру и русской пастве в пределах Литовского княжества не пускать в пределы Литовской части ни московских посланцев, ни константинопольских, а к пастве в верхней митрополии – с призывом не признавать Иону. Дело в том, что после разгрома Византии стало два вселенских православных патриарха – один в Константинополе под властью турецкого султана, а другой – в Риме.

Соответственно, московский митрополит Иона собрал поместный собор русских епископов и взял с них клятву на верность. Однако главы епископств, входивших в состав Литвы, не спешили его признавать. В то же время киевский князь Семен Олелькович признал Иону, как главу русской церкви. Оба константинопольских патриарха (римский в изгнании, признанный Папой, и стамбульский, утвержденный султаном Магометом II), враждуя между собой, тем не менее, подтвердили законность назначения киевского митрополита Григория. Между прочим, константинопольским патриархом в изгнании в 1461 году стал все тот же Исидор, который, естественно, не мог не признать своего ученика и ставленника. Так произошло разделение некогда единой русской православной церкви на две митрополии. Вокруг этого хитросплетения событий и интересов продолжаются споры историков и политиков о том, кто имеет больше прав на то, чтобы считаться посвященным в митрополиты на законном основании. Формально московский митрополит Иона не был рукоположен Константинопольским патриархом, а Киевский Григорий был, да не одним, а сразу двумя. Но один из них находился в Риме и действовал от имени папы, то есть фактически был униатом, а второй посвящал митрополитов по милостливому разрешению турецкого султана. В Москве унию, как известно, не признавали, а доверие к Византии было подорвано падением древним центром православия – Константинополя.

В течение нескольких последующих лет турки завоевали Сербию, Болгарию, Грецию, Боснию. Православный мир терял свои исторические корни. Московская Русь все более отмежевывалась от старых христианских центров – Рима и Константинополя и укрепляла свою независимость в церковной жизни, в то время как киевская митрополия, продолжая общение с обоими центрами, разрывалась между Западом и Востоком. Наступающая полонизация украинского общества угрожала полной потерей своей самобытности и даже переменой веры. Но этого не произошло, ценой титанических усилий, православие не растворилось ни в католичестве, ни в протестантском реформаторстве.