Ведьмы и феи. Ведьмы и феи, волшебные и реальные

Ведьмы, феи и лошади

Животное, наиболее тесно ассоциирующееся у среднего англичанина с ведьмами и колдовством, – это кошка, и в первую очередь черная кошка. Поэтому многие наверняка удивятся, узнав, что лошадь всегда была очень близко связана с чарами и колдовством. Ведьмы нередко принимали облик лошади – черной или других мастей, а иногда превращали в лошадей свои жертвы, чтобы впоследствии воспользоваться ими как средствами передвижения.

Кажется, одно из главных и самых любимых развлечений ведьмы, вредного эльфа или гоблина – дразнить по ночам земных лошадей. Наши предки записали многочисленные примеры таких действий и сохранили для нас.

Шекспир обращается к этому весьма распространенному верованию в «Ромео и Джульетте», говоря о королеве фей:

Все это плутни королевы Маб.

Она в конюшнях гривы заплетает

И волосы сбивает колтуном.

В те времена считалось непреложным фактом, что не только ведьмы, но и некоторые злобные духи, живущие в густых зарослях лесов или садов, периодически принимают облик женщин в белых одеждах, которые по ночам посещают конюшни. Они несут с собой тонкие горящие свечи и капают расплавленный воск на гривы коней, превращая шелковистые волосы в клубки, которые невозможно распутать, что, естественно, не может нравиться и лошадям и грумам.

Парижский епископ Уильям Овернь, живший в XIII веке, упоминал в своих трудах о злых духах в образе женщин, что показывает, как далеко в древность уходят корни этого суеверия. Кстати, оно не умерло и в наш век всеобщего скептицизма.

Очень редкая старая гравюра Ганца Бургмайра донесла до нас изображение этих существ. На ней запечатлена ведьма, вошедшая ночью в конюшню с факелом и колдующая над спящим грумом. Мужчина лежит на спине и, судя по всему, страдает от жуткого ночного кошмара. Ведьма, очевидно, решила предварительно привести конюха в бессознательное состояние, чтобы не мешал, а уж потом без помех заняться лошадиной гривой.

Одна очень старая женщина имела репутацию ведьмы, распространившуюся по всей стране. Ее подозревали в том, что она не оставляет в покое лошадей. Люди считали, что если лошадь в стойле потеет, значит, на ее спине сидит Молл Уайт – ведьма.

Но ведьмам было мало катания на земных лошадях и запутывания их грив. Многие из них сами принимали облик лошадей, а другие превращали в лошадей своих соседей и ездили на них, иногда загоняя до смерти.

Одной бедной старой женщине, превращенной колдовством в кобылу, вернул человеческий облик святой Макарий, окропив ее святой водой. Собственная святость помогла ему узнать в кобыле женщину и разрушить дьявольские чары.

Джозеф Гланвиль в своем известном труде Sadducismus Triumphatus рассказывает занимательную историю о большой армии ведьм, которые процветали на скале Блокула, что в Швеции, еще в 1669 году. Их обвиняли в том, что они осуществляли широкомасштабные превращения человеческих существ в лошадей. Для достижения результата ведьме требовалось всего лишь подобраться к намеченной жертве, когда она лежит в постели, и набросить ей на голову узду. Впрочем, этот способ включал в себя элемент риска и для самой ведьмы: если намеченная жертва ухитрится сбросить узду и накинуть ее на колдунью, то сама станет кобылой, на которой избегнувший превращения сможет ездить.

Последняя казнь за колдовство в Шотландии, состоявшаяся в Дорнохе в 1722 году, дает нам еще один пример превращения ведьмой человека в лошадь.

В этом случае, как утверждали, в пони была превращена дочь ведьмы. Более того, колдунья даже вызвала Дьявола, чтобы тот подковал лошадку. Местом казни считается часть города, называемая Литлтон. Там в одном из садов стоит камень, на котором вырезана дата казни.

Еще одна шотландская ведьма жила уже в XIX веке. Ее звали Маргарет Грант. Она уверяла, что может превращаться в разных животных, и утверждала, что в былые времена злые люди неоднократно превращали ее в пони и ездили на ней на большие расстояния.

В Ярроуфуте рассказывают о ведьме, которую подковали, когда она была в облике кобылы, и даже продали, причем ее же собственному мужу. Когда он снял уздечку, она снова превратилась в женщину – его жену, но лошадиные подковы так и остались у нее на ногах и на руках.

Эльфы и феи Девоншира и Корнуолла всегда чрезвычайно интересовались земными лошадьми, и, хотя считалось, что они настолько малы, что увидеть их невозможно, им очень нравилось по ночам кататься на лошадях местных фермеров и запутывать их гривы, щедро начиняя их репейниками.

Иногда лошадей, оставленных на ночь в поле, утром находили в ужасном состоянии – они с трудом дышали и были покрыты пеной. Местное суеверие гласило, что на них ночью катались феи (пикси).

Мистер Роберт Хант в своей захватывающей книге – собрании романтических историй Западной Англии – рассказывает две истории о феях. Первая называется «Местная история о пикси».

– Ты видишь там лошадь? – спросил лискердский фермер приехавшего с запада шахтера.

– Ну и что?

– Эта лошадь, которую пикси едва снова не загнали до смерти.

– Пикси? – удивился шахтер. – Не хочешь же ты сказать, что веришь в эти сказки!

– Конечно, верю. Ты же приехал с запада, разве нет? А если бы у тебя были свои лошади, которых загоняли каждую ночь, бьюсь об заклад, ты бы разговаривал по-другому. То, что пикси ездят на наших лошадях всякий раз, когда пожелают, это так же точно, как то, что я сейчас стою перед тобой.

Вторая история мистера Ханта называется «Ночной наездник»:

«В детстве я однажды был в гостях в фермерском доме, расположенном неподалеку от реки Фоуи. Помню, как утром, за завтраком, очень расстроенный фермер рассказал, что пикси опять катались на Томе. Он считал, что зловредные феи решили извести молодого жеребца. Меня взяли в конюшню и показали коня. Не было сомнений, что он находился в плохом состоянии. Он очень устал, а грива была в узлах и репьях. Мистер Н. сказал, что ночью на нем ездило никак не меньше двадцати представителей маленького народа. Он также утверждал, что один из его работников видел, как феи ночью гоняли коня вокруг поля».

Подобные истории имели место и в Германии. В марте 1906 года в «Дэйли телеграф» появился отчет о судебном процессе по обвинению в колдовстве. В нем говорилось, что только что завершившийся в Верхнем Палатинате процесс о колдовстве привлек пристальное внимание общественности и стал яркой иллюстрацией глубины невежества и предрассудков, охвативших большие районы юга Германии. Поденный рабочий по имени Хирмер был нанят женщиной по имени Кёльбль для ухода за лошадью. Хирмер, однако, пренебрегал своими обязанностями, в результате чего лошадь заболела. Чтобы оправдаться, нерадивый работник стал утверждать, что животное заколдовано, что каждое утро он находил его тяжело дышащим и покрытым потом, а грива и хвост были запутаны неземными руками. Он посоветовал фрау Кёльбль обратиться к местному знахарю, имевшему репутацию колдуна, некому Хартвигу. Поздно ночью Хартвиг явился в конюшню, установил крест с двумя свечами у головы лошади, написал на стене «освященным мелом» некие таинственные письмена, вокруг себя начертил магический круг, сел, открыл книгу и начал произносить какие-то заклинания на непонятном языке. Временами он трясся, будто в припадке, и через три четверти часа объявил, что ведьмой, завладевшей лошадью, является живущая по соседству фрау Шаумбергер. На процессе судья поначалу не был склонен выносить Хартвигу обвинительный приговор, посчитав его искренним, но, поразмыслив, приговорил его к тюремному заключению на четыре недели за мошенничество.

Решение судьи заставляет нас вместе с поэтом Теннисоном усомниться, действительно ли идеи, пришедшие не сразу, а после тщательного обдумывания, являются наилучшими?

Вся сумма свидетельств по этому вопросу не дает возможности однозначно утверждать, что подобное невозможно. Если человеческим свидетельствам вообще можно доверять, вопрос должен остаться как минимум открытым или следует согласиться с существованием фей и их кознями по отношению к лошадям.

Другой пример описан в «Оккульт ревью» (май 1906 г.), где Франц Хартман опубликовал свой рассказ под заголовком «Колдовство в Германии». Он утверждает, что его зять граф А. фон С, бывший капитан баварской кавалерии, оставив действительную службу, живет в С. Несколько лет назад, находясь на дежурстве, он заметил, что одна из лошадей выглядит очень плохо. Конюх доложил, что каждое утро находит ее залитой потом, с запутанной гривой и хвостом. Граф, не веривший ни во что сверхъестественное, решил выяснить, в чем дело, и провел ночь в конюшне, наблюдая за лошадью. Сначала все было нормально, но около двух часов лошадь неожиданно задрожала, и в тот же миг ее хвост и грива оказались спутанными, а туловище покрыто потом.

Немецкий писатель Эрнст Майер рассказывает о ведьме, превращавшейся в лошадь, хотя не просвещает нас, зачем ей это понадобилось. Некий фермер, живший в окрестностях Висенштайга, имел четырех лошадей, но нередко бывал немало удивлен, поскольку обнаруживал в своей конюшне пятую. Он решил проконсультироваться с кузнецом, который посоветовал фермеру, когда он в очередной раз увидит в конюшне лишнее животное, позвать его. Довольно скоро неизвестная лошадь снова появилась в конюшне. Фермер послал за кузнецом. Тот появился и принес четыре подковы. Он выразил уверенность, что лошадь не подкована, и сообщил, что немедленно исправит этот недостаток. Но хитрый кузнец сам же и пострадал. Когда на следующий день фермер пришел к нему в дом, то увидел, что к ногам и рукам жены кузнеца были прикреплены подковы. Тем не менее лечение оказалось действенным, потому что женщина больше никогда не превращалась в лошадь и не забредала в конюшню соседа.

Аналогичная история о женщине, которую подковали, пока она маскировалась под кобылицу, изложена Р. Кюнау в «Силезских сказаниях» (№ 1380, 1913 г.).

Дж. Фрейзер упоминает о районе, где ведьмы имели обыкновение в полночь разъезжать на дьявольских конях, не трогая лошадей земных.

Он утверждает, что в Пруссии ведьмы и колдуны обычно собирались вместе дважды в год – в Вальпургиеву ночь и в канун Иванова дня. Они обычно ездили на вилах, но нередко и на черных трехногих конях. Они вылетали в дымоход со словами «Вверх, прочь и нигде не останавливаться».

Следующая история, рассказанная Фрэнком Хамелем в его интереснейшем труде «Человеческие животные» (Human Animals), замечательна тем, что фигурирующая в ней ведьма не появлялась в конюшне в виде лишней лошади, а, очевидно, вселялась в тела нескольких земных лошадей, живших в этой конюшне. Женщина из Тулона рассказала о событиях, свидетельницей которых была в раннем детстве. Ее отец по имени Исидор был водителем омнибуса. Он много лет жил вместе со своей сестрой, но в один прекрасный день они поссорились и решили разъехаться. Исидор очень любил сестру и тревожился о ее судьбе. Как-то раз он решил посоветоваться с другом. Тот сказал, что источником ссоры является сосед, наславший злые чары. В качестве лекарства он предложил другу как следует вздуть своих лошадей и ожидать результата. Околдовавший его человек заболеет, и на его теле появятся следы от ударов, наносимых лошадям. На следующий день Исидор в точности последовал данному совету. Наутро сестра пришла к брату и заговорила с ним с той же приязнью, что и прежде. Ссора была позабыта.

Вскоре Исидор услышал, что заболела его соседка, с которой он всегда находился в хороших отношениях. Он пошел навестить женщину и нашел ее в постели всю в синяках и кровоподтеках. Не успел Исидор войти в комнату, как она спросила, за что он так сильно бил своих лошадей. Это явилось достаточным доказательством того, что женщина была ведьмой, а следы на ее теле – следствие битья, устроенного Исидором лошадям.

Рябина всегда считалась средством против колдовства. Одно время фермеры делали из нее кнутовища. Такая мера должна была оградить груз и лошадей от ведьм. Если телега случайно останавливалась, всему виной, конечно, было отсутствие у возницы рябинового талисмана; немедленно с ближайшей рябины срезалась ветка, и на скорую руку изготавливался прут, которым стегали лошадей, а через них и ведьму – первопричину всех неприятностей. Это суеверие было особенно распространено в Йоркшире.

Джордж Борроу поведал нам, что весьма успешно использовал «заговор» для того, чтобы привести в чувство неуправляемую лошадь. «Я собрался сесть в седло, но черный андалузец не позволил даже приблизиться к себе. Как только я делал очередную попытку, конь начинал танцевать вокруг, причем с необычайной резвостью.

– Это плохой знак, – сказал Антонию. Одетый в зеленую куртку и охотничью шапку, в сапогах со шпорами, он стоял наготове, чтобы помочь мне. Он с трудом удерживал за уздечку коня, которого я купил у контрабандиста. – Это плохой знак, – повторил Антонио, – и в моей стране путешествие отложили бы до завтра.

– Неужели в вашей стране не знают заговоров? – полюбопытствовал я и, покрепче ухватив коня за гриву, выполнил положенную церемонию. Животное стояло спокойно, и я вскочил в седло, приговаривая запомнившиеся с детства слова. Помогло!»