Христианская апологетика ориген. История апологетики в первые века христианства

Несомненно, что Кельс стоял на высоте образования своего времени . Хотя сам Ориген пытается причислить его к эпикурейцам, но в настоящее время общепризнано, что он принадлежит по своим воззрениям к поздним платоникам, примыкающим к так называемому “среднему платонизму” , хотя его платонизм имеет несколько размытый характер, включая в себя элементы стоицизма и некоторых других античных философских школ. Впрочем, это нисколько не препятствует тому, чтобы основные моменты его воззрений определялись всё же платонической традицией . Из этих основных моментов можно отметить то, что Кельс, в соответствии с данной традицией представлял Бога в качестве нетелесного, вечного, неизменного и т. д. Иногда Бога он мыслил в качестве Мировой души, но иногда высказывался о Нём как о Логосе. Отношение Бога к миру опосредовалось наличием множества демонов. Им вручал управление миром и даровал власть охранять опекаемых ими. Ставя проблему зла, Кельс решал её в духе метафизического дуализма: Богу как Началу благому противопоставлялась материя как принцип зла . При этом Кельс констатировал, что вопрос о происхождении зла (№ ton kakоn gљnesij) весьма трудно решаем для того, кто не причастен философии (tщ mѕ filosof"santi), и “толпа” должна довольствоваться простым указанием на решение его: зло – не от Бога (IV,65) . Что же касается человека, то, по мнению Кельса, “душа от Бога, но тело иной природы, и в этом отношении нет никакого различия между телом летучей мыши, червяка, лягушки и телом человека, так как одна и та же материя, из которой они произошли, и одинаково подвергнуты тленности и изменяемости и всё происходящее от материи смертно” . Таким образом, антропологический дуализм является у Кельса органичным следствием дуализма метафизического. Поэтому для него человек в общей гармонии вселенского бытия совсем не занимает исключительного места.

Таковы некоторые из основных моментов миросозерцания Кельса. Что же касается критики христианства, содержащейся в его сочинении, то она отнюдь не является “монотонной”, а развивается по нескольким направлениям. В “Истинном слове” встречается и обвинение в том, что христиане образовывают общества (sunq"kaj), тайные и противозаконные (I,1). Можно отметить также, что упорное стояние за веру христиан во время гонений вызывает даже определённое сочувствие (правда, оно может быть и притворным) у Кельса, и Ориген цитирует такое его высказывание: “Я вовсе не держусь того мнения, что человеку, приверженному хорошему учению (ўgaqoа dТgmatoj), в случае если ему предстоит ради него подвергнуться опасности от людей, надлежит отпасть от этого учения или притворно отказаться от него, или даже сделаться его отрицателем” (I,8). Но в то же время Кельс прилагает все старания для того, чтобы доказать факт невозможности причисления христианства к разряду “хороших учений”, а следовательно, все подвиги и мучения христиан, по его мнению, напрасны. Примечательно, что у Кельса не вызывает никакой антипатии то обстоятельство, что является “варварским учением” по своему происхождению. По словам , “он даже хвалит варваров за то, что они оказались способными изобретать учения (ѓkanoЭj eШre‹n dТgmata toЭj barbЈrouj)”, но, согласно его точке зрения, только эллины могут судить об этих открытиях варваров, обосновывать их и приспосабливать их к упражнению в добродетели (ўskБsai prХj ўretѕn; I,2). Видя истоки христианства в ветхозаветного Израиля, Кельс тем не менее очень невысоко оценивает последнюю, замечая на сей счёт: “Стражи и пастухи овец уверовали в единого Бога, но, именуя Его Всевышним, Адонаи, Небесным, Саваофом или как-нибудь ещё иначе, они, собственно, выражают свои чувства (ca…rousi ‘радуются’) перед этим же миром; и больше никакого знания они не приобрели” (I,4). Вообще же согласно Кельсу вся ветхозаветная религия полна, с одной стороны, нелепиц, а с другой, заимствований из греческих мифов. В частности, он утверждает, что учение о творении мира “Моисей перенял у мудрых народов и учёных мужей (to‹j sofo‹j њqnesi ka€ ™llog…smoij ўndrЈsin), усвоил его самому себе и тем самым снискал имя Божественного посланника (Фnoma daimТnion)” (I,21). Вместе с тем к иудеям, в отличие от христиан, Кельс относится с определённой степенью уважения: они стали особым народом (њqnoj ‡dion), учредив законы, соответствующие их “среде обитания”. И доныне иудеи, подобно другим уважаемым народам, сохраняют религию (qrhske…an), которая, какая бы она ни была, является традиционной (pЈtrion; V,25). И зная о богословских спорах между христианами и иудеями (“христиане и иудеи ведут между собой спор уж слишком бестолково”; III,1), Кельс подливает масла в огонь в эти споры и в своём сочинении даёт слово воображаемому иудею, который дважды выступает с полемическими речами против религии Христовой (I,28–71; II,2–79). Симпатии Кельса при этом несомненно на стороне иудеев.

Именно поэтому в своей полемике против христианства он не гнушается теми отвратительными сплетнями, которые иудеи распространяли о Божественном Основателе нашей религии. Так, Кельс ссылается на одну из подобных сплетен и замечает, что “мать Иисуса была изгнана своим мужем-плотником после того как была изобличена в нарушении супружеской верности и родила от какого-то солдата, по имени Пантера” (I,32) . Вообще Господь в изображении Кельса, который для уничижения Христовой часто использует обличье иудея, описывается как чародей, изучивший искусство магии, и обманщик. По словам этого критика христианства, “хороший предводитель, повелевающий многими тысячами, никогда ещё не был предан, не был предан даже начальник разбойников, хотя бы он стоял во главе совершенно дурных людей, если только его приближённые видели от него пользу. Иисус же, напротив, был предан Своими подчинёнными, Он не сумел внушить к Себе со стороны обманутых учеников даже такого благоволения, какое оказывают разбойники своему начальнику” (II,12). Под стать Учителю согласно Кельсу были и ученики: “Иисус приблизил к Себе каких-то десять или одиннадцать отпетых (™piё·"touj) людей – мытарей и лодочников, очень дурной нравственности (ponhrotЈtouj), и вместе с ними скитался там и сям, снискивая Себе пропитание путём постыдного и настойчивого выпрашивания” (I,62).

Естественно, что аналогичным образом рассматривает Кельс и все основные моменты христианского вероучения. Прежде всего им подвергается сомнению одна из фундаментальных основ этого вероучения – представление о Воплощении Бога Слова. Христианам он задаёт убийственный по его мнению вопрос: “Какой смысл такого снисхождения Бога?” (kaqТdou tщ Qeщ; IV,3). Сам он, конечно, ответ на подобный вопрос знает: смысла в этом никакого нет и если бы данное “снисхождение” имело место, то оно привело бы к ниспровержению всех устоев мироздания, в котором нельзя ничего менять. На сей счёт оппонент христианства изрекает такую мысль: “Если ты изменишь здесь хотя бы самую малейшую часть, то весь мир (t pЈnta) у тебя разрушится и погибнет” (IV,5). Неприемлем для Кельса и христианский тезис, что для Бога всё возможно (p©n dunatХn tщ Qeщ). В противоположность такому тезису он считает, что для Бога невозможно желать что-либо противное природе (t par fЪsin boЪletai) или постыдное (V,14). Тем самым в отличие от христиан этот языческий философ считает, что “природа” детерминирует Бога, а не наоборот. Не принимает защитник традиционных основ эллинского любомудрия и христианскую эсхатологию, особенно, конечно, учение о воскресении тел. Наконец, лучшие черты в нравственном учении христиан, вызывающие у него невольную симпатию, Кельс считает заимствованными у Платона и других греческих мудрецов (см., например, его высказывания о терпении в VII,58).

Много места в своём сочинении Ориген уделяет и защите Богочеловеческой Личности Основателя христианства от нападок Кельса, использующего инсинуации иудеев. Искусно используя своё выдающееся знание Священного Писания , он старался доказать язычникам истинность того, что там написано. Попутно Ориген, разумеется, касался и вероучительных вопросов. Так, он, в частности, говорит, что поскольку Господь “принял тело путём рождения, то Он воспринял именно то тело, которое доступно страданиям (pТnwn dektikТn) и всем тяготам, присущим [нашим] телам, – особенно если мы будем понимать под тяготой [нечто] непроизвольное. И поскольку [Господь] возжелал принять тело, существенно не отличающееся от природы человеческой плоти (sоma oЩ pЈntV Ґllhj fЪsewj par ўnqrwp…nhn sЈrka), постольку Он воспринял вместе с телом страдания и тяготы его, не чувствовать которые Господь был даже не в состоянии (пn prХj tХ mѕ paqe‹n kЪrioj oЩk Гn). Вот почему и Его враги получили возможность причинять Ему тяготы и страдания. Мы выше уже сказали, что [Иисус], собственно, мог и не отдаваться в руки людей, если бы только захотел. Но Он пришёл [для этого], потому и восхотел, а восхотел потому, что Его смерть за людей должна принести пользу всем (tщ pant€ cr"simon; II,23)”. Впрочем, Иисус, приняв человеческое тело, способное и к человеческой смерти (qanЈtou ўnqrwp…nou dektikХn), явил Себя “великим Борцом” (mљgan ўgwnist"n) в этом теле, которое искушалось во всём, подобно всем людям, кроме греха (). Поэтому необычный способ рождения по человечеству Господа и отсутствие в Нём греха позволяют думать, что Его тело было более Божественным (qeiТteron) по сравнению с телами прочих людей и в некотором смысле может быть названо “телом Бога” (kat ti shmainТnon Qeoа sоma; I,69). Эту мысль об обожении человечества Христа, которое, как можно полагать, является залогом нашего обожения, Ориген выражает ещё следующим образом: мы веруем, “что Он есть Бог от вечности (ўrcБqen) и Сын Божий, есть Само Слово и Сама Премудрость и Сама Жизнь (Р aЩtТlogoj, № aЩtosof…a, № aЩtoal"qeia). Что же касается Его смертного тела и человеческой души, которая была в Нём, то они – как мы утверждаем – возвышены до величайшего достоинства не только через своё общение (koinwn…v), но также и через своё соединение (˜nиsei) и связь (ўnakrЈsei) с Ним, они сделались участниками Его Божества и обожествились (e„j QeХn matabeblhkљnai)” (III,41).

Естественно, что и Воскресение Господа энергично защищается Оригеном против нападок со стороны как иудеев, так и язычников. На сей счёт он замечает: “Мы верим, что Иисус воистину воскрес, как об этом Он Сам предсказывал и как об этом возвестили пророки. И самое Его Воскресение из мёртвых ещё чудеснее, чем воскресение других, потому что эти последние были воскрешены только пророками – Илией и Елисеем; Этот же (Иисус) воскрешён Отцом Его Небесным, а не пророками. Вот почему Его Воскресение было более плодотворным (me…zona e„rgЈsato), чем воскресение тех людей” (II,58). Христианское учение о воскресении всех людей, залогом которого послужило Воскресение Господа, Ориген излагает, опираясь на святого апостола Павла (преимущественно на ). По его словам, “мы знаем, что есть тела небесные и тела земные , что одна слава телам небесным , и другая слава телам земным , и что у небесных тел слава не одна и та же, ибо иная слава солнца, иная звезд , да и в самих звёздах звезда от звезды разнится в славе . Вот почему мы утверждаем, что при воскресении мёртвых, которого мы чаем, качества, присущие телам, изменятся (metabolЈj fЈmen g…nesqai poiot"twn ton ™n sиmasin). Ибо то, что сеется в тлении, будет восстановлено в нетлении, что сеется в бесчестии, будет восстановлено в славе, что сеется в немощи, будет восстановлено в силе, – сеется тело душевное, а восстанет тело духовное. Словом, мы утверждаем, что материя, лежащая в основе вещей (tѕn Шpokeimљnhn Ыlhn), может принимать все те свойства, которые желает ей дать Творец, – и в этом мы нисколько не сомневаемся, коль скоро допускаем Промысел [Божий]” (IV,57). Таким образом, в данном случае Ориген уточняет своё учение о воскресении: здесь идёт речь не о “логосе -смысле”, как во фрагменте его другого сочинения “О воскресении”, но об изменении качеств тел , причём такое изменение определяется Всемогуществом Божиим. Если судить по данному высказыванию Оригена , то его учение не расходится коренным образом с православным . И вообще, как считает Ориген , Кельс не был в состоянии понять христианское учение о воскресении – богатое, но трудно поддающееся объяснению (polЭn Фnta ka€ duserm"neuton – естественно, трудно объяснимое для язычников) и требующее мудрого толкователя. Далее Ориген разъясняет это учение, опять исходя из слов святого апостола Павла, только в . Как считает христианский дидаскал , душа, будучи по естеству нетелесной, нуждается, когда оказывается в любом телесном месте (™n pant€ swmatikщ tТpJ tugcЈnousa), в теле, которое бы соответствовало данному месту. Тело, носимое душой во время своего земного бытия, не пригодно для её обитания в более чистых, эфирных и небесных местах, а поэтому ей потребно лучшее облачение (kre…ttonoj ™ndЪmatoj). Это подобно тому, как, рождаясь в этот мир, душа покидает плаценту материнской утробы, облачаясь в тело, потребное для земной жизни (VII,32). – Данный образ также вполне вписывается в православное учение о воскресении . Поэтому сочинение “Против Кельса” является, несомненно, важным источником, позволяющим нам лучше и полнее понять один из наиболее спорных пунктов учения Оригена .

Вопросы экклезиологии также занимают важное место в рассматриваемой апологии. Рассуждая на сей счёт, Ориген исходит из известного определения Церкви как Тела Христова у святого апостола Павла (): это Тело, по мнению дидаскала, одушевляется (yucoЪmenon) Сыном Божиим, а членами Тела являются все верующие. Как душа оживляет и приводит в движение тело, которому самому не присуще двигаться жизненным движением (kine‹sqai zwtikоj), так и Слово приводит в движение в нужном направлении (™p€ t dљonta) тело Церкви и воздействует на него, причём Оно воздействует не только на всё это Тело, но и на каждый его член, который вне Слова ничего не делает (VI,48) . Поэтому Божия, проявляя себя как некое множество (“церкви”), коренным образом отличается от всех гражданских обществ. На сей счёт Ориген говорит: Бог, пославший Иисуса, сделал то, что “Евангелие Иисуса одержало победу по всей земле (pantacoа tБj o„koumљnhj) ради обращения и исправления людей и повсюду образовались церкви (™kklhs…ai), живущие по законам, противоположным законам обществ людей суеверных, невоздержанных и несправедливых (ўntipoliteuomљnaj ™kklhs…aij deisidaimТnwn ka€ ўkolЈstwn ka€ ўd…kwn), – а из людей такого рода и состоят почти повсюду общественные организации в городах. Церкви же Божии, научаемые Христом, по сравнению с обществами граждан, с которыми они обитают по соседству (parikoаsi), суть как светила в мире (). И кто будет отрицать, что даже те члены Церкви, которые [в добродетели и ведении] не достигли такого преуспеяния, как более совершенные (sugkr…sei beltiТnwn), превосходят лучших в этих обществах граждан?” (III,29). Поэтому члены Церкви, или “люди Божии”, суть соль земли () и жизненно необходимы для сохранения земного устроения мира (thrhtiko€ ton ™p€ gБj sustЈsewn toa kТsmou) . Своими молитвами вкупе с аскетическими подвигами и молитвенными размышлениями [над Священными Писаниями] (sЭn ўsk"sesi ka€ melљtaij) христиане содействуют благому течению (sumponoаmen) общественных дел и более других граждан сражаются [духовным оружием] за царя и государство. Вследствие чего христиане более остальных людей являются благодетелями отечества (eЩergetoasi tj patr…daj): они воспитывают своих сограждан в благочестии и возводят тех из них, которые ведут добрую жизнь, к Божественному и небесному Граду (e„j qe…an tin ka€ ™pourЈnion pТlin; VIII,71–74). Говоря о небесном Граде , Ориген подразумевает, вероятно, и наличие града земного ; таким образом он задолго до блаженного Августина намечает идею “двух градов”.

В своём сочинении Ориген пытается противостоять и философскому высокомерию Кельса. В противоположность философскому снобизму последнего христианский дидаскал высказывается следующим образом: если было бы возможным, чтобы все люди, оставив житейские дела, посвятили весь свой досуг любомудрию, то ничего не могло быть лучше этого пути [к христианству], ибо подобное занятие любомудрием способствовало бы исследованию вероучения и внятному изложению тёмных мест у пророков и в Евангельских притчах. Однако жизненная необходимость и человеческая немощь лишь очень немногим оставляют возможность посвящать себя размышлению (или знанию, разумению – ™p€ tХn lТgon). Для большинства же христиан всегда открыт путь к нравственному преуспеянию, которое зиждется на простой вере (yilБj p…stewj) . Эту веру вовсе нельзя удостаивать лишь презрения, ибо она полезна для большинства людей (cr"simon to‹j pollo‹j). Более того, обращение к тому или иному философскому учению и принятие его в качестве жизненного ориентира, по мнению Оригена , также основывается на вере (I,9–10). Возражая Кельсу, превратно понимающему слова святого апостола Павла в и толкующему их так: “Мудрость в жизни сей есть зло, а безумие – благо”, Ориген замечает, что “мудростью века сего” мы называем всякую философию, преисполненную ложных мнений (p©san yeudodoxoаsan filosof…an), а о “безумстве” говорим как о благе, когда оно является юродством для века сего (I,13). Учение же христиан не хуже всякого другого призывает к [подлинной] мудрости (oЩdenХj Нtton Р Cristanоn lТgoj ™p€ sof…an prokaloЪmenoj). Эта мудрость провозглашается уже в Ветхом Завете, особенно в писаниях Соломона. Слово [Божие] (Р lТgoj) желает, чтобы среди верующих были и люди мудрые, а для этого Оно стремится упражнять разумение (gumnЈsai tѕn sЪnesin) внимающих Ему, вследствие чего некоторые истины возвещаются Словом в виде образов, сравнений, притч и т. д. Поэтому среди тех, которые внимали притчам Господа, можно найти, с одной стороны, массу верующих, находящихся как бы “вовне” и достойных лишь “экзотерического учения” (жj њxw tugcЈnontaj ka€ ўx…ouj mТnon ton ™xwterikоn lТgwn), а с другой, учеников, изучающих толкование притч наедине с Учителем. И указанное высказывание в следует понимать в смысле укоризны по отношению к людям дурным (ўnqrиpouj faЪlouj), которые занимаются не духовными (умопостигаемыми), незримыми и вечными вещами, а тяготеют только к вещам чувственным – это и есть, по Апостолу, “мудрость века сего”. А противоположная ей мудрость Божия состоит в презрении к чувственному и в устремлении к Богу и к блаженству в Царстве Божием (III,44–47) . В этих рассуждениях Оригена замечается серьёзное уклонение от учения Господа и Апостолов. Противостоя философскому высокоумию Кельса, Ориген по сути дела психологически близок к нему в своём элитарном мироощущении. “Простым верующим” он оставляет только нравственное преуспеяние, тогда как “христианским мудрецам”, являющимся в собственном смысле слова преемниками Апостолов, уделяет как бы в “полное владение” изысканную область богословского исследования. Подобная дихотомия и подобный элитаризм несомненно чужды глубинной и стержневой интуиции всего христианского мироощущения, зиждящегося на заповедях Господа, ибо это мироощущение требует всецелого покаяния ветхого сознания человека (основой которого является гордыня), то есть всецелого изменения ума его . Ориген же в данном случае пытается новое вино христианского мироощущения влить в ветхие мехи сознания избранных “игроков в бисер”.

В ходе полемики Ориген касается и ряда других важнейших мировоззренческих моментов, в частности, насущнейшей проблемы для всех времён – вопроса о сути и происхождении зла. Что касается первого (per€ fЪsewj kakоn), то Кельс формулирует свою позицию прежде всего следующим тезисом: “Зла в сущих (™n to‹j oвsin) как в прошлом, так в настоящем и будущем заключается ни больше и ни меньше. Ведь природа вселенной (№ ton Уlwn fЪsij) – [постоянно] одна и та же, и происхождение зла – также одно и то же”. Таким образом, зло, согласно Кельсу, есть некая фатальная неизбежность мирового бытия. Отсюда эта позиция может предполагать и вывод, что зло даже полезно для поддержания гармонии во вселенском бытии. По мнению же Оригена , подобный подход к проблеме зла уничтожает “прекраснейшее учение” (dТgma kЈlliston), распространённое среди самих эллинов, а именно, что порок является лишённым пределов, а зло – бесконечным по своему смыслу (per€ toa ўТriston enai tѕn kak…an ka€ t kak ka€ tщ „d…J lТgJ Ґpeira) . Кроме того, Кельс, признавая Промысел Божий, невольно предполагает, что этот Промысел заправляет злом, не позволяя ему становиться большим или меньшим. Такому тезису Ориген противопоставляет (опираясь, среди прочего, и на сочинение Хрисиппа) положение о, так сказать, “колебании” количества зла в мире: данное положение подразумевало, что зло то усиливается, то ослабляется. Кроме того, Кельс, считая вопрос о происхождении зла трудным и доступным для решения только одним философам, высказывается на сей счёт в духе Платона: зло не от Бога, а присуще (“прилежит, примыкает к”) материи (ЫlV prТskeitai) и местом своего обитания имеет смертные существа (to‹j qnhto‹j ™mpoliteЪetai). С первой половиной этого высказывания (“зло не от Бога”) Ориген соглашается, но против второй половины тезиса решительно возражает: источник зла, по его мнению, отнюдь не материя, поскольку причиной зла является владычествующее начало (tХ №gemonikХn) каждого человека (или разумного существа), от которого и происходят злые деяния (IV,62–66). Таким образом, Ориген, в созвучии с общехристианской точкой зрения, категорично отрицает онтологичность зла.

В связи с проблемой зла Оригеном затрагивается и вопрос о сатане, который, правда, лишь намечается, но подробно не разрабатывается. Прежде всего им высказывается замечание, что “сатаной” является всякий [человек], избравший порок (p©j d Р tѕn kak…an ˜lТmenoj Satan©j ™sti) и совершающий деяния противоположные добродетели, – такой человек есть супротивник (ўntike…menoj) Сына Божия, являющегося Правдой, Истиной и Премудростью. Но сатаной в собственном смысле слова (kurииteron) можно назвать того, кто первый из разумных существ, проводивших жизнь блаженную и мирную, лишился крыльев (pterorru"saj) и ниспал из блаженного состояния (VI,44). Органичным следствием данного учения является представление об антихристе, отрицаемое Кельсом . Рассуждая на этот счёт, Ориген , исходя из (Якоже суть неподобна лица лицам, сице ниже сердца человеков ), говорит, что в сердцах людей наблюдаются различия: как среди тех, которые склоняются к добру, ибо они все в неравной степени и неодинаково запечатлеваются и образуются стремлением к нему, так и среди тех, которые вследствие своего нерадения о добре устремляются к противоположному, поскольку у одних порок (kak…an ‘зло’) более силён, а у других он слабее. Поэтому в человечестве существуют две крайности: одна, связанная с добром, а другая – с противоположностью ему; первая крайность с предельной отчётливостью проявляется “в человеке, который мыслится в Иисусе” (™n tщ kat tХn ‘Ihsoаn nooumљnJ ўnqrиpJ) , а другая – в том, который называется “антихристом”. Первая называется “Сыном Божиим”, а вторая – “сыном лукавого беса”, то есть сыном сатаны и диавола. Когда явится антихрист, то его, при содействии ему отца-диавола, будут окружать различные знамения, чудеса и многие обманы (VI, 45–46), которые, как подразумевается, соблазнят многих.

В общем же можно признать, что рассматриваемое произведение Оригена является одной из лучших страниц в истории древнехристианской апологетики. Как то констатирует А. Спасский, в своём полемическом труде христианский дидаскал проявляет себя сильным полемистом и “на каждое возражение Цельса даёт соответственное ему опровержение в полноте или во всей цельности и совершенстве. И при этом Ориген в своей полемике с Цельсом не ограничивается опровержением только того, что высказано Цельсом в каждом отдельном тезисе, а напротив, часто пользуется им – этим тезисом – для того, чтобы развить по поводу его свой какой-либо новый и оригинальный на обсуждаемый вопрос взгляд”. Вследствие чего можно сказать, что “апология Оригена не ставит своей исключительной целью полемику с Цельсом, но имела в виду доставить и общеполезные сведения, богатые оригинальностью содержания и богословской ценностью”. А подобное раскрытие положительного содержания христианского вероучения, отнюдь не ограничивающееся отрицанием противоположных тезисов, является сущностным и важнейшим свойством апологетики . В своём труде “Против Кельса” Ориген развил лучшие традиции предшествующей греческой апологетики. Своему оппоненту он противопоставляет основательность аргументов, серьёзную богословскую и философскую эрудицию и, самое главное, незыблемую веру в истинность Христовой. Безусловно, апологетический труд Оригена носит присущий многим греческим апологиям теоретический характер , но при этом и практические реалии бытия христиан в окружении языческого мира не остаются в пренебрежении. Поэтому “Против Кельса” есть не только заметное явление в истории древнецерковного богословия, но и ценный источник по истории древней Церкви, из которого можно почерпнуть множество полезных сведений.

Биографические сведения. Ориген (185-253/254) - древнегре­ческий философ. Родился и долгое время жил в Александрии. Изучал философию в школе Аммония (где учился Плотин). В 217 г. Ориген воз­главил философско-христианскую школу в Александрии, в которой ра­нее преподавал Климент Александрийский. Согласно некоторым сведе­ниям, дабы избегнуть плотских искушений, Ориген произвел самооскоп­ление. В 231 г. он подвергся осуждению двумя александрийскими синодами, приговорившими его к изгнанию из Александрии и лишению звания пресвитера. После этого переехал в Палестину, где открыл свою школу. Во время антихристианских гонений был арестован и брошен в тюрьму, где после пыток умер.

Основные труды. «Творение», «Против Цельса».

Философские воззрения. Три уровня смысла в Библии. Следуя Филону Александрийскому, Ориген разработал учение о трех уровнях смысла Библии:

Телесном - буквальном;

Душевном - моральном;

Духовном - философско-мистическом.

Наиболее глубоким является духовное.

Отношение к античной философии. Развивая свое понимание «духовного» смысла Библии, Ориген опирался на идеи языческой фи­лософии (стоицизма и неоплатонизма), в которых он искал обоснова­ние и доказательство для основных положений христианского веро­учения. Он считал языческую мудрость подготовкой к восприятию идей христианства, поэтому обучение своих учеников он начинал с ан­тичной философии, диалектики (логики), естествознания и математики (особенно - геометрии).

Космогония и сотериология. Еще до создания времени Бог еди­ным творческим актом создал определенное число духов (духовных существ), способных воспринимать Бога и уподобляться ему. Все они наделены нравственной свободой. Один из этих духов с такой лю­бовью устремился к Богу, что неразрывно слился с Божественным Ло­госом и стал его тварным носителем. Это и есть та душа, посредством которой Сын Божий позднее смог воплотиться на земле, так как непо­средственное воплощение Божества немыслимо. Пользуясь нрав­ственной свободой, другие духи повели себя по-разному, отсюда воз­никли три вида существ.

смотрим

Таблица 32. Три вида существ

Высшей целью творения является его причастие полноте Бога, по­этому падение ряда духов вызвало со стороны Бога ответные дей­ствия. Так как природе Бога не свойственно действовать принуждени­ем и духи свободны, то для спасения павших Бог создает физический мир, куда падают первозданные духи, охладевшие в любви к Богу и ста­новящиеся при этом душами. Там души испытывают на себе последст­вия зла, но имеют возможность следовать путем добра, что и приводит павших к обращению и возвышает их до прежнего состояния. Таким образом, физический мир есть лишь средство для их исправления и восстановления. Нашему физическому миру предшествовало беско­нечное количество таких же миров, и души, которые не обратились к Богу в одном мире, сохраняют эту возможность в последующих.

Ориген утверждает неизбежность полного спасения, т.е. возвра­щения к Богу (апокатастасис) для всех духов, включая дьявола, и, соот­ветственно, временность адских мук.

Еретические идеи. Учение Оригена резко расходится по ряду воп­росов с позднее сформировавшейся ортодоксальной христианской теологией. Особое осуждение церкви вызвали идеи:

Неизбежное спасение всех душ;

Существование бесконечного количества физических миров, пред­шествовавших нашему;

Заимствованное у Платона учение о предсуществовании душ и о знании, как «воспоминании»;

Учение о душе Христа, как тварном (сотворенном) духе, ставшем носителем Божественного Логоса (в ортодоксальной традиции Хрис­тос понимается как «вторая ипостась», или Бог-Сын, а у Оригена Сын оказывается во всем ниже Отца).

Судьба учения. В 543 г. в эдикте императора Юстиниана Ориген был объявлен еретиком. Тем не менее его учение оказало большое влияние на многих отцов церкви (патристика) и на средневековую философию.

Апологетика (Apologetics)

Термин «апологетика» происходит от греческого слова «апология», что значит «заступничество, оправдание». Апологетикой называется течение в христианской теологии и философии, выступавшее в защиту христианского вероучения - в основном в период формирования хри­стианства и борьбы с язычеством (табл. 35).

Время наиболее интенсивного развития апологетики - II-V вв., особенно актуальна она была в период до 325 г., когда неоднократно имели место массовые гонения на христиан. В это время христианство выступает как «соблазн для иудеев, безумие для эллинов и недозволен­ная религия для правительства». Отсюда необходимость защиты хрис­тианства по трем направлениям.

смотрим таблицы

Таблица 33. Основные направления апологетики

Собственно философские идеи в первую очередь можно об­наружить в апологиях, направленных против язычников. Центральная проблема - отношение между разумом и верой, языческой фи­лософией и христианским вероучением. В решении этой проблемы сформировались две противоположные позиции (табл. 34).

Таблица 34. Отношение апологетов к языческой философии

Таблица 35. Философские идеи апологетов

1 Эта знаменитая формулировка «кредо христианства» традиционно приписывается Тертуллиану, хотя в его сохранившихся работах ее нет.

Апологеты - (от греч. apologeormai - защищаю), собирательное название раннехристианских писателей II–III вв, защищавших принципы христианства от критики нехристианских философов (иудеев и язычников).

Христианство пришло в мир как «соблазн для иудеев» и как «безумие для эллинов» (1 Кор.1:23). Распространение христианства ко II в. среди всех слоев населения Римской империи вызвало реакцию со стороны языческого мира. Само христианство оказалось в положении «недозволенной религии», общины христиан подпадали под категорию «незаконных собраний», а отказ от участия в языческих культах рассматривался как «преступление против религии». В этот период появляются первые нападки на христиан со стороны образованных язычников.

Миссия апологетов

Христианство рассматривалось исключительно как учение, полное предрассудков и фанатизма и угрожающее античному миросозерцанию. Кроме того, о христианах распространялись клевета и сплетни, отчасти вызванные закрытостью их собраний. Задача апологетов состояла в том, чтобы продемонстрировать языческому миру приемлемость христианства с самых разных сторон - гражданской, философско-богословской, религиозной, культурной и т. п.

Во-первых, раннехристианские апологеты старались опровергнуть возводимую на христиан клевету и дать ответ тем, кто обвинял Церковь в том, что она является угрозой государству. Подчеркивая высокие нравственные качества своих единоверцев, они заверяли, что их вера способствует сохранению мира и благосостоянию как императора и государства, так и общества в целом.

Во-вторых, раннехристианские апологеты раскрывали абсурдность и безнравственность язычества, его мифологии и божеств и утверждали, что христианство обладает единственно верным учением о Боге и мире. Они не просто опровергали аргументы философов, но показывали, что

сама их философия, имея единственным обоснованием человеческий разум, не может достичь истины. Отмечая параллели между языческой философией и христианской мыслью, многие раннехристианские апологеты в то же время представляли философию как предшественницу христианства, а христианство - как откровение того, что философия лишь предчувствовала.

Кроме того, раннехристианские апологеты опровергали обвинения в чудовищных преступлениях (атеизм, каннибализм, эдиповы кровосмешения и пр.), возводимые на христиан, доказывая их невозможность и абсурдность. И наконец, раннехристианские апологеты раскрывали перед языческим миром христианское понимание Священного Писания, при этом отмежевываясь от «ветхого Израиля» - иудейства.

Сама апологетическая тематика присутствует в Новом Завете (см. напр. Деян 14. 15–17; 17. 22–31; Рим 1. 18–32) и в творениях мужей апостольских. Однако в отличие от мужей апостольских, которые обращались преимущественно к христианам, раннехристианские апологеты. адресовали свои творения языческой аудитории, а это наложило отпечаток на круг рассматриваемых ими проблем.

Главным предметом апологетики являются основные истины христианства - истина бытия Божия, истина бессмертия души человека и истина Божественного Откровения, поскольку именно эти положения составляют основу христианской религии. Апологетика исторически явилась одной из первых форм христианского богословия. Задачей первых христиан была защита христианства перед лицом античной, прежде всего греческой, мудрости, и перед иудаизмом.

Иустин Философ

Самый известный из греческих раннехристианских апологетов II в.- мч. Иустин Философ († 165-166г.). Родившись в Палестине в языческой семье, он обратился в христианство после долгих поисков истины. Мч. Иустин, после обращения продолжавший «носить плащ философа», открыл в Риме одну из первых частных христианско-философских школ.

Основной целью его произведений является защита христиан от преследования «за одно лишь имя», а также попытка представить христианство достойным более внимательного и объективного взгляда со стороны просвещенных римских властителей. Он также излагает христианское вероучение и описывает таинства Крещения и Евхаристии в древней Церкви.

В его первой апологии против иудаизма «Диалог с Трифоном Иудеем», представляющей собой запись диспута мч. Иустина с ученым раввином Трифоном, выражены 3 основные идеи: временное значение Ветхого Завета в отличии от вечных и непреходящих заповедей Нового Завета; оправдание поклонения Христу как Богу; богоизбранность христианских народов.

Апологетические аргументы против греческой мудрости сводились, во-первых, к тому, чтобы показать, что христианство не отрицает достижений греческого мира, а включает их в себя, но при этом, во-вторых, христианство как религия неизмеримо превосходит греческое и римское язычество, что особенно проявляется в области нравственности.

Иустин осознавал христиан наследниками того лучшего, что было когда-либо посеяно Божественным Логосом в мире:

«Все, что сказано кем-нибудь хорошего, принадлежит нам, христианам».

Св. Иустин Философ в «Первой апологии» не отрицает за языческой философией права называться мудростью, но считает ее мудростью низшего порядка по сравнению с христианством, поскольку язычество не универсально, говорит сложным языком, разделено на многие философские школы и есть творение людей, а христианство открыто всем, изложено просто и понятно, как истинная мудрость едина и дана нам Самим Богом в Священном Писании. К тому же библейская мудрость древнее языческой, так что даже некоторые греки заимствовали библейские положения для своих философских учений, как,например, Платон заимствовал у Моисея свое космологическое учение.

Татиан, Мелитон, Афинагор, Феофил Александрийский

Ученик мч. Иустина Татиан (ок. 120–185гг.) до своего уклонения в ересь написал «Речь против эллинов» (после 165г.), в которой подверг критике всю языческую культуру, эллинскую мудрость, уличая ее в безнравственности и заимствовании. Несмотря на резкость суждений, Татиан стремился к тому, чтобы добиться терпимости и уважения к новой вере.

Проблема взаимоотношений Церкви и государства на примере связи судеб Римской империи с христианством была развита св. Мелитоном Сардийским в «Апологии» (ок. 170г.), адресованной императору Марку Аврелию. Современником Татиана и Мелитона был Афинагор, христианский философ из Афин. Ему принадлежит «Прошение о христианах» (ок. 177г.), направленное императорам Коммоду и Марку Аврелию, в котором он стремился доказать, что преследование христиан неразумно

Среди раннехристианских апологетов были и такие, которые адресовали свои произведения частным лицам. Из них прежде всего следует упомянуть последнего из греческих апологетов II в. св. Феофила Антиохийского, автора 3 книг «К Автолику» (ок. 182г.), написанных для образованного и влиятельного язычника, имеющего предубеждения против христианства. Анонимное «Послание к Диогнету» (ок. 200) представляет собой апологию, составленную в форме письма для знатного язычника, желающего познакомиться с христианской религией.

Климент Александрийский, Ориген

В III в. апологии пишут Климент Александрийский и Ориген. Климент Александрийский писал уже не столько для защиты христианства от нападок и преследований, сколько ради привлечения язычников.

Самым значительным произведением раннехристианской греческой апологетики является соч. Оригена «Против Цельса» (сер. III в.). Цельс был одним из наиболее серьезных критиков христианства из среды язычников. Долгое время его сочинение против христиан не имело достойного опровержения и только в лице Оригена, спустя около 75 лет, получило надлежащую отповедь.

Стимулом для дальнейшего написания апологий было появление в 260 г. 15 книг «Против христиан» неоплатоника Порфирия. Ныне утерянное, сочинение содержало критику Ветхого Завета и Нового Завета, жизни и учения Церкви. Первым ответом на него стал труд Евсевия Кесарийского «Евангельское приуготовление» в 15 книгах (312–322гг.). Ему же принадлежит и трактат «Против Иерокла» (311–313), неоплатоника, написавшего антихристиаское. сочинение «Правдолюбец» об Аполлонии Тианском, в котором он доказывал преимущества этого мага и философа перед Христом.

Тертуллиан

Латинские раннехристианские апологеты появляются гораздо позднее греческих - в конце II в. Одним из самых известных апологетов латинян является Тертуллиан (160–220). Тертуллиан - первым стал писать богословские сочинения на латинском языке и, таким образом, положил начало западной церковной литературе.

Самым значительным апологетическим произведением Тертуллиана является его «Апологетик» (ок. 197г.). В этой апологии Тертуллиан помимо критики языческой религии утверждает, что вера в единого Бога естественна для человека. Автор «Апологии» доказывает моральные преимущества христиан перед язычниками. Он утверждает, что, «вопреки всем обвинениям, христиане по определению чужды каким бы то ни было группировкам и сектам и что обвинения в предательстве несправедливы по той простой причине, что христиане лояльны по отношению ко всему миру:

«Ибо, если я неошибаюсь, причина воспрещения факций (тайных собраний) состоит в заботе об общественном спокойствии, чтобы государство не разделялось на партии, которые легко могут беспокоить комиции, сенат, курии, народные собрания и зрелища вследствие соревнования в занятиях, особенно теперь, когда люди начали считать продажное и наемное дело своего насилия ремеслом. Но мы, совершенно равнодушные к славе и почестям, не имеем никакой потребности в собраниях, и ничто нам так не чуждо, как политическая жизнь. Мы признаем одно всеобщее государство - мир»

Тертуллиан свидетельствует, что никакие гонения не могут уничтожить настоящую веру: «Кровь мучеников есть семя христианства».

Находясь в резкой оппозиции к античной культуре, Тертуллиан не видел за разумной способностью человека никаких достоинств. Увлечение христиан философией приводит лишь к созданию ересей, в то время как Откровение постигается только верой, и доказательство этому - в противоразумности христианства: Сын Божий «воскрес; это несомненно, ибо невозможно». Поэтому нет ничего общего «у Афин и Иерусалима, у Академии и Церкви». И

стинность христианства не доказывается философскими способами, а следует из самих Евангелий: чем абсурднее факты, изложенные евангелистами, тем очевиднее их Божественное происхождение. А поскольку «душа по природе христианка», то это ясно любому простаку.

В середине III в. св. Киприан Карфагенский написал «Книгу о суетности идолов», в которой доказывает, что языческие божества - не что иное, как цари, которым после смерти начали воздавать поклонение. Св. Киприан утверждает, что идолослужение и в особенности гонения против христиан вызывают гнев Божий.

Среди поздних латинских апологетов. следует упомянуть Арнобия (ум. ок. 330) и Лактанция (ок. 250–330), ученика Арнобия, создателя апологии «Божественные установления» в 7 книгах (304–313). Последняя, помимо собственно апологетического материала, содержит древнейшую на Западе систему христианского вероучения. Вся деятельность раннехристианских апологетов подготовила постепенную эволюцию сознания греко-римского языческого общества в сторону принятия христианской религии. Они сделали первые шаги в формировании христианской богословской терминологии.

На фоне критики языческой религии и философии и складывались собственно христианское представления о Боге, мире и человеке. Будучи во многих вопросах первопроходцами, раннехристианские апологеты проложили путь для дальнейшей христианизации эллинизма и формирования целостной системы христианского богословия.

Использована книга архимандрита Киприана (Керна)
Патрология. М.Свято-Тихоновский богословский институт, 1996.

Александр А. Соколовский

АПОЛОГЕТЫ (от греч. ảπολογία – защита, оправдание) – в узком смысле слова – отцы Церкви 2 в., отстаивавшие христианство перед императорской властью и опровергавшие предрассудки образованного языческого общества; в более широком смысле – христианские авторы также и 3–5 вв., боровшиеся в своих сочинениях против язычества. Апологеты являются первыми богословами христианского мира, а апологетика может считаться первым жанром патристической литературы, специфичность которого в том, что он имеет точно фиксируемое начало и не имеет определенного завершения.

В задачу апологетов входило: отвести обвинения от христиан; добиться терпимого отношения к христианской религии со стороны государства; в сопоставлении греческой философии с христианской мыслью доказать истинность и преимущество последней. Началом литературной деятельности апологетов был момент, когда христианство решилось выйти из замкнутости и представить себя как высшее осуществление культурных стремлений общества. В этом смысле апологетика не «эллинизация христианства», а полноценный диалог с языческой философией, в котором христианство осваивало ее понятийный язык и трансформировало его в религиозно-богословском ключе. Кроме того, апологетика предлагала осмыслить всю предшествовавшую мудрость как ступень на пути к истине, которая была открыта Христом и которую воплотило христианство.

Апологеты обращались не только к членам Церкви как мужи апостольские, но и к нехристианам. Апология писалась в форме речи или диалога, составленного по всем правилам классической риторики, и была изначально рассчитана на широкое распространение. Образцом для апологетов служила защита Сократа перед афинским судом; они стремились не только отвести враждебные обвинения в инцесте, детоубийстве и каннибализме, порождаемые слухами о тайных евхаристических собраниях, но и доказать нелепость и безнравственность языческих мифов, противопоставляя их истинному учению о монотеизме и воскресении. Аргументы в пользу истинности христианства были таковы: 1) высокая нравственность христиан (заповедь любви к ближнему); 2) предсказания пророков о Христе; 3) внутреннее единство между Ветхим и Новым Заветом: христианство древнее язычества, так как Моисей древнее греческих поэтов и философов; 4) чудеса Христа, противоположны чудесам магов, действовавших с помощью силы демонов. Помимо антиязыческого направления апологетики (Юстин, Татиан, Афинагор, Феофил Антиохийский, Мелитон Сардийский, Минуций Феликс, Тертуллиан) выделяют направление антииудейской критики, основанное на библейской экзегезе (Аристон, Юстин), а также антигностическое направление (Юстин, Феофил Антиохийский, Тертуллиан), связанное уже с внутрицерковными догматическими разграничениями.

В теоретическом плане у апологетов центральное место занимает проблема соотношения трансцендентного Бога и ипостасей . Заимствуя свое понятие Бога из платонизма , апологеты сближали его с библейским Богом. Их определения первоначала, как правило, апофатичны: непостижимость, несказанность, запредельность мира. Опираясь на пролог к Евангелию от Иоанна, апологеты разработали свою христологию , стержнем которой явилась идея Логоса , носящая в большей степени космологический, чем теологический характер. Логос (Ум, София ), вторая ипостась, как извечно присутствующая в первоначале потенция, становится энергией и являет себя только в акте творения мира. Согласно этому взгляду, обнаруживающему влияние Аристотеля, Логос оказывается субстанциально подчиненным Отцу (субординационизм), который производит Его из Себя в качестве посредника между Собой и миром. Перенося это отношение в антропологическую сферу, апологеты пытались прояснить его посредством стоического разделения «внутреннего» и «произнесенного слова». Апологеты учили также о «семенном Логосе» (еще один стоический термин) – разумном принципе, который присутствует во всех вещах и образует внутренний закон вселенной. В сотериологии апологетов как самое совершенное проявление Логоса рассматривается его воплощение в человеке, открывающее возможность спасения .

В целом, греческие апологеты 2 в. определили развитие христианской догматики (христология и триадология), однако, начиная уже с Иринея Лионского, отцы Церкви искали пути преодоления тенденций рационализма и субординационизма, свойственных ранней апологетике. Corpus apologeticum открывается апологиями Кодрата и Аристида, адресованными императору Адриану в 125. Следующими в ряду стоят произведения Аристона Пелльского (несохранившийся «Диалог Иассона и Паписка», ок. 140), который устами иудео-христианина Иассона доказывал божественность Христа на основании Ветхого Завета, и Юстина Философа и Мученика, одного из самых значительных апологетов. Последний в двух своих «Апологиях», большой и малой, адресованных Антонину Пию (150/155) и Марку Аврелию (ок. 161), опровергает обвинения против христиан, излагает содержание христианской религии и доказывает на основании ветхозаветных пророчеств божественность Христа. Не противопоставляя веру и знание, Юстин считает лучших греческих философов учениками Моисея и предшественниками христиан (традиция, идущая от Филона Александрийского до Климента Александрийского). В «Диалоге с Трифоном Иудеем» Юстин показывает, что еврейский закон имеет лишь временное значение и что почитание Христа не противоречит вере в единого Бога. Татиан в «Речи против эллинов» (до 161) занимает резко отрицательную позицию в отношении всей греческой культуры; в богословии он находится под сильным влиянием Юстина. Афинагор Афинянин, один из самых глубоких апологетов, автор «Прошения за христиан» (ок. 177) и трактата «О воскресении мертвых», в котором приводит рациональные доводы в пользу монотеизма и воскресения; избегает субординационизма, утверждая сущностное единство ипостасей. Феофил Антиохский в трех книгах «К Автолику» (после 180) говорит о познании Бога, о Троице, о Логосе (Слове внутреннем и слове произнесенном), о грехопадении и спасении, суеверии язычников и мудрости пророков. Мелитон Сардийский, написавший апологию «Слово о вере» (ок. 172), известен своим трактатом «О Пасхе», представившим малоазийскую традицию празднования Пасхи. В трактате поднимаются проблемы соотношения двух Заветов, христологии и сотериологии. Автор анонимного «Послания к Диогнету» с морально-практических позиций разъясняет язычнику основные положения христианства, отвечая на вопросы об отличии его от других культов, о смысле любви к ближнему, о возрасте своей религии. Написанное хорошим стилем и с большой тщательностью «Послание» принадлежит к числу лучших памятников раннехристианской литературы. Этот ряд замыкают менее значительные апологеты, писавшие в самом конце 2 в.: Ермий («Осмеяние внешних философов», ок. 200), Мильтиад и Аполлинарий Иерапольский. Африканская апологетика, являющаяся одновременно началом латинской патристики , представлена именами Минуция Феликса и Тертуллиана. Диалог Минуция Феликса «Октавий» – это собрание обычных апологетических аргументов, однако его выделяют как образец риторического искусства. Тертуллиан написал несколько апологетических сочинений: две книги «Против язычников» (197), содержащие морально-религиозные возражения, «Апологетик» (кон. 197), рассматривающий исключительно политические обвинения против христиан, а также «О свидетельстве души», «К Скапуле» и «Против иудеев», в котором говорится о том, что даже язычники причастны милости Божьей и что Ветхий Завет возмездия должен уступить место Новому Завету любви.

На Востоке критическую линию апологетов в 3 в. продолжают Климент Александрийский и Ориген («Против Цельса»), в 4 в. – Евсевий Кесарийский, который дополняет ранних апологетов множеством фактов, заимствованных из античной литературы и истории, и Афанасий Александрийский («Против язычников»); в 5 в. ее завершает «Исцеление языческих болезней» Феодорита Кирского. На Западе продолжателями этой линии выступили в 4 в. Лактанций («Божественные наставления») и в 5 в. – Августин («О Граде Божием»).

Источники:

1. Иустин Философ, св. Соч. М., 1892;

2. Афиногор Афинянин. Предстательство за христиан. – «Вестник Древней Истории», 1993, Приложение, с. 237–279;

3. Тертуллиан. Избр. соч. М., 1994;

4. Ориген. Против Цельса, пер. с греч. Л.Писарева. Б. м., 1996;

5. Ранние отцы церкви: Антология. Брюссель, 1988;

6. Отцы и учителя церкви III в. Антология, т. 1–2. М., 1996;

7. Theophili episcopi Antiochensis, Libri tres ad Autolycum. A Diognète. – «Sources chrétiennes» (P.), 1971, № 172;

8. Hermias. Satire des philosophes païens, 1993. – Ibidem, № 398.

Литература:

1. Реверсов И.П. Защитники христианства (Апологеты). СПб., 1898;

2. Спасский А. Эллинизм и христианство. Сергиев Посад, 1914;

3. Неретина С.С. Верующий разум. К истории средневековой философии. Архангельск, 1995;

4. Сидоров А.И. Курс патрологии. М., 1996, разд. 2: Греческие апологеты 2 в.;

5. Chadwick H. Early christian thought and the classical tradition. Oxf., 1966;

6. Harnack A. Lehrbuch der Dogmengeschichte, Bd. I. Tüb., 1905;

7. Pepin J. De la philosophie ancienne à la théologie patristique. L., 1986.

A.M.Михайловский

После гностицизма, который имел внехристианское происхождение и был только приспособлен к христианскому учению, следующая за ним философская система явилась уже порождением христиан. Эта первая систематически разработанная система появилась в александрийской школе Катехетов в первой половине III в. и была создана Оригеном.

Источники. В то время как на гностицизм сильно влияли верования азиатского Востока, система Оригена зависела прежде всего от греков: он стремился к выражению христианства с помощью понятий греческой философии. В то время как на апологетов сильное влияние оказали стоики, у Оригена явно преобладало влияние Платона. Главным посредником между греческий наукой и христианским учением был для Оригена Климент из Александрии, признанный знаток греческой философии. На Оригене также отразились синкретические доктрины, которые в то время преобладали в Александрии. Образец этих доктрин дал Филон. С Плотином же Ориген имел общего учителя - Аммония Сакка. Философские системы Плотина и Оригена появились в одно время и исходили из одних и тех же источников. Вторым источником философской системы Оригена была работа, которая была проведена ранними христианскими писателями-апологетами.

Предшественник. Климент (Тит Флавий Климент) из Александрии (род. примерно в середине II в., ум. ок. 215 г.) был, по-видимому, с 189 по 202 г. преподавателем христианской школы в Александрии, которую оставил во время преследований христиан. Его работы состоят из трех разделов: «Увещевание язычникам» (195 г.), в ней обсуждаются заблуждения варваров; «Педагог», написанная достаточно кратко, работа впоследствии представляла собой христианское учение о морали; «Строматы» - афористически написанная работа, которая развивала основные положения христианского учения, представленного не как вера, а как знание, полностью соответствовала античной философии. Убежденность в этом позволила Клименту щедро использовать идеи этой философии. Он был философски не самостоятелен и эклектичен, но, однако, ему удалось создать программу христианского учения, и он много сделал для того, чтобы греческая интеллектуальная культура стала применяться при формировании христианской философии.

Его программу выполнил Ориген: на основе веры, которая дает факты (как это было сформулировано позже), рн стремился получить знание, которое эти факты объясняет.

Жизнь Оригена. Ориген (185/186-254 гг.), прозванный Адамантом за свой упорный труд, был самым прославленным и самым влиятельным христианским теологом Востока. Он происходил из Александрии, родился в семье христиан. Был учеником Климента, но слушал также Аммония Сакка. Очень рано познакомился как с библейскими произведениями, так и с философскими греческими работами Платона, неопифагорейцев и стоиков. В восемнадцать лет начал учиться в школе Катехетов, а в 201–231 гг. возглавлял эту школу. Обвиненный в ереси и осужденный александрийским синодом, был лишен должности и в 232 г. изгнан из Александрии. Впоследствии жил в Кесарии, где основал школу, которая быстро получила известность.

Произведения. Основное произведение Оригена носило название «О принципах» и было написано между 220 и 230 гг., явившись первой попыткой систематического изложения всей совокупности истин веры. Среди философских работ Оригена важной является работа «Против Цельса» (246–248 гг.), написанная в ответ на обвинения, выдвинутые этим платоником против христианства.

Взгляды. 1. Логос. Ориген обосновал соответствие откровения, на которое опирается вера, разуму, на который опирается знание, соответствие учения об откровении христиан с учением о разуме греков. Исходя из этого принципа и используя греческие связи, он построил здание христианского знания.

Христианские принципы достаточно просто соотносились с тем религиозно окрашенным взглядом на мир, который был распространен среди александрийских греков III в. Но был один пункт, который разделял Писание и философию: это учение о приходе в мир Бога-человека. Если бы не это обстоятельство, христианская философия могла бы воспринять систему варваров или александрийских иудеев, неопифагорейцев или Филона. Между тем, оперирующий только самими абстракциями александрийский идеализм должен был быть приспособленным к этому факту, содержащемуся в Библии.

С помощью какого понятия философия, для которой Бог и человек были острым противоречием, могла воспринять Бога-человека? Для этой цели подходило только одно понятие - понятие Логоса, которое в греческих и иудейских спекуляциях являлось опосредующим звеном между Богом и человеком.

Концепция Логоса, введенная в христианское учение для обоснования Бога-человека, вместе с тем использовалась для разрешения метафизических проблем, прежде всего отношения Бога к миру. Уже у некоторых апологетов возвышенное понимание Бога склоняло их к отрицанию того, что Бог является творцом мира, поскольку совершенная причина не может иметь несовершенных следствий. По примеру не христианских александрийских философских систем, в соответствии с которыми мир с помощью Логоса выделился из Бога, Логос ив христианских философских системах стал посредником в творении: не Бог-Отец, а Сын-Логос является непосредственным творцом мира. Таким образом, эта философская система не многим отличалась от варварских александрийских философских систем и гностицизма; Христос оказался включенным в иерархическую систему как одна из гипостаз, как этап в выделении мира из Бога. Он стал пониматься как Бог, однако не первичный, поскольку может стать телесным и войти в изменяющийся мир, в то время как БогОтец остается неизменным и внемировым бытием.

В соответствии с этими метафизическими спекуляциями на второй план отошла жизнь Христа, которая составляла их исходный смысл; сотериологическая роль Христа была замещена космологической, из спасителя мира он превратился в его метафизический элемент. В этом переосмыслении факта Евангелия в метафизическую спекуляцию принимали участие многие из христианских писателей, но больше всего - Ориген.

2. Бог и мир. Философская система Оригена состояла и з трех частей:!) Бог и Его откровение в творении; 2) падение сотворенного и 3) возвращение с помощью Христа к исходному состоянию. Рамки системы, следовательно, были эллинистическими, типично александрийской была схема падения и возвращения, но в эти рамки было включено христианское содержание - искупление с помощью Христа.

A) Бог, в концепции Оригена, был далеким и абстрактным, высшим из всего того, что известно, и поэтому непонятным по своей сущности и познаваемым лишь через отрицание и опосредование, в противоположность обыденным вещам, которые разнородны, изменяемы, конечны и материальны. Бог же является единым, неизменным, бесконечным, нематериальным. К этим повсеместно признанным среди александрийских философов характеристикам Бога Ориген добавил другие, собственно говоря, христианские качества: Бог есть доброта и любовь.

Б) Христос-Логос является для Оригена гипостазой бытия, «вторым богом» и первой ступенью в процессе перехода от Бога к миру, от единства к множеству, от совершенства к несовершенству. ХристосЛогос выделился из Бога, и, в свою очередь, из него выделился мир; он является творцом мира. В этой спекулятивной теории Логоса содержится наиболее возбуждающая интерес точка зрения оригенизма - особая христианская вера сведена здесь к обобщенной концепции эллинистических философов. Однако оригеновская концепция Логоса обладала собственно христианскими чертами: в соответствии с ними Логос был не только творцом мира, но и его спасителем.

B) Мир появился целиком из Бога. Не только

души, которые являются его наиболее совершенной частью, но даже и материя (вопреки гностикам) является божественным творением, следовательно, он был сотворен из ничего. Однако, будучи сотворенным, - по идее греческой философии, - он вечен ив силу этого не имеет начала, так же как и Бог. Либо - таким образом Ориген аргументировал вечность мира - с тех пор как существует Бог, должно существовать и поле его деятельности. Мир является вечным, но не вечен ни один из его видов: тот определенный мир, в котором мы живем, когдато появился и когданибудь погибнет для того, чтобы уступить место новому. Наш мир отличается от всех других миров, поскольку только в нем Логос становится человеком.

3. Падение и спасение душ. Души появились вместе с материальным миром и сотворены от века. Они не только бессмертны, но и вечны; они имеют, по представлениям Платона, преэкзистенцию. Чертой сотворенных душ является свобода. В то же время добро не присуще их природе: исходя из своей свободы они могут быть использованы как для добра, так и для зла. Природа всех душ одинакова, если одна из них является высшей, то другие - низшими, если есть между ними добро и зло, то это следствие их свободы: одни используют ее, чтобы пойти за Богом, другие - нет; в целом же, ангелы пошли за Богом, а люди - против него. Их падение явилось переломным моментом в истории мира, поскольку Бог принизил души и, принижая, соединил их с материей. В любом случае сила Бога преобладает над материей и злом, и с помощью Логоса все души будут спасены. После отлучения от Бога наступил второй период в истории мира: возвращение к Богу, поскольку зло в конечном счете только негативно и только отвращает от Бога, от совершенства и полноты бытия; чтобы этого избежать, необходимо души обратить к Богу. Путь обращения идет через познание; в этом выражался греческий интеллектуализм, который был отражен Оригеном. По его мнению, познание содержится в христианском учении. По аналогии с варварскими александрийскими системами, Ориген утверждал, что концом истории мира будет апокатастаз, или всемирный поворот к первичному источнику, к Богу. Эта перспектива поворота к совершенству и счастью придавала системе Оригена определенный оптимизм.

Сущность философии Оригена. В философской системе Оригена христианская истина впитала в себя черты александрийского неоплатонизма. Идеалом философской системы является монизм: достижение единства между Богом и миром. Средством же был градуализм: введение опосредованных ступеней и прежде всего Логоса. Оригенизм был равнозначным явлением по сравнению с филонизмом: то, чем для иудеев была система Филона, а для греков - философская система Плотина, тем для христиан была философская система Оригена. Христианская философия, построенная по александрийской схеме и, возможно, наименьшим образом от нее отличающаяся, - это и есть оригенизм.

В частности, концепцию Оригена формировали: теория христианства - как знания; Бога - как неизменного и непознаваемого бытия; Христа - как Божественного Логоса и как творца мира; мира - как вечного; души - только в случае падения соединенной с телом; зла - как отвращения от Бога; истории мира - как падения и обращения духов, спасения, получаемого посредством познания; конца истории - как апокатастаза. При целостном принципиальном неоплатонизме этой философской системы в ней проявились, однако, собственно христианские черты: так, например, вопреки античному универсализму, формировалось более индивидуальное понимание мира, а вопреки детерминизму - убеждение в свободе духа.

Оппозиция против оригенизма и его влияние. Эта философская система также оказалась несоответствующей усилиям христианского учения. Апологеты нашли решения для отдельных проблем христианской философии, но соединение проблем в философскую систему, на что решился Ориген, уводило в сторону от правоверного учения. Представители церковной традиции были вынуждены выступить против учения Оригена. Первым его осудил епископ Теофил в Египте; этот факт впоследствии сыграл значительную роль в истории теологии и христианской философии. Наиболее решительным и деятельным противником оригенизма проявил себя епископ Мефодий (ум. в 311 г.). Он отрицал вечность мира, преэкзистенцию душ, естественное равенство всех духов, спекулятивную теорию падения человека, трактовку тела как узилища души. В Риме взгляды Оригена были осуждены в 399 г. В завершение всего V Собор подтвердил его отрешение.

Несмотря на это, влияние Оригена было очень сильным. Все более поздние системы греческой патристики находились в общей конструктивной зависимости от его воззрений, хотя и высказывали гетеродоксальные взгляды. Прежде всего к последователям Оригена принадлежали Отцы-каппадокийцы. Он был образцом в стремлении к системе и в согласовании христианской истины с выводами философии. Все то, что в более поздней христианской философии было неоплатонизмом, явилось только разновидностью взглядов Оригена.

Церковная традиция, которая отвергла доктрину Оригена, вынуждена была создать другую, чтобы ее заместить. Речь прежде всего шла о принципиальном для христианства учении о Христе, Его божественности и человечности. В христологических идеях в первые века не было недостатка: существовал адаптационистский взгляд, в соответствии с которым Христос не был Богом, а был только человеком, которого Бог усыновил; имел место модалистский взгляд, по которому Христос был не отдельной личностью, а лишь проявлением единого Бога; докетический взгляд, в соответствии с которым Христос реально не существовал и как человек он был только явлением. Этим взглядам давалось философское обоснование. Например, адаптациане ссылались на Аристотеля, а медалисты - на стоиков и их номиналистские теории.

Над всеми этими идеями верх взяла эллинистическая теория платоновского типа. Она пользовалась понятием Логоса, модифицируя теорию Оригена, но строилась по той же схеме, на тех же самых основаниях, что и у него; она отбрасывала субординационизм Оригена, а это означало понимание Христа как подчиненного, более низкого по статусу, чем Бог-Отец. Удовлетворительную формулу нашел Тертуллиан: Бог и Христос являются двумя разными особами (гипостазами), но единой субстанцией. Первая часть этой формулы соответствовала взглядам Оригена, вторая - отличалась от них. Церковь приняла решение Тертуллиана, заменив единую формулу бинарной через тройственную. Она установила догмат Святой Троицы. С помощью этого решения христология и всё церковное учение не порвали с принципиальными устремлениями Оригена, а, напротив, разделили их; Церковь стояла на позициях эллинистической философии - с одним, но принципиальным ограничением: гомоузией, или сосубстанциональностью божественных особ. Гомоузия была результатом философских ожиданий, но для человеческого ума оставалась чемто непонятным.

Аналогично была решена вторая равнозначная проблема: отношение Бога-человека не только к божественной природе, но и к человеческой. Ириней указал путь решения, и нашел соответствующую формулу, выведенную с учетом юридической казуистики Тертуллиана, благодаря ему появилось учение о «двух природах» Христа. То, что Христос является одновременно Богом и человеком, что в одной особе действительно связывается божество и реальный человек, стало предметом веры, обязывающим христиан принять и другие догматы, такие как единство Бога, единство Бога и Творца, творение из ничего, появление зла из свободы, спасение с помощью Христа, воскрешение всего целостного человека.

Намерения Оригена были выполнены, хотя и не в том виде, который он им придал. Над верой Евангелия появилась спекулятивная надстройка. В ней сотериологическая точка зрения отошла на второй план, философские проблемы взяли верх над всеми остальными: прежде всего проблема познания над проблемой спасения, а философские абстракции над конкретными идеями Библии. Боялись того, что факты, которые давало Евангелие, будут переведены в символы, что Бог, понятый как истинное бытие и причина мира, заслонит собой Спасителя. Тогда могло случиться то, что христианское учение явилось бы лишь одной из разновидностей античного идеализма. Этому помешало особое моральное учение христианства, а также таинство Христа, заключенное в учении о гомоузии, - они сохранили христианство от грозящего ему в IV в. растворения в независимом от веры идеализме. Собственно и таинство, опирающееся в объяснении на помощь старой чисто рациональной философии, требовало и привело к созданию особой христианской философии.