«Иисус Христос. Жизнь и Учение»

Критик, писатель, публицист, неоднократный обладатель Национальной телевизионной премии «ТЭФИ»

Родился 7 апреля 1934 года в Ростове-на-Дону. Отец – Аннинский Александр Иванович. Мать – Александрова Анна Соломоновна. Супруга – Иванова-Аннинская Александра Николаевна, филолог. Дочери: Мария, переводчик и преподаватель; Екатерина, медик, маркетер, литератор; Анастасия, дизайнер. Внуки: Александра, выпускница университета; Анна, студентка английского колледжа в Италии; Денис.
Александр Иванович, сын донского казака из станицы Ново-Аннинской, и Анна Соломоновна, дочь еврея-торговца из города Любеч, познакомились на курсах ликбеза. Затем, получив высшее образование, они попали на ниву просвещения. Отец сначала преподавал в вузе, а потом работал продюсером на «Мосфильме». В 1941 году он пропал без вести на фронте. Мать всю жизнь преподавала химию в техникуме.
Родители строили социализм, целыми днями находясь на работе или в командировках, а сын большую часть времени проводил в детском саду или во дворе. В юношеском возрасте на него влиял кто угодно: мифы Древней Греции, исторические романы, оставшиеся на отцовской полке (Стивенсон, Эберс, Антоновская и т.д.), потом – Горький, Толстой, Писарев, Белинский. Склонный от природы к логике и систематике, в выборе жизненных ориентиров Лев решил полагаться больше на интуицию. Когда познакомился с трудами философов, включая Канта и Гегеля, пришел к мысли, что марксизм – это железная клетка, в которой безопасно и сквозь прутья которой «смотри куда хочешь». Потом клетка перестала существовать: прочел Бердяева, Шестова, Розанова, Булгакова, Федорова, Федотова…
В комсомольском возрасте из озорства и любопытства он стал заглядывать в церкви. Возникало непривычное, охватывающее душу ощущение счастья, причем в любой церкви: в православной, католической, протестантской. Однако эпидемии крещений не поддался и верующим не стал. Равно, как и обрезанным.
Окончил филологический факультет МГУ. Выбора профессии не было – был выбор специальности, каковою стала русская литература. Еще в 8-м классе понял, что будет заниматься ею и только ею. Причем в любом профессиональном качестве. Если бы не стал литературным критиком, стал бы учителем-словесником. Готов был делать все что угодно: читать, работать в музее, библиотеке – лишь бы находиться в царстве русской литературы.
Литературное имя Льва Аннинского – результат того, что его отец (настоящая фамилия Иванов), мечтая стать актером, прибавил себе псевдоним по названию станицы Ново-Аннинской, так что сын получил двойную фамилию. Подписывать же сочинения решил одной, оставив обе в ведение бухгалтеров.
Как ни странно, первая собственная публикация оказалась в жанре карикатуры. Рисунки появились в университетской многотиражке и в газете «Московский комсомолец». Первый текст прошел в печать в университетской многотиражке осенью 1956 года. Это была рецензия на знаменитую публикацию того времени – роман Владимира Дудинцева «Не хлебом единым». Дальше последовала череда «редакционных коллективов» и изматывающая тяжба за каждое слово в каждой публикации. С тех пор у Л. Аннинского вышло порядка 30 книг и 5000 (!) статей. Однако наиболее значимым из всего написанного он считает многотомное «Родословие», составленное для дочерей и не предназначенное для печати.
Впрочем, отцовская часть – «Жизнь Иванова» – была в конце концов издана в «Вагриусе» в 2005 году. Критики назвали книгу документальным романом.
Но возвращаемся к началу трудовой биографии. По окончании университета Лев был распределен в аспирантуру. Выдержал конкурсные экзамены, но затем положение изменилось, и в аспирантуру решили брать только с производства. Дело происходило осенью 1956 года – после событий в Венгрии, где «контрреволюцию» начали литераторы. Поэтому в СССР было решено «оздоровить идеологию». Так что вместо того, чтобы писать диссертацию о «Жизни Клима Самгина», Л. Аннинский стал делать подписи к фотографиям в журнале «Советский Союз», откуда через полгода был уволен за «профнепригодность». Пришлось, по его выражению, «пойти в литподенщики», что и определило дальнейший творческий путь будущего критика.
Попробовать, охватить, сопрячь, примирить. Понять каждого, сохранить внутреннее равновесие, придать «человеческое лицо» тому, что дала судьба; не поддаваться никакому яду, мороку, самообману, обрести тайную свободу – такие задачи ставил перед собой молодой критик. Озорством было напечататься параллельно в двух взаимоисключающих журналах того времени: в «Октябре» и «Новом мире». Это удалось только раз (в 1962 г.), но ругали озорника и там, и тут. Постепенно понял и даже привык к тому, что все неразрешимо, боль неутолима, счеты несводимы.
Ходил в литературе как кошка, сам по себе. Чувствовал себя естественно в центре общественной жизни, абсолютно вписываясь и состоянием, и поведением в «социальный контекст», но никогда не примерялся ни к каким «движениям» и «партиям». Не исключая и той единственной, через которую раньше «открывались все пути». В детстве был счастливым пионером. С комсомолом были связаны лучшие впечатления молодости: студенческие колхозные бригады, агитпоездки, стенгазеты, спорт. Но в партию вступать не захотел. И не вступил. Потом, в 1990 году, когда все вступившие врассыпную побежали вон из партии, сам себе сказал «спасибо», что бежать не пришлось.
Перу Льва Аннинского принадлежат книги: «Ядро ореха: Критические очерки» (1965), «Обрученный с идеей: «Как закалялась сталь» Николая Островского» (1971), «Василий Шукшин» (1976), «Тридцатые–семидесятые: Литературно-критические статьи» (1977), «Охота на Льва: Лев Толстой и кинематограф» (1980, 1998), «Лесковское ожерелье» (1982, 1986), «Контакты» (1982), «Михаил Луконин» (1982), «Солнце в ветвях: Очерки литовской фотографии» (1984), «Николай Губенко» (1986), «Три еретика: Повести о Писемском, Мельникове-Печерском, Лескове» (1988), «Culture’s tapesty»: «Гобелен культуры» (1991), «Локти и крылья: Литература 80-х: надежды, реальность, парадоксы» (1989), «Билет в рай: Размышления у театральных подъездов» (1989), «Отлетающий занавес: Литературно-критические статьи о Грузии» (1990), «Шестидесятники и мы: Кинематограф, ставший и не ставший историей» (1991), «Серебро и чернь: Русское, советское, славянское, всемирное в поэзии Серебряного века» (1997), «Барды» (1999, 2005), «Крепости и плацдармы Георгия Владимова» (2001), «Удары шпагой» (2003), «Архипелаг гуляк: Заметки нетеатрала» (2005), «Русские плюс…» (2001, 2003), «Какая Россия мне нужна» (2004), «Русский человек на любовном свидании» (2004), «Красный век» (2005), «Век мой, зверь мой» (2005) и другие, а также циклы статей в периодической печати, программы на ТВ и радио. Лев Аннинский – автор телепрограмм «Входящая натура» (1992–1994), «Сын и пасынок (Симонов и Гроссман)» (Национальная телевизионная премия «ТЭФИ», 1994), «Серебро и чернь», «Медные трубы» (Национальная телевизионная премия «ТЭФИ», 2005).
Литературный процесс в России – суть жизни Л. Аннинского. Этот процесс неразрывно связан с трагической историей нашей страны. Лев Александрович – знаток литературы, признанный критик и изучает процесс во всем его многоликом и противоречивом единстве.
Живет и работает в Москве.

Литературный критик; родился 7 апреля 1934 г.; окончил филологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова в 1956 г., кандидат философских наук; область профессиональных интересов: проблемы советской литературы, литературный процесс в России,… … Большая биографическая энциклопедия

- (р. 1934) российский критик, эссеист, литературовед. Рассматривает произведения литературы, кино, театра, фотографии и т. д. как выражение духовного состояния общества. Книги посвящены советской многонациональной литературе (Ядро ореха, 1965,… … Большой Энциклопедический словарь

- (р. 1934), критик. В многочисленных, нередко полемических и отмеченных парадоксальностью статьях, посвящённых русской и национальным литературам советского периода (книги «Ядро ореха», 1965; «Обручённый с идеей», 1971, об Н. А. Островском;… … Энциклопедический словарь

АННИНСКИЙ Лев Александрович - Аннинский Лев Александрович, настоящая фамилия Иванов Аннинский (р. 7.4.1934), советский кинокритик. В 1956 окончил МГУ. Печатается по вопросам кино с 1955. Автор многих работ по актуальным проблемам литературы и современного… … Кино: Энциклопедический словарь

- (наст. фам. Иванов Аннинский; р.1934) – рус. критик. Начал печататься с 1956. Автор кн. «Ядро ореха. Критич. очерки»,1965, «Как закалялась сталь» Николая Островского», 1971, статей о рус. сов. лит ре и сов. и зарубеж. кино … Энциклопедический словарь псевдонимов

Аннинский, Лев Александрович Лев Аннинский Имя при рождении: Лев Александрович Аннинский Дата рождения: 7 апреля 1934(1934 04 07) (76 лет) Место рождения: Ростов на Дону Гражданство … Википедия

Лев Александрович (род. 1934), критик, эссеист, литературовед. Разнообразные по жанру статьи (в периодике с 1956) и книги посвящены советской многонациональной литературе (Ядро ореха, 1965; Обручённый с идеей, 1971 об Н.А. Островском; Локти и… … Русская история

Аннинский Л. А. - ÁННИНСКИЙ Лев Александрович (р. 1934), критик, эссеист, литературовед. Разнообразные по жанру статьи (в периодике – с 1956) и книги посвящены сов. многонац. лит ре (Ядро ореха, 1965; Обручённый с идеей, 1971 – об Н. А. Островском;… … Биографический словарь

Николай Александрович Эстис р. 8 августа 1937, Москва российский и германский художник. В 1958 году окончил Московское художественно графическое училище. В выставках участвует с 1960 года, первая персональная выставка в 1966 году (Москва).… … Википедия

Книги

• Откровение и сокровение , Аннинский Лев Александрович. Творчество известного литературоведа Льва Александровича Аннинского, наверное, нельзя в полной мере назвать просто литературной критикой. Классики отечественнойсловесности будто сходят со…
• Красный век. Эпоха и ее поэты. В 2 книгах. Книга 1. Серебро и чернь. Медные трубы , Аннинский Лев Александрович. Двухтомник известного критика и литературоведа Льва Аннинского содержит около пятидесяти творческих биографий российских поэтов ХХ века. Его, разумеется, можно использовать как пособие по…

иерей Евгений Веселов
Учение о тысячелетнем царстве Христовом в современном баптизме

Веселов Евгений, иерей Известно, что в древней Церкви были отдельные сторонники учения о тысячелетнем царстве Христа со святыми. Однако на Втором Вселенском соборе данная доктрина была осуждена . В наше время хилиазм нашел широкое распространение среди баптистов. О том, какое место и смысловое наполнение получило учение о тысячелетнем царстве Христовом в баптизме, рассказывается в статье иерея Евгения Веселова.

Учение о грядущем земном тысячелетнем царстве Иисуса Христа (премилленаризм, или хилиазм) в настоящее время широко распространено в баптистской среде. Оно находит свое отражение в исповеданиях веры («Вероучение евангельских христиан-баптистов» 1985 и 1997 гг., «Исповедание веры Одесской богословской семинарии ЕХБ» 1993 г.), в богословских сочинениях, учебниках догматического богословия, комментариях к Библии , в многочисленных публикациях в периодической печати.

Для баптистов-премилленаристов именно тысячелетнее царство стало сутью благовестия Спасителя: «Евангелие Царства – это Благая Весть о том, что Христос грядет, чтобы установить Свое Царство на земле, и те, которые во время великой скорби примут Его верой, будут наслаждаться благословениями Тысячелетнего Царства» .

Такое понимание, конечно, существенно отличается от общепринятого и не имеет серьезных аналогов в древности. Известно, что в древней Церкви были отдельные сторонники учения о 1000-летем царстве Христа со святыми. Вместе с тем, баптистское учение существенно отличается от хилиастических взглядов древних. Так, св. , по утверждению митр. Макария (Оксиюка), «смотрел на земное царство Христа, как на одну из стадий постепенного восхождения праведных людей к Богу, общение с Которым, созерцание Которого и подобие Которому составляет высшую ступень небесного блаженства» . Вместе с тем, уже начиная с IV в. Церковь не знает святых-хилиастов. Более того, ряд древних и современных святых отцов убедительно пишут против идеи грядущего тысячелетнего царства. И если, например, сочинения свт. Дионисия Александрийского на эту тему дошли лишь фрагментарно, то тем более важным для нас является развернутое учение об этом прп. Ефрема Сирина .

Современные премилленаристы воспринимают тысячелетнее царство как пищу и питие, а вовсе не как праведность и мир и святость во Святом Духе (), причем эта пища и питие предназначены преимущественно для иудеев. В этом смысле заслуживает внимание отмеченная Л.И. Писаревым разница между хилиазмом мужей апостольских и хилиазмом раввинистов и эвионитов. для всех праведников ожидали «будущего века», который будет продолжаться тысячу лет (ап. Варнава) и придет на смену «веку настоящему» – веку борьбы за идеалы христианства. Напротив, раввинисты и евиониты учили о хилиазме националистическом: «В зависимости от воззрений на личность Мессии, как Царя-завоевателя, будущее царство Христово у тех и других вырисовывается со всеми признаками царства политического, – “плотского” в полном смысле этого слова и по его строю, и по определяющим этот строй мотивам. Тысячелетнее царство Мессии-Христа иудаистов – это в полном смысле политическая утопия, проникнутая идеей политической теократии, построенной в духе крайнего национализма» . Иными словами, иудеи смешивали представления о мессии (мессиологию) и эсхатологию вплоть до полного отождествления . Вместе с тем, в древности сами иудеи первоначально не считали царство машиаха в Иерусалиме ограниченным во времени. Напротив, еще у пророков оно предполагалось вечным (, , ) . Впоследствии, сравнительно незадолго перед Рождеством Христовым (и, возможно, под персидским влиянием), оно стало пониматься временным – перед концом этого мира, судом и воскресением мертвых. В этом своем виде иудейские представления повлияли на древних хилиастов, а затем и на современных протестантов.

В современной концепции премилленаристов главным основанием концепция тысячелетнего царства имеет отрывок и связанные с ним ветхозаветные пророчества (; ; ).

Изложим основные пункты аргументации премилленаристов. В этом царстве они видят исполнение Божиих обетований Аврааму и Давиду. Так, Господь сказал Аврааму: «Потомству твоему даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата» (). По убеждению премилленаристов, это был не двусторонний договор, а личное обещание Бога Аврааму о его потомках, т.е. их праведность или неправедность не могла впоследствии отменить Божиего обещания. Мы видим, что Господь Сам проходит между рассеченными животными, но не принуждает к тому же Авраама (). Таковы же по содержанию и так же еще не исполнены обетования Божии Давиду: «Когда же исполнятся дни твои, и ты почиешь с отцами твоими, то Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его на веки. Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном; и если он согрешит, Я накажу его жезлом мужей и ударами сынов человеческих; но милости Моей не отниму от него, как Я отнял от Саула, которого Я отверг пред лицем твоим. И будет непоколебим дом твой и царство твое на веки пред лицем Моим, и престол твой устоит во веки» (). Ч. Райри восклицает: «Сейчас Израиль не владеет всей обетованной землей целиком и навеки; это время наступит в будущем. Премилленаристы считают, что это произойдет в эпоху тысячелетнего Царства. Итак, завет с Авраамом является серьезным свидетельством в пользу премилленаристского подхода к эсхатологии» . Правда, он не поясняет, почему ожидаемое вечное царство Израиля будет иметь временный (тысячелетний) характер.

Как видно, Г.К. Тиссен и другие премилленаристы вынуждают Бога создать вечное царство для евреев, делают его заложником якобы несбывшегося обещания. Но нет и не было вечного израильского царства в Палестине. Тем более евреи не занимают всей территории от некоей реки египетской (ее местоположение неясно) до Евфрата, и даже во времени Соломона им не принадлежал весь Синайский полуостров до Египта. Следовательно, по мнению премилленаристов, эти обетования Божии Израилю должны осуществиться.

Во многом по этим причинам премилленаристский диспенсационализм проводит резкую грань между евреями и . Церковь – это «эпизод в исполнении Божиего замысла, касающегося Его отношений с Израилем» . Именно евреи будут играть главенствующую роль в тысячелетнем царстве , и даже храм с богослужением будет восстановлен; Палестина будет разделена между 12 коленами Израилевыми, в Израиле будут судьи, евреи будут евангелизировать язычников . Изменится и живая природа (в частности, природа хищных животных; восстановится плодородие почвы, на землю будет проливаться обильный дождь, «а неурожаи постигнут только тех, которые не придут в Иерусалим с поклонением ()»), что, однако, не лишит ее законов роста и умирания. Равно и люди будут рождаться, болеть и умирать, впрочем, жить они будут дольше и болеть меньше. Сила и слава Христа в этом царстве «будут оказывать очень заметное преображающее влияние на всех людей». Пребывать Он будет по-прежнему «на престоле Своей вечной славы в обителях неба», хотя и будет иногда являться людям .

Единственное сходство между тысячелетним царством и для премилленаристов видится в том, что в промежутке времени от Пятидесятницы до восхищения Церкви внутреннее содержание царства созидается из Церкви, точнее, из людей, образующих ее.

Чувствуя недостаток библейских обоснований в пользу такой позиции, диспенсационалисты нередко даже Елеонскую беседу Спасителя считают обращенной не к Церкви, а к Израилю , хотя это противоречит и ее содержанию, и обстановке произнесения: Господь противопоставляет апостолов и иудеев (), обещает прийти лишь к избранным ученикам (14:18) и лишь им дает Свой мир, любовь и радость (14:27, 15:9,11, 16:33), только к ним обещает послать Святого Духа (14:16,26), и т.д.

Премилленаристы полагают, что в этот период будут восстановлены храмовые жертвоприношения. Так, У. Макдональд утверждает: «В ясно говорится, что некоторые жертвы в период тысячелетнего царства будут приноситься для искупления». Конечно, такое представление входит в конфликт с христианской сотериологией, представлением о единственной и уникальной жертве Христа, после которой все остальные жертвы не нужны и недопустимы. В содержится ясное учение о преходящем значении закона в целом и жертв в частности: «Невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи… Всесожжения и жертвы за неугодны Тебе… Освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа… Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых» (). У. Макдональд таким образом разрешает это противоречие: «Жертвоприношения в истории Израиля предвещали совершенную и полную жертву Христа. Жертвы в тысячелетнем царстве будут приноситься в память о том, что Он совершил на Голгофе… То, о чем говорится в Послании к Евреям, не исключает возможности церемониальных жертвоприношений в будущем. Автор хочет лишь подчеркнуть, что жертвоприношения сами по себе неэффективны для искупления грехов – ни в прошлом, ни в будущем» . Как видно, прямое указание новозаветного текста об отмене жертвоприношений (наряду с другими, не менее ясными указаниями о преходящем значении закона, особенно в Гал. и Рим.) подвергается интерполяции ради идеи иудейского тысячелетнего царства. Декларируется неэффективность этих жертв, но сама их необходимость не подвергается сомнению.

В. Хендриксен на примере пророчества Михея () показывает несостоятельность методологии толкования соответствующих пророчеств. По его мнению, современные премилленаристские толкователи не учитывают исторический контекст: «Главный смысл этих стихов состоит в следующем: придет время, когда Израиль, благодаря рождению Христа в своей среде, станет духовным благословением для всех народов и передаст обильный мир всем, кто примет его живой верой». В подтверждение своих слов он ссылается на соседние несколько стихов: , где говорится о Рождестве Христа, и на («И будет Он мир»). Выражение «в последние дни» не обязательно относится к концу мира, но может означать просто будущее, «грядущие дни» .

Среди ветхозаветных прообразов тысячелетнего царства премилленаристы называют ходившего перед Богом Ноя («верный остаток еврейского народа», тогда как другой ходивший перед Богом Енох – «символизирует церковь, восхищенную на небо до начала Великой Скорби»); пророчество Иакова Завулону, субботний покой, праздник Кущей, царство Соломона и т.д. В свою очередь, и некоторые новозаветные обетования относят к тысячелетнему царству, например притчу о неводе (). Апостолы займут «влиятельное положение» также именно в этом царстве: «Награды в Новом Завете взаимосвязаны с занимаемыми местами в системе управления Тысячелетнего Царства» . Даже проклятие смоковницы оказывается не иллюстрацией бесплодия всего иудейства, а лишь предсказанием о разрушении Иерусалима, тогда как остаток будет приносить свои плоды во время великой скорби и тысячелетнего царства.

Толкуя («Духом уст Своих убьет нечестивого»), А.В. Карев предполагает, что Христос «силою Своего божественного Слова будет убивать грех и нечестие в людях нечестивых». Именно поэтому, по его мнению, пророк говорит, что «не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море» () . Как это соотнести с представлением о свободе воли человека – вопрос остается открытым. Очевидно, в этом царстве неделание зла будет результатом эффективной системы наказаний, а не личного свободного выбора каждого.

Премилленаризм не предлагает убедительного ответа на вопрос о том, почему царство, обещанное Давиду вечным (в подтверждение вечности этого царства обычно ссылаются на ; ; ), все-таки оказывается конечным, тысячелетним, да еще и с таким трагическим исходом, как восстание против Бога и битва при Армагеддоне. Однако ясно, что признание конечности царства наследников Давида ведет к отрицанию премилленаристского якобы буквального толкования соответствующих библейских обетований: как раз буквально речь идет именно о вечном характере царства.

Любопытно, что «придерживающиеся исключительно буквально метода толкования» премилленаристы все-таки иносказательно («образно»), но в свою пользу толкуют предсказание прор. Захарии «В то время даже на конских уборах будет начертано: “Святыня Господу”, и котлы в доме Господнем будут, как жертвенные чаши перед алтарем» (). Впрочем, чудесное изменение животного мира в («волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе… и младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи») понимается все-таки буквально, хотя в этот период не отрицается .

Важным доказательством в пользу ожидаемого тысячелетнего царства премилленаристы считают : «Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время». Они усматривают следующие свидетельства в пользу того, что сатана сейчас не связан: он является князем мира сего (), князем, действующим в воздухе (), и богом века сего (). Ап. Петр говорит: «Противник ваш диавол ходит как рыкающий лев, ища кого поглотить» (). «Конечно,– заключает Г.К. Тиссен,– он еще не на цепи… Если образы означают что-то, то непременно устранение сатаны из сферы его прежних действий, а также потерю благоприятной возможности и способности продолжить свое дело» .

Думается, что премилленаристские толкования лишь показывают отсутствие духовной трезвости у толкователей, полное незнание ими науки о борьбе со страстями – аскетики. Если посмотреть библейские места о власти в нашем мире, то мы увидим в них противопоставление неверующих, находящихся под властью сатаны, и верующих, которые могут с ним бороться и побеждать. Лев ищет, кого поглотить, но сам этого сделать не может; князь мира осужден; князь действует в воздухе (о чем и говорит учение о мытарствах), но не в душах людей; он бог века сего, но для неверующих .

Сами баптисты, пока не идет речь о тысячелетнем царстве, спокойно замечают: «Мы все еще живем во время благодати, когда дверь спасения открыта каждому» . Но если она открыта каждому, то как же можно говорить о какой-то власти сатаны? Неужели он хочет нашего спасения? Господь дает апостолам, а с ними и всем верующим, власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью (), изгонять именем Его бесов () и вообще творить всякие чудеса, что мы знаем не только из апостольского времени, но и вообще из двухтысячелетней истории Церкви. Господь видел сатану, спадшего с неба, как молнию (). Конечно, сатана пытается препятствовать нашему спасению, но не может, и именно потому, что скован. Таким образом, желание какого-то чрезвычайного сковывания приводит к тому, что баптисты не хотят видеть очевидного.

Премилленаристы утверждают, что в течение тысячелетнего царства природа человека не изменится, наследственная испорченность у него останется, и она станет источником греха в этот период. Но какой же может быть в царстве Христа? В том царстве, где все и каждый грешат, царем является грех (). Дерево познается по плодам; плодом тысячелетнего царства, согласно премилленаристам, является воцарение антихриста, для чего вновь потребуется пришествие Христово. Какое странное мнение! Как оно противоречит самому духу Писания! Стоит только сравнить с библейским учением о настоящем вечном Христовом Царстве, в которое не войдет «ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» ()! По слову Самого Спасителя, баптисты и здесь, как и везде, заблуждаются, не зная Писаний, ни силы Божией (), и весьма заблуждаются ().

Обосновывая учение о еврейском тысячелетнем царстве, премилленаристы игнорируют новозаветные свидетельства о невозможности отождествления истинного Израиля с еврейским народом. Так, ап. Павел пишет: «Но не то, чтобы слово Божие не сбылось: ибо не все те Израильтяне, которые от Израиля; и не все дети Авраама, которые от семени его, но сказано: в Исааке наречется тебе семя. То есть не плотские дети суть дети Божии, но дети обетования признаются за семя» (). В той же главе ап. Павел цитирует прор. Исаию, противопоставлявшего сынов Израилевых и остаток, который спасется (, ). Поэтому слова о том, что весь Израиль спасется (), надо понимать именно как избранных, остаток из еврейского народа. В описывается видение 144 тысяч запечатленных из 12 колен сынов Израилевых – не всех иудеев, но лишь того самого остатка. А мы знаем, что в Церкви всегда были иудеи по плоти, начиная с Божией Матери и апостолов, среди них были и святые и христиане последующих времен, как свт. и прп. Роман Сладкопевец , и даже до сего дня в Церкви есть евреи. Все они, вместе с уверовавшими последних времен, и составляют названное в символическое число .

При таком понимании места Церкви в истории домостроительства спасения и истории человечества нет необходимости и возможности вновь пытаться ввести особые отношения для Бога и Израиля, тем более говорить о восстановлении храмового богослужения и жертвоприношений, а значит, с ними и остального закона, который есть лишь тень будущих благ, а не самый образ вещей (). Более того, Писание ясно говорит об отмене жертв (). Как же можно учить об их восстановлении?

В одной из премилленаристских работ задается вопрос: «Почему, упоминая об осуществлении нового завета, новозаветные священнописатели умалчивают об обетовании возвращения Израиля в его землю?» Ответ авторов сводится к следующему: «Богословие завета с готовностью относит обетования нового завета к сфере духовного и считает, что в Церкви они исполняются не в буквальном смысле» . Тем самым Бога они представляют лживым (), не способным ясно сказать о Его собственной Церкви, т.е. внятного ответа на собственный вопрос не дают. Это и неудивительно: ветхозаветные обетования уже исполнились в Новом Завете, мы больше не должны ждать их осуществления.

Премилленаризм не может дать ясного ответа на вопрос, который свт. Григорий Нисский обращал еще к древним хилиастам: «Разве мы баснословим о трех воскресениях?» (письмо 3 Евстафии, Амвросии и Василисе). Премилленаристы учат о нескольких ожидаемых пришествиях Христовых, нескольких воскресениях и судах, тогда как Священное Писание не дает для этого оснований (ср. , , и т.д.) .

Таким образом, нет необходимости последовательно, стих за стихом, опровергать ошибки премилленаристов. Корень их заблуждений – в неправильном учении о Церкви и непонимании сути нашего спасения как обожения, избавления не от наказания, а от власти греха. Прот. Н. Афанасьев, рассматривая эсхатологию как единое учение с экклезиологией, противопоставляет христианское и иудейское учения о мессианском царстве. Если иудеи ожидали конца прежнего эона (века) и наступления нового в мессианском царстве, то для христиан со дня Пятидесятницы одновременно в мире существуют два эона – старый и новый. Этот новый эон и есть начавшийся эсхатологический период. Наглядную иллюстрацию этого прот. Н. Афанасьев видит в притче о пшенице и плевелах (). В первой же проповеди ап. Петр говорит, что Церковь принадлежит к «последним дням» (). Сам Дух есть «залог» нового эона, который дается в Церкви, а через Церковь – каждому в ней пребывающему .

К сожалению, как и во многих других случаях, «буквальное» толкование таинственных мест Писания лишь обнаруживает неумение протестантов видеть Библию в целом. Если бы в действительности учение о тысячелетнем царстве было от Святого Духа, оно, несомненно, открыто излагалось бы во многих местах. Особенно о нем писали бы те апостолы, которые оставили нам главные сведения о последних временах, в первую очередь – апостол Павел. Но в его посланиях нет ясного указания на некое грядущее тысячелетие.

Все это показывает, что ожидаемое тысячелетнее царство в баптизме – не полноценное церковное учение, а вырванный из контекста и неправильно истолкованный отрывок из . Премилленаризм противоречит и духу евангельского учения, духу любви. Христос единожды пострадал за нас, и однажды Он придет воздать любящим и ненавидящим Его. Он выпил чашу страданий до конца, и так же Он ожидает от нас, что мы претерпим и будем спасены (ср.

В Евангелии от Матфея мы читаем несколько притч, которые Иисус рассказывает народу и своим ученикам о Царстве Небесном. Некоторые из них описывают то, как Бог дарует и возвещает это Царство (например, притча о сеятеле и о плевелах – Мф 13:3-8 и Мф 13:24-30 соответственно). Некоторые рассказывают о том, как будет устроен Суд перед приходом Царства (например, притча о должнике или брачном пире – Мф 18:23-35 и Мф 22:2-14 соответственно). Но есть три притчи, которые стоят совершенно обособленно, идут одна за другой и описывают то, как человек принимает даруемое Господом Царство Небесное. Это притчи о сокровище на поле (Мф 13:44), жемчужине (Мф 13:45-46) и неводе (Мф 13:47-48). Всего 5 стихов, но в них сказано так много! Практически вся суть христианской жизни раскрывается в этих пяти стихах, если, конечно, взять на себя смелость и попробовать истолковать их, рассмотрев с разных сторон.

Приведем эти три притчи полностью:

«Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то.

Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее.

Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, сев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон» . (Мф 13:44-48)

Прежде всего, обратим внимание на то, что в этих притчах есть общего. Во-первых, все они описывают приход человека к Царству Небесному в результате поиска (впрочем, не всегда осознанного). Во-вторых, все они аллегорически описывают Царство Небесное, как нечто имеющее высокую цену (впрочем, не всегда определенную и всегда разную). И наконец, в-третьих, все они описывают Царство Небесное, как нечто изначально скрытое от человека. Сокровище в первой притче скрыто в земле. Жемчужина во второй притче скрыта в раковине (об этом не сказано в тексте, но такова природа жемчуга). Рыба в третьей притче скрыта в неводе.

Итак, во всех трех случаях мы видим, что изначально Царство Небесное закрыто для человека. Оно уже здесь. Оно уже даровано, найдено, но оно закрыто. Человек уже ударил лопатой о крышку сундука, человек уже держит раковину в руках, Христос уже достал невод, но Царство еще не видно, оно скрыто от нас. Особенно важно, что лишь в первых двух случаях оно добывается поиском человека, то есть его активным действием, а в третьем случае (в притче с неводом) – человек уже ничего не в силах изменить. Невод второй раз закинуть не удастся. Господь откроет его – Царство Небесное – и тогда станет ясно, каков улов и какова его участь.

Теперь можно перейти к главному – толкованию. Можно разделить эти три причти на три этапа познания и принятия Царства Небесного человеком.

Первый этап – начальный. Это вера . Показательно, что человек покупает «все поле», а не его часть. При этом лишь в одном месте его находится сокровище. Это первые дни жизни христианина, когда он принял Слово Божие. Его вера уже спасает его, но он все еще оперирует всем полем, общим, картиной в целом, стремясь все-таки заполучить лишь сокровище. Он покапает поле не ради обладания полем, но ради этого сокровища. Так и мы поглощаем множество информации, тонем в мире семейных забот, работы, отдыха и церковной жизни. Это все – наше поле. Но на самом деле мы нуждаемся не в поле, а в сокровище, в нем сокрытом. У каждого из нас есть возможность найти сокровище. Рынок божественной земли никогда не иссякает, а скачков цен на нем не бывает. Поля хватит для всех. Путь к сокровищу – един для всех.

Кроме того, нужно отметить еще две важных детали. Во-первых, на первом этапе человека призывает Бог. Человек не сам ищет, но призван к поиску. Ведь не специально находит человек сокровище на своем поле. А во-вторых, человек даже не догадывается, какова стоимость сокровища. Мы не знаем, из чего оно состоит, его размер, его состав, его цену. Это просто «сокровище». Человек лишь понимает, что нашел нечто удивительное, лучшее из того, что видел в жизни, и поэтому он спешит купить все поле.

Второй этап – определяющий. Это любовь . На этом этапе человек принимает Истину, открытую Христом. Он отдает все, что у него есть, то есть подчиняет свою жизнь полностью желанию Спасения. И делает он это сознательно. Это по сути обмен всего, чем обладает человек в жизни на Царство Небесное и вечную жизнь. Для этого нужна абсолютная любовь к Богу. Лишь любовь может двигать человеком на этом этапе, лишь благодаря ей он оказывается способным обменять все, что у него есть, на одну жемчужину. Только в любви можно отказаться от благ этого мира ради мира иного, ведь Царство Божие «не от мира сего» (Ин. 18:36). Как и на первом этапе, человек делает шаг навстречу Царству Небесному, от него требуется это активное движение, мощное и целенаправленное решение.

И опять-таки, следует отметить две важные детали. Во-первых, теперь в отличие от притчи с сокровищем, человек (купец) ищет жемчужину. Он уже знает, чего ищет и делает это осознанно. В этом осознанном поиске уже заложена возможность находки. И когда человек находит ее – лучшую из жемчужин – он уже готов к тому, чтобы отдать за нее все. Во-вторых, в отличие от притчи с сокровищем на поле, мы знаем цену жемчужины. Ведь если размер и ценность сокровища неизвестна, когда человек покупает все поле, то во второй притче человек приобретает конкретную жемчужину с конкретной ценностью (неизвестной в сущности, но в аллегорическом плане – поддающейся измерению) и конкретной целью. Так, на втором этапе, благодаря любви, Царство Небесное становится более ясным, конкретным и желанным.

Третий этап – финальный. Это надежда . Уже ничего не зависит от решений человека. Невод вытащен. И у человека остается лишь надежда на то, что его веры и любви достало для праведной жизни и следования за Христом. Наступает Суд и воцаряется Царство Небесное.

Интересны и, как мне кажется, очень важны также две небольшие детали. Во-первых, речь уже идет не о поиске. У человека есть вера и любовь. Он принял Истину Христа. И постепенно он начинает понимать, насколько он ведом милостью Божьей и Его любовью. Ему уже не нужны сокровища и не нужна жемчужина. Их он уже обрел, они уже сыграли свою роль (аллегорически). Теперь же он ожидает пришествия Царства Небесного, он ожидает вечной жизни со Христом – ожидает, когда вынут из воды невод. Во-вторых, речь в третьей притче идет уже не о неописанном и, скорее всего, неописуемом сокровище и даже не об одной – пусть и лучшей – жемчужине, но просто о рыбе. Это тоже ценность, для многих во времена Христа – единственное пропитание, то, без чего выживание становилось невозможным. И если невод оказывается полным мусора, водорослей и негодной рыбы («худого») – это означает голод и смерть. Жизнь, вечная жизнь, возможна лишь тогда, когда невод полон рыбы. Но все-таки, в отличие от сокровища и жемчужины, это всего лишь рыба! Как удивительна эта метафора. И хотя Папа Григорий I Великий говорил, что эту последнюю из трех притч следует больше бояться, чем толковать, толкование ее может и должно показать логическую завершенность маленького цикла из трех притч о Царстве Небесном.

Помимо всего вышесказанного, данный «триптих» притч можно трактовать также и с точки зрения трех таинств Церкви – важнейших таинств для всякого христианина. Первая притча о сокровище на поле – Крещение. Человеку даровано Слово-Истина о Христе и Спасении. Человек «исповедует единое крещение во отпущение грехов», как произносит каждый христианин в молитве Символа Веры. В таинстве Крещения он принимает эту Истину – «покупает все поле», в котором таится «сокровище». В этом и проявляется вера. Вторая притча о жемчужине – Евхаристия. В Причастии человек соединяется со Христом. Он отдает все, чтобы купить единственную жемчужину. В этом и проявляется любовь. Третья притча о неводе – Покаяние. Христос говорит: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4:17). Приблизилось время, когда вынут невод. Все худое выбросят, а доброе сложат в «сосуды». В этом и проявляется надежда и упование.

Как видим, все три притчи действительно объединены в одно целое. Они объединены не только основной темой Царства Небесного, но и идеей Спасения, а также идеей праведной христианской жизни. Так, всего в 5 стихах заложена благая весть о Царстве Небесном, о вере, надежде и любви, о путях и этапах Спасения, о таинствах Церкви.

Николай Сыров

<…> Крещение покаяния, которое практиковал Иоанн, было крещением во отпущение грехов, и оно совершалось после того, как приходившие к нему исповедовали свои грехи.

В устах Иисуса призыв к покаянию должен был иметь тот же самый смысл: это тоже призыв к перемене образа мыслей и образа жизни. Однако если в проповеди Иоанна преобладала тема суда и воздаяния, то лейтмотивом проповеди Иисуса становится тема милосердия Божия и спасения человека. Покаяние и у того, и у другого проповедника связывается с приближением Царства Небесного. Но если Иоанн находится в ожидании, если для него наступление Царства Небесного связано с грядущим Мессией, то Иисус и есть Тот Самый Мессия, Который приносит людям Царство Небесное.

Поэтому в Его устах слова Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4:17) приобретают совершенно иную тональность: они являются возвещением не того, что необходимо ожидать и к чему надо готовиться, но того, что уже наступило.

В этом смысле и слово «приблизилось» (ήγγικεν) у Иисуса приобретает иное значение по сравнению с тем, в каком оно употреблялось Иоанном. В другом месте (Мф. 12:28; Лк. 11:20) Иисус прямо говорит о том, что Царствие Божие уже наступило (ἔφθασεν ἐφ’ ὑμας - в синодальном переводе «достигло до вас»).

Отметим, что выражение «Царствие Небесное» встречается тридцать два раза в Евангелии от Матфея, главным образом в прямой речи Иисуса. У других евангелистов это выражение отсутствует: Марк, Лука и Иоанн употребляют словосочетание «Царствие Божие». Выражения синонимичны: первое является типичным семитизмом; можно предположить, что Матфей дословно воспроизводит слова Иисуса, тогда как другие евангелисты дают их смысловой перевод. Можно также предположить, что Сам Иисус употреблял оба выражения в качестве синонимов («Царствие Божие» встречается также и у Матфея).

Какой смысл вкладывает Иисус в представление о Царствии Небесном? Является ли это Царство настоящим или будущим? Относится ли к земному бытию человека или к его загробной жизни?

В новозаветной науке конца XIX - первой половины ХХ века тема Царства Божия получила разнообразное толкование . Некоторые исследователи воспринимали Царство Божие исключительно как метафору, указывающую на набор нравственных качеств, главным из которых является любовь. Другие акцентировали вневременной, эсхатологический и апокалиптический характер этого понятия. Широкое распространение получила точка зрения, согласно которой Царство Божие - это Сам Иисус: через Него «Абсолют, совершенно Другой, вошел в пространство и время», «история сделалась орудием вечности, Абсолют облекся плотью и кровью» .

Как нам думается, в каждой из этих точек зрения есть своя доля правды. Царство Небесное - настолько всеобъемлющее понятие у Иисуса, что его невозможно свести ни к настоящему, ни к будущему, ни к земной реальности, ни к вечности. Царство Божие не имеет ни конкретных земных очертаний, ни конкретного словесного выражения. Оно не может быть локализовано ни во времени, ни в пространстве. Оно обращено не к здешнему, теперешнему и внешнему, а к горнему, будущему и внутреннему. Оно существует параллельно с миром земным, но пересекается с ним в судьбах людей.

Царство Небесное - это вечность, наложенная на время, но не слившаяся с ним.

Раскрывая значение понятия «Царство Небесное», Иисус никогда не дает его исчерпывающего определения. Он лишь вбрасывает в умы слушателей идеи или образы, которые могут приблизить их к осознанию смысла этого понятия. Он сравнивает Царство Небесное с человеком, посеявшим семена на своем поле; с горчичным зерном; с закваской, положенной в тесто; с жемчужиной, ради приобретения которой купец продает все свое имущество; с неводом, закинутым в море и вычерпывающим рыб всякого рода (Мф. 13:24, 31, 33, 45–47). На вопрос фарисеев, когда придет Царствие Божие , Иисус отвечает: Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:20–21).

Возвещая наступление Царствия Божия, Иисус открывает людям новое измерение жизни, средоточием которого является Бог:

Можно сказать еще проще: говоря о Царстве Божием, Иисус возвещает Бога, причем Бога Живого, Такого Бога, Который оказывается в состоянии конкретно действовать в мире и в истории и Который действует в настоящий момент… И в этом смысле весть Иисуса весьма проста и абсолютно теоцентрична. Особенность этой вести, ее новизна заключается в том, что Он говорит: Бог действует здесь и сейчас, то есть в этот час Он являет Себя в истории невиданным доселе образом, как ее Господин, как Живой Бог .

Однако весть Иисуса о Царстве Божием не только теоцентрична: она еще и христоцентрична. Иначе она не отличалась бы коренным образом от вести, которую приносили людям ветхозаветные пророки. Ведь они тоже говорили о необходимости покаяния, изменения образа мысли и образа жизни, о действии Бога в истории, о Его присутствии среди людей. Бог Ветхого Завета - это тоже Живой Бог, но только обитающий вдали от людей, на небесах, за облаками, и являющий Свою славу в громах и молниях.

Радикальная новизна вести Иисуса о Царстве Небесном заключается в том, что Он Сам это Царство спускает с небес на землю.

<…>

См.: Perrin N. The Kingdom of God and the Teaching of Jesus. P. 13–157.

Dodd C. Н. The Parables of the Kingdom. P. 81, 147.

Бенедикт XVI. Иисус из Назарета. С. 69.